канцелярий,  сотрудников
секретных служб, родственников представителей высшей  власти,  советников  и
т.п. Сюда входит совокупность  секретных  учреждений  официальной  власти  и
вообще всех тех, кто организует и осуществляет скрытый  аспект  деятельности
государственной власти. Каковы масштабы этого аспекта  и  какими  средствами
здесь оперируют, невозможно узнать. Публичная власть не делает важных  шагов
без  его  учета.  Сюда  входит   также   множество   людей,   состоящее   из
представителей частных интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных друзей.
Это - "кухня власти". Она является постоянно действующим  элементом  власти,
стоящим над государством и отнимающим у него часть суверенитета.
   Наряду с "кухней  власти"  сложилась  среда  из  активных  и  влиятельных
личностей, занимающих высокое положение на иерархической лестнице социальных
позиций. По своему положению, по подлежащим  их  контролю  ресурсам,  по  их
статусу, по богатству, по известности, по популярности и т.п.  эти  личности
являются наиболее  влиятельными  в  обществе.  В  их  число  входят  ведущие
бизнесмены,  банкиры,  крупные  землевладельцы,  хозяева  газет,   издатели,
профсоюзные лидеры, кинопродуценты, хозяева  спортивных  команд,  знаменитые
актеры, священники, адвокаты, университетские профессора, ученые,  инженеры,
хозяева и менеджеры масс-медиа,  высокопоставленные  чиновники,  политики  и
т.д.  Эта  среда  (слой)  получила  название  правящей  элиты.  В   западной
социологии ей придается особое значение. Сложилась целая отрасль  социологии
- теория элиты.
   Имеются десятки определений элиты. Это объясняется не столько  сложностью
и изменчивостью самого объекта (какой  социальный  объект  не  сложен  и  не
изменчив?!), сколько характером способа мышления  теоретиков.  Они  выделяют
отдельные черты объекта, смешивают его  с  другими  объектами,  стремятся  в
определение втиснуть все то,  что  им  удается  узнать  об  объекте.  Многие
теоретики вообще исходят не  из  реальности  объекта,  а  из  уже  имеющихся
определений и ищут в них сумму признаков для лучшего  (с  их  точки  зрения)
определения. В результате  получается  не  научное  определение  эмпирически
существующего   объекта,   а   манипуляция   с   наличными   идеологическими
представлениями о нем.
   Обычно элита рассматривается как структурный компонент всякого общества и
даже всякого человейника. Считается, будто она  извечно  и  навечно  присуща
человечеству.  Меняются  якобы  лишь  ее  формы.  В  результате  элита   как
специфическое явление современного западного общества теряется  в  множестве
разнородных социальных явлений.
   Основную функцию элиты социологи усматривают в управлении обществом.  При
этом управление понимается крайне абстрактно и неопределенно. Вместе  с  тем
элита рассматривается как власть немногих. Но реальное управление  обществом
есть  сфера,  в  которой  заняты  миллионы  людей,  до  двадцати   процентов
работающих граждан общества. И подавляющее большинство из  них  ни  в  какую
элиту не входит. В элиту включается лишь некая правящая верхушка.  Причем  в
нее включают такого рода граждан общества, многие из которых вообще никакого
отношения к управлению обществом не  имеют  и  не  оказывают  на  управление
никакого влияния (например, официально признанные деятели  науки,  писатели,
художники, артисты и т.п.).
   В  том,  что  элите  приписывается  функция   управления   обществом,   в
идеологически извращенной форме отражается тот факт, что  над  государством,
которому в принципе должна принадлежать  суверенная  власть  над  обществом,
возникла сверхвласть, подчиняющая себе государство.
