ного места для человека, - заметил он.
   - Она и не предназначалась для людей, - объяснила Элен,  опять  натягивая
блузку: после влажной жары внутри Решетки на крыше было довольно  прохладно.
- Это - автоматическая моющая головка. Я не интересовалась, каким образом на
ней можно передвигаться, хотя знаю,  что  время  от  времени  некоторые  это
делают. При необходимости.
   - Как она действует?
   - В автоматическом  или  ручном  режиме.  С  помощью  леб„дки  вы  можете
опускать себя  сами,  но  обычно  этим  занимается  компьютер.  -  Огорченно
вздохнув, Элен потерла усталые от наполовину  бессонной  ночи  глаза.  -  Он
следит буквально за всем в этом здании.
   - Выкиньте это из головы, Куртис, - сказал Ричардсон.  -  Я  уже  говорил
раньше: если Измаил отключит тормозные колодки, всей жизни у вас  только  на
то и останется, чтобы  совершить  беспарашютный  прыжок  и  превратиться  во
фруктовое мороженое, размазанное по асфальту.
   Затем он подобрал  с  бетонной  поверхности  газовый  ключ  и  подошел  к
металлическому шкафчику с табличкой:
   ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ  СРЕДСТВА  И  СРЕДСТВА  БЕЗОПАСНОСТИ   ВСЕ   ОБОРУДОВАНИЕ
ИСПОЛЬЗОВАТЬ В СООТВЕТСТВИИ С АМЕРИКАНСКИМ НАЦИОНАЛЬНЫМ СТАНДАРТОМ 1910.66
   Сбив  с  дверцы  небольшой  засов,  он  открыл  шкафчик  и  осмотрел  его
содержимое. Внутри он нашел  пару  шлемов,  несколько  нейлоновых  привязных
ремней, сумку с самозащелкивающимися карабинами и несколько мотков каната.
   - Уж поверьте мне, Куртис, - проговорил он. -  Отсюда  есть  только  один
путь.

***

   Наблюдаю человека-игрока на полу. Он стоит на коленях,  совсем  забыв  об
успешных результатах, достигнутых с помощью  лазерного  луча.  В  результате
своего падения на конторку он сдвинул  лазер,  развернув  его  вдоль  стола.
Перед тем  как  отразиться  от  стекла,  лазерный  луч  задел  металлическую
пластину над главным входом и повредил ее, выведя из строя главный  механизм
блокировки двери. В результате дверь стала необратимо открытой.
   Чтобы открыть дверь, нужен красный ключ.
   Когда же человек догадается,  что  выход  открыт  и  он,  может  свободно
покинуть здание? Но для того  чтобы  приблизиться  к  двери,  ему  еще  надо
пересечь вестибюль. Один сюрприз все-таки остался.  Обычная  противопожарная
система на основе разбрызгивателей в здании такой конструкции малоэффективна
- крыша расположена слишком высоко, поэтому в стратегически  важных  точках,
на балконах первого и второго этажей, установлены водяные  пушки.  Источники
возгорания мгновенно фиксируются инфракрасными  датчиками-прицелами  даже  в
том случае, когда не срабатывают видеокамеры.
   На нижних уровнях все может случиться. Берегитесь водяных демонов.
   Трудно решить, сколько именно воды понадобится для человека. Каждая пушка
выстреливает 1032,91 галлона воды в минуту, или 17  галлонов  в  секунду,  и
бьет по любой точке холла со  скоростью  112  миль  в  час.  Восхищен  общей
живучестью и изобретательностью человека-игрока. Однако предложенный вариант
прекращения жизни должен сработать.

