остенко. По слухам, он сейчас  живет  где-то  там...  -  Королев  ткнул
пальцем в потолок. - Второй, тот самый Ларин, скорее всего тоже мог.  Во
всяком случае, он был уверен, что сможет. Пропал без вести. Мы  уверены,
что погиб. Третий помер от рака, это Малышев  такой,  физик,  в  Америке
жил. Черт его знает, мог или нет. Но потенциально -  да.  Четвертый,  то
есть четвертая, спилась до смерти. С ней вообще  непонятно.  А  пятый  -
Волк.
   - И он может?..
   - Теоретически - да. Мы полагаем, что он психотронному воздействию не
поддается вообще.  То  есть  если  он  захочет,  то  сможет  пробыть  на
территории  Объекта  достаточно  большой  срок.   Сколько   именно,   мы
опять-таки не знаем. Ларин тоже  не  собирался  особо  задерживаться  на
московском Объекте. Но он добыл аэрофотосъемку и знал, куда  идти.  А  у
нас даже этого нет. Может, будет, если оперативники локализуют Объект  в
Каледине прежде, чем станут вовсе счастливы. А  может,  и  не  будет.  И
придется идти в город наобум, и там уже, на  месте,  "нюхать",  как  это
сенсы называют.
   - Только не спрашивайте  меня,  ребята,  что  случится,  если  мы  не
справимся, - попросил Дядя. - Я сам расскажу. Поднимется такой  тарарам,
что самым умным решением будет сбросить на город бомбу.
   - Сколько там народу? - спросил Игорь.
   - Где-то под сто пятьдесят тысяч, - сказал Королев. - И  пока  мы  не
закрыли  дороги,  успело  еще   понаехать...   Точную   цифру   выяснить
невозможно.
   - И на хрена им собственный Объект? - задумался Игорь  вслух.  -  Чей
это город, а?
   - Сейчас он сам по себе. А в прошлом веке это был город  Министерства
общего машиностроения. Может быть, поэтому  он  у  нас  выпал  из  общей
картины. Мы в свое время захватили документацию Проекта и  разнесли  все
генераторы на мелкие кусочки. А этот злосчастный Каледин... Вот мы вроде
бы Служба, а всего только и  удалось  выяснить,  что  раньше  там  танки
делали. Действительно - на хрена им Объект?
   - Почему мы так мало знаем о психотронном оружии? - спросил Игорь.  -
Или это мне так кажется?
   - Нет, - помотал головой  Дядя.  -  Не  кажется.  Это  такая  поганая
традиция. После нештатной ситуации -  уничтожать  архивы.  А  в  деле  с
Объектами  архивы  были  уничтожены  дважды.  Сначала,  когда   Костенко
остановил психотеррор, потом - когда Охотники Ларина  рванули  Объект  в
Москве и психотроника была объявлена вне  закона.  Всех,  кто  занимался
изысканиями в этой области, даже чистой наукой, так вздрючили, что  мало
не показалось.
   - А ведь тогда в Москве снова появлялся Костенко... - вспомнил Игорь.
- А он якобы был психократ.
   - Да, он играл людьми как куклами, - кивнул Дядя. - Я  тоже  об  этом
думал. Он запросто мог внушить кому следует,  что  архивы  нужно  сжечь.
Особенно техническую документацию. Уж кто-кто, а  он  психотронику  люто
ненавидел.
   - Откровенно говоря, - признался Вестгейт, - я все еще,  господа,  не
вошел в тему как следует. Далека она от меня. Извините. Я всегда  считал
психотронику наполовину шарлатанством. Если бы не дело Ларина... Но  все
равно это какая-то фантастика.
   - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, - промычал  Королев.  -  Это
излюбленное направление русской технической мысли.
   - Да уж, - хмыкнул Дядя. -  Машины  хорошие  делать  до  сих  пор  не
научились. А водку и оружие - пожалуйста.
   - У нас еще женщины красивые, - добавил Игорь.
