в
итальянскими войсками. Установлено следующее:

"Массовые убийства  на  острове  совершались  в месте под названием Фурнажа.
Жертвы закапывали в общих могилах - больших и меньшего размера,  но  были  и
отдельные могилы на территории вокруг лагеря.

Большинство общих  могил  находится в Фурнаже и непосредственной близости от
нее.  Здесь обнаружены следы трех больших общих могил в форме рвов,  которые
были  выкопаны  итальянскими  солдатами.  Первая  общая  могила состоит из б
продольных рвов,  соединенных поперечным рвом.  Поперечный ров составляет  в
длину  56 метров и в глубину 2-3 метра,  в ширину - около 3 метров;  глубина
шести продольных рвов - около 2 метров,  длина  -  до  7  метров.  Несколько
дальше  в направлении моря обнаружены следы еще одного рва длиной 13 метров,
1,5 метра шириной и  0,5  метра  глубиной.  Несколько  севернее  от  Фурнажи
находится еще один ров длиной 19 метров, шириной 5 и глубиной 3 метра".

Согласно показаниям свидетелей Павла Ловрича и Николы Цара, присутствовавших
при эксгумации, рвы были доверху заполнены трупами, среди которых были трупы
женщин,  детей,  стариков  и  взрослых мужчин.  Почти у всех жертв руки были
связаны за спиной проволокой.  Иногда  женщины  были  связаны  с  маленькими
детьми спиной к спине. Предполагается, что это были матери со своими детьми.

Следы на  трупах  свидетельствовали,  что  жертвы были или расстреляны,  или
заколоты ножами,  или же убиты  ударами  тупых  предметов.  У  многих  детей
незаметно  внешних следов повреждений,  поэтому делается предположение,  что
дети были брошены в ров живыми и там задохнулись.

Павел Ловрич видел труп женщины с распоротым животом, стянутым проволокой. В
животе  находился  ребенок  около  б  месяцев.  В другом месте он видел труп
женщины, связанной с 4 детьми, один из которых в предсмертной агонии схватил
зубами мать за ногу выше колена и в таком положении скончался.

Свидетель Иво Билич видел труп женщины,  живот которой был распорот, а в нем
находился ребенок;  второго ребенка мертвая женщина сжимала  в  руках.  Были
также трупы молодых обнаженных девушек с отрезанными грудями;  у большинства
из них по всему телу виднелись следы ножевых ран или ударов тупым предметом.

Донесение об эксгумации командира итальянского санитарного отряда,  поручика
санитарной  службы  д-ра  Санте  Стацци  директору  санитарного  отделения V
армейского корпуса от 22 сентября 1941 года  подтверждает  приведенные  выше
показания свидетелей.

"После удаления  всех камней осторожно,  слой за слоем,  лопатами была снята
земля по всей длине могил на глубину от  5  до  20  сантиметров.  Показались
руки, часто связанные, ноги - босые, иногда обутые, лица или затылки.

При подобном  способе  захоронения  появление частей тела или голов из земли
все же является исключением,  хотя мы часто сталкивались и с этим,  так  как
почти  всегда  после  удаления земли наталкивались на слой камней,  которыми
придавливали трупы и которые необходимо было убрать, прежде чем приступать к
эксгумации трупов.

Мы попытались   разобраться,  почему  сверху  находятся  камни,  и,  проведя
эксперимент на еще неиспользованной части кладбища,  пришли  к  выводу,  что
захоронение  совершалось  следующим  образом:  людей  со связанными верхними
конечностями или связанных по двое-трое ставили на груду земли,  выброшенную
из  рва при выкапывании,  и они падали в ров,  сраженные автоматной очередью
или смертельно раненные холодным оружием.  В тот момент, когда смерть еще не
наступила,  что весьма вероятно, так как подтверждается и положением трупов,
с обеих сторон рва сбрасывались крупные камни,  которые  увлекали  за  собой
землю.  Таким  образом  захоронение осуществлялось с минимальными усилиями и
очень быстро.  Тот факт,  что закапывали смертельно раненных,  но еще  живых
людей,  подтверждается  искаженным  и трагическим выражением лиц большинства
трупов.

Извлекать трупы было очень трудно,  поскольку они лежали беспорядочно. Одних
бросили  головой  вниз,  других  -  в согнутом положении,  руки и ноги одних
трупов переплелись с конечностями других,  некоторые  были  связаны  друг  с
другом и лежали в самых невероятных позах.