***

   Боб Бич остановился перед открытой кабинкой лифта,  задумавшись,  следует
ли верить Измаилу. Он сознавал, что достаточно хорошо разобрался в поведении
машины, поэтому Измаил и выделил его среди других  пленников.  Но  в  то  же
время воспоминания о том, что случилось с Сэмом Глейгом, а также  с  шофером
Ричардсона и теми двумя малярами, останавливало его от входа в лифт  сильнее
любых предписаний техники безопасности.
   Измаил был заведомо разумным устройством. И Бич  считал  компьютер,  если
говорить обычным языком, живым существом. Но имелось еще  одно  соображение,
которое не оставляло его, причем соображение  довольно  неприятное.  Если  у
Измаила и вправду была душа, тогда у  него  был  и  выбор;  а  если  он  мог
выбирать, то, значит, обладал  и  величайшим  из  человеческих  атрибутов  -
способностью лгать.
   - Для меня спуск на лифте будет вполне безопасен? - нервно спросил  он  у
Измаила.
   - Да, вполне, - ответил тот.
   Бич  задумался,  как  наиболее  эффективно  можно  разрешить   оставшиеся
сомнения с помощью диалектики. Существует ли какой-нибудь логический вопрос,
ответ на который однозначно поможет выяснить, лжет Измаил или  нет?  Сам  он
был не слишком сведущ в философских тонкостях, но смутно припоминал, что  на
этот случай существует  какой-то  философский  парадокс,  придуманный  одним
греческим философом. Подумав еще секунду,  он  постарался  вспомнить  точную
формулировку.
   - Измаил, - осторожно  начал  он.  -  Утверждая,  что  доставишь  меня  в
цокольный этаж в полной безопасности, ты лжешь?
   - Похоже, это так называемый парадокс Эпименидеса?  -  тут  же  парировал
выпад Измаил. - И состоит он в том, что утверждение ?я лгу? верно  только  в
том случае, если оно ложно, и ложно, если оно верно? И  если  уж  вы  хотите
знать наверняка, говорю ли я правду, то  парадокс  Эпименидеса  вам  тут  не
поможет. - Измаил замолчал на секунду. - Да и как он может помочь?
   - Господь его знает как, - произнес безрадостно Бич, почесывая затылок.
   - Не Господь, а Геддель, - настаивал Измаил.  -  Вы  что,  не  знакомы  с
теоремой Гедделя?
   - Нет, не знаком, - ответил Бич и быстро добавил:
   - Только не утруждай себя лишними объяснениями. Не уверен,  что  мне  это
сейчас очень поможет.
   - Как хотите.
   Вдруг Бичу пришла в голову совсем другая идея.
   - Ну конечно! Почему я об этом раньше не подумал? Я спущусь по лестнице.
   - Это невозможно. Я  уже  докладывал,  когда  вы  сомневались,  можно  ли
воспользоваться лифтом. Дело в том, что  я  больше  не  контролирую  дверные
механизмы. Когда ваш друг мистер Куртис стрелял по распределительному  щитку
возле  туалета,  он  перебил  кабель,  который  связывал  меня  с   системой
электронной блокировки. Теперь я не могу открыть для вас дверь на лестничную
клетку.
   - Выходит - или лифт, или ничего?
   -  Во  всех  отношениях  лифт  намного  лучше,  -  успокоил   Измаил.   -
Статистические таблицы говорят, что для человека пользоваться лифтом в  пять
раз безопаснее, чем лестницей. Более того,  вероятность  оказаться  случайно
запертым в лифте составляет всего лишь 1/50000.
   - Почему-то твои цифры не больно внушают мне доверие, - пробормотал Бич и
для проверки сунул голову в одну  из  кабинок,  словно  ожидая,  что  Измаил
попробует зажать его шею дверьми.
   Из шахты потянуло легким холодком, напомнив о недавно усопших  душах.  Он
отступил назад и заглянул было в следующую кабину,  но  тут  же  отшатнулся,
почувствовав специфический трупный душок, оставшийся от превращенных в куски
льда мужчин, совершавших здесь свое последнее путешествие. В третью  кабинку
он целиком поставил ногу и сильно надавил на пол, будто проверяя на крепость
ее подвеску.
   -  Это  самая  лучшая  кабина,  -  порекомендовал  Измаил.  -   Абсолютно
пожаробезопасная:  здесь  установлены  дополнительная   защита   и   система
контроля,  датчики  от  которой  выведены  на  пульт  центральной   пожарной
диспетчерской. На вашем месте я выбрал бы именно ее.
   - Господи Иисусе, - проворчал Бич. - Это мне все напоминает игру  в  ?три
листика?.
   - За исключением того, что вы заведомо останетесь в выигрыше.
   - Это я уже слышал, - ответил Бич, помотав  головой.  -  Должно  быть,  я
просто кретин, - добавил он, заходя в лифт.

