ойти или тех, которые нам не открывают, коварно устроив нам ловушку?
     - Ворот в Молокин, конечно, - ответил Полос, никак  не  прореагировав
на враждебность Гуннара и дипломатично избегая  уточнения.  -  Эти  ворота
сделаны из камней и дерева, они же ворота разума.
     Враждебный  голос  послышался  у  уха  Гуннара:   это   был   Сваксус
Даль-Джаггер.
     - Я слышал, что молокинцы известны как лучшие кораблестроители, а  не
философы.
     Мирмиб улыбнулся:
     - Пышные метафоры - моя слабость. Не  приписывайте  эту  черту  всему
нашему народу. В большинстве своем они флегматичны, бесстрашны,  честны  и
не очень одарены  воображением;  они  хотят  не  больше,  чем  жить,  жить
спокойно и наслаждаться своей  жизнью:  работой,  хорошей  едой,  домашним
очагом, любовью и дружбой со своими соседями.
     В его голосе послышались суровые нотки, когда он продолжал.
     - Для чужаков такая жизнь может показаться простой и неинтересной. Но
мы рады, что у нас легкий характер,  -  суровость  опять  исчезла  из  его
голоса, - мы также рады всяким гостям,  которые  приносят  нам  новости  и
рассказы о неизвестных нам странах, в которых молокинцы никогда не бывали.
     - Потому вы боитесь? - в вопросе, от которого не  удержался  один  из
моряков, послышался явный вызов.
     Мирмиб  обладал  таким  же  хорошим  самоконтролем,  как  и  чувством
дипломатии. Он  не  рассердился,  хотя  это  было  бы  оправдано  в  таких
условиях.
     - Мы не путешествуем, потому что из рассказов других путешественников
узнаем все, что хотим знать о далеких странах. А поскольку  еще  никто  не
рассказывал нам о странах, которые в чем-то  превосходили  бы  наш  добрый
Молокин, мы не видим причин, по каким  должны  покинуть  свой  дом,  чтобы
пуститься  в  странствие.  Лучше   оставаться   дома,   и   пусть   другие
путешествуют, преодолевая трудности.
     Его взгляд остановился на Этане.
     - Как у путешественников из таких далеких стран, что я даже  не  могу
себе представить, у вас, конечно, найдется  много  захватывающих  историй,
чтобы рассказать нам.
     Этан хотел было ответить, но Мирмиб остановил его рукой.
     - Прежде, чем вы ответите, прежде, чем мы сможем поприветствовать вас
как своих дорогих гостей и друзей, та простая жизнь, которую я описал вам,
должна быть  защищена  от  всякого  вмешательства  извне.  Поэтому,  чтобы
открыть ворота и пропустить вас в наш дом, в  мой  дом,  я  должен  прежде
попросить всех оставить свое оружие здесь, сложить его  передо  мной.  Его
соберут и положат на хранение до вашего отъезда.
     Он  добавил  еще  несколько  слов,  но  они  потонули   во   всеобщем
недовольном ворчании и  возмущенных  восклицаниях,  которые  породило  это
предложение у моряков, стоявших вокруг.



                                    12

     Наконец вперед выступил Балавер Лонгакс.  Его  присутствие  несколько
успокоило команду.
     - Там, где я рос и воспитывался и долгое время жил, принято  так:  ни
один тран не войдет в незнакомое ему место, даже в дом  его  соседей,  без
оружия, по крайней мере, без ножа при себе.
     - Должно быть, вы не доверяете своим соседям, - ответил Мирмиб, но не
отменил и не изменил свой приказ. Он пожал  плечами  и  продолжал:  -  Мне
горько при мысли о том, что может  произойти.  Вы  заключены  здесь  между
двумя крепкими стенами, которые даже такой чудный  корабль,  как  ваш,  не
сможет сломать. В считанные секунды я, или кто-то другой, если  я  окажусь
неспособен  это  сделать,  позовут  огромное  количество  солдат,  которые
захватят вас в плен. Вы попытаетесь убежать, хотя я так не думаю. В  любом
случае, многие погибнут и с моей стороны, и с вашей.  Я  бы  предпочел  не
затрагивать такие неприятные  вопросы.  Как  главный  хранитель  ворот,  я
обещаю, что никому из вас не будет нанесен вред и вы будете встречены  как
самые желанные гости и друзья.
     Он повернулся к рядом стоящим морякам.
