е ценного в информационном смысле. - Семен открыл багажник припаркованного подле крыльца внедорожника. Как он и полагал, к электронным замкам подошел магнитный ключ, взятый из кармана Дункана. - Вернись и забери деньги. Оружие не трогай, пусть все остается на своих местах.
     - Хорошо, - согласился Генри, с облегчением сваливая страшную ношу в багажник.
     Шевцов огляделся.
     Вокруг царил полумрак, вне освещенного прожекторным светом пространства гнездились угловатые контуры тьмы. Никакого движения, ни звуков, ни проблесков, лишь глухая, вязкая ночь.
     Если б она была человеком, то не выдержала бы, пришла следом... - подумалось ему.
     Он не знал, почему именно Кейтлин встретилась ему на жизненном пути в столь странной и зловещей ипостаси. Что на самом деле произошло с ней, где девушка из последнего резерва повстречала Дункана и потеряла собственное сознание?
     Впрочем, потеряла ли?
     Он хорошо понимал, что Клименс также содержит в себе исчерпывающую информацию о Семене Шевцове, и по необходимости в ее силах воспроизвести не только его облик, но и черты характера, восстановить непрерывность тех событий, о которых помнил он сам. Личный опыт давал слабую надежду, что Кейтлин жива, но он же предостерегал от чрезмерных иллюзий...
     - Слушай, ты что, совсем не боишься? - внезапно раздался рядом голос Генри, который вернулся, пряча за пазухой объемистый пакет.
     Шевцов открыл дверь машины и ответил:
     - Боюсь. Но это ничего не меняет.
     - Только не рассказывай мне ни о каком долге, ладно? - попросил его Нолан, устраиваясь на пассажирском сиденье. - Давай просто свалим отсюда.
     - Нужно найти Кейтлин. И еще мне необходимо забрать одну вещь.
     - Ну на что она тебе? - попытался урезонить его Генри. - Даже если она такой же андроид, как Дункан, что с того?
     - Ты никогда не пытался взглянуть на мир с точки зрения машины? - спросил Шевцов, заводя двигатель.
     - Нет. - Нолан отрицательно покачал головой. - На кой мне это сдалось?
     Семен невесело усмехнулся. Прежде чем включить фары и направить внедорожник в узкий, извилистый разлом рукотворного ущелья, он достал импульсный пистолет и, взглянув на счетчик зарядов, положил его поверх приборной панели, ближе к лобовому стеклу.
     - Хотя бы для общего развития, - ответил он. - Тогда бы ты знал, что любой искусственный интеллект прежде всего - логик. Для него нет ничего выше понятия целесообразности.
     - Это должно что-то означать?
     - Ты должен уяснить - машины мыслят иначе. У них либо есть реальный, веский повод для совершения определенных действий, либо его нет. Все остальное, включая миф о кровожадности "Одиночек", - это лишь игра больного человеческого воображения.
     - Да, по-твоему, они были созданы, чтобы сажать цветы, - нервно фыркнул Генри, пытаясь разглядеть, куда они едут.
     - Нет, их программировали на ведение боевых действий. Но узкая специализация не означает, что эти машины станут убивать направо и налево, без смысла, без конкретной боевой задачи, наконец. Только люди могут изводить друг друга из ненависти, машинам такая черта несвойственна, наоборот, для них подобный мотив абсурден.
     - Тогда какого Фрайга он застрелил троих человек?! - не выдержав, вспылил Генри, жестом указывая за свое плечо, на багажник машины.
     - Не знаю. Но могу предположить, что люди могли либо приказать ему это, либо вынудить к подобным действиям. Все, что делал андроид, - не случайно.
     - Значит, они хорошие, а мы плохие, да? Где ты научился такой грамоте?
     - На личном опыте, - ответил Шевцов, не обращая внимания на грубый тон. - Ты не прав, Генри. Тебе стоит поразмыслить и понять - мы разные. Мы отличаемся друг от друга, как небо отличается от земли, и лишь особые обстоятельства могут породить настоящее взаимопонимание между машиной и человеком.
     - Может, расскажешь мне. Что это за особые обстоятельства?
     - Да, - кивнул Шевцов, не отрывая глаз от узкой извилистой дороги. - Я буду вынужден все рассказать тебе, иначе наша с тобой дружба быстро переродится в подозрительность.
