министрация в довоенное время состояла хотя и из  хороших  бюрократов,
но зато из плохих хозяйственников, то мы на это отвечаем: пусть нам ука-
жут другую страну в мире, которая поставила бы, скажем, свое  железнодо-
рожное хозяйство на такую высоту, как это было в Германии.  Только  гер-
манской революции впоследствии удалось в  результате  длительных  усилий
настолько разложить этот прекрасный аппарат, что потом  уже  можно  было
его "социализировать", т.е. отнять железные дороги у народа  и  передать
их интернациональному биржевому капиталу,  действительному  вдохновителю
германской революции.
 
   Что особенно выделяло довоенный корпус государственных  чиновников  и
весь административный аппарат, так это их независимость по  отношению  к
правительству. В те времена правительство не оказывало никакого давления
на политические взгляды немецкого государственного чиновника. Только  со
времени революции все это радикально переменилось. Теперь  от  чиновника
требуют не знаний, не умения, а  только  принадлежности  к  определенной
партии. Теперь люди с самостоятельным независимым характером  не  нужны:
они только мешают.
 
   Громадная сила довоенной Германии держалась, таким образом, на монар-
хии, армии и корпусе государственных чиновников. Из этих трех источников
государство черпало ту сипу, которой ей сейчас больше всего нехватает, а
именно - государственный авторитет! Подлинный авторитет государства  по-
коится на всеобщем доверии к руководителям государства и к его админист-
рации, а не на болтовне в рейхстагах и ландтагах и не на специальных за-
конах, долженствующих "защитить" республику от какой бы то ни было  кри-
тики. Всеобщее доверие граждан может быть только  результатом  всеобщего
непоколебимого убеждения в бескорыстии и чистоте правительственных наме-
рений и в честности всех административных органов страны.  Это  всеобщее
доверие возникает лишь  тогда,  когда  государственное  законодательство
вполне отвечает всеобщему чувству справедливости, ибо при помощи  голого
насилия ни одна правительственная система долго  не  продержится.  Проч-
ность системы возможна только как результат всеобщего доверия к  правди-
вости и честности тех, кто призван защищать интересы народа.
 
   Итак, хотя довоенную Германию разъедали уже довольно тяжелые внутрен-
ние болезни, не следует все же забывать того обстоятельства, что и  дру-
гие государства не в меньшей степени были поражены этими болезнями и тем
не менее в критическую минуту выдержали испытание,  не  ставши  жертвами
катастрофы. Если же мы припомним, что рядом с  этим  довоенная  Германия
имела еще очень сильные стороны, то мы неизбежно должны будем  придти  к
тому выводу, что действительную причину  германской  катастрофы  следует
искать в чем-то другом. Так оно и есть.
   Самая важная и самая глубокая причина краха старой германской империи
заложена была в непонимании значения расовой проблемы и ее великой  роли
во всем историческом развитии народов. Ибо все наиболее крупные  события
в жизни народов являются не продуктом случайности, а закономерно вытека-
ют только из неудержимого стремления каждого народа к сохранению и разм-
ножению вида и расы. Люди не всегда отдают себе в этом ясный  отчет,  но
тем не менее это так.
 
   ГЛАВА XI
   НАРОД И РАСА
 
   Есть на свете много истин, казалось бы, совершенно очевидных,  и  тем
не менее именно в силу их очевидности люди зачастую их не замечают  или,
во всяком случае, не понимают их значения. Мимо таких самоочевидных  ис-
тин люди иногда проходят как слепые, а затем бывают чрезвычайно  удивле-
ны, когда кто-либо внезапно откроет то, что, казалось бы, все должны бы-
ли знать. Куда ни кинешь взглядом, всюду тысячи колумбовых  яиц,  а  вот
самих-то Колумбов в жизни встречается совсем мало.
 