     - Конечно, я понимаю, что этот обычай кажется вам  странным.  Но  это
требование  ко  всем  иностранцам,  прибывшим  в  Молокин  впервые,  и  мы
настаиваем на нем. В последующие ваши визиты от  вас  не  будут  требовать
этого. Вы незнакомы нам, и судя по этому кораблю, обладаете большой силой.
Мои люди ограничены и подозрительны. Это требование не раз спасало  нас  в
прошлом, когда постоянно кривящие душой и завидующие нам посетители хотели
разбойно поживиться в городе.  Пожалуйста,  я  прошу  вас,  сделайте  жест
доброй воли. Мы хотим вашей дружбы, но не крови.
     Гуннар уже готов был ответить, когда Этан положил свою руку на  плечо
рыцаря, почувствовав, как сильно напряжены мышцы под шерстью.
     - Нам нужно воспользоваться случаем.  Если  они  действительно  хотят
сражения с нами,  то  почему  послали  одного  безоружного  представителя,
который сообщает нам об их намерениях?  А  этот  маленький  кораблик?  Они
могли бы атаковать нас сразу  после  того,  как  мы  прошли  через  первые
ворота.
     - Зачем атаковать,  если  они  могут  захватить  "Сландескри"  и  без
борьбы? - запротестовал рыцарь. - Это неслыханно! Войти в незнакомый город
и так достаточно сложно, но войти в него без оружия -  значит  согласиться
на легкое уничтожение всей нашей команды. И  это  будет  хорошим,  но  уже
бесполезным уроком за проявленную нами глупость.
     Он посмотрел на человека и добавил:
     - Нет. Об этом нельзя даже и думать.
     Этан нетерпеливо начал говорить.
     - Гуннар, вся долгая поездка от Софолда до Арзудуна и до этого места,
которую мы предприняли вместе, тоже не была запланирована заранее и  никто
о ней даже и не помышлял. Однако мы совершили ее.
     Поначалу никто не думал о возможности объединения всех городов Трана,
однако сейчас мы пытаемся воплотить ее в жизнь. Каждый день ты, Балавер  и
вся остальная команда совершаете такие вещи, о которых в другое  время  не
могли даже помыслить. А теперь нам надо рискнуть и проявить решительность,
а не возвращаться с пустыми руками к примитивному существованию.
     Он  остановился,  чувствуя,  что  Балавер,  Эльфа  и  все   остальные
внимательно слушают его, но большинство - безо всякого доверия и симпатии.
Однако он, сохраняя прежнюю позу, продолжал смотреть в глаза Гуннара.
     Мирмиб первым нарушил тишину:
     - Я понимаю не все, о чем  ты  говоришь,  чужестранец,  но  полностью
согласен с твоим мнением. Я очень верю, что мы будем хорошими друзьями.
     - Сказано решительно, если не правдиво, - Гуннар сбросил лежавшую  на
его плече руку Этана, повернулся лицом к Мирмибу и продолжил: -  Если  это
даже и предосторожность от возможного  вероломства,  то  знайте,  что  мои
друзья и  я  побывали  в  самом  аду  и  вышли  оттуда  невредимыми.  Даже
безоружные, мы можем сопротивляться и не допустим, чтобы  нас  перерезали,
как скот.
     - Вы  слишком  много  говорите  о  резне,  -  Мирмиб  выглядел  очень
опечаленным, - у  нас  есть  многое,  требующее  защиты,  поэтому  жителям
Молокина хорошо известно искусство убивать. Однако мы  любим  это  занятие
гораздо меньше, чем, кажется, любит чужеземец.
     - Где вы хотите, чтобы мы сложили оружие?
     Мирмиб перевел взгляд на Эльфу. Она уже  вытащила  свой  меч  и  была
готова положить его. Голос дипломата смягчился.
     - Если вы положите его здесь,  этого  будет  достаточно,  благородная
леди, - и он указал на палубу перед собой.
     Моряки и рыцари начали подходить и снимать  с  себя  луки,  арбалеты,
мечи, топоры - оружие всех видов. Та-ходинг  пригласил  Мирмиба  пройти  в
каюты и в трюмы, чтобы проверить, нет ли там какого-либо оружия. Молокинец
вежливо отказался и принял на  веру  слова  Гуннара,  что  все  вооружение
команды лежало у его ног.