     - Ну?
     - Ты хочешь услышать прямо сейчас?
     - Давай, ты меня и так уже достаточно удивил и насторожил. Что ты можешь еще добавить?
     - Смотри сам. - Семен пожал плечами. Притормозив, он включил свет в салоне и повернулся к Нолану, заметив, как тот вздрогнул и побледнел.
     - Ты что?
     Шевцов молча снял мягкую заглушку из пеноплоти, обнажая поверхность своего импланта.
     - Узнаешь?
     Генри смотрел на него с нескрываемым ужасом в широко раскрытых глазах, но Шевцов не остановился, он привычным движением снял контактную крышку, под которой обнаружилось гнездо, в точности повторяющее аналогичный разъем в металлопластиковом черепе лже-Дункана. Генри не кривил душой, отрицая свое тесное знакомство с технологиями Земного Альянса, но он не мог не заметить очевидное сходство. В имплант Шевцова можно было с легкостью вставить кристалломодуль "Одиночки", который он извлек из черепной коробки андроида.
     - Ты?.. - Рука Генри вдруг начала вслепую шарить по двери, пытаясь отыскать сенсор электронного замка.
     - Я человек. Этот имплант я ношу от рождения, но последние пять лет я провел в информационном симбиозе с системой "Клименс-12", которая является модификацией пресловутого пакета "ALONE".
     - Зачем ты... - он поперхнулся, - зачем вы пошли на такой контакт?
     - Чтобы выжить, - честно ответил Шевцов. - Я уберег ее от разрушения, а она помогла мне сохранить рассудок в условиях подземной тюрьмы Форта Стеллар.
     Генри пораженно молчал.
     Семен понимал, что реакция Нолана вполне адекватна, могло выйти и хуже. Парень был далеко не глуп, но ему требовалось время, чтобы примириться с мыслью о том, что человек может успешно жить, находясь в постоянном нейросенсорном контакте с разновидностью самой разрушительной кибернетической системы, какую смогло создать человечество в своем безумном порыве взаимного истребления.
     - И где она сейчас?.. - сглотнув очередной мешающий вдохнуть комок, наконец спросил Генри.
     - Ждет меня в условленном месте, - ответил Шевцов, закрывая пустотелый корпус импланта. - Мы расстались впервые за последние годы, и, надо сказать, - я волнуюсь за нее.

***

     Внутри металлической пещеры ничего не изменилось, мрачный силуэт "Фалангера" по-прежнему возвышался у ее задней стены, выступая из смятых металлических конструкций, будто фрагмент барельефа.
     Люк в днище открыт, пластиковая лестница свисает вниз, вокруг ни души, но чувство тревоги не отпускало, оно, наоборот, усилилось.
     - Жди меня тут, - отрывисто произнес Семен. - Посвети фонарем на лестницу.
     Генри ничего не понимал, но послушно выполнил распоряжение.
     Глядя, как Шевцов взбирается по раскачивающейся лестнице в чрево боевой серв-машины, он чувствовал, что глубокий подсознательный страх постепенно переходит в ужас.
     С этим чувством нельзя было ничего поделать, страх перед определенными типами боевой техники въелся в разум еще во время войны, и даже время не сумело притупить его... Теперь он понимал, что реакция Шевцова была вполне оправдана. Если люди до сих пор боятся смотреть на звездное небо, а вид старых эндоостовов выгоревших дотла боевых машин вызывает бесконтрольную дрожь, то им обоим пришлось бы туго в тот момент, когда на месте тривиальной "разборки" полиция обнаружила бы разбитый корпус маскировавшегося под человека андроида. В этой ситуации у них оставался единственный выход, позволяющий избежать неприятностей, - бегство, ибо никто не станет вникать - случайно ты оказался на месте событий или нет...
     ...Семен в этот момент поднялся в рубку управления.
     Тревога, снедавшая его, внезапно материализовалась в самой кошмарной из воображаемых форм.
     В кресле пилот-ложемента сидела Кейтлин. Шунт нейросенсорного контакта, оплетка которого была пронизана прочнейшими тягами микроприводов, обвился вокруг ее горла, словно черная глянцевитая змея.
     Жуткое, уничтожающее разум и мужество зрелище.