Иногда трупы  были навалены друг на друга по пять слоев,  в других местах их
было меньше,  в зависимости от глубины рва, имевшего каменистое дно. Почти у
всех мужских трупов руки и ноги были связаны.  Вблизи ямы валялись гильзы от
пулеметных патронов,  но на многих трупах,  которые еще хорошо  сохранились,
можно  было  обнаружить смертельные раны на груди,  спине,  шее,  нанесенные
холодным оружием...  У одной молодой женщины ножом были  полностью  отрезаны
груди. В двух ямах были обнаружены только трупы женщин с детьми, в других же
ямах - вперемешку трупы мужчин, женщин и детей.

Состояние трупов было неодинаковым  в  разных  зонах,  так  как  захоронения
осуществлялись  в  разное  время.  Вынув  труп,  мы  клали  его  на носилки,
переносили к костру и сжигали.  Одного костра хватало для сжигания около  20
трупов.  Из-за разложения некоторых трупов,  уже взявшихся землей,  сжигание
шло медленно, но было полным, так что не оставалось ничего, кроме пепла.

Так был сожжен 791 труп,  в том числе 407 - мужских,  293 - женских и  91  -
детский  в  возрасте  от  5  до  14  лет.  Среди них был и грудной ребенок в
возрасте около 5 месяцев.

Человек, помогавший  мне  в  поисках  мест  погребения,  которые  надо  было
привести в порядок,  сказал,  что большинство депортированных в лагерь Слани
было сброшено в море с привязанными к шее  камнями,  а  многие  покончили  с
собой, бросившись в воду..."

ИВАН ФЕСТИНИ:

"На праздник  Успения  в  1941  году  в мою закусочную утром зашли несколько
усташей, охранявших лагерь. Среди них были и Мараш Мартин и Фачини Векослав.
У всех у них были видны следы крови на одежде,  сапоги и руки были запачканы
землей.  Они говорили между собой:  "Да,  сегодня ночью  было  много  крови.
Прикончили около 700 сербских и еврейских паразитов"".

Йосип Даткович  слышал  об  этой  бойне  от усташа Луки Варичевича,  который
рассказывал,  как маленькие дети,  рыдая,  умоляли его: "Дядя жандарм, прошу
тебя, не убивай нас".

В то  же  утро  на  праздник  Успения,  как показал свидетель Юре Персен,  в
местечко Паг прибыло около 60 усташей. Они хотели унести из городской церкви
статую  богородицы.  В  церковь усташи ввалились с оружием,  в окровавленной
одежде,  на их ножах были видны следы крови.  Это  вызвало  среди  населения
города сильное негодование и протесты, поэтому они вынуждены были отказаться
от своего намерения.

Большинство интернированных  было  утоплено  в   море,   непосредственно   в
Велебитском   проливе,   вдоль   пагского  побережья.  Связанных  и  избитых
заключенных грузили на корабли,  а потом выбрасывали в море.  Пагские рыбаки
еще долго после этого вылавливали трупы сетями.

Около 30 усташских палачей участвовало в массовых убийствах за плату 100 кун
в час. Свидетелю Юраю Персену рассказал об этом усташ Дуе Касторчич из Пага.

Ночью с 19 на 20 августа усташи свернули лагерь  на  Паге,  а  оставшихся  в
живых узников увели с собой.

Усташский палач  ЙОСО  ОРЕШКОВИЧ  рассказал на допросе о себе и о событиях в
лагере Слани:

