дохнула. Мастер тут же повернулся к ней -  и  Тане  чуть
плохо  не  стало,  таким  знакомым   был   этот   взгляд,   одновременно
пронзительный и ласкающий.
   - Какой же ты родной. - Таня прижалась к нему крепче.
   - Ты лучше всех... - прошептал Мастер ей на ухо.
   - И что же нам теперь делать?
   - Карма пойдет к себе. А мы останемся  здесь.  Хочешь,  можем  завтра
съездить в лес погулять, по нашим местам... У меня вроде как выходной.
   - Тебе не кажется, что это было уже решено, едва мы сегодня  друг  на
друга посмотрели?
   - Кажется.
   - Так зачем спрашивать о том, что решено?
   - А-а... - Мастер слегка отстранился, высвободил руку и взял со стола
бокалы. - Держи... Не знаю я, что дальше. Главное я сделал - ты в  курсе
происходящего. А кто предупрежден - тот вооружен.  А  скажи  -  ты  ведь
обалдела, когда меня увидела?
   - Ты был такой красивый...
   - Тьфу! Я ведь не о том, милая!
   - Ну и я не о том, потому  что  вовсе  я  не  обалдела.  То  есть  я,
конечно, не ожидала тебя  увидеть.  Но  ребята,  которых  ты  прислал...
Что-то в них было удивительно напоминающее тебя. Мне с ними вдруг  стало
так спокойно... И лица очень приятные. А когда мне  показали  фотографию
Кармы - вот тогда я действительно обалдела! И готова была за ними  пойти
куда угодно.
   - Да, Карма - это наш секс-символ. В нее вся Школа  влюблена.  Мы  ее
даже как рекламный образ используем. Клиенты просто обмирают.
   - Клиенты?
   - Конечно. Есть  ведь  две  Школы.  Одна  -  наша.  А  вторая  -  это
совершенно  реальная  охранная  фирма,  работающая  с  собаками.  Охрана
крупных объектов, сопровождение грузов, караульная служба.  Мы  там  все
вторую зарплату получаем. Так вот, есть такая контора, называется  Офис.
Это действительно офис в центре города,  он  же  легальный  пост  связи,
потому что Школа для непосвященных  не  существует.  А  должны  же  наши
мужики женам и прочим девочкам рабочий телефон давать? Вот они и дают...
   И в этом самом Офисе, едва ты входишь, тут же упираешься в фотографию
Кармы размером метр на два. Знаешь, даже на меня производит  глубочайшее
впечатление...
   - Ты сказал, телефоны дают... А жены вообще в курсе,  где  именно  их
мужья работают? Или эта охранная фирма еще и от жен "крышей" выступает?
   - Тут сложно, - нахмурился Мастер. - Понимаешь, с одной  стороны,  мы
все дали подписку. А с другой - ты же знаешь меня, - я дурацких приказов
не  выполняю.  И  в  Школе  таких  людей  большинство.  Поэтому  с  нами
считаются. И если охотник один раз подписку нарушит,  расстреливать  его
никто не станет, потому что второго раза уже не будет  никогда.  Сам  не
захочет. Чтобы тебе было понятнее -  вспомни  нас  с  тобой  восемь  лет
назад...
   - Стоп! - сказала Таня. - Прости.
   - Да что ты... Ничего.
   - Нет, правда! Я поняла, поняла все...
   - И слава богу, - улыбнулся  Мастер  и  осторожно  погладил  Таню  по
волосам, а она потянулась к нему и мягко-мягко прикоснулась губами к его
рту. Мастер вздохнул, привлек Таню к себе,  и  она,  в  истоме  закрывая
глаза, увидела, как сомкнулись бесконечно любимые длиннющие ресницы,  по
которым столько девочек сходило с ума, -  а  вот  они  здесь,  рядом,  и
потом,  когда  нам  захочется  друг  на  друга  посмотреть,  он  сначала
обязательно прижмется к моей щеке и ресницами ее пощекочет...
   Так и случилось. И Таня сказала:
   - Или я сейчас разревусь, или я это скажу.
   - Давай! - улыбнулся Мастер, снижая пафос момента.
   - Ты самый-самый-самый-самый.
   - Спасибо, - кивнул Мастер. - Я знаю. Ты мне тоже очень  дорога.  Чем
больше времени проходит, тем лучше я это понимаю.
   - Так что же нам делать все-таки?
   -  Ну  сколько  можно?  У  нас  тихий  интимный  вечер   или   сходка
подпольщиков? Завтра поговорим.
   - Нет, милый. Завтра все это окажется сном - и твоя Школа, и  собаки,
и охотники эти сумасшедшие. Я проснусь, и мне опять покажется, что всего
этого не может быть.
