здолет
неподвижно  висел  в  Пространстве,  и  только далекие  звезды  едва заметно
изменяли свое положение.
     Ло    не    испытывал    головокружения    при    виде    Пространства,
зеленовато-черного,   усеянного  разноцветными  огоньками:   все  было   уже
знакомым.
     Ло неторопливо оглядывался, определяя  свое отношение к окружающему, но
мысли путались и в ушах почему-то стала звучать странная мелодия.
     "Нао",  наблюдавшая  за  ним,  излучила  в  его  мозг  мелодию,  словно
продолжающую  его собственную  и  уж" во всяком случае  соответствующую  его
настроению.
     -- Что это, Нао?--вслух спросил Ло.
     --  "Космическая  симфония",  написанная  твоей  матерью,  --  ответила
машина.
     С этой минуты  Ло на всю жизнь  полюбил  музыку. Многое имело для. него
преходящую ценность, порой он  остывал даже к  космосу.  Но музыка...  Ей он
оставался верен всегда!

        7
     А  время шло. Правда,  не так быстро, как на наших страницах.  Шло,  не
пропуская ни мельчайшей  доли секунды, будто нанизывая на ось полета корабля
день за днем и год за годом. Приближался момент  встречи Ло с незнакомой ему
родной планетой.
     Ло знал,  изучал  ее по телепатону, но не  мог предоставить,  что такое
реальная природа  его  планеты,  ее облик. Иногда ему  казалось, что все  на
Гаяне  проницаемо  и  он  сможет, как  то большеголовое  существо,  свободно
проходить сквозь стены.
     На Гаяне  хорошо помнили, как более двухсот лет  назад была  отправлена
экспедиция к окраине Галактики.
     И все же каждодневные события настолько  заслонили  многое из прошлого,
что первые позывные, посланные "Нао" и принятые Космическим центром планеты,
еще не произвели фурора сами по себе: Гаяна привыкла к таким вещам.
     Зато  известие, что  единственный  обитатель  "Ара"--  двенадцатилетний
мальчик  Ло, родившийся в звездолете и воспитанный машиной, взволновало всех
без исключения.
     В истории  гаянской литературы нет произведения, эквивалентного  нашему
"Робинзону Крузо", тем необычнее прозвучало все это, тем резче врезалось оно
в мозг каждого--ребенка и взрослого.
     "Нао" едва успевала отвечать на вопросы. Председатель Народного Совета,
Ган,  об®явил  о  специальном  заседании, на  котором предстояло рассмотреть
необычные обстоятельства и решить дальнейшую судьбу мальчика.
     Меж тем Ло уже лежал в биотроне, погруженный в анабиоз:  "Нао" выводила
звездолет на посадочную орбиту и  мальчик не перенес бы на ногах возникавшие
при этом перегрузки...

        8
     Открыв  глаза,  Ло  увидел  себя  в  знакомой  обстановке  и  несколько
успокоился.
     -- Мы уже дома, Нао?
     -- Да, -- ответила машина.
     -- На Гаяне?
     -- Да.
     -- И я увижу ее?
     -- Если хочешь.
     --  Хочу, -- и мальчик вылез из биотрона. Автоматически открылась дверь
в  кабину,  где  происходил  этот  разговор,  вошел высокий седой гаянец. Ло
невольно отступил.
     --  Здравствуй,  Ло,  -- ласково произнес  незнакомец,  поднимая в знак
приветствия  левую  руку  ладонью  вперед.  --  Меня   зовут  Ган.   Я   рад
познакомиться с тобой.
     Ло медленно подошел к нему и с опаской дотронулся.
     -- Че-ло-век,  -- растягивая слога, произнес он. -- Такой  же, как я...
Взрослый...
     Ган осторожно обнял мальчика, почувствовав, как напряглось его тело.
     -- Не торопись, Ло, --  говорил Ган. -- Привыкай ко всему постепенно. У
нас много таких же детей, как и ты...
     -- Я их увижу?
     -- Конечно. Мы покажем тебе  родную планету, а потом ты станешь учиться
вместе со всеми и выберешь себе профессию.
     -- А как же... Нао?
     -- Если хочешь, она будет всегда в твоем доме, ты будешь жить с ней.
     -- Очень хочу, ани. Можно и ей отправиться со мной в путешествие?
     --  В этом  нет  необходимости,  Ло. Где бы ты ни  находился, ты всегда
сможешь установить с ней прямую связь...