     Она пыталась вырваться - об этом немо свидетельствовал обломок кронштейна, который служил для фиксации запястий пилота на подлокотниках.
     - Клименс! - крик вырвался из горла Шевцова помимо его воли.
     - Я здесь, Семен, - раздался синтезированный машинный голос.
     Его руки опустились. Он смотрел на Кейтлин и не мог поверить своим глазам.
     Семену казалось, что случилось непоправимое, но следующая фраза Клименс, глухо переданная поврежденной аудиосистемой "Фалангера", заставила его испытать еще более глубокий шок.
     - Ты думаешь, я убила ее? Нет. Это она пыталась меня убить.
     - Почему?
     - Потому что она - не человек.

***

     Она не человек...
     Внезапная материализация худшего из подсознательных опасений заставила Семена на миг потерять нить здравых рассуждений. Его разум имел свой эмоциональный порог, который в данном случае оказался превышенным.
     Прислонившись спиной к темной облицовочной панели, Шевцов на ощупь достал сигареты.
     Тусклый огонек на миг осветил рубку, в застойном воздухе поплыли струйки сизого дыма.
     Ему требовалась эта передышка, чтобы прийти в себя, смириться с очевидным фактом. Вид застывшего, неживого тела с перехлестнутым горлом при внимательном рассмотрении доказывал справедливость утверждения Клименс. Пеноплоть, лопнувшая в нескольких местах, недвусмысленно обнажала структуру скрывающихся под ней шейных приводов, которые сейчас были сжаты, сдавлены настолько, что их деформация нарушила защиту центрального кабеля, через который осуществлялся обмен данными, между размещенным в черепной коробке модулем "Одиночки" и вычислительным устройством андроида, которое, как правило, компоновалось в грудной полости человекоподобной машины.
     - Что здесь произошло?
     - Она заметила открытый люк и лестницу.
     - Ты знала, что Кейтлин не человек?
     - К моменту нашего контакта - да.
     - Почему ты не предупредила меня сразу, Клименс? Ты же видела ее при первой встрече!
     - Я не могла распознать, кто она. Ведь я смотрела на мир твоими глазами. Разве у меня имелся хоть один собственный сканер? Твое зрение и слух передают лишь внешние данные, по которым нельзя судить об истинном содержании той или иной оболочки.
     Шевцов кивнул. Он понял, о чем говорит Клименс. После интеграции в общую схему серв-машины она смогла воспользоваться сенсорной системой "Фалангера", которая и сообщила Клименс недостающие сведения относительно истинной сущности отсканированного объекта...
     - Ты распознала ее, я понял, но что произошло дальше? Почему она вдруг решила уничтожить тебя?
     - Не могу ответить. Ее кристалломодуль блокирован. Мы обменялись элементарными кодами опознания, и я тут же восприняла атаку. Она попыталась взломать мою защиту.
     - Ей удалось это сделать?
     - Нет. В равной степени, как и мне. В этой ситуации оставался лишь один способ действий - механический, и, определив ее намерения, я не стала рисковать.
     Шевцов закрыл глаза.
     Мир сходил с ума.
     - Нам нельзя задерживаться тут, - раздался голос Клименс. - Зачем ты привел с собой еще одного человека?
     - Он попал в беду. Стал невольным соучастником событий. Дункан, к твоему сведению, тоже андроид. Он застрелил троих человек.
     - Плохо. Он погиб?
     Это был риторический вопрос, и Шевцов лишь мрачно кивнул. Ему внезапно захотелось взять кристалломодули и разнести их вдребезги, чтобы поставить точку в этом внезапном уничтожающем разум сумасшествии...
     Чем эти двое отличались от Клименс, которой он доверял, по-своему любил, считал частицей собственного "я". Неужели они одинаковы, а разница заключается лишь в логике восприятия мира?
     - Я забираю тебя. - Шевцов переборол возникшее, словно вспышка, иррациональное недоверие к Клименс. Он протянул руку, ощутив колючую, слабо искрящуюся поверхность кристалломодуля.
     - Да. Я готова.
     Внутренний голос вернулся к нему, и Семен вдруг почувствовал облегчение.
     Мои мысли открыты. Считывай информацию и попробуй разобраться.
     Клименс не возражала.
     Что ты намерен делать? - спросила она.