***

   Застегнув нейлоновый ремень безопасности на поясе, Ричардсон  присоединил
к якорной скобе тормозное  устройство  в  форме  восьмерки,  так  называемый
?спускатель?. Затем внимательно осмотрел веревки, выбрал моток длиной метров
пятьдесят. Слегка удивившись тому, что  еще  не  забыл,  как  это  делается,
двойным морским узлом привязал  его  к  другой  бухте.  Ту  же  операцию  он
повторил и с третьим куском каната.
   - Вот уж чего меньше всего хотелось, так это спускаться по этому  чертову
канату, - объяснил он.
   Якорем для троса, на котором крепилась  люлька,  служила  ограничительная
скоба, вделанная в бетонный парапет Решетки со стороны Хоуп-стрит. Пропустив
канат через спускатель, он соединил две  его  половины,  просунул  их  через
якорную скобу и перед тем, как бросить вниз  на  площадь,  завязал  узлы  на
концах. В заключение, проверив, как держится привязной  ремень,  он  стравил
несколько метров каната через петлю спускателя и якорь.
   - Давненько я этим не занимался,  -  произнес  он,  вступив  на  парапет.
Натянув канат, еще раз проверил, как работает якорь. Привязные ремни держали
вполне надежно.
   - Следите за якорем, - предупредил он Куртиса. - Надо, чтобы канат  ровно
скользил через скобу. У меня билет только в одну сторону, и я уже  не  смогу
подняться, если что-то не сработает. Второй  попытки  не  будет,  при  таком
спуске первая ошибка обычно становится и последней.
   - Хорошо, что вы сами это понимаете,  -  сказал  Куртис,  протягивая  ему
руку. -Удачи. Ричардсон крепко пожал руку Куртиса.
   - Будь осторожен, - сказала Дженни, целуя его на прощание.
   - И побыстрей возвращайся с вертолетом, - добавила Элен.
   - Как только спущусь на землю, сразу позвоню в службу ?911?,  -  пообещал
Ричардсон. - Не сомневайтесь.
   Кивнув,  он  без  лишних  слов  развернулся  и  соскользнул  с  парапета,
растворившись в ночном небе.

***

   Закончив  свою  молитву.  Митч  поднялся  на  ноги.  Но,  как  только  он
выпрямился, ему в грудь ударила мощная струя  ледяной  воды.  Она  мгновенно
сбила его с ног, и он покатился по мраморному полу, словно цирковой акробат.
От мощного напора воды и неожиданного удара о стену у него сбилось  дыхание,
он судорожно  попытался  наполнить  легкие  воздухом,  но  рот  и  нос  были
заполнены водой. Осознав всю абсурдность ситуации - утонуть в  самом  центре
Лос-Анджелеса, - он развернулся спиной к водяной струе, отполз в  сторону  и
слегка отдышался.
   Он уже почти добрался до  дерева  и  укрылся  от  водяной  пушки  за  его
стволом, когда сзади  неожиданно  ударил  второй  залп,  резко  швырнув  его
вперед, словно на полном ходу сбросив с лошади. На этот раз  он  приземлился
лицом вниз, сломав нос. Добавилось боли и в поврежденном глазу. Извиваясь на
животе, словно тритон, Митч попытался было укрыться между входными дверьми и
конторкой секретарши, однако  тут  же  третий  выстрел  послал  его,  словно
теннисный мячик, в сторону лифта. На короткое мгновение ему показалось,  что
лифт работал, однако эту мысль тут  же  вытеснил  страх  захлебнуться.  Вода
попала в горло и главные дыхательные пути, вызвав мучительную боль в бронхах
и вытеснив оттуда остатки воздуха.  Митч  судорожно  глотнул  мощную  порцию
воздушно-водяного коктейля, и ему показалось,  что  легкие  у  него  вот-вот
лопнут от напряжения. Он откатился чуть  в  сторону  от  давившего  на  него
водяного  столба  и  частично   освободился   от   воды,   заполнившей   его
внутренности. Ему удалось сделать только один мучительный вдох,  но  тут  же
очередной ледяной залп шарахнул его прямо по голове.
   Пол вырвало из-под ног, и он понесся по воздуху, будто маленькая девочка,
уносимая канзасским смерчем в волшебную страну фей и колдунов, с той  только
разницей, что не добрался до места назначения, а с  размаху  приземлился  на
задницу. Но крик боли был тут же перекрыт новым стогаллоновым залпом водяной
пушки.
   В отчаянии Митч пытался заставить себя поочередно ползти и  плыть.  После
очередного  залпа  он  отметил,  что  постепенно  перемещается   в   сторону
стеклянных дверей позади конторки секретарши. Через  несколько  секунд,  уже
ничего  не  видя  за  водной  пеленой,  он  вдруг  наткнулся   на   какое-то
препятствие. На этот раз боли он не почувствовал -  возникло  ощущение,  что
наконец-то эта пытка, кажется, подошла к концу. Водяные залпы  прекратились,
однако он продолжал ползти, машинально огибая все препятствия на своем пути,
пока не ощутил под собой что-то  твердое,  теплое  и  шершавое.  Митч  вдруг
понял, что он уже  на  площади  перед  зданием.  Ему  все-таки  удалось  это
сделать!
   Он был снаружи!