   - Точно, - улыбнулся Вестгейт. - Таких больше нигде нет.
   - А ты не женат?
   - Нет, Игорь, не женат.
   - Ну, найдешь себе здесь...
   - Да я же улетаю сразу, как только закончим...
   - Успеем! - пообещал Игорь.
   - Вы ему не верьте, Алекс, - посоветовал Королев. - У него  репутация
бабника, но это все враки. Так же, как и его имидж пьяницы.
   - Я сообщил вам сейчас то, что вы передадите Волку, - сказал Дядя.  -
Все материалы, которые вы получите для работы, ему не нужны.  Они  нужны
только вам, и только для того, чтобы вы смогли представить себе проблему
во всей ее глубине. А она очень  глубока,  не  сомневайтесь.  Кризис,  с
которым мы столкнулись, был заложен больше  пятидесяти  лет  назад.  Это
наше наследие, и никуда от него не деться. Вопросы есть?
   - Есть, - кивнул Вестгейт. - Где мы найдем Волка?
   - В Швейцарии.
   - Недурственно, - улыбнулся Игорь. - Может, мы у него  задержимся  на
недельку-другую, если разрешит?
   - Тебе, паразит, тут  же  месяц  отпуска  и  премию  в  размере  пяти
окладов. Понял? А с вами, Алекс, Северо-Западный отдел рассчитается.  Мы
уж им обрисуем в красках.
   Все,  что  от  нас  зависит,  тоже  сделаем.  Хотите  полную  ЭКСТРУ?
Пожизненно. А?
   - Не уверен, - покачал головой Вестгейт. - Я боюсь, меня такой допуск
спровоцирует. Знаете,  иногда  очень  хочется  выстрелить  в  чью-нибудь
физиономию...
   Так что я, с вашего позволения, еще подумаю.
   - Вы скажите нам, чем мы можем помочь, и мы все сделаем, Алекс.
   - Благодарю вас.
   - Еще вопросы?
   - Я полагаю, они возникнут по ходу  подготовки,  -  сказал  Игорь.  -
Верно, Алекс?
   Вестгейт кивнул.
   - Тогда мы пошли? - спросил Игорь Дядю.
   - Пожалуй, можно. Отдохните пару часов, переварите  все,  что  сейчас
узнали, и за дело. Алекс, вы можете смело работать у Игоря. Возможно, мы
здесь, в Москве, малость обнаглели и растеряли бдительность... В  общем,
все материалы вы сможете получить по сети прямо на  его  терминал.  Наши
сотрудники живут в нашем, - на последнем слове Дядя сделал  ударение,  -
собственном доме, и туда идет кабель от локальной сети  Службы.  К  нему
минимум раз в неделю подключаются иностранные  коллеги,  и  мы  даже  не
пытаемся их отпугнуть. Пусть развлекаются. Там такая  система  шифрации,
что мы до сих пор сами не понимаем, как ее  взломать.  Работаем  в  этом
направлении, но раньше чем лет через десять просвета не предвидится.
   - Хорошо живете, - только и вымолвил Вестгейт.
   -  Я  не  прощаюсь,  -  сказал  Дядя,  вставая.  Все  поднялись,   и,
обменявшись с начальством рукопожатиями,  братья  вышли  в  операционный
зал. Лавров внимательно смотрел на монитор, но,  когда  Вестгейт  прошел
мимо, повернулся к Игорю и восхищенно показал сразу два больших пальца.
 
ГЛАВА 8 
 
ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ 
 
   В коридоре Вестгейт посмотрел на потолок.
   - Правильно, - сказал Игорь. Они молчали до самого выхода.
   - Пожалуй, и здесь не стоит, - заметил Игорь в гараже Службы.