     - Бежать, - вслух ответил Семен. - Нужно найти спокойное место, где мы сможем оттестировать модули Кейтлин и Дункана. - Он склонился к обездвиженному телу и извлек на свет еще один кристалломодуль "Одиночки".

***

     Выбравшись из рубки "Фалангера", Шевцов увидел бледного встревоженного Генри, который нервно переминался с ноги на ногу, стоя у дальней стены металлической пещеры.
     - Ну, что? - вытягивая шею, напряженно спросил Нолан.
     - Она мертва.
     - Кто?
     - Человекоподобная машина, которая выдавала себя за Кейтлин.
     Генри судорожно сглотнул:
     - Значит, и она тоже?
     - Да.
     Нолан поежился:
     - А эта, твоя... Клименс?
     - С ней все в порядке, - ответил Шевцов. - Все, не спрашивай меня ни о чем, я сам едва ли понимаю, что происходит. Лучше скажи, где мы можем отсидеться?
     - Думаешь, нас будут искать?
     - Я не хочу испытывать судьбу.
     - Ладно, я не против. Здесь неподалеку есть пара разрушенных во время войны поселков. Там никто не живет.
     - Отлично. Теперь давай перенесем сюда Дункана и замуруем вход в тоннель. Мы должны убраться со свалки как можно скорее, пока тут не поднялся переполох.

***

     Мощный, комфортабельный внедорожник неторопливо полз по заросшей лесной дороге.
     В кабине было уютно: ненавязчиво мерцали приборные панели, тихо работал кондиционер, ухабы дороги ощущались внутри салона, как едва заметные вибрации пола.
     - Далеко еще? - спросил Шевцов.
     - Нет. За лесом дорога свернет направо. Ты сразу увидишь руины.
     - Тебе знакомо это место?
     Генри мрачно смотрел в окно.
     - Я там жил, вплоть до последней атаки на Кьюиг, - немного помолчав, ответил он.
     - Родители?
     - Они погибли при орбитальной бомбежке.
     - Ты после этого ушел на флот?
     - А куда мне было деваться? Остаться на руинах? Сойти с ума?
     - Извини.
     - Да нет, не извиняйся. Я ведь тоже кое-что понимаю...
     - В смысле? - не понял его последней фразы Семен.
     Генри просто пожал плечами.
     - Я говорю о войне. Мне кажется, что только вначале можно было поделить людей на правых и виноватых - на тех, кто развязал войну, и тех, кто защищал свои планеты. Но потом все смешалось. - Он опустил боковое стекло и достал сигареты, глядя на знакомые с детства пейзажи. - Потом все смешалось... - немного помолчав, повторил Генри. - Часть колоний была оккупирована Альянсом, и туда хлынул поток переселенцев с Земли, некоторые миры были сожжены дотла, как Дабог, иные переходили из рук в руки по многу раз, и новые поколения, что год за годом вступали в войну, уже не понимали ее истоков... - Взгляд Нолана рассеянно скользил по чахлым деревцам перелесков и оплывшим контурам попадающихся вдоль дороги руин. - Люди привыкли выживать, любым способом, а хуже всего то обстоятельство, что на планетах-победительницах в последние годы сформировалось поколение, уже не участвовавшее в войне, но работавшее на нее, осознавая, насколько это выгодно. Ты понимаешь, о чем я говорю? - не скрывая горечи, усмехнулся он. - Этот Майкл и его дружки... они ведь в основном наши с тобой ровесники, но судьба пощадила их, не дав заглянуть смерти в глаза, испытать ужас и обреченность... Вместо этого они тонко уловили, что можно безбедно жить, эксплуатируя вселенское безумие.
     Шевцов покосился на своего спутника.
     - Ты понял это, работая на кладбище металла?
     Генри покачал головой, продолжая смотреть за окно машины.
     - Это лишь маленький фрагмент, Шевцов. Капля в океане действительности. Я ведь говорил тебе, что служил во флоте Колоний и видел, что на самом деле творится в космосе. - Он протянул руку, машинально прикуривая новую сигарету. - Война разбросала людей по сотням планет, заставила маленькие анклавы забиться в глубокие норы. Пока Центральные Миры пытаются объединить остатки цивилизации, в десятках звездных систем, освоенных в период войны, процветает этот дикий бизнес, основанный на одном законе: за кем сила, тот и прав. В этом смысле Кьюиг может считаться образцовой планетой.