   - Но ведь рядом буду я, - произнес Мастер печально, опуская глаза.  -
Или у тебя условный рефлекс на  информацию  из  моих  рук?  Запредельное
торможение?
   -  Я  еще  не  собака,  -  сказала  Таня  наставительно,  -  так  что
запредельного у меня не бывает. Но я всего  лишь  человек,  и  тормозить
умею. Особенно когда мне страшно.
   - Сейчас-то хоть не страшно?
   - Когда я говорила с охотниками, страшно не было. А когда пришел  ты,
я испугалась, потому что охотники твои - иллюзия, а ты - реальность.
   Мастер очень внимательно посмотрел Тане в глаза, и  она  задохнулась,
настолько его взгляд проникал в душу.  "Раньше  мне  казалось,  что  это
выражение любви.
   Теперь я заметила: он смотрит так на всех.  Научился  применять  свой
дар  в   полную   силу.   Конечно,   он   не   экстрасенс,   но   что-то
сверхъестественное есть в его глазах.
   Как будто он видит такое, чего не видит никто".
   - Ты всегда был  такой...  непохожий.  До  того  непохожий,  что  мне
пришлось выбрать: либо ты, либо все остальное, что есть на  этом  свете.
Что-то одно мне снится. Я решила, что снишься ты...  А  теперь  понимаю,
что снилось все остальное. Я живу непонятно зачем. Делаю не то. Думаю не
так. И все, с кем приходится общаться, - такие же идиоты. Но я никак  не
могу освободиться от их власти, понимаешь?
   Стадное чувство. Я все  эти  годы  страшно  тебе  завидовала.  Просто
ненавидела тебя!
   За то, что ты набрался смелости искать свой путь и на всех плевать...
Любила - и ненавидела. Какая же я была дура!  Прости  меня,  пожалуйста.
Если можешь...
   - Наша Таня  громко  плачет,  -  продекламировал  Мастер.  -  Пропила
последний мячик.
   Вот вернется с зоны Хачик, купит Тане новый мячик.
   - Перестань.
   - Тань-перестань. Пойми ты наконец, что сделанного  не  воротишь.  Не
казниться нужно, а выправлять то, что плохо вышло. Я, например,  пытаюсь
исправить ошибки идиотов, о которых ты сейчас говорила. Ошибки,  которые
могут стать фатальными,  кроме  шуток,  для  всего  человечества.  А  ты
попробуй выправить линию своей жизни.
   Для начала, а там посмотрим. Может, ты и мне поможешь...
   Карме в ее углу что-то приснилось - она дрыгнула задней лапой и глухо
рыкнула.
   По-прежнему лежа на спине, шевельнула головой и  уставилась  на  Таню
мутным со сна глазом.
   - Спи, моя радость, - успокоил ее Мастер. Карма вздохнула и с  глухим
стуком уронила тяжеленную башку на ковер.
   - До чего же удивительные псы... - сказала Таня с глубокой  нежностью
в голосе.
   Один взгляд на  Карму  заставил  ее  забыть  все  серьезные  вопросы,
которые так хотелось задать. - Всегда  любила  больших  лохматых  собак.
Мечтала в детстве о ньюфаундленде, а потом однажды  увидела,  как  рядом
идут ньюф и кавказка. И все!
   -  Да,  -  улыбнулся  Мастер.  -  Разница  потрясающая.  Ньюф   такой
подвижный, весь как на пружинах. И голову высоко держит. А кавказка... Я
всегда говорил, что если бы крокодилы были волосатые, они  выглядели  бы
именно так. Лапы ставит тяжело, а  голова  и  спина  -  почти  на  одном
уровне. И шеи даже не видно. Удивительно комфортно себя чувствуешь рядом
с такой собакой. Если заведешь кавказца - все, другие породы для тебя не
существуют. Хотя знаешь, я иногда, когда устаю, мечтаю о бернце.  Тут  я
даже на кобеля согласен.
   - Да что хорошего в этих бернцах? У них уши лопухами висят...
   - Ты, солнышко, давно не выводила Кавказа на прогулку. Ты эту  породу
чересчур идеализируешь. Все-таки они прирожденные убийцы.
   - Всегда ты любил жесткие термины. А  уж  имя-то  себе  взял!  Мастер
собак! Это надо же было вспомнить...
   - Положим, мне это прозвище сверху назначили. И даже  раньше,  чем  я
пришел в Школу. Так что  я  не  Мастер  собак,  а  просто  Мастер.  Хотя
заманчиво.
   - Это ведь из Ли Бреккет?
   - Да, "Собаки Скэйта". Какие там  роскошные  Северные  Псы...  Ростом
почти с лошадь, когти втяжные, как у тигра.  Телепаты  к  тому  