кой,  порою
близкой к фатальному максимуму.
   Эволюция  социальных  объектов  происходит  в   конкретных   исторических
условиях. Многое, имеющее место в этом  процессе,  безвозвратно  исчезает  в
прошлое. Но не все. Что-то остается в структуре и  в  свойствах  сложившихся
объектов, причем остается насовсем. Это "что-то" образует качество объектов.
История  объекта  воспроизводится  в  жизни  объекта   в   "сокращенном"   и
"очищенном" от исторических форм и случайностей виде. История объекта как бы
сжимается в его качество. Это, как мы увидим в  дальнейшем,  важно  иметь  в
виду при прогнозировании будущего социальных объектов
 
 
 
   ЛОГИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ
 
   Социальные объекты суть  объекты  эмпирические.  К  ним  применимы  общие
методы эмпирических исследований. Но они обладают чертами, отличающими их от
других эмпирических объектов. Естественно, что тут имеются свои  особенности
в отношении способов исследования. Ниже я рассмотрю эти особенности  лишь  с
точки зрения теоретического исследования, т.е. особенности чисто  логических
приемов, для которых не нужно никаких  лабораторий  и  приборов,  достаточно
лишь мозга и органов чувств отдельного исследователя.
   Для исследователя-теоретика не нужны и  методы  "конкретной"  социологии,
ибо то, что они могут дать ему, может быть  известно,  стать  известным  или
выяснено чисто логически и без них. Например, ему не надо ломать голову  над
тем, кто именно будет выбран президентом США, ибо он  и  без  этого  заранее
знает, что кто-то будет выбран, и кто бы ни был выбран, социальный строй США
и тип политической системы от этого не изменится.
   Исследователь-теоретик должен принять как  аксиому,  что  самые  глубокие
тайны значительных социальных явлений не спрятаны где-то в  подвалах  здания
общества, за кулисами  политической  сцены,  в  секретных  учреждениях  и  в
кабинетах сильных мира сего, а открыты для всеобщего обозрения  в  очевидных
фактах повседневной жизни людей. Люди не видят их  главным  образом  потому,
что их мозги "повернуты" не в ту сторону, что они не хотят видеть  очевидное
или  признать  видимое  за  нечто   значительное.   Во   всех   сенсационных
разоблачениях неких тайн и скрытых пружин человеческой жизни  и  истории  не
было сделано ни одного серьезного научного открытия.  В  них  вообще  истины
содержится   не   больше,   чем   способен   заметить    здравомыслящий    и
непредубежденный ум в самых заурядных житейских делах.
   Современный мир перенасыщен  информацией.  Все  то,  что  необходимо  для
работы  ума  исследователя-теоретика,  имеется  в  изобилии.  И   даже   при
хаотическом и спорадическом ознакомлении с информацией об  интересующих  его
объектах исследователь-теоретик, имеющий на  плечах  голову  с  определенным
"поворотом мозгов", в состоянии открыть для себя  самые  глубокие  механизмы
социальных объектов. В принципе любая достаточно  обширная  и  разнообразная
информация  об  этих  объектах  содержит  в  себе  материал,  необходимый  и
достаточный для научного подхода к ним.
   Работа исследователя-теоретика не  есть  механически-канцелярская  рутина
вроде  той,  какую  выполняют  бесчисленные   специалисты   в   "конкретной"
социологии. Это - работа творческая.  Она  включает  в  себя  пробы  наугад,
ошибочные пути, пересмотр многих  мыслимых  вариантов,  удачу,  случайности,
отказ от вроде бы найденных решений и т.п. Ему приходится  манипулировать  в
сознании с большим числом  объектов  и  понятий,  чтобы  получить  логически
последовательную и согласованную в  деталях  картину  сложной  и  изменчивой
реальности. С  этой  точки  зрения  его  работа  наполняет  работу  дирижера
большого оркестра. Только он,  в  отличие  от  дирижера,  имеет  дело  не  с
послушными и поддающимися обучению  людьми,  а  с  неподвластными  его  воле
объектами.
   В работе исследователя-теоретика далеко  не  все  поддается  организации,
упорядочиванию. Но все же имеются некоторые приемы  и  правила,  облегчающие
его поиски истины. Сейчас я сделаю несколько пояснений на  этот  счет,  дабы
читатель  составил  предварительное  представление   о   характере   приемов
логической методологии.
 