   Обычно считается, что в элиту входят лучшие члены общества, самые  умные,
талантливые,  образованные  и  т.д.  В  реальности  элита  (даже  в  том  ее
понимании, о котором идет речь) комплектуется совсем не по принципам  отбора
самых умных, талантливых и т.п. граждан страны, а по  принципам  социального
отбора. В нее попадают те,  кто  на  то  имеет  наилучшие  возможности,  кто
способен использовать  свой  социальный  статус,  способности,  образование,
связи и другие обстоятельства для карьеры, успеха, обогащения,  славы.  Если
бы  было  дозволено   измерить   интеллектуальный   и   творческий   уровень
представителей элиты, то результат был бы весьма разочаровывающий. И даже  в
тех публикациях, которые делаются под  строгим  контролем  средств  массовой
информации,  создается  образ  элиты,  мало  общего  имеющий  с   суждениями
социологов.
   Не  лучше  обстоит  дело  с  описаниями  других  явлений   формирующегося
сверхобщества.
   С точки зрения принципов государственной демократии задача государства  в
отношении экономики - законодательство, принуждение участников экономической
сферы к соблюдению этих законов и охрана  должного  порядка  в  этой  сфере.
Государство должно получать все  средства  для  своего  функционирования  из
сферы экономики в виде налогов. Но в реальности этот  идеал  не  соблюдается
буквально. В  реальности  государство  само  становится  феноменом  в  сфере
экономики. Это выражается в том, что государство удерживает за собою эмиссию
денег и вообще контроль за денежной системой,  которая  сама  по  себе  есть
важнейший  фактор  экономики.  Государство  может  предоставить  это   право
какому-либо банку, но все равно при этом  оно  сохраняет  контроль  за  ним.
Огромные суммы денег, поступающие государству в виде налогов,  суть  капитал
со всеми атрибутами капитала, а  не  просто  пачки  ассигнаций.  Государство
является крупнейшим банкиром страны.  В  отличие  от  обычных  банкиров  оно
использует деньги не столько как капитал, сколько тратит их. Причем  тратит,
как правило, больше,  чем  получает  дохода,  отсюда  рост  государственного
долга. Тем не менее оно в качестве  банкира  предоставляет  кредиты  частным
фирмам.
   Второе обстоятельство, вынуждающее  государство  на  экономическую  роль,
образует набор общественных  нужд,  которые  не  в  состоянии  удовлетворить
частный сектор (рынок). Для этого складывается так  называемый  общественный
сектор,  в  который   попадают   предприятия,   отрасли   промышленности   и
мероприятия, которые имеют значение для страны, но  не  по  силам  отдельным
частным фирмам. Это - энергетика, транспорт, связь,  защита  от  эпидемий  и
стихийных  бедствий,  дороги,  почта,  образование,  информационная  служба,
безопасность, социальное страхование, забота о стариках и инвалидах и многое
другое. Это происходит в силу объективной необходимости, а не просто в  силу
стремления государства ко всевластию. Происходит это в рамках демократии, но
результат выходит за эти рамки. Время  от  времени  усиливающаяся  тенденция
приватизации  государственных   предприятий   не   снимает   с   государства
обязанности  контроля   за   приватизированными   предприятиями,   поскольку
последние по самой своей деловой функции охватывают интересы всего общества.
Приватизация осуществляется не по принципу "Покупай  кто  хочет  и  делай  с
покупкой что хочешь". Продается далеко не всякому. И с покупкой  разрешается
делать далеко не все. Речь идет о таких предприятиях, которые жизненно важны
для общества.  Они  и  дальше  должны  действовать,  как  раньше,  в  смысле
удовлетворения    привычных    потребностей    потребителей.    Приватизация
осуществляется  с  надеждой  поднять  рентабельность  предприятии  или   как
махинация с целью повысить цены и уволить массу работников.
   Достаточно перечислить явления огромного  масштаба,  ставшие  обычными  в
современном западном мире и в  мире  вообще  вследствие  активности  Запада,
чтобы отбросить всякие сомнения насчет ограниченности  традиционных  средств
власти. Махинации гигантских предприятий в сфере  экономики,  укрывательство
от налогов,  порча  природной  среды  и  продуктов  питания,  организованная
преступность,  научно-технические  проекты  неслыханных   ранее   масштабов,
грандиозные стройки, военные операции,  международные  финансовые  проблемы,
демографические проблемы, миграция миллионов людей, безработица  и  т  д.  и
т.п. Список таких явлений, требующих усилий власти  в  больших  масштабах  и
постоянно, можно продолжать и продолжать.  Теперь  очевидно  для  всех,  что
власти западных стран уже занимаются со всем этим как со своим  повседневным
делом.