   Все без исключения люди каждый день так или иначе общаются  с  приро-
дой, знакомятся с ее тайнами и воображают, что им понятно почти  все,  а
между тем за единичными редкими исключениями люди совершенно слепо  про-
ходят мимо одного из важнейших явлений, связанных с их собственным быти-
ем: а именно, люди совершенно не замечают,  что  все  живущее  на  земле
строго разделено на отдельные замкнутые в себе группы, из которых каждая
представляет отдельный род или вид.
 
Уже при самом поверхностном наблюдении нельзя не заметить тот 
почти железный закон, что хотя жизненная энергия природы почти 
безгранична, формы размножения и продолжения рода и вида очень 
ограничены. Каждое животное спаривается только со своим товарищем 
по роду и виду. Синичка идет к синичке, зяблик к зяблику, скворец 
к скворчихе, полевая мышь к полевой мыши, домашняя мышь к 
домашней мыши, волк к волчице и т.д. 
 
Изменить это могут только какие-либо чрезвычайные обстоятельства, 
прежде всего например обстановка лишения свободы или какие-нибудь 
другие обстоятельства, мешающие спариванию в пределах одного и то- 
го же рода и вида. В этих случаях природа тут же начинает оказывать 
сопротивление и выражает свой протест либо тем, что отказывает 
этим животным в способности к дальнейшему размножению или 
ограничивает рождаемость следующих поколений этих ублюдков. 
В громадном же большинстве случаев природа лишает этих ублюд- 
ков силы сопротивления болезням и нападению врагов. 
Это вполне естественно. 
В результате скрещения двух существ, стоящих на различных ступе- 
 
нях развития, неизбежно получается потомство, ступень развития ко- 
торого находится где-то посередине между ступенями развития 
каждого из родителей. Это значит, что потомство будет стоять не- 
сколько выше, нежели отсталый из родителей, но в то же время ниже, 
нежели более развитой из родителей. А из этого в свою очередь выте- 
кает то, что такое потомство впоследствии должно будет потерпеть 
поражение в борьбе с более развитыми представителями рода и вида. 
-Такое спаривание находится в полном противоречии со стремлениями 
природы к постоянному совершенствованию жизни. Основной предпо- 
сылкой совершенствования является конечно не спаривание вышестоя- 
щего существа с нижестоящим, а только победа первого над вторым. 
Более сильный должен властвовать над более слабым, а вовсе не спари- 
ваться с более слабым и жертвовать таким образом собственной силой. 
Только слабые могут находить в этом нечто ужасное. На то они имен- 
но и слабые и ограниченные люди. Если бы в нашей жизни господ- 
ствовал именно этот закон, то это означало бы, что более высокое 
развитие органических существ становится вообще невозмож- 
ным. 
 
Результатом этого заложенного во всей природе стремления к ра- 
совой чистоте является не только строгое отграничение отдельных 
рас друг от друга, но и известная однородность внутри каждой из 
них. Лиса всегда остается лисой, гусь - гусем, тигр - тигром и т.д.; 
разница тут может заключаться только в большей или меньшей вынос- 
ливости отдельных экземпляров, в большем или меньшем уме, понят- 
ливости и т. д. Но никогда нельзя встретить лисы, которая обнаружи- 
вала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, 
как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мыша- 
ми. 
 
Борьба между теми и другими является результатом не столько 
прирожденной вражды, сколько результатом голода и любви. В обоих 
случаях природа смотрит на эту борьбу с полным спокойствием и 
даже с известным удовлетворением. Борьба за пропитание приводит к 
тому, что наиболее слабое и болезненное терпит поражение. Борьба 
самцов из-за самки обеспечивает право и возможность размножения 
только за более сильным. Но всегда и неизменно борьба только спо- 
собствует здоровью и увеличению силы сопротивления данного рода 
и вида. Тем самым борьба является фактором более высокого раз- 
вития. 
 