 
   СРЕДСТВА ПОЗНАНИЯ И ПОЗНАВАЕМОЕ
 
   Исследуемые  объекты  обладают  какими-то   признаками.   И   применяемые
исследователем средства тоже обладают  своими  признаками.  С  помощью  этих
средств исследователь отражает признаки  познаваемых  объектов,  создает  их
субъективные образы. Но признаки наших познавательных  средств  не  являются
отражениями (образами) признаков познаваемых объектов. Кажется,  это  должно
быть очевидно. Например, тот факт, что наши суждения об объектах состоят  из
понятий и логических операторов, обусловлен  свойствами  употребляемых  нами
знаков, а не свойствами обозначаемых ими объектов.  Свойства  микроскопа,  с
помощью которого мы разглядываем  бактерии,  не  являются  образами  свойств
бактерий. Но в практике познания всегда имела место и до сих пор имеет место
чудовищная путаница на этот счет. Далеко не всегда можно  строго  различить,
что идет от средств познания и что от познаваемых  объектов.  Объективизация
субъективного и субъективизация объективного суть  обычные  явления  даже  в
рамках науки, не говоря уж о том, что творится вне ее. Классическим примером
на этот счет может служить ситуация  в  современной  физике.  Объективизация
субъективных средств  измерения  пространственно-временных  характеристик  и
отношений физических объектов, какую  тут  можно  видеть  на  высшем  уровне
науки, ничуть не уступает  мракобесию  прошлого,  порожденного  невежеством.
Огромный вклад в путаницу, о которой идет речь, внесли  некоторые  философы,
замутнив  своим  логически  безграмотным   словоблудием   довольно   простые
проблемы.
   В сфере социальных исследований четкое различие того,  что  познается,  и
того, какими средствами это "что" познается, особенно важно по той  причине,
что тут, как я уже отмечал, затруднены и даже вообще невозможны лабораторные
эксперименты  и  специально   организованные   опытные   наблюдения,   какие
используются  в  естествознании.  Тут  их   заменяют   средства   мысленного
эксперимента (абстракции, допущения,  рассуждения)  и  логическая  обработка
эмпирических данных. А возможности манипулирования объектами в мыслях и в их
словесном выражении являются  почти  неограниченными.  Тут  людей  не  могут
остановить никакие материальные преграды (ничего не стоит  допустить,  будто
их нет) и никакие правила логики и методологии науки, в особенности если эти
правила им не известны, их игнорирование  никак  не  наказывается  или  если
перед ними стоят цели, ради которых они готовы на  умышленную  фальсификацию
реальности. С другой стороны, сами социальные  объекты  зачастую  таковы  по
самой своей природе, что описание их такими, какими они  являются  на  самом
деле, т.е. независимо  от  применяемых  нами  средств  их  познания,  просто
невозможно без фиксирования самих этих средств в их описании.  Тут  ситуация
сходна с той, какая  имеет  место  в  ряде  физических  исследований,  когда
приборы становятся элементом характеристики самих объектов. Так что если  мы
хотим познать социальные объекты такими, какими они являются  независимо  от
применяемых нами средств познания, мы должны не просто отвлекаться  от  этих
средств,  а  должны  достаточно  четко  представлять  себе,  какими   именно
средствами мы вынуждены при этом оперировать и каковы  свойства  самих  этих
средств.
   Трудность тут заключается в  том,  что  средства  познания  в  конкретном
исследовании некоторого социального объекта выражаются (фиксируются)  в  том
же языке, что и получаемые с их помощью знания об объекте.  Они  различаются
лишь по роли в едином тексте, а это далеко не всегда заметно. Те, кто  плохо
знаком  с  логическими  средствами  познания,   вообще   не   замечают   тут
принципиальное различие. Возьмем такой  простой  (и  упрощенный)  пример.  В
утверждении "Ищущий работу человек отдает предпочтение  такому  месту,  где,
при прочих  равных  условиях,  больше  платят"  слиты  воедино  фиксирование
средств  познания,  относящихся  к  исследователю,  и  результата  познания,
относящегося к познаваемому объекту. Различие, о котором идет речь, заметнее
в тексте, содержащем допущение "Допустим, что имеется два  или  более  места
работы, которые, с точки зрения ищущего работу,  одинаковы  во  всем,  кроме
оплаты",  во-вторых,  утверждения  относительно  людей,  ищущих  работу   и,
в-третьих, умозаключения, в результате которых получается вывод о  том,  что
ищущий работу человек предпочтет то место, где больше платят. Но  и  в  этом
случае требуется известный навык в оперировании  логическими  средствами.  В
более сложных случаях исследователям приходится иметь дело с многочисленными
операциями,  которые  обычно  не  выражаются  явно  и  даже  не  осознаются,
приходится  вести  исследование  по  многим  линиям  и  на  разных  уровнях.
Различение того, что познается, и того, как  познается,  оказывается  не  по
силам даже искушенным исследователям.
 