   Вследствие  разрастания  и   усложнения   человейников,   усложнения   их
взаимоотношений, усложнения задач, которые должна решать власть, разрастания
и усложнения самой сферы власти и других перемен произошло разделение  задач
и деятельности власти на обычные  и  стратегические.  Возник  стратегический
уровень - уровень задач, ресурсов и действий власти,  превосходящий  обычные
по масштабам, значимости и продолжительности.  Возникли  задачи  и  операции
власти, рассчитанные на многие годы, стоящие  колоссальных  затрат  средств,
вовлекающие огромные массы людей, использующие новейшие научные  открытия  и
технические изобретения, использующие всю интеллектуальную мощь  общества  и
блоков обществ. Такими были, например, пятилетние планы в  Советском  Союзе,
мероприятия гитлеровской Германии в подготовке  к  войне  и  ее  проведении,
операции антигитлеровской западной коалиции во Второй  мировой  войне,  план
Маршалла, "холодная война"  со  стороны  Запада.  Такими  являются  действия
западных властей в  манипулировании  огромными  суммами  денег,  космические
программы, война США против Ирака, операция  по  дезинтеграции  Югославии  и
Советского Союза.
   Короче говоря, возникли задачи и  операции  властей,  качественно,  а  не
только количественно  отличные  от  традиционных  задач  и  операций  власти
государственной.   Причем   это   стало   регулярным   и   повседневным    в
жизнедеятельности власти, а не редким исключением, как это бывало в  прошлом
(например, большие войны). Сейчас перед западными странами встали  проблемы,
на решение которых нужны десятки лет (если не века), ресурсы астрономических
масштабов, высочайший интеллектуальный потенциал  многих  тысяч  специальных
учреждений и миллионов квалифицированных сотрудников. Уже сейчас эта сфера в
значительной  мере  обособилась  от  привычной  сферы  государственности   и
становится доминирующей над ней.
   Выработалась и тактика  решения  стратегических  задач.  Сложился  особый
аппарат для этого. Тут мы видим совсем иное измерение власти сравнительно  с
тем, в котором произошло разделение функций законодательной и исполнительной
власти. Пока аспект стратегической власти  еще  спутан  с  аспектом  обычной
государственности. Но  уже  сейчас  можно  заметить  в  правительствах  и  в
политике западных стран две тенденции. Стратегическая постепенно берет верх.
Наиболее сильные фигуры во власти (в США и Франции - президент, в  Англии  -
премьер-министр, в Германии - канцлер), как правило, выражают стратегическую
тенденцию власти, а парламенты - традиционную.
   Другим источником западнистского сверхгосударства  является  сверхвласть,
вырастающая в сфере экономики. Она не афиширует себя. Но дает о  себе  знать
настолько ощутимо,  что  некоторые  теоретики  считают  ее  главной  властью
западного  общества,  а  государство  ее  марионеткой.  Но  суть  дела   тут
серьезнее: в западных странах складывается новый уровень власти, который уже
не  есть  ни  государство,  ни  экономика,  а  качественно  новое   явление,
поглощающее то и другое.
   Следующая линия формирования сверхгосударства связана с взаимоотношениями
западных стран между собою, с взаимоотношениями  западного  мира  с  другими
частями человечества, с проблемами мирового масштаба. По этой линии в период
"холодной войны" (а  она  длилась  почти  полвека!)  сложились  бесчисленные
учреждения  и  организации,   которые   даже   формально   возвышаются   над
государствами отдельных стран. Сферой их деятельности являются блоки и союзы
западных стран, весь западный мир и даже  вся  планета.  В  их  деятельность
вовлечены сотни тысяч людей. Они распоряжаются колоссальными  материальными,
интеллектуальными,    идеологическими,    пропагандистскими,    культурными,
психологическими и военными ресурсами.