Если бы дело обстояло не так, то это означало бы, что на нашей 
земле вообще прекратилось бы прогрессивное развитие. Тогда скорее 
наступило бы обратное. С количественной стороны слабое всегда имеет 
перевес над сильным. И если бы способность к размножению у обоих 
была одинакова, то в течение некоторого времени слабое расплодилось 
бы в таких огромных размерах, что совершенно затмило бы собой 
сильное. Вот почему природа и вносит известную поправку в пользу 
более сильного. Эту поправку природа реализует тем, что ставит 
слабое в более тяжелые условия существования; таким путем 
природа ограничивает это слабое уже в количественном смысле; но 
мало того, природа делает еще отбор и из этого числа и предостав- 
ляет возможность к размножению лишь наиболее крепким и здо- 
ровым экземплярам. 
 
Природа противится спариванию более слабых существ с более силь- 
ными. Но в еще большей степени противно ей смешение высокой расы 
с нижестоящей расой. Такое смешение ставит под вопрос всю тысяче- 
летнюю работу природы над делом усовершенствования человека. 
 
Из опыта истории мы видим тысячи примеров этого. История с 
ужасающей ясностью доказывает, что каждое смешение крови арий- 
цев с более низко стоящими народами неизбежно приводило к тому, 
что арийцы теряли свою роль носителей культуры. В Северной Аме- 
рике, где население в громадной своей части состоит из германских 
элементов, только в очень небольшой степени смешавшихся с более 
низкими цветнокожими народами, мы видим совершенно других лю- 
дей и другую культуру, нежели в Центральной и Южной Америке, 
где переселенцы, преимущественно люди романского происхождения, 
зачастую в гораздо больших размерах смешивались с туземным насе- 
лением. Уже одного этого примера, в сущности говоря, было бы доста- 
точно, чтобы ясно и недвусмысленно установить влияние расового сме- 
шения. Германец американского континента, сохранивший беспримесную 
чистоту своей расы, стал господином континента, и он останется им. 
вплоть до того момента, когда сам падет жертвой позора кровосме- 
шения. 
 
Таким образом, можно сказать, что результатом каждого скрещива- 
ния рас является: 
 
а) снижение уровня более высокой расы; 
 
б) физический и умственный регресс, а тем самым и начало хотя и 
медленного, но систематического вырождения. 
 
Содействовать этакому развитию означает грешить против воли 
всевышнего вечного-нашего творца. 
Но по заслугам грех этот и наказывается. 
Идя против железной логики природы, человек попадает в конфликт 
с теми принципами, которым он сам обязан- своим существованием. 
Так, его борьба против природы неизбежно приводит к его собственной 
гибели. 
 
Здесь приходится часто выслушивать истинно еврейское по своей 
наглости и совершенно глупое возражение современных пацифистов: 
"но ведь человек на то и человек, чтобы преодолевать природу!" 
 
Миллионы людей бессмысленно повторяют эту еврейскую нелепость 
и в конце концов сами убеждают себя в том, будто люди могут "пре- 
одолевать" природу. Что хотят сказать этим наши пацифистские дурач- 
ки, в сущности говоря, даже понять нельзя. 
 
Не будем уже говорить о том, что на деле человеку еще ни в чем 
не удалось преодолеть природу; не будем говорить уже о том, что че- 
ловеку в лучшем случае удается лишь постигнуть ту или другую загад- 
ку или тайну частицы природы; не будем напоминать о том, что в 
действительности человек ничего не изобретает, а только открывает, 
т. е. другими словами, что не он господствует над природой, а природа 
над ним, и что только, постигнув отдельные законы природы и тайны ее, 
человеку удается стать над теми существами, которые лишены этого зна- 
ния; не будем уж говорить обо всем этом; достаточно будет констатировать, 
что никакая идея не в состоянии преодолеть то, что является 
предпосылкой бытия и существования, хотя бы уже по одному тому, что 
сама идея зависит только от человека. Вне человека не может быть 
никакой человеческой идеи на этой земле. Но ведь из этого вытекает, 
что сама идея предполагает сначала существование человека, а стало 
быть и всех тех законов, которые сами служат предпосылкой появле- 
ния человека на земле. 
 