"Еще будучи учеником шестого класса  гимназии  в  Госпиче,  в  1939  году  я
вступил в религиозную организацию "Крестоносцы",  где якобы для того,  чтобы
привить религиозные чувства, нас воспитывали в усташском духе. На собрания к
нам  приходили  Юрица  Фркович  и  Юцо Рукавина,  которые читали нам лекции,
имевшие антисербскую и антикоммунистическую направленность.  Нашим  лозунгом
было: "Во имя Христа убей антихриста!" Антихристами были евреи и коммунисты.
Мы сформировали и свою ударную группу,  которая по ночам  совершала  вылазки
против  людей,  придерживавшихся  левых  взглядов.  Когда  вспыхнула война и
югославская армия развалилась,  мы участвовали в ее разоружении. Мы сразу же
вступили   в  ряды  усташских  формирований,  поскольку  считали  это  своим
национальным долгом.  Меня и еще некоторых  уроженцев  Госпича  направили  в
лагерь   Слани,  расположенный  на  острове  Паг.  Среди  его  узников  были
преимущественно евреи,  сербы,  а также прогрессивно настроенные хорваты. По
прибытии в лагерь меня поразило то, как издевались там над заключенными. Они
спали  под  открытым  небом  на  территории   лагеря,   обнесенной   колючей
проволокой.  Кормили их только соленой рыбой,  не давая при этом воды, из-за
чего многие сошли с ума от жажды.  В это время прибыла новая партия узников.
Наши  командиры приказали нам отобрать 200 заключенных,  отвести их к морю и
уничтожить.  Я и некоторые мои товарищи не смогли этого сделать. Нас ругали,
высмеивали,  какие же, мол, вы хорваты и усташи. Говорили, что тот не усташ,
кто не может с улыбкой убить серба,  еврея и коммуниста. Чтобы приобщить нас
к убийствам,  нам,  юношам,  давали вино и ликер. Подводили к нам девушек из
числа заключенных,  раздевали их догола, говорили, что можем взять любую, но
после полового акта должны убить ее. Так некоторые юноши, опьяненные вином и
страстью,  начали убивать.  Я не смог  пойти  по  этому  пути.  Я  испытывал
отвращение и откровенно сказал об этом.

Через несколько дней в лагерь прибыл высокопоставленный начальник из Загреба
по фамилии Лубурич для ознакомления с тем, как функционировал лагерь. Только
тогда  началась  настоящая  бойня.  Море вокруг острова Паг стало красным от
крови. Лубуричу доложили, что я и еще несколько юношей отказываются убивать.
Лубурич  собрал  всех  усташей,  построил  нас  и  произнес речь,  в которой
подчеркнул,  что тот,  кто не может убивать сербов,  евреев  и  коммунистов,
предатель усташского дела.  Затем он спросил,  где усташи,  которые не могут
убивать?  Вперед вышел я и еще несколько человек. Поскольку я оказался ближе
всех к Лубуричу,  он подозвал меня и спросил, какой же я усташ, если не могу
убить серба и еврея.  Я ответил,  что готов отдать в любой момент  жизнь  за
поглавника, думаю, что могу убить врага в бою, но не могу убивать безоружных
людей,  особенно женщин и детей.  Он рассмеялся в ответ и сказал,  что это -
борьба  и  что сербы,  евреи и коммунисты не люди,  а звери,  и что наш долг
очистить Хорватию от этой чумы,  а кто не хочет этого,  тот  такой  же  враг
поглавника  и Хорватии,  как и они.  При этом он подозвал человека из своего
сопровождения  и  что-то  шепнул  ему.  Тот  ушел,  через  некоторое  время,
вернувшись,  принес  двух  двухлетних  еврейских детей.  Лубурич передал мне
одного ребенка и приказал убить его. Я ответил, что не могу сделать это. Все
вокруг  дружно  засмеялись,  стали  издеваться надо мной,  выкрикивать:  "Ты
усраш,  а не усташ!" Лубурич вынул нож и убил  на  моих  глазах  ребенка  со
словами:

- Вот как это делается!

Когда ребенок закричал и брызнула кровь,  голова у меня закружилась и я чуть
не упал.  Один из усташей поддержал меня.  Когда я немного  пришел  в  себя,
Лубурич  приказал  мне поднять правую ногу.  Я поднял,  и он положил под нее
второго ребенка. Затем скомандовал:

- Бей!

Я ударил ногой и разбил ребенку голову.  Лубурич подошел ко мне, похлопал по
плечу и сказал:

- Браво, из тебя еще выйдет хороший усташ!

Так я  убил  первого  ребенка.  После  этого я смертельно напился и вместе с
другими насиловал девушекевреек,  после чего мы их убивали. Потом мне уже не
надо было напиваться.  Позже,  когда лагерь Слани был ликвидирован и все его
узники уничтожены,  меня послали в район Кореници для проведения операции по
очищению его от сербов".

"ДАНИЦА". В  местечке  Дрне возле Копривницы в помещении фабрики "Даница" 29
апреля 1941 года был создан первый усташский концентрационный лагерь.  В нем
сразу  разместили  первую  партию интернированных лиц.  Уже в середине мая в
лагере было около 3 тысяч заключенных.  На  протяжении  всего  существования
этого лагеря их постоянно переправляли отсюда в другие лагеря,  но в среднем
количество узников в нем составляло около 3 тысяч человек.  В  основном  это
были сербы, имелись и хорваты; евреев насчитывалось около 500 человек.