     Этан подумал, что хотя Полос и утверждает, что молокинцы  принадлежат
к простому люду, однако, нужно достаточное  воображение,  чтобы  придумать
такой строгий и действенный метод охраны своего города  от  нежелательного
вмешательства извне каких-либо потенциально агрессивных посетителей. Он не
сомневался в словах дипломата, что его  людям  хорошо  известно  искусство
убивать. Мирмиб, как  видно,  много  раз  проводил  процедуру  по  изъятию
оружия.
     Наконец на палубе образовалась целая гора  из  разного  вида  оружия,
стального и из кости. Гуннар подвинулся к Этану и прошептал:
     -  Ты  предлагал  объединение,  а  твоя   собственная   жизнь   может
закончиться здесь, когда твоя кровь потечет по улицам  этого  города,  сэр
Этан.
     - Даже в моем  бизнесе  иногда  бывают  положения,  когда  необходимо
доверять, сэр Гуннар.
     - Ты говоришь о доверии, сэр Этан, - хитро сказал Гуннар, - однако  я
заметил, что ни ты, ни твои компаньоны не выступили вперед, чтобы положить
ваше огненное оружие прежде нас.
     - Пока этот друг не знает, что оно у нас имеется, нам незачем спешить
раскрывать свой секрет, - отрывисто пробормотал Этан,  -  в  моем  бизнесе
тоже очень хорошо иметь лишнее очко в затруднительном положении.
     - Если бы у нас было сто таких очков, -  согласился  Гуннар,  неплохо
разобравшись в  существе  аналогии.  -  Интересно  заметить,  что  понятие
доверия у тебя не абсолютное, а зависит от ситуации.
     - Я не имел в виду... - начал оправдываться Этан.
     Но Гуннар, с трудом скрывая удовольствие,  которое  он  испытывал  от
разоблачения слишком гибкой человеческой морали, отошел  от  него  прежде,
чем Этан нашелся с ответом.
     Полос Мирмиб стал внимательно рассматривать гору оружия, как только в
ней оказался последний меч. Металлические  наконечники  и  рукоятки  слабо
поблескивали в полумраке ущелья.
     - Для тех, кто путешествует лишь затем, чтобы предложить  дружбу,  вы
очень хорошо вооружены, - заметил дипломат.
     Эльфа тут же ответила:
     - Чтобы убедить некоторых, порой приходится убивать.
     - Хорошо сказано, миледи.
     Мирмиб сделал жест скромного восхищения.
     - Что теперь? - От нетерпения голос Септембера прозвучал нервно, хотя
на самом деле он был спокоен. - Мы выкинем это за борт? Или кто-то придет,
чтобы забрать наше оружие и прикрепить к каждому бирку?
     - Ни то, ни другое,  -  Мирмиб  широко  улыбнулся  великану.  -  Ваша
готовность выполнить наше требование - достаточное  подтверждение  доброты
ваших намерений, я надеюсь, подлинных намерений, - он беззаботно указал на
оружие. -  Вы  можете  забрать  ваше  вооружение  обратно.  Ваши  поступки
продемонстрировали нам то, что мы хотели узнать.
     Пока вся команда стояла вокруг и  с  остолбенелым  видом  глазела  на
дипломата, он  повернулся  и  пошел  к  лестнице.  Из-за  сильного  порыва
арктического ветра он споткнулся, и Этан подумал о слабости сильных. Как и
многие люди с сильным характером, Мирмиб носил свой меч и доспехи в  душе.
Мирмиб прокричал что-то двум транам,  ожидавшим  его  внизу.  Этан  уловил
только некоторые отрывки того, что он сказал. Его сильный акцент  был  для
Этана труднопонимаемым.
     Один  из  транов  протрубил  в  горн  с  первой  стены,  ему  ответил
торжествующий звук другого горна. И со второй стены послышались высокие  и
чистые звуки, и наконец все пространство каньона завибрировало от ликующих
трубных голосов.
     Когда последний горн затих,  Этан  поприветствовал  солдат  Молокина,
стоявших на стенах. Маленькое судно вышло из тени "Сландескри" и  подплыло
к его носу, где и остановилось, готовое в каждую минуту вновь двинуться  в
перед.
     - Где ваш капитан? - спросил Мирмиб.
     Гуннар, одной рукой задвигающий меч обратно в ножны, свободной указал
на капитанский мостик; Та-ходинг стоял там и сверку с любопытством смотрел
на них.
     - Я присоединюсь к нему, чтобы помочь ввести ваше судно в порт.
     Этан тоже за Гуннаром и Мирмибом последовал к  капитанскому  мостику.