Мало того! Ведь определенные идеи свойственны только определен- 
ным людям. Это относится прежде всего к тем мыслям, которые ве- 
дут свое происхождение не от точного научного знания, а заложены в 
мире ощущений и чувств, или, как у нас теперь принято выражаться, 
в мире внутренних переживаний. Все те идеи, которые сами по себе 
ничего общего не имеют с холодной логикой, а являются чистейшим 
выражением определенных чувств, этических представлений и т. д., - 
все такие идеи неразрывно связаны с существованием человека. Вне 
этих свойств человека, вне его творческой силы, вне присущей ему си- 
лы воображения само существование таких идей было бы невозмож- 
ным. Но отсюда-то как раз и вытекает, что именно сохранение опреде- 
ленных рас и людей является основной предпосылкой самого существо- 
вания этих идей. Отсюда можно было бы даже сделать тот характер- 
ный вывод, что кто действительно всей душой добивается победы идеи 
пацифизма в нашем мире, тот должен всею душой добиваться, чтобы 
мир был завоеван немцами. Если случится наоборот, то ведь вместе с 
последним немцем, пожалуй, вымрет и последний пацифист: по той при- 
чине, что весь остальной мир отнюдь не поддался на противоестествен- 
ную бессмыслицу пацифизма в такой мере, как, к сожалению, наш на- 
род. Волей-неволей пришлось бы сначала вести войны, чтобы затем уви- 
деть победу пацифизма. Этого, говорят, как раз и добивался американ- 
ский апостол Вильсон. Наши немецкие фантасты по крайней мере были 
уверены в этом. Действительные результаты теперь хорошо извест- 
ны. 
 
Что же! Идеи гуманизма и пацифизма действительно, может быть, бу- 
дут вполне у места тогда, когда вышестоящая раса предварительно 
завоюет весь мир и в самом деле станет господствовать над всей землей. 
Если так поставить вопрос, то идеи пацифизма и гуманизма перестанут быть 
вредными. К сожалению, только на практике такой ход развития трудно 
осуществим и, в конце концов, невозможен. 
 
Итак - сначала борьба, а потом может быть и пацифизм! В ином 
случае пришлось бы сказать, что человечество прошло уже через свой 
кульминационный пункт развития и что нас ожидает не победа той 
или иной другой этической идеи, а варварство и в результате этого 
хаос. Пусть смеется, кто хочет, но ведь мы знаем, что наша планета 
в течение миллионов лет носилась в эфире без людей. Это вполне мо- 
жет повториться, если люди позабудут, что их существование подчиняет- 
ся безжалостным железным законам природы, а вовсе не выдумкам 
отдельных слабоумных "идеологов". 
 
Все, чему мы изумляемся в этом мире, - наука и искусство, тех- 
ника и открытия - все это только продукт творчества немногих наро- 
дов, а первоначально, быть может, только одной расы. От них и зави- 
сит существование всей нашей культуры. Если бы эти немногие наро- 
ды погибли, то вместе с ними сошло бы в могилу все прекрасное в 
этом мире. 
 
Все великие культуры прошлого погибли только в результате того, 
что творческий народ вымирал в результате отравления крови. 
 
Причина этой гибели всегда в последнем счете лежала в забвении 
той истины, что всякая культура зависит от человека, а не наоборот; 
что таким образом, дабы сохранить культуру, надо сохранить данного 
творящего эту культуру человека. Но такое сохранение целиком подчи- 
нено железному закону необходимости, сохранению права на победу 
за более сильным и более высоким. 
 
Итак, кто хочет жить, тот должен бороться, а кто в этом мире 
вечной борьбы не хочет участвовать в драке, тот не заслуживает права 
на жизнь. 
 
Пусть это жестоко, но это так! По-нашему гораздо более горька 
участь того человека, которому кажется, что он в состоянии преодо- 
леть природу, но который на деле только издевается над природой. 
В этом последнем случае природе ничего не остается, как ответить 
этому человеку болезнями, несчастьями, нуждой. Человек, не понимаю- 
щий законов расового развития и пренебрегающий этими законами, 
сам себя лишает счастья, которым он мог бы воспользоваться. Такой 
человек мешает победному шествию лучшей из рас и тем самым 
уничтожает основную предпосылку всякого человеческого прогресса. 
Такой человек уподобляется беспомощному животному, несмотря на то, 
что он сохраняет органы чувств человека. 
 