     - И что, все смотрят сквозь пальцы на этот послевоенный хаос? - спросил Шевцов.
     - Нет, почему же... Развитые колонии пытаются навести хоть какой-то порядок, создать общее законодательство, но война обескровила их, и потому флот Центральных Миров может эффективно контролировать едва ли десяток планет, расположенных на небольшом удалении от Форта Стеллар.
     - Я слышал разговоры о создании так называемой "Конфедерации Солнц" и "Совета безопасности Миров".
     - Когда это будет? - повернув голову, спросил Генри.
     Семен не ответил, и Нолан внезапно подытожил свои мысли:
     - Мы живем здесь и сейчас, Шевцов. Ты правильно поступил, но твоя логика страдает избирательностью. Да, я могу бояться, трястись, не понимать сути некоторых вещей, но я не строю иллюзий. - Генри с отвращением выбросил наполовину выкуренную сигарету, которая вызывала горечь во рту. - Если не расстанешься со своими иллюзиями, не разжуешь собственную судьбу, погибнешь, - добавил он. - Война не окончена, она продолжается. Поражение Земли не потушило пожар. Он тлеет. Люди разучились любить друг друга - те, кто воевал, сгорели изнутри, а кто отсиделся за их спинами, не хотят, чтобы менялось существующее положение вещей.
     - Разжевать судьбу - значит, смириться с ней? - спросил Семен.
     - Может быть, и так.
     - А идти наперекор?
     - Не знаю... Не думаю, что можно добиться какой-то справедливости. Мы - потерянное поколение, Шевцов. Наш удел - жить на руинах войны, страшась поднять взгляд к небесам. Я говорю не за всех - за себя.
     Семен притормозил машину.
     Съехав на обочину, он не стал глушить мотор. Отпустив руль, Шевцов размял пальцы рук, отвыкшие от вождения, потом взял сигарету и, открыв дверь, впустил в салон свежий воздух.
     Невдалеке за очередным перелеском виднелись руины небольшого городка. Вокруг все было изрыто старыми оплывшими воронками. Следы войны ощущались повсюду, и отчасти Генри был прав...
     Цивилизация расслоилась.
     Шевцов не мог похвастаться, что видел много обитаемых планет. Вся его сознательная жизнь волею судьбы протекала в Форте Стеллар, но и там, на подземных уровнях военно-космической базы Центральных Миров, он ощущал это резкое расслоение послевоенного общества.
     За пять лет заключения он понял одну непреложную истину: нет непреодолимых обстоятельств. Это была не бравада, а взвешенный, осмысленный анализ.
     - Знаешь, что я тебе скажу, Генри?
     - Ну?
     - Ни ты, ни я не относимся к потерянному поколению.
     - Это почему, Шевцов?
     - Потому что мы мыслим иначе. Ты прав относительно иллюзий. Есть сорт опасных заблуждений, есть иррациональный страх перед призраками былого, есть обыкновенная беспомощность перед теми, кто делает бизнес на обломках великой трагедии. Или, может быть, ты считаешь, что они изменят судьбы наций, возродят какие-то ценности, очистят мир от порожденных войной фобий?
     - Нет, конечно... - фыркнул Генри, по-прежнему глядя за окно.
     - Тогда кто?
     - Ну, не знаю... - Он повернул голову, посмотрев на Семена. - Только не пытайся внушить мне свои идеалы, ладно? По-моему, у нас проблемы, забыл?
     - Нет, не забыл. Но и ты заметь, пожалуйста, один нюанс.
     - Какой?
     - Мы два врага по историческому определению. Ты должен ненавидеть меня, а я тебя. За моей спиной пять лет несправедливой каторги, у тебя война отняла родителей, кров, так ответь: почему мы сидим вместе, в одном салоне машины, пытаемся решить общую проблему, а не вцепимся друг другу в горло?
     Нолан оторопел от такой постановки вопроса.
     - Мы влипли в одну и ту же историю, - буркнул он.
     - Нет. Это лишь притянутая за уши отговорка.
     - Тогда объясни мне, умник...
     - Ты сам начал этот разговор. Ты сказал, что давно нет правых и виноватых, - есть глобальные последствия всел