   Сфера   сверхгосударственности   не   содержит   в   себе   ни    крупицы
демократической власти. Тут нет никаких политических  партий,  нет  никакого
разделения властей, публичность сведена к  минимуму  или  исключена  совсем,
преобладает принцип секретности, кастовости, личных  контактов  и  сговоров.
Тут вырабатывается особая "культура управления", которая со временем обещает
стать самой деспотичной  властью  в  истории  человечества.  По  объективным
законам  управления  огромными  человеческими  объединениями  и  даже   всем
человечеством, на что претендует западный мир во главе с США,  демократия  в
том виде, как ее  изображает  западная  идеология  и  пропаганда,  абсолютно
непригодна.
   Надстроечные явления сверхгосударственности не обладают  законодательными
функциями. Последние  были  и  остаются  функциями  государственности.  Если
надстроечной части требуется что-то в отношении  законодательства,  она  для
этой цели имеет в своем распоряжении  государственность,  которая  при  этом
фактически  утрачивает  статус  суверенности.  Надстроечная  часть  обладает
негосударственными средствами принуждать  государственность  поступать  так,
как это требуется сверхгосударственности Эти средства, например, суть личные
связи,  проведение  своих   людей   на   ответственные   должности.   лобби,
манипулирование финансами и средствами массовой информации,  манипулирование
партиями и массами, подкуп и т.п. Они все  хорошо  известны  из  скандальной
информации, литературы, кино.
 
 
   ПРАВО И СВЕРХПРАВО
 
   Западнистские общества сложились как общества правовые, т.е.  пронизанные
юридическими законами, на страже которых стоит мощная система  западнистской
государственности. Возникает резонный вопрос:  как  это  возможно,  чтобы  в
рамках мощнейшей и  детальнейшей  системы  юридических  законов,  охраняющих
западнистскую социальную организацию общества, стали возникать, разрастаться
и усиливаться явления, выходящие за эти рамки? Более  того,  они  не  просто
вышли за эти рамки, но стали возвышаться  над  ними  и  подчинять  их  себе.
Почему это стало происходить?
   Надо  различать  юридические  и  социальные  законы.  Юридические  законы
(нормы)  суть  часть  сознательной  социальной  организации  общества.   Они
отражают социальные законы. Но отражают не  так,  как  это  делает  наука  и
идеология.  Они  отражают  ту  форму,  какую  принимают  социальные   законы
(проявляются) в поведении людей. Причем  они  делают  это  как  определенные
нормы поведения - как запреты, разрешения, обязанности, допущения.
   Весь  объем  человеческих  действий  охватить  юридическим  нормированием
практически невозможно, хотя общество и стремится  к  этому.  Поток  истории
находит русло в обход юридическим плотинам. Происходит переориентация потока
жизни,  переход  в  иное  измерение.  И  это  новое  измерение  усиливается,
приобретает  доминирующее  значение  для  людей,  подчиняет   себе   прежнее
измерение.
   Кроме  того,  юридическая  сфера  допускает  и  даже  поддерживает  такие
явления, которые в исходном пункте укладываются в ее рамки, но  со  временем
набирают силу, выходящую за эти рамки. Будучи юридически законными (вырастая
на правовой основе), они перерастают  рамки  законности  и  сами  становятся
господами над своей юридической основой, возвышаются над ней.
   По упомянутым линиям складывается новый объем событий человеческой  жизни
и поведения людей, в котором приобретают силу определенные нормы  поведения,
но не юридические, а  иного  рода.  Они  предполагают  юридические  нормы  в
качестве основы.  Но  они  возвышаются  над  ними.  Образуется  надстроечный
уровень нормативной сферы  общества  -  сверхправовой.  В  него  входит  вся
совокупность  норм,  обусловленных   свойствами   современной   материальной
культуры и организации ее функционирования. Эти сверхправовые нормы являются
точно так же сознательными, как и  правовые.  Они  имеют  силу,  повторяю  и
подчеркиваю, лишь при условии норм правовых.