Было бы совершенно праздным занятием спорить о том, какая раса 
или какие расы были первоначальными носителями всей человеческой 
культуры, а стало быть и основателями того, что мы теперь обознача- 
ем словом "человечество". Легче ответить себе на этот вопрос, если мы 
будем иметь в виду только современность. Тут ответ будет ясен. Все 
 
то, что мы имеем теперь в смысле человеческой культуры, в смысле 
результатов искусства, науки и техники - все это является почти ис- 
ключительно продуктом творчества арийцев. Из этого конечно можно не 
без основания заключить, что и в прошлом именно арийцам принадле- 
жала эта самая высокая роль, т.е. что арийцы явились основоположни- 
ками человечества. Ариец является Прометеем человечества. Его ясная 
голова была одарена божьей искрой гения, ему дано было возжечь 
первые огоньки человеческого разума, ему первому удалось бросить 
яркий луч света в темную ночь загадок природы и показать человеку 
дорогу к культуре, научив его таинству господства над всеми осталь- 
ными живыми существами на этой земле. Попробуйте устранить роль 
арийской расы на будущие времена, и, быть может, уже всего через 
несколько тысячелетий земля опять будет погружена во мрак, че- 
ловеческая культура погибнет и мир опустеет. 
 
Если мы разделим все человечество на три группы: 1 ) основателей 
культуры, 2) носителей культуры и 3) разрушителей культуры, то пред- 
ставителями первых двух групп будут пожалуй только одни арийцы. 
Именно арийцы создали, так сказать, фундамент и стены всех чело- 
веческих творений. Другие народы наложили свой отпечаток толь- 
ко на внешнюю форму и окраску. Все основные планы человечес- 
кого прогресса, все самые большие камни, необходимые для построй- 
ки, - все это дал ариец. Другим расам принадлежало только вы- 
полнение планов. Возьмите следующий пример. Пройдет еще не- 
сколько десятилетий и весь восток Азии будет называть "своей" ту 
культуру, которая на деле является не чем иным, как соединением 
германской техники и старогреческого духа, как и у нас самих. Только 
внешние формы - по крайней мере, отчасти - будут носить азиатский 
характер. Дело обстоит не так, как думают многие, будто Япония при- 
меняет только европейскую технику, но развивает "свою собственную" 
культуру. Нет! На деле мы имеем перед собою европейскую науку и 
технику, только внешне окрашенные в японские цвета. Действительной 
основой жизни этой части Востока является могучая научно-техническая 
работа Европы и Америки, т. е. арийских народов, а вовсе не осо- 
бая "японская" культура. Внешние японские цвета этой культуры 
только больше бросаются в глаза европейцу в силу их отличия от 
наших. На деле же Восток может развиваться в сторону общечелове- 
ческого прогресса, только усваивая европейскую и американскую 
технику и науку. Только это дает основу для борьбы за насущный 
хлеб, для выковывания оружия. Только внешность постепенно приспо- 
собляется к отличительным чертам японцев. 
 
Если допустить на одну минуту, что например Европа и Америка 
погибли и что таким образом прекращается дальнейшее воздействие 
арийцев на Японию, то в течение короткого времени нынешний подъем 
в Японии в области техники и науки, быть может, еще и продолжался 
бы; но прошло бы небольшое количество лет, источник усох бы, ны- 
нешнее культурное развитие Японии приостановилось бы, и она опять 
была бы ввергнута в ту спячку, из которой семь десятилетий назад ее 
пробудила арийская культурная волна. Что современное японское разви- 
тие имеет арийское происхождение, это совершенно очевидно. Но несом. 
пенно и то, что и во времена седой старины тогдашняя японская куль- 
тура тоже определялась чужими влияниями. Лучшим доказат