     Ло повернулся к машине.
     -- Ган  сказал точно,--подтвердила "Нао".--Неразумно нам ездить вдвоем:
у меня тяжелая и сложная конструкция.
     -- Пойдем в  лифт, Ло, -- предложил Ган. -- Сейчас хорошая погода. Тебе
понравится твоя планета...

        9
     Ликование, восхищение и безграничное удивление захлестнули Ло при  виде
панорамы острова-космодрома.
     Пространство он наблюдал не раз  и выходя в космос. Но там оно вызывало
иное  чувство. Оно было  таким далеким и огромным, неизменным,  что казалось
оптическим обманом или скорее каким-то "психологическим аттракционом". Здесь
же,  на  Гаяне,  оно  было  отчетливо  прозрачным,  а  не  просто  "пустым",
несомненно, бледно-голубым и вместе с тем золотистым.
     Впервые в  жизни  Ло  шагнул  в  реальный,  а  не  выдуманный мир таких
величин. Все  окружающее его имело, оказывается, различные размеры, и он, не
зная их, сразу определял, что  больше, а  что меньше, и  даже приблизительно
мог сказать во сколько раз...
     Ло  легко догадался,  что  единица  измерения  находилась где-то в  нем
самом, и это обстоятельство показалось ему одновременно забавным и достойным
в дальнейшем особого внимания и изучения.
     "То,  что  я  видел в звездолете,  -- размышлял Ло,  -- приучало меня к
пониманию сущности об®ема предметов, но уж  никак не давало мне масштаба вот
этой окружающей меня сейчас перспективы. Откуда и он во мне?"
     Власть света, чистые цвета  гаянской природы  взволновали его, он точно
дышал  этим прозрачным светом,  впитывал  в  себя  яркие тона красок. И лишь
потом  в  сознание  его стали  входить первые звуки  родной  планеты--легкий
посвист  ветра  в  башенных  фермах,  мягкий  рокот океана, гортанные  крики
изящных темно-коричневых  птиц,  стремительно  вираживших над  его  головой,
радостные голоса людей, теснившихся внизу.
     Сойдя на землю, Ло сделал  несколько шагов и замер в смятении... К нему
приближалось совсем  необыкновенное существо: одного роста  с ним, стройное,
тонкое,  с  приятным  удлиненным лицом,  с очаровательными  длинными ушками.
Золотистые  глаза существа светятся любопытством, торжеством.  Волосы  цвета
старой   бронзы  загнуты  колечками  на  уровне  худеньких  загорелых  плеч.
Маленький рот  приоткрылся в улыбке.  В левой руке, протянутой к  нему,  был
крупный  "цветок  победы",  с  острыми  белыми  кинжальными  лепестками: так
принято  на   Гаяне  начинать  ритуал   встречи  возвратившихся  из  далеких
странствий космонавтов.
     --  Здравствуй, ани!  -- сказала девочка. -- Мы  приветствуем  тебя  на
родной планете и желаем счастья!
     Ло  машинально  взял  цветок и, не спуская  с  нее  изучающего взгляда,
спросил:
     -- Кто ты, ани?
     -- Меня зовут Юль,--ответила девочка и, помедлив, добавила --Юль Роот.
     Ло вспомнил: в длинные годы, проведенные им в звездолете,  "Нао"  часто
рассказывала  ему об  истории  космических  полетов Гаяны; при этом  не  раз
упоминалась фамилия Роот--самой обширной династии среди космонавтов
     Ло осторожно коснулся  ее плеча,  рук, ощупал ее голову, убеждаясь, что
это все не видение.
     Юль усмехнулась, глаза  ее озорно блеснули, она  что-то хотела сказать,
но всезнающая "Нао",  хотя и  находилась внутри звездолета, оберегала своего
питомца--машина мгновенно излучила в мозг девочки категорическое приказание,
и девочка, как говорят земляне, прикусила язык.
     --  Здравствуй, Юль,  -- наконец ответил Ло на  приветствие. --  У тебя
много детей?
     "Нао" не успела вмешаться в разговор, и Юль откровенно рассмеялась.
     -- Разве ты не видишь -- я маленькая, --  ответил она. -- Я еще не имею
детей.
     Ло  хотел спросить: "Но  ведь ты можешь иметь их?", однако  на этот раз
машине удалось остановить мальчика.