   Таким путем формируется сверхправо, которое содержит в себе в снятом виде
правовую сферу, но кроме нее  содержит:  во-первых,  средства  использования
правовых норм; во-вторых, средства сопротивления им - контрправо; в-третьих,
нормирование поступков, не охватываемых  правовыми  нормами.  Надправовая  и
контрправовая "надстройка" имеет также принудительную силу.  Она  использует
все средства  общества  (полицию,  суды,  юридические  учреждения  и  т.д.),
присоединяя к ним средства сверхгосударства и сверхэкономики.
   По традиции какая-то часть сверхправовых норм принимает форму юридических
законов  (всякого  рода  парламентские  решения,   добавления   к   законам,
распоряжения властей и т.п.). В результате в западных человейниках сложилась
гигантская нормативная  сфера,  в  которой  перемешаны  нормативные  явления
различного социального качества и эволюционного  уровня.  На  практике  и  в
сфере профессионалов  осуществляется  классификация  этих  явлений,  которая
затемняет сущность происходящего эволюционного перелома.
 
 
   СВЕРХЭКОНОМИКА
 
   Западнистская  сверхэкономика  складывается  на  основе  экономики  и  по
законам экономики, но она уже вышла за рамки экономики по всем  ее  основным
линиям. Мы уже достаточно говорили на эту тему.  К  сказанному  добавлю  еще
следующее.
   Вертикальная структура экономики имеет свои границы. Причем  как  нижняя,
так и верхняя границы  отражаются  в  правовой  сфере  Существование  нижней
границы фиксируется законодательством, устанавливающим статус  хозяйственных
единиц с точки зрения уплаты налогов и их права и обязанности по отношению к
государству  и  друг  к  другу.  Верхнюю   границу   ("потолок")   экономики
характеризует такое  состояние,  которое  исчерпывает  возможности  правовых
отношений  участников  экономической  сферы,  а  также  возможности  решения
важнейших  экономических  проблем  специфически  экономическими  средствами.
Общеизвестно, что в западной экономике крупные  предприятия  содержат  целые
штаты юристов для решения своих проблем, причем их цель состоит не столько в
том,  чтобы  следить  за  юридическими  границами  деятельности  подопечных,
сколько в том, чтобы лавировать на грани законности и даже за ее  пределами,
избегая наказания. А  судьба  многих  крупных  предприятий  и  подразделений
экономики  зависит  в  большой  степени  (а  порою  решающим   образом)   от
неэкономических действий властей.
   Укрывательство от уплаты налогов и обман финансовых органов стал всеобщим
явлением. Это произошло не из-за особой склонности к преступлениям и корысти
(хотя и это не исключено), а  главным  образом  из-за  правовых  норм.  Если
педантично им следовать, то большинство предприятий просто  обанкротится.  Я
уже не говорю о том, каких масштабов достиг преступный бизнес. Одним словом,
западное хозяйство уже не укладывается в юридические рамки экономики.
   Точно так же обстоит дело с социальными законами экономики  как  делового
аспекта человейника. Определяющую роль в экономике стали играть  предприятия
и  целые  отрасли  с  наивысшим  технологическим  уровнем,  с   максимальным
использованием результатов научно-технического прогресса.  Они  имеют  более
высокую сравнительно с другими предприятиями прибыль за этот счет, а  не  за
счет эксплуатации наемных работников по законам экономики. С другой стороны,
многие крупные предприятия работают в убыток и  спасаются  за  счет  всякого
рода  неэкономических  махинаций.  Другие  требуют  таких  затрат,   которые
окупаются в течение времени, выходящего за пределы долговременных инвестиций
по законам экономики, или не окупаются совсем. Такие предприятия  существуют
лишь постольку, поскольку жизненно не