Питание в  лагере  было  очень скудным;  на 10-14 узников в день выдавали не
более 1 кг хлеба.  Если бы узники не  подкармливались  на  стороне,  они  бы
умерли с голода.

Обращение с заключенными было крайне жестоким.

Свидетель д-р ФРАН ПРАУНСПЕРГЕР:

"Издевательства и  избиения,  сопровождавшиеся  нанесением  тяжелых телесных
повреждений,  были повседневным явлением.  За всю свою  врачебную  практику,
начиная с 1929 года вплоть до того времени, как попал в лагерь, я никогда не
видел столько тяжелых травм, как в эти месяцы.

Однажды в лагерь прибыла партия узников,  кажется,  из Сараева.  Принимал их
комендант лагеря Горман, который был крепко выпивши. Среди прибывших узников
находился заключенный,  обвинявшийся в том, что он обругал матерными словами
поглавника,  но  суд  его  якобы оправдал.  Несмотря на это,  в "Данице" его
сильно избили,  выбили зубы, рот быль полон крови. Когда Горман спросил его,
действительно ли он обругал матом поглавника,  тот не мог говорить. Стоявший
рядом с ним служащий почтового  отделения  подтвердил  это.  Горман  тут  же
выхватил пистолет и выстрелил заключенному в голову. Когда несчастный рухнул
на землю,  подбежавший начальник канцелярии Хорват выстрелил в лежавшего  на
земле уже мертвого узника еще пять-шесть раз из револьвера".

МАТО БУТКОВИЧ:

"Во второй половине июля в лагере находилось около 9 тыс. узников. Среди них
было много женщин и детей. Я случайно оказался среди сербов и евреев.

Обращение с узниками в лагере было  нечеловеческим.  Так,  например,  охрана
лагеря  каждый  вечер делала обход готовившихся ко сну узников,  избивая уже
лежавших людей:  если кто-либо издавал  крик,  ему  тут  же  протыкали  рот.
Подобные зверства повторялись каждую ночь.

В июле  1941 года всех сербов и евреев отправили через Госпич в Ядовно,  где
они были убиты.  Спустя некоторое  время  оставшихся  хорватов  отправили  в
Стара-Градишку и Ясеновац, лагерь же был ликвидирован".

В ночь с 22 на 23 июня 1941 года в сборном пункте в Загребе усташи погрузили
на грузовики около 200 арестованных,  главным образом евреев, и отправили их
в  Госпич.  Из  той  группы  в  Госпиче  было  отобрано 25 человек,  которых
переправили в Ядовно на горный массив Велебита.

ЯДОВНО. "Заключенные,  прибывшие первыми,  построили в  густом  лесу  лагерь
Ядовно.  Вскоре  начали прибывать одна за другой группы узников,  в основном
сербов.  Усташи сразу же начали уничтожать заключенных.  Их  убивали  вблизи
лагеря,   на   краю   пропасти,  куда  жертвы  кидали  после  того,  как  их
расстреливали,  убивали ножом или ударом молота по голове, или же сбрасывали
узников в пропасть живыми".

Ядовно был  лагерем смерти,  куда усташи привозили жертвы из других лагерей.
Заключенных зачастую даже не заводили  на  территорию  лагеря,  а  сразу  же
отправляли  непосредственно  к месту уничтожения,  к пропасти.  Из показаний
свидетелей следует,  что в Ядовно разными способами было уничтожено около 10
тыс. человек.

1 августа  1941  года,  отправив  часть заключенных в другие лагеря,  усташи
ликвидировали Ядовно, уничтожив оставшихся хорватов, сербов и евреев.

СЛАВКО РАДЕЙ:

"Связанных друг с  другом  проволокой  узников  поставили  на  краю  обрыва;
первого столкнули в пропасть, остальных он увлек за собой. Усташи бросали им
вслед гранаты.  По словам одного из местных жителей,  в  течение  нескольких
дней после этой страшной бойни из пропасти доносились стоны.  Я уверен,  что
ни одному из еврейских юношей,  отправленных  в  Ядовно  и  на  остров  Паг,
спастись не удалось..."