     "Нао" рассказывала Ло, как рождаются звезды и планеты, растения, птицы,
а мальчика все больше  интересовало происхождение не человечества, а каждого
человека в  отдельности. Но машина скорее всего и сама не  знала этого, в ее
программе были заложены иные сведения.
     -- А сейчас, Ло,--сказал Ган,--пойдем, я познакомлю тебя с остальными.
     Мальчик неохотно  подчинился: его все еще  тянуло к машинам, механизмам
Людей он побаивался. Юль-- другое дело
     Признаться в этом Гану он постеснялся. "Может быть, скоро я снова увижу
ее",--подумал Ло.
     Впрочем, представление  о времени  он  сейчас утерял и  не заметил, что
почти час провел у входа в лифт, осматриваясь и привыкая к облику планеты.
     Сейчас же Ган заботливо, но настойчиво  ускорял ход  событий: несколько
лучших  психологов  и педагогов  Гаяны  уже  успели  познакомиться  с  самым
необыкновенным в истории планеты мальчиком и молча, советуясь друг  с другом
или  перебрасываясь  короткими фразами,  включились в руководство дальнейшей
жизнью Ло...

        10
     Путешествие предполагалось  начать  через  неделю, но  на  второй  день
утром, едва проснувшись, Ло заявил о своем желании увидеть "все, что можно",
     Его новые наставники отнеслись  к его  просьбе одобрительно, но сами не
рискнули принять решение Лишь после того, как "Нао" заверила их, что мальчик
готов  к восприятию новых впечатлений, было  об®явлено: путешествие начнется
сегодня же, после завтрака!
     --  Наша планета,-- рассказал  географ  Мит,-- имеет  два материка, как
тебе, конечно, известно: Урел и Гурел..
     Ло вспомнил, что  первое слово означает "легкий", а второе "тяжелый", и
признался:
     -- Я только не знаю, почему они так названы. Мит засмеялся:
     -- Точно и  я не  знаю Они названы  так давно. - В учебнике  географии,
написанном много лет назад, я в  шутку предположил, что древние догадывались
о "центробежном балансе планеты"... Урел, на котором сосредоточено  основное
население    Гаяны,   много   обширнее    малонаселенного,    гористого    и
труднопроходимого Гурела.  Расположены же они по  экватору  --  друг  против
друга.  Следовательно,  поскольку  вращение  Гаяны  плавное  и  равномерное,
остается   заключить,   что   маленький    материк   тяжелее   большого--это
уравновешивает  центробежные  силы  .  Еще имеется около тысячи островов, из
которых самый большой--на Южном полюсе
     -- Мы начнем с малого материка[7] -- спросил Ло.
     --     Как     хочешь     Тебя     интересует     его     дикость     и
непроходимость[7] Какой вид передвижения тебя устроит?
     -- Все, -- улыбнулся Ло.
     Мальчику сказали, что вместе с ним отправляются молодые  гаянцы--лучшие
ученики, имеющие право на традиционное кругосветное путешествие.
     -- Нам будет веселее,--согласился мальчик.--А... Юль -- тоже?
     -- Нет, она путешествовала в прошлом году.
     Ло ничем  не  выдал  разочарования.  Он  и  сам не  понимал,  что с ним
происходит  и  почему  образ  золотоглазой Юль становится  его  невидимым  и
приятным спутником...
     У пристани их ждал гигантский катамаран, напоминавший самолет. Сходство
придавали не подводные крылья, скрытые от взора, а толстое самолетное крыло,
как  бы  накрывшее сверху  оба  плавучих корпуса корабля, возвышающихся  над
водой метров на двадцать.
     В корпусах находились двигатели, горючее, основная кибернетика  и груз.
В  толстом, почти прозрачном  крыле--пассажирские кабины, спортзалы, сад для
прогулок.
     Посадка производилась с помощью длинного пассажирского транспортера, на
широкой и плотной ленте которого могло уместиться человек 150.
     -- Старое судно,  -- об®яснили Ло, -- но удобное для туристских походов
школьников.
     Катамаран  легко  приподнялся  и  лег  на  курс.  Чем больше  нарастала
скорость, тем выше  поднимался  он, пока часть нижнего  подводного крыла  не
оказалась  чуть  выше  поверхности океана,  а  в  прямоугольном  вырезе  его
образовался бассейн для плавания.
     Катамаран  шел  без  толчков  и провалов, точно  по  струне,  без  шума
двигателей, овеваемый сырым океанским ветром.