Пока Та-ходинг выслушивал инструкции и советы Мирмиба, Гуннар отвел  Этана
в сторону и сказал:
     - Я видел, что канаты, которые скрепляли ворота,  убрали.  Теперь  мы
можем сломать ворота, находящиеся за нами, и уйти.
     Этан посмотрел на своего большого, заросшего рыжей  шерстью  друга  и
осведомился:
     - Ты настаиваешь на этом?
     - Нет, не настаиваю. В твоем вопросе звучит обвинение, друг Этан.
     Теперь была очередь Гуннара увиливать от прямого ответа по  причинам,
известным ему одному.
     Та-ходинг вновь установил несколько больших парусов.  Корабль-ледоход
медленно двигался ко вторым воротам, осторожно маневрируя, чтобы не задеть
своими боками скал узкого каньона. Пока они  пересекали  ворота,  солдаты,
находившиеся на  стенах,  внимательно  изучали  корабль  и  его  оснастку.
Однако, в отличие  от  того,  как  они  пересекали  первые  ворота,  здесь
наблюдающие со стен воины свободно переговаривались между собой. Их оружие
беспечно болталось за спинами или лежало на  стенах  и  скалах.  Некоторые
воины даже успели обменяться вопросами с членами команды "Сландескри".
     Вид ущелья не менялся по мере того, как они продвигались по  льду  за
лоцманским суденышком. Базальтовые стены вокруг них оставались по-прежнему
такими же высокими. Прошло много времени, прежде чем каньон сделал поворот
на юг и опять повел их в глубь острова. Постепенно стены,  нависавшие  над
ними, стали казаться меньше, а в некоторых  местах  виднелись  трещины  по
которым человек мог легко добраться до вершин этих уже  не  таких  высоких
скал.
     Теперь, когда они отчетливо видели внутреннюю часть плато, Этан опять
заинтересовался облаками, которые привлекли его внимание,  когда  они  еще
были в открытом  ледяном  океане.  По-прежнему  облака  висели  над  одним
местом, как бы с неохотой, поддаваясь силе ветра. Теперь Этан разгадал  их
происхождение.
     Подобные облака нависали и над  вершинами  Софолда,  родного  острова
Гуннара и Эльфы. Эта внушительных размеров  серая  масса  была  скоплением
пара, а не дыма, как они думали раньше. Он регулярно появлялся  из  трещин
вулкана,  поэтому  не  успевал  ветер  прогнать  одни  тучи,  как  тут  же
появлялись другие. Это и было объяснением постоянного скопления облаков  в
одном и том же месте, что производило впечатление их неподвижности.
     Вулканическое  тепло  создавало   в   Софолде   базу   для   литейной
промышленности, и благосостояние Софолда во многом зависело от  него.  Так
что  в  дополнение  к  славе  хороших  кораблестроителей,  подумал   Этан,
молокинцы, вероятно,  являются  и  металлургами,  использующими  природные
источники энергии.
     Этан спросил об этом Мирмиба.
     - Это правда, что там есть литейные цеха, - согласился тран, - но они
не принадлежат нам и мы не управляем ими.
     И в ответ на удивленный вопросительный взгляд трана он добавил:
     - У нас есть соглашение с людьми, которые управляют этими цехами.
     - Они не молокинцы?
     - Нет, - сказал дипломат, и на его лице появилось странное выражение,
которое Этан не мог понять.
     Он хотел было продолжать свои расспросы, но вдруг "Сландескри"  резко
накренился на правый борт. Они еле избежали удара мачтами о стену каньона.
Моряки отчаянно трудились, орудуя парусами, но теперь по  другой  причине.
Когда корабль повернул к югу, в глубь острова, ветер, задувавший с  плато,
почти полностью исчез, как только корабль вошел в  это  южное  ответвление
каньона.
     Ветер был теперь слабым, как утренний  бриз.  Этан  сорвал  маску  со
своего лица, но тут же с отвращением натянул  снова.  Снаружи  был  отнюдь
рай. Ветер, может, и  утих,  но,  если  снаружи  было  теплее,  чем  минус
пятнадцать, значит он отвык определять  температуру  своей  чувствительной
кожей. Молокин не был Транской Ривьерой.
     В каньоне их ждало еще несколько  поворотов  и  изгибов.  Вскоре  они
достигли своеобразного природного амфитеатра. Темные скалы расширились  на
востоке и западе, прежде чем сомкнуться на юге.  Они  двигались  по  этому
чашеобразному ущелью, которое было, по  крайней  мере,  раз  в  двенадцать
шире, чем вход в каньон.