 
   ОБНАРУЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ОБЪЕКТОВ
 
   Эмпирические объекты обнаруживаются с помощью органов чувств. Но  это  не
значит, что органов чувств  всегда  достаточно  для  этого.  Зачастую  нужны
приборы, усиливающие органы чувств,  и  сложные  интеллектуальные  операции,
обрабатывающие данные наблюдений и  экспериментов.  В  отношении  социальных
объектов это особенно важно иметь в  виду.  Эти  объекты,  как  правило,  не
выражены явно, разбросаны в пространстве и  времени,  перепутаны  с  другими
объектами, находятся  в  стадии  становления  или  в  переходных  ситуациях,
умышленно скрываются. Возникают многочисленные социальные  объекты,  которые
играют важную роль в жизни людей, порою - решающую, но существование которых
даже умышленно отрицается. Зачастую требуются трудоемкие исследования, чтобы
обнаружить их и привести факты, подтверждающие их существование.  Да  и  эти
факты не убеждают, если  какие-то  влиятельные  силы  не  принимают  решение
признать их. Порою существование каких-то объектов очевидно для всех, но они
считаются несуществующими. В большинстве случаев понятие "существует" вообще
не  определено  достаточно  строго  с  логической  точки  зрения,  так   что
отсутствуют критерии проверки (подтверждения или  опровержения)  суждений  с
этим словом.
   Самый простой социальный объект - отдельный человек.
   Он является социальным объектом лишь как член объединения себе  подобных,
в  котором  он  занимает  определенное  положение,  играет  какую-то   роль,
выполняет какую-то функцию.  Это  -  по  определению  выражения  "социальный
объект". А  чтобы  это  "увидеть",  надо  увидеть  множество  его  действий,
каких-то других людей  и  их  действия.  Надо  как-то  сгруппировать  это  в
сознании в целое. А это - сложная  (сравнительно  с  чувственными  образами)
познавательная операция. И еще более сложные операции  требуются  для  того,
чтобы "увидеть" объединения людей в некоторое  целое.  Тут  нужно  наблюдать
множество людей, множество их действий, связи этих действий.
   Социальный объект существует эмпирически не как  одноактная  совокупность
действий  некоторого  множества  людей,  а  как  периодически  совершающаяся
совокупность  таких  действий,  как  периодическое   самовоспроизводство   с
сохранением основных черт, определяющих характер этого  объекта.  Возьмем  в
качестве поясняющего примера отделение банка.  Чтобы  оно  появилось,  нужно
решение каких-то ответственных лиц. Все социальные  объекты  так  или  иначе
возникают с участием сознания людей и их волевых решений. Нужно было, далее,
помещение для работы сотрудников отделения банка, нужно было  отобрать  этих
сотрудников и нанять их. Сотрудники работают в этом  помещении  определенное
время. Они совершают определенные операции по обслуживанию клиентов. Клиенты
знают, где расположено отделение  банка,  какие  операции  совершает,  когда
открыто (в какое время там собираются сотрудники и работают). Одним  словом,
этот объект существует  не  как  некое  застывшее  и  неподвижное  состояние
слитных в одно пространственно  ограниченное  целое  частичек  (вроде  дома,
дерева, камня), а как жизнедеятельность  большого  числа  передвигающихся  в
пространстве и времени людей,  которые  совершают  многочисленные  поступки,
жизненные линии которых лишь иногда пересекаются в одной "точке",  именуемой
таким-то отделением банка. Эта "точка притяжения" множества людей и образует
особый социальный объект.
   Гораздо сложнее дело обстоит с такими объектами, как  экономика,  система
власти, классы, партии, идеология,  общество,  цивилизация  и  т.п.  Если  в
естественных науках для обнаружения объектов зачастую  требуются  сложнейшие
приборы (как, например, для открытия атомов, электронов,  хромосом,  генов),
то  в  сфере  социальных  объектов  для  этого  порою  требуются  сложнейшие
логические операции и преодоление всякого  рода  предрассудков  и  запретов.
Порою все элементы объекта по отдельности бывают известны и очевидны, но то,
что они образуют некий единый объект, остается неявным. И  требуются  особые
интеллектуальные  операции,  чтобы  открыть  скрытое  единство  в  очевидных
фактах. Главный  познавательный  инструмент  в  социальных  исследованиях  -
логические приемы познания.
 