Нападение Германии  на  СССР вызвало в "НГХ" усиление террора против сербов,
евреев  и  хорватовантифашистов.  Сигналом   послужил   изданный   Павеличем
чрезвычайный закон от 26 июля 1941 года, гласивший:

"Поскольку евреи  распространяют  клеветнические  измышления с целью вызвать
волнения  среди  населения,  затрудняют  своими  спекулятивными  махинациями
снабжение народа,  они несут за это коллективную ответственность, ввиду чего
против   них   следует   предпринимать    соответствующие    меры:    помимо
уголовно-правовой   ответственности,  которую  они  должны  нести  наряду  с
остальными,  их будут содержать в  сборных  пунктах  под  открытым  небом  в
качестве заключенных".

Свое отношение  к  евреям  выразил и Артукович в заявлении германской газете
"Ди  дойче  цайтунг  ин  Кроатиен".  Он  дал  твердое  обещание,   что   его
министерство  "вскоре решит еврейский вопрос так,  как его решило германское
правительство".

Реакции на  эти  установки  не  пришлось  долго  ждать.  Так,  из  Винковцев
поступило 366 "предложений о принудительном заключении в лагеря", исходивших
от руководства городской полиции.  Эти  предложения,  снабженные  одинаковым
текстом,  включают фотографии, личные данные и отпечатки пальцев 366 евреев,
отправленных в лагеря. Упомянутый текст гласил:

"Предлагается загребскому управлению  усташской  службы  надзора  вынести  в
отношении соответствующего лица решение о принудительном заключении в лагерь
сроком на 5 лет.

Основание: установлено,  что  все  евреи   города   Винковци   содействовали
распространению  слухов,  что  они ненавидят страны оси,  а тем самым и само
"НГХ".  Установлено,  что евреи,  их жены и дети повышают цены  на  продукты
питания  и  тем  самым  обманывают  наше хорватское население.  Их поведение
слишком  аморально  в  прошлом  и  в  настоящее  время.   Вследствие   всего
вышесказанного,  такого-то присудить к принудительному заключению и работе в
лагерях".

Массовые аресты начались в конце июня 1941 года. В некоторых городах, таких,
как  Загреб,  аресты  проводились  в  алфавитном порядке.  В ряде населенных
пунктов арестовывали сначала мужчин,  а затем  женщин  и  детей.  Во  многих
провинциальных  населенных  пунктах  за одну ночь были арестованы все евреи.
Интернирование производилось весь 1941 год и в течение весны 1942 года.

Летом 1942 года председатель районной управы в Винковцах Иван Толь "очистил"
Срем  от  евреев.  Арестовав всех евреев,  он поместил их на поле спортклуба
"Цибалия".

После этого наступило относительное затишье до мая 1943 года.  Но и  в  этот
период  на  территории  Хорватии  людей  арестовывали,  заключали  в тюрьмы,
направляли в лагеря,  уничтожали.  К апрелю 1943 года  на  свободе  осталось
незначительное число евреев.  Из 25 тысяч евреев,  проживавших на территории
Хорватии и Срема,  к тому времени около 2 тысяч  эмигрировало,  а  около  17
тысяч томилось в немецких и усташских лагерях или было убито.

И хотя усташей нельзя было упрекнуть в том,  что они недостаточно радикально
решали "еврейский вопрос",  немцы все же были недовольны,  что около 5 тысяч
евреев  находилось  еще  на  свободе.  Они  требовали от усташей,  чтобы все
остальные евреи были уничтожены или же переданы им для ликвидации.

Это требование было выполнено.  В течение мая 1943  года  усташи  арестовали
около  1700  евреев  в  Загребе  и  около 2500 в других местах на территории
"НГХ",  передав  их  немцам,   которые   отправили   их   в   свои   лагеря,
преимущественно в Освенцим.

АЛЕКСАНДР БЕНАК,  бывший в то время "советником" министерства внутренних дел
"НГХ":

"...Мне стало известно,  что  в  конце  апреля  немецкая  миссия  в  Загребе
потребовала,  чтобы остававшиеся в Хорватии на свободе евреи были арестованы
и заключены в лагеря. С этой целью у главного управляющего Црквенковича было
проведено  совещание,  на  котором  присутствовали  представитель германской
миссии гауптштурмфюрер СС Абрумейт,  со стороны  главного  управляющего  д-р
Майич  в  качестве  советника  политического  отдела и я как переводчик.  На
совещании было дано принципиальное согласие  главного  управляющего  на  эту
акцию   и  определены  ме