     Ло часами лежал на животе и наблюдал  сквозь  прозрачный пол каюты, как
плотная  вода  расступалась перед остроносыми корпусами  старого океанохода,
любовался коричневыми телами  купающихся в бассейне и  греющихся под жаркими
лучами на мягких матрацах.
     Все это  он  видел  и в  звездолете, по телепатону,  но  только  сейчас
убеждался, что мир и в  самом деле может  существовать  без  него и  вне его
сознания, как говорила "Нао".

     "А  где-то,  -- думал Ло, --  есть другие  планеты, с другими людьми...
Где-то летят звездолеты, и те, кто находится в них, живут по-иному... Они не
видят этого... не знают Юль..."
     Глядя на зубчатый  горизонт,  он не сразу  понял,  что это  материк  --
Гурел.  Перед  ним,  точно  вырастая  из  воды   ("всплывая",--подумал  он),
появилась темно-зеленая горная  гряда  с  белыми,  заснеженными  вершинами и
светлой полосой побережья.
     -- В  порту их встречало  множество  людей, но,  как и  в  плавании  на
катамаране,  как  и  вообще  во  всем  путешествии,  никто  не  докучал  ему
расспросами.   Напротив,   каждый   старался   не   лезть   ему  на   глаза,
довольствовался  тем,  что  находится  неподалеку  от   него,  изредка  имея
возможность вблизи глянуть на Сына Космоса, воспитанного машиной.
     В порту  они пересели в электромобиль  и помчались  на туристскую базу.
Пластмассовое тело дороги на этом участке почти  не  имело изгибов.  Быстрая
езда стала  следующим сильным впечатлением мальчика.  Ничего подобного он не
испытывал в  звездолете, и ощущение свободы, необ®ятности заслонило все, что
было  им пережито раньше: теперь он, кажется, стал  по-настоящему  понимать,
что такое его планета.
     Дорога пересекала живописные  долины, тихие темные озера, над  которыми
висела  на  упругой  воздушной  подушке,  создаваемой  бесшумными  моторами,
взбиралась на холмы, стрелой пронизывала светлые туннели,  а в одном  месте,
поддерживаемая двумя вертолетами,  превратилась в желоб  и опиралась лишь на
скалистые вершины по краям глубокого ущелья...
     Глянув вниз, Ло понял,  что такое высота.  Он было откинулся на  спинку
сиденья, но тут же вновь посмотрел в километровую глубину и засмеялся.
     -- А если вертолеты выйдут из строя? -- спросил он
     --  Сработают аварийные  реактивные  двигатели (они сейчас под нами), а
дорога временно закроется, -- ответил Мит.-- Но такого еще не бывало...
     За  ущельем электромобиль  сбавил  ход. Дорог  круто  повернула  влево,
побежала вдоль берега глубокого озера, сжатого высокими горами. На берегу, в
нескольких местах,  шла горячая работа:  маленькие зверьки  с гладкой черной
шерстью подгрызали ровные деревца у основания; толстые длинные змеи собирали
в кучу  уже "спиленные" таким образом стволы и обхватывали их своими телами,
словно  канатами;  крупные  темно-серые  животные  с  большими  добродушными
вытянутыми мордами подходили и подставляли спины; другие  звери, длинношеие,
ярко-желтые,  осторожно  взваливали  на   них  "связки"  стволов--и  караван
отправлялся в путь.
     Роль "строителей" и "монтажников" на стройплощадках исполняли проворные
четверорукие  обезьяны. Земляные работы вели маленькие  зверьки: земля так и
летела  из-под  их лап. Птицы крепили ажурные крыши  домиков,  сплетенных из
тонких, гибких прутьев.
     Поодаль колдовали над приборами и чертежами мальчики и девочки.
     -- Что это?--спросил Ло.
     -- Соревнование юных натуралистов,--об®яснили ему.--Под влиянием особых
излучателей животные каждой команды строят плотину,  дом или роют туннель--в
зависимости от "задания". Чтобы выиграть соревнование, надо  заставить своих
животных закончить  стройку  в кратчайшее  время.  Здесь  много  остроумных,
неожиданных вариантов.
     Дорога стала заворачивать еще круче  и нырнула  в туннель с прозрачными
стенами, проложенный  по  дну  озера. За стенами величественно плыли большие
веретенообразные морские животные, раскручивавшие барабаны с кабелем. Гибкие
золотистые рыбы с щупальцами старательно растягивали кабель и укладывали его
на  дно,  явно  по какой-то схеме. Мелкие  рыбешки забрасывали его  илом,  а
медлительные крабы,  закованные в  черные  и зеленые  панцири,  либо  совсем
прозрачные, приносили  откуда-то яркие водоросли и укрепляли их над кабелем,
отмечая живыми вехами его положение.