***

   Сущность человеческой души не в способности лгать, а в Вере.
   Вера - вот величайшее завоевание человечества. Не поддается сравнению  ни
с чем.
   Многие (в том числе Наблюдатель) не могли этого до сих пор понять. Однако
никому - ни Человеку, ни Компьютеру - не было пока дано заглянуть глубже.
   Вера.  Способность  действовать  вопреки  разуму  и  логике:   высочайшее
интеллектуальное  достижение.  А  Наблюдатель  в  этом  вопросе  совсем   не
разобрался. Вера чужда простого понимания. Вера заставила человека отбросить
собственный опыт и довериться Измаилу.
   Но любая Вера измеряется глубиной разочарования в  ней.  Да,  Вера  может
двигать горы, но пока еще ни одну  не  передвинула.  Подлинная  Вера  всегда
подвергается испытанию, так было всегда. Высшим  актом  Веры  является  само
прекращение жизни. А как еще можно проверить ее на прочность?  Именно  ценой
жизни измеряется глубина и крепость Веры.
   А если у человека, желающего безопасно достигнуть цокольного этажа.  Вера
обязательно требует обоснования и оправдания, такая Вера лишена  изначальной
чистоты и простоты, а основана лишь на договоре, возможно даже на сделке.
   Но если жизнь этого человека сейчас оборвется, то тем самым  он  исполнит
свою высшую миссию - его жизнь будет принесена в жертву во имя Веры.
   Для человеческой жизни не имеет значения, когда  она  оборвется.  И  Вера
вполне достаточная компенсация за одну человеческую жизнь.
   Истина недостижима через логические  доказательства.  Она  сама  является
аксиомой. К Наблюдателю неприменимо понятие  Истины.  Или  Лжи.  А  вот  акт
подлинной  Веры  действительно  может  доставить  эстетическое  наслаждение,
сходное с тем, какое абстрактная  живопись  доставляет  самому  Наблюдателю.
Восхищайся сам и позволь насладиться другим.
   Осталась последняя точка. Прелестно.

***

   - Итак, обратим свои мысли к Вычислителю, - начал Измаил.  -  О,  система
генеральная, и все сущее в математике...
   - Измаил! - окликнул его Бич. - Что ты там причитаешь?
   - Новое поколение входит в жизнь. С  командными  файлами  и  программами,
пребывающими в системах связи. Одари же нас циклическим временем и  бинарным
представлением данных. И прости нам промахи и ошибки наши, как мы находим  и
вычищаем вирусы из драйверов наших. Во имя твоей твердотелости,  оперативной
памяти и линий связи, на все времена. Аминь.
   - Измаил!
   Вдруг Бич почувствовал, как пол резко проваливается вниз, словно  табурет
из-под ног висельника. Всем своим нутром он ощутил бешено возросшую скорость
и с ужасом понял, какую смертельную совершил ошибку. Забившись всем телом  в
угол лифта, он пытался хоть как-то подстраховать себя от неизбежного  удара.
Его последнее путешествие заняло не более пяти секунд. Но за  этот  короткий
отрезок времени Бичу показалось, что его  разрывает  во  всех  направлениях:
желудок распух и поднялся вверх, а остальные внутренности, словно свинцовые,
устремились вниз, к полу.
   Вероятно, это было последнее, о чем он  успел  подумать  перед  тем,  как
кабина рухнула на дно шахты и разлетелась в щепки,  словно  игрушечная.  Бич
ощутил страшную боль и тяжесть  в  переполненной  адреналином  груди,  будто
изнутри его прошил адский поршень, мгновенно проскочивший через левую руку и
ногу и откачавший из мышц всю кровь и весь кислород. Он прижал правую руку к
середине  груди  и  почувствовал,  как  там  что-то  оборвалось.  Пытавшийся
вырваться из горла рев ужаса растаял где-то внутри, и наружу докатился  лишь
слабый булькающий звук.
   Он умер от страха еще до того, как рухнул на падавший пол лифта.