     А  впереди  виднелся  Молокин!  Настоящий  город  Молокин.  Этан,  не
отрываясь,  разглядывал  террасы  каньона.  В  южной  части   скалы   были
значительно выветрены и образовывали площади на  разных  уровнях.  Дома  и
целые улицы были расположены на этих  площадках,  и  Молокин  являл  собой
невиданно красивое зрелище распахнутой, обжитой скалы, города-террасы.
     Несколько тысяч крыш поблескивало на солнце. Ледяные  дорожки  вились
серебряными  лентами  между  домов.  В  противоположном  от  порта   конце
возвышался внушительного вида форт,  построенный  на  верхней  площадке  и
окруженный стеной, не менее тридцати метров высоты.
     В  гавани  было  достаточно  пространства,  чтобы  "Сландескри"   мог
свободно  маневрировать.  В  эту   великолепную   ледяную   гавань   могли
одновременно свободно войти столько же кораблей, сколько в  порт  Уоннома.
На западе доки прорезали лед, как некие огромные черные  клавиши.  В  этой
части гавани было расположено много необычных строений и  прорыты  ледовые
каналы, доходящие до скал.
     -  Наша  верфь,  -  объяснил  Мирмиб,  и  в  голосе  его   прозвучала
нескрываемая гордость.
     - Я начинаю понимать, почему это место никогда не было  захвачено,  -
пробормотал Септембер. - Немногие смогли бы прорваться  через  эти  стены.
Обходить же с фланга плато нет  никакой  возможности.  К  тому  же  ветры,
беспорядочно носящиеся в каньоне, делают  атаку  практически  невозможной,
поскольку все силы и время командам придется тратить на то, чтобы удержать
нужный курс кораблей.
     Пока  ледоход  под  руководством  Мирмиба   и   Та-ходинга   медленно
приближался к длинному и пустынному доку,  Этан  перевел  свой  взгляд  на
юго-восток. Между городом и западной частью  каньона  скалы  расступались,
образовывая как бы субканьон, в котором буйно зеленели  те  хвойнообразные
деревья, которые они уже и раньше встречали в  этом  мире.  Но  здесь  они
достигли огромных размеров. У Этана не было сомнения,  что  мощному  росту
деревьев способствовал здешний климат: в  малом  каньоне  не  было  ветра,
постоянно дующего, все разъедающего, хозяйничающего на  всем  пространстве
планеты Тран-ки-ки. Деревья здесь могли спокойно  развиваться  и  расти  в
высоту и ширину без ежеминутной угрозы быть вырванными  с  корнем  сильным
ветром. Семена находили хорошую почву,  в  которой  легко  закрепиться,  а
большие деревья укрепляли почву своими  разветвленными  корнями.  Источник
благосостояния Молокина заключается в  его  необычайно  удачных  природных
условиях.
     Когда они наконец расположились в доке  и  Мирмиб  освободился,  Этан
вновь завел разговор о литейных цехах.
     Хранителю ворот было явно  не  по  себе  от  этого  разговора,  и  он
попытался перевести  внимание  Этана  на  устройство  ближайших  зданий  в
несколько этажей, встроенных в скалы, которые формировали вид гавани.
     - Есть  какие-нибудь  причины,  по  которым  ты,  Мирмиб,  не  можешь
говорить на эту тему? - в упор спросил Этан.
     - Нет, никаких официальных запретов не существует.  Запреты  касаются
лишь охраны частной жизни... - Мирмиб остановился, и на его лице появилось
выражение смиренного благоговения, потом он продолжал: - Вы - наши друзья.
И нет особых причин, почему я не могу рассказать вам о сайях.
     - О сайях?
     - О жителях Золотой Сайи. Они знакомы с такими вещами, о  которых  не
знают обыкновенные траны. Они - необыкновенные.
     - Вы поклоняетесь им, как богам? - удивленно воскликнул Этан. Если он
надеялся таким образом расшевелить Мирмиба, чтобы тот невзначай раскрылся,
то напрасно.
     - Я не говорил ничего подобного, - спокойно возразил дипломат. - Нет,
они не боги. Они просто иные, чем мы. Знать их - значит  уважать  их.  Это
такая  же  древняя  традиция,  как   само   существование   Молокина.   Мы
преклоняемся перед знающими, но всегда были и остаемся независимыми.
     Этан уже давно заметил, что  всем  транам  характерно  это  неистовое
чувство родовой общн