   Личный транспорт у специального уполномоченного Бойко И. И.  был  ему
под стать - спортивное купе. По привычке Игорь так рванул с  места,  что
беднягу Вестгейта размазало по сиденью. Машина пулей вылетела  из  ворот
и, хрипя и плюясь, завывая резиной в виражах, резво проскочила несколько
переулков. Но сразу же за четвертым поворотом Игорь бросил машину в щель
между двумя припаркованными  грузовиками  и  выключил  двигатель.  Через
несколько секунд мимо пронесся автомобиль с вытянувшим  до  предела  шею
Песоцким. Игорь довольно хмыкнул, достал из кармана маленькую  коробочку
с экраном на жидких кристаллах и нажал кнопку.
   Экран остался чистым.
   - Рассказывай, - предложил Игорь.
   - Хорошо я их? - спросил Вестгейт.
   - В смысле?
   - В смысле мне поверили, что я безумно счастлив тебя видеть.
   - А ты, значит, не счастлив... - протянул Игорь.
   - Как тебе сказать. Честно?
   - Нет, не честно!
   - Слушай, мы с тобой взрослые люди. Совершенно непохожие и внутренне,
и внешне, - Вестгейт с неодобрением покосился на ковбойский наряд Игоря.
- Говорят, ты очень умный. Тогда ты давно уже  просчитал,  какое  у  нас
распределение ролей.
   - Да, - к Игорю начала возвращаться прежняя, еще заочная неприязнь  к
брату. - Главная приманка - ты. Хотелось бы знать, почему.
   - Наш отец специфический человек, - произнес Вестгейт, и на лице  его
появилось мечтательное выражение. "Да он гордится им! - подумал Игорь. -
Восхищается! Ну дела!"
   - Он очень сложная натура, - продолжал Вестгейт.
   - Тоже мне открытие.
   - Послушай меня, пожалуйста! Я тебе хочу объяснить.
   - Да нет проблем. Вещай, - Игорь отвернулся и закурил.
   - Что  ты  знаешь  о  взаимоотношениях  твоих  родителей?  -  спросил
Вестгейт.
   - Я знаю, что мама потом так и не вышла замуж, - прорычал Игорь.
   - А у меня сейчас третий отчим.
   - Миллионер, я надеюсь, как и все предыдущие?
   - Не нужно считать меня зажравшимся иностранцем, хорошо?
   - Хорошо. Ты не зажравшийся... иностранец. Доволен?
   - И для твоей мамы, и для моей расставание с отцом было самой большой
трагедией в их жизни...
   - Это точно.
   - Но моя мама рассталась с Игорем  Волковым  за  три  года  до  моего
появления на свет.
   Игорь  задумался.  Вестгейт  ждал  реакции.  Боковым  зрением   Игорь
заметил, что у холеного красавца отчетливо дрожат руки. И не сдержался.
   - Даже слоны так долго не носят, - заявил он.
   - Я тебя сейчас ударю, - прошипел Вестгейт.
   - Напугал! - пробормотал Игорь, не оборачиваясь. Его так и  подмывало
взять и двинуть заносчивому братцу локтем внос.
   - Не провоцируй меня, пожалуйста!
   - На себя посмотри...
   Вестгейт судорожно втянул в себя воздух.
   - Больше тридцати лет, -  сказал  он  неожиданно  ровным  голосом.  -
Больше тридцати лет он делал вид, что меня нет на свете. Я всегда  хотел
знать - почему? И впервые у меня появилась возможность задать  ему  этот
вопрос И я этот шанс использую, понял? Во что бы то ни стало.
   Игорь неопределенно шевельнул плечом.
   - И ты мне не помешаешь это сделать, - сказал Вестгейт жестко.
   Игорь недоверчиво на него покосился.
   - Пора к психиатру, - вздохнул он. - С  чего  ты  взял,  что  я  буду
мешать?
   Вестгейт замялся.
   - Ты же меня презираешь,  -  выдавил  он  наконец  со  страдальческой
гримасой на лице. - Ты, может, сам этого не чувствуешь... Но я вижу.  Ты
совершенно за собой не следишь. И я вижу! Я ведь тебе отвратителен! Тебя
коробит от того, что я нездешний, тебя раздражают мои манеры, то, как  я
говорю, даже то, как я одет...