 
   МЫСЛЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
 
   В сфере социальных исследований затруднен и, как правило, вообще исключен
лабораторный эксперимент в  том  виде,  в  каком  он  применяется  в  других
эмпирических (опытных) науках. Его место тут занимает мысленный эксперимент.
Он  осуществляется  как  совокупность  абстракций,  допущений,  операций   с
понятиями и суждениями. Для них имеются особые правила,  которые  определяют
пределы абстракций  и  допущений,  порядок  рассмотрения  объектов,  способы
введения понятий, характер умозаключений и т.д. Приведу несколько примеров.
   Нельзя  отвлекаться  от  признаков  объектов,   которые   указываются   в
определениях объектов, так как без этих признаков они не могут существовать.
Нельзя допускать соединение объектов, признаки которых  логически  исключают
друг друга, так как такие  соединения  невозможны  логически,  а  значит,  и
эмпирически. Нельзя принимать допущения, противоречащие  социальным  законам
объектов. Если вы посмотрите с этой точки зрения на сочинения и разговоры на
социальные темы, вы вряд ли найдете хотя бы  одно,  в  котором  такого  рода
правила не нарушались бы. С  этой  точки  зрения  все  сочинения  о  будущем
человечества логически  абсурдны,  так  как  в  них  допускаются  объекты  с
логически  несовместимыми  признаками,  а  признаки,  без  которых   объекты
невозможны, исключаются из рассуждений.
   Мысленный эксперимент принимает самые разнообразные формы. Это, например,
извлечение объектов из связи с другими, помещение  их  в  связи  с  другими,
расчленение на части и объединение частей в целое, упрощение,  осреднение  и
т.д.  Часто  требуется  прием  рассмотрения  объектов  в  "чистом"  (т.е.  в
идеализированном) виде. При этом происходит отвлечение от всех  признаков  и
связей объектов, за исключением тех, которые фигурируют  в  определениях  их
понятий.
   Частным случаем выделения  объекта  в  "чистом"  виде  является  выбор  в
реальности для исследования такого  экземпляра  из  объектов  данного  рода,
который наиболее близок к абстрактному ("чистому") образцу. Такие экземпляры
считаются классическими. Например, для изучения капитализма Маркс  выбрал  в
качестве  такого  образца  его  состояние  в  Англии  тех  лет,  а  Токвилль
рассматривал США как образец демократии. Добавлю к этому то,  что  советский
социальный строй мог служить классическим образцом реального  коммунизма.  В
Советском Союзе коммунистическую социальную организацию можно было наблюдать
почти как в лабораторных условиях.
   Компонентами логической методологии являются  правила  последовательности
рассмотрения сложных  объектов.  В  истории  науки  были  предложены  методы
перехода от  простого  к  сложному  (Декарт),  гипотетико-дедуктивный  метод
(Милль), метод восхождения от абстрактного к конкретному (Гегель,  Маркс)  и
другие. Скажу кратко о них.
 