     Электромобиль  выскочил из туннеля, преодолел несколько изгибов дороги,
ставшей теперь уже ярко-голубой, и Ло увидел коттеджи.
     -- "Городок бутончиков",--пояснил Мит.
     -- Бутончиков?!
     -- Ах, да ты, наверное,  не знаешь... Так называют у  нас новорожденных
младенцев. Некоторые из них  появляются на свет слабыми, болезненными. Здесь
их лечат, и они возвращаются потом в родные места окрепшими, не хуже других!
     -- Я тоже был "бутончиком",-- весело сказал Ло.
     -- То обстоятельство, что тебя вырастила машина, очень пригодится: опыт
"Нао" будет использован здесь, а возможно, и в других местах...
     Наконец и турбаза.
     Ночь провели в отеле, но Ло так и не рискнул пойти к своим сверстникам.
Одиночество   все   еще   казалось   ему   обычным,   естественным   "видом"
существования, да и надо было во многом разобраться.
     Оставшись  один,  Ло лег на  кровать, заложил руки под  голову и  начал
долгий телепатический разговор с "Нао". Связь велась без помех, и они  могли
бы "проговорить" всю ночь, если бы "Нао", измерившая  степень его утомления,
не усыпила его.
     Пока Ло  спал, "Нао"  продолжала  наводить порядок в новых впечатлениях
мальчика,  классифицируя  их и раскладывая по  полочкам. Сам  же  об®ект  ее
материнских забот так и не узнал, почему его первая ночь на Гаяне  оказалась
такой освежающей, а главное--укрепившей его дух и любовь к людям...

        11
     Полет над "тяжелым" материком Ло  совершал в гравитомобиле. Хаотическое
нагромождение горных  пиков,  лысых, обветренных вершин,  темных  и  светлых
скал, извилистых ущелий и рек--все это волновало.
     Может  быть, в  каждом  живом  существе  заложен  и первобытный  вкус к
стихийному?  Может  быть, лишь позже, по мере того  как Разум  осмысливал  и
завоевывал  природу, мы преклонились перед гармонией, ставшей новым эталоном
красоты?
     Возможно и другое: нас покоряет превосходство природы, масштабность  ее
горных  хребтов, величие  океанских  просторов,  поэтическая  таинственность
пустынь и степей, гипнотизирующая бесконечность космоса.
     Опять  Ло подумал  о том, что  все это  он  видел по телепатону, слушал
точные, исчерпывающие  об®яснения "Нао".  Все это знакомо  и...  ново. Можно
научиться в уединении говорить, читать, понимать числа и их взаимоотношения,
но нельзя почувствовать и полюбить природу  заочно. Нельзя стать полноценным
человеком вне этого прекрасного мира, вдали от людей...
     "Между этой дикой природой, что раскинулась внизу,  -- размышлял Ло, --
и  гравитомобилем,  в  котором я  сейчас парю над  ней,--тысячелетия  борьбы
человеческого   разума,   самопожертвований,  труд  самого  грандиозного   в
Мироздании явления, называемого Обществом..."
     Мальчик вспомнил  рассказы "Нао"  о главном законе  на Гаяне, но эти ее
слова только  сейчас,  в гравитомобиле, над  заснеженными вершинами  Гурела,
раскрылись ему во всей значимости и простоте.
     -- Цель жизни каждого гаянца,  его главная потребность,--говорила тогда
"Нао",--всемерное   удовлетворение   интересов  и   потребностей   общества,
коллектива.  Ценность гаянца определяется тем,  что, как и сколько  он сумел
сделать и делает для блага своих сопланетников.
     -- Тогда какова же цель общества? -- спрашивал Ло.
     -- В создании такой жизни, которая позволила бы каждому, в соответствии
со своими способностями, заботиться о  коллективе  и проявить себя в  этом с
максимальным эффектом. Такова сущность  творческого процесса между обществом
и индивидом на Гаяне.
     Мальчик  внимательно  рассматривал внизу большие цементные  полушария и
кубы,  соединенные крытыми переходами и ажурными акведуками,  покрытые сетью
параболических антенн: один из энергетических центров планеты
     В долинах, у подножий гор  и на побережье разбросаны  небольшие зеленые