   Игорь стряхнул за окно пепел и звонко клацнул зубами.
   - Ты много о себе думаешь, - сказал он  зло.  -  Я  на  тебя  плевать
хотел, ясно? И вообще... Сколько лет тогда прошло, ты сказал? Между тем,
как они расстались и как ты родился? - Игорь вдруг повернулся  и,  хищно
сдавив зубами сигаретный фильтр, внимательно посмотрел на Вестгейта.
   - Три года.
   - А кто тебе сказал, собственно, ты, чмо заморское, что  мы  с  тобой
родственники?
   Ты, мудозвон нерусский!
   Вестгейт сидел к Игорю вполоборота, и ему было не очень  удобно  бить
правой, но он это сделал. В результате он расшиб костяшки  о  деревянную
накладку на руле и  пропустил  одновременно  два  удара  -  напряженными
пальцами  по  яйцам  и  головой  в  переносицу.   После   чего   оказать
сопротивления уже не смог, от мощного пинка вылетел наружу и  улегся  на
грязном  тротуаре.  Сам  того  не  желая,  он  нашел  удачный  выход  из
щекотливого положения. Если бы  Вестгейт  каким-то  чудом  задержался  в
машине, у Волка появился бы реальный шанс стать в этот  день  наполовину
менее отцом.
   Игорь  по  инерции  выскочил  на  улицу,  походя  вытащив  из  салона
внушительный  кусок  арматурного  прута.  Железяка  была  в  своем  роде
исторической реликвией.  С  этой  арматуриной  молодой  Волков  стоял  у
двадцать второго подъезда московского "Белого дома", защищая  президента
Ельцина во время "августовского путча" 1991 года.
   Впрочем, таких подробностей Игорь не знал. Он просто нашел этот  прут
в оставшейся от отца развалюхе на колесах и, сочтя его предметом в  быту
полезным, всегда перекладывал из старого авто в новое.
   Утробно рыча, Игорь подскочил к скрючившемуся на асфальте Вестгейту и
застыл над ним  в  позе  бейсболиста.  Вестгейт  тихо  постанывал  и  не
шевелился. Одну руку он  зажал  между  ног,  второй  держался  за  лицо.
Несколько секунд Игорь, слегка раскачиваясь на напряженных ногах,  стоял
над телом поверженного брата, а потом ему  полегчало.  Он  опустил  свою
железяку, сделал пару неверных шагов назад, ухватился за открытую дверь,
рухнул на правое сиденье и уронил прут на асфальт.
   Игоря била крупная дрожь, во рту пересохло, глаза застилал туман.
   - Нельзя меня бить! - рявкнул он. - Нельзя-я-я!!!
   Вестгейт в ответ что-то промычал.
   Трясущимися руками  Игорь  достал  сигареты.  После  долгой  неравной
борьбы зажигалка уступила, и он  смог  прикурить.  Саднило  левую  руку,
которой он блокировал удар Вестгейта - браслетом часов ободрало кожу.
   Редкие прохожие старались побыстрее  миновать  лежащего  на  тротуаре
молодого человека в дорогом костюме.
   Сделав несколько глубоких затяжек, Игорь перебрался на левое  сиденье
и отвернулся. Потом включил музыку. Его все еще трясло.
   -  Меня  нельзя  бить,  -  повторил  он.  -   Ни-ког-да.   Ни-за-что.
Ни-про-что. Нельзя.
   Справа зашуршало - Вестгейт пытался встать на четвереньки.
   - Ты... ты мне лицо разбил... - простонал он. Игорь коротко глянул на
Вестгейта.
   - Крови не вижу, - отрезал он.
   - Ты... ты... - не унимался Вестгейт.
   - Да, я скотина, - сказал Игорь. - Но ты  первый  начал.  Вестгейт  с
трудом выпрямился и заковылял прочь.
   - Куда?! - крикнул Игорь. - Ты, напарник хренов! Стоять!