 
   ОТ ПРОСТОГО К СЛОЖНОМУ
 
   Требование переходить от простого к сложному  при  рассмотрении  какой-то
совокупности объектов само по себе  является  неопределенным  и  примитивным
назиданием скорее педагогического, чем методологического характера.  В  моей
логической   социологии   оно,   однако,   приобретает    вид    работающего
методологического приема. Суть его в двух словах  такова.  При  исследовании
сложных человеческих  объединений  необходимо  выделить  (найти)  простейшие
объекты (своего рода социальные атомы), путем комбинаций которых и  эволюции
этих комбинаций образуются прочие интересующие нас  объекты.  Грубо  говоря,
все  сложное  в  мире  есть  нагромождение,  комбинирование,  взаимодействие
простого. Отношение простого и сложного имеет место в  определенных  рамках.
Образование  сложных  объектов  из  простых   происходит   по   определенным
объективным законам - по законам социальной комбинаторики. На  эту  тему  мы
будем неоднократно говорить в дальнейшем.
 
 
   ОТ ГИПОТЕЗ К РЕАЛЬНОСТИ
 
   Гипотезы,  используемые  в  исследовании   социальных   объектов,   можно
разделить  на  формально-эвристические  и  содержательно-эмпирические.   Вот
несколько  примеров  первых:  все   в   социальном   мире   есть   результат
нагромождения простых  явлений;  можно  логически  вычислить  все  возможные
объекты определенного рода, исходя из определений их простейших  форм;  люди
не способны создать социальные объекты, которые невозможны  или  невычислимы
логически;  реальные  социальные  объекты  суть  лишь  реализации  логически
мыслимых возможностей в тех или иных конкретных  ситуациях;  все  социальные
объекты измеримы и выразимы в  величинах;  для  любых  логически  допустимых
комбинаций  величин  объектов  в  принципе   возможно   изобретение   правил
вычисления их суммарного эффекта, достаточно близкого  к  реальности.  Такие
гипотезы влияют на то, как исследователь будет строить свое исследование. Но
они не входят в содержание социологических теорий, получающихся в результате
исследований конкретных социальных объектов.
   Гипотезы второго типа суть допущения относительно  исследуемых  объектов.
Такие  допущения  либо  вообще  невозможно  проверить  сами  по  себе,  либо
противоречат  эмпирическим  фактам.  Принятие  их  оправдывается  тем,   что
благодаря  им  становится  возможной  дедукция  в  данной  области  науки  и
получаются нужные следствия. Эти допущения в своей основе  суть  абстракция,
т.е. решения не принимать во внимание какие-то признаки исследуемых объектов
или принимать во внимание только такие-то признаки объектов.  Например,  все
объекты  данного  класса  могут  приниматься  как  различающиеся  только  по
положению в пространстве, как абсолютно независимые друг  от  друга  и  т.п.
Очевидно, намерения исследователя не имеют значений  истинности.  Их  нельзя
подтвердить  или  опровергнуть.  Их  можно  только  оправдать  или   нет   в
зависимости от их последствий. И хотя они сами по себе могут  быть  заведомо
ложными, неопределенными и даже  непроверяемыми,  получаемые  с  их  помощью
следствия могут считаться истинными.
   Например, в научном исследовании некоторого общества  следует  допустить,
что оно разделяется на стандартные социальные  ячейки,  имеющие  стандартную
структуру; что граждане отдают все свои силы обществу через такую  ячейку  и
через нее получают все жизненные блага; что  социальное  положение  человека
адекватно  его  вкладу  в  общество;  что  вознаграждение   производится   в
соответствии с трудовым вкладом индивида и его социальным положением и  т.д.
Такое  общество,  разумеется,  не  существует  в  реаль