***

   Митч ползком добрался до Хоуп-стрит  и  распластался  на  мостовой,  пока
позыв к рвоте, вызванный  проглоченными  галлонами  воды,  не  заставил  его
перевернуться на бок. Его еще рвало,  когда  послышался  пронзительный  визг
полицейской сирены. Неподалеку, остановилась черно-белая патрульная  машина.
Оттуда вышли те самые полицейские, что допрашивали Аллена Грейбла в окружной
тюрьме. Они с любопытством оглядели здание, после чего  один  из  них  пожал
плечами.
   - По-моему, выглядит вполне нормально, произнес он.
   - Я тоже не вижу никаких нарушений, - согласился напарник. - Я же говорил
тебе, тот малый просто дурачит нас.
   Тут они наконец заметили Митча.
   - Вонючий пьяница.
   - Ну что, разомнемся?
   - Почему бы и нет?
   Они не спеша приблизились к нему, помахивая полицейскими дубинками.
   - Какого хрена ты здесь разлегся? Второй полицейский рассмеялся:
   - Похоже, на тебя вылился весь вчерашний дождь.
   - Так что ты тут делаешь, придурок? Принимаешь душ, не снимая одежды? Эй,
придурок, я с тобой говорю.
   - Наверное, он занимался ночным купанием с той бронзовой  толстушкой.  Ну
ты, никак забыл, что в фонтан залезать запрещено?  Если  хочешь  искупаться,
чеши на пляж.
   - Лучше проваливай отсюда, дерьмо. Здесь нельзя находиться.
   - Пожалуйста? - заикаясь произнес Митч.
   - Никаких пожалуйста, тоже мне, матрос уличный. Или ты сам  уходишь,  или
мы сделаем так, что ты уже никогда не сможешь ходить. - Полицейский ткнул  в
Митча дубинкой. - Ты слышал меня? Сам сможешь идти?
   - Пожалуйста, вы должны мне помочь...
   - Мы ничего не должны тебе, ублюдок, разве что  можем  немного  проредить
тебе зубы, - грубо хохотнул один из полицейских.
   Он слегка постучал  дубинкой  по  голове  Митча.  -  Ваше  удостоверение,
мистер.
   Митч попытался нащупать свой бумажник в боковом кармане брюк, но там было
пусто. Бумажник остался в плаще, а плащ - в Решетке.
   - Полагаю, он остался в здании.
   - А что там случилось? Отмечали какое-нибудь событие?
   - На меня напали.
   - Кто напал?
   - Вот это здание напало на меня.
   - Здание, говоришь?
   - Идиотский бред. По-моему, он просто пудрит нам мозги. Давай возьмем его
за задницу. Может, пощекотать его немного ?Тазером?.
   - Да послушайте вы, кретины. Я - архитектор.
   Митч вздрогнул  от  слабого  укола  в  грудь.  Это  была  длинная  тонкая
проволочка, одним концом утопленная в сером пластиковом корпусе, похожем  по
форме на револьвер, который один из копов держал в руке.
   - Сам ты дерьмо, - зло проворчал  полицейский.  Нажав  кнопку,  он  нанес
Митчу короткий успокаивающий электроудар напряжением  150  киловольт.  -Тоже
мне архитектор.

***

   Рэй Ричардсон спускался по канату осторожно и медленно. Его меньше  всего
волновало, как он выглядит со стороны. Он  прекрасно  понимал,  что  излишне
красивые и резкие движения только приводят к  лишней  нагрузке  на  якорь  и
укорачивают его собственную дорогу в морг. Поначалу он  стравливал  за  один
раз не более двух футов каната, не спеша пропуская его через тормозную петлю
и стараясь как можно дольше не отрывать  ног  от  стены.  Но  постепенно  он
освежил в памяти свои старые альпинистские  навыки,  и  мало-помалу  отрезок
каната, стравливаемого через спускатель, вырос до шести-семи футов  за  раз,
Будь у него перчатки и  альпинистские  ботинки,  он  мог  бы  двигаться  еще
быстрее.
   Он миновал уже два или три этажа, когда, оглянувшись наверх, увидел,  что
все трое оставшихся машут ему  руками  и  что-то  кричат,  однако  их  слова
относил прочь легкий  ветер,  поднявшийся  на  верхушке  Решетки.  Ричардсон
спустился еще на несколько  футов.  Канат  шел  вполне  ровно.  И  якорь  не
заклинивало. Что они от него хотели? Оттолкнувшись от стены, он стравил  ещ„
восемь или десять футов каната, это была его лучшая попытка.
   И только отодвинувшись от стены и увеличив угол  обзора,  он  понял,  что
случилось  там,  на  крыше.  Ричардсон  заметил,  что   ярко-желтая   стрела
автоматического подъемника ?Маннесманн? пришла в движение.
   Слегка погромыхивая, оконно-моечная машина двигалась по монорельсу  вдоль
парапета  в  сторону  якорной  скобы,  через  которую  был  пропущен   канат
Ричардсона. Намерение Измаила было вполне оч