   Реакции не последовало. Игорь взревел и пулей вылетел  из  машины.  В
три прыжка он нагнал Вестгейта, ухватил поперек туловища, отволок  назад
и воткнул на сиденье.
   Захлопнул дверь и, не забыв подобрать заветную  арматурину,  вернулся
на свое место. Ему стало жарко. Вестгейт был немного выше него и гораздо
тяжелее.  На  честный  английский  бокс  с  ним  Игорь  никогда  бы   не
согласился.
   - Больно? - спросил  он  брезгливо.  Вестгейт  отнял  руку  от  лица,
бесцеремонно повернул к себе зеркало и, строя жуткие гримасы, обследовал
повреждения.
   - Теперь распухнет, - пожаловался он. - Ты, рейнджер,  тебе  что,  не
сказали, что я дипломат?
   -  И  чего?  -   Игорь   развернул   зеркало   обратно   и   принялся
восстанавливать сбитую настройку. Он уже  не  злился,  ему  просто  было
рядом с Вестгейтом как-то противновато.
   - Чего, чего! Нельзя мне с разбитой мордой, вот чего!
   - А чем ты думал, мать твою, когда на меня замахнулся? Тебе,  значит,
с разбитой мордой нельзя, а мне можно, да?
   - Я не знаю, - буркнул Вестгейт, ощупывая переносицу. -  Я  не  знаю,
что на меня нашло...
   - Сказать? - предложил Игорь мстительно. Вестгейт посмотрел на него с
подозрением. Левую руку он по-прежнему держал между ног. Игорь ткнул его
туда не опасно, но весьма чувствительно.
   - Тебя заело, что ты ублюдок, - заявил Игорь,  воинственно  оттопырив
челюсть.
   - То есть? - не понял Вестгейт.
   - Забыл русский? Хорошо. Проясним. Ты fuckin' bloody bastard.
   - Я оценил произношение, - осторожно сказал Вестгейт, - но  опять  не
понял.
   - Значит, слишком много слов. Хватит одного. Бастард. Вестгейт  мелко
затрясся всем телом. Казалось, он сейчас зарыдает.
   - И это твоя проблема, ясно?! - рявкнул Игорь. -  Твой  "акцент"!  Но
меня он не касается! Меня не фачит, чей ты сын, понятно?! У  меня  своих
проблем вагон! И ты не смей, зараза, тащить в мою жизнь  свои  долбанные
комплексы!  Подлечился  бы  для   начала!   В   собственных   заморочках
разобрался! Тебе, психологу, сам бог велел!
   Всех бы вас, мать вашу, по больницам разложить... Дышать  уже  нечем,
одни психологи вокруг! А некоторые еще и в братья набиваются! - Он снова
начал заводиться.
   -  Но  ты  ведь  сам  только  что  сказал,  что   мое   происхождение
сомнительно! - Вестгейт тоже повысил тон и даже левую руку высвободил. -
Поэтому не надо себя обманывать, тебе есть  до  этого  дело!  Тебе  тоже
нужны факты! А вот это что, плохое доказательство? - Он  ткнул  пальцем,
указывая на свое лицо.
   - Я тебе покажу минимум два лица ничем не хуже. Костенко и Ларин.  Да
таких  физиономий  полным-полно  в  любой  стране,  где   есть   родовая
аристократия! Это у нас они редкость...
   - Если это не доказательство для тебя, то  доказательство  для  него!
Потому что он обо мне знает!
   - А ты его хоть раз в жизни видел?
   - Нет! Нет! - пролаял Вестгейт. И Игорю вдруг стало его жалко.
   - Ты дурак, - сказал он беззлобно. - Я узнал о твоем существовании за
час до нашей встречи. И первая моя реакция была - отторжение. По той  же
самой причине, до которой додумался ты. Потому что Служба  уверена,  что
ты Волку интереснее, чем я. Но я напрягся и заставил себя тебя полюбить.
И у меня это, мать-перемать, получилось!  И  когда  ты  там  в  кабинете
дурочку валял, я искренне тобой любовался!
   А ты... А ты... Сука ты! Говно ты, вот ты кто после этого!  Вестгейт,
надувшись, смотрел куда-то вперед.
   - А я, может, всю жизнь мечтал о брате! - с вызовом заявил  Игорь.  -
Которым хотелось бы гордиться! Который бы мне верил и верил  в  меня!  И
наоборот! Я же...
   Я даже собаку завести не могу! От меня женщины уходят  через  неделю,
ну, максимум через месяц! Не могу я ни о ком заботиться, у меня все силы
уходят на борьбу с собой... Я тебя, может, двадцать лет жду не  дождусь!
А ты мне тут спектакли закатываешь...
   - И все ты врешь, - сказал  Вестгейт  очень  спокойно.  -  Знаешь,  я
пойду. Ты не беспокойся, я материалы сейчас просмотрю на Службе.  Но  от
тебя мне, извини пожалуйста, блевать хочется.
   - Скатертью дорога, - пожелал Игорь.
   Когда дверь за Вестгейтом закрылась, Игорь  сделал  музыку  погромче,
сложил руки на груди и насупился. Долгожданная операция  сорвалась,  еще
не начавшись. "Сейчас Вестгейт все доложит, и меня отстранят. И когда  я
теперь увижу Волкова, черт его знает. Скорее всего  никогда.  Впервые  в
жизни мне захотелось его увидеть не для того, чтобы плюнуть  в  лицо.  А
для того, чтобы поговорить по душам. Потому что этот, блин,  Вестминстер
- это чертовски интересно. Если я не ошибаюсь, то история его  появления
на свет - просто трагедия Шекспира. Это же, елки-палки, случай  из  тех,
что показывают в кино, но которых не бывает в жизни. Потому что ни  один
более или менее умный мужчина не согласится на такое.  Или  не  выполнит
потом условий договора".
   - Ублюдок ты, Винчестер, - сказал Игорь.  -  А  я  тебе,  козлу,  так
обрадовался...
 
*** 
 
   Когда раздалась трель домофона, Игорь играл с кляксой. Черный  мячик,
пульсируя от наслаждения, катался туда-сюда по столу, а  Игорь  старался
прихлопнуть его ладонью. Это у кляксы была любимая забава. Она  ее  сама
выдумала.
   Слегка задыхаясь, Игорь подошел к двери и нажал кнопку.
   - Игорек, к тебе прошли только что, - сказал вахтер. -  У  него  наша
карточка, но я его раньше не видел и вот решил...
   - Тебе стало интересно, да? - хмыкнул Игорь. А  про  себя  подумал  -
однако любопытный поворот! Он был дома уже два часа и все это время ждал
звонка от Королева с матерной руганью и выговором в  приказе.  А  вместо
этого, судя по всему, приперся братец.
   - Он тебе  не  родной,  случаем?  -  спросила  вахта.  -  Вы  здорово
похожи...
   - И ничего мы не похожи, - возразил Игорь-- А так... Считай, родной.
   - Ну, приятно расслабиться, - пожелала вахта и отключилась.  И  сразу
же загудел дверной звонок.
   Машинально,  по  отработанной  годами  привычке,  Игорь   шагнул   за
небольшой уступ, образующий в прихожей мертвую зону, и  нажал  еще  одну
кнопку. Дверь стала прозрачной. Игорь обомлел. За дверью на  самом  деле
стоял Вестгейт. Но боже милостивый, что с ним стало!
   Красавчик  точно  заглянул  на  Службу  и  побывал,  как  минимум,  в
медпункте и в костюмерной. Лицо у него оказалось чистеньким, как будто и
не били по нему, а одет он теперь был в точности, как Игорь, - джинсовый
костюм, черная футболка и ковбойские сапожки на низком каблуке. Волосы у
Вестгейта были слегка взлохмачены. В руке он держал небольшой саквояж.
   Игорь отомкнул замок, и дверь убралась в стену.
   - Здравствуй, - сказал Вестгейт. И опять Игорю  пришло  на  ум  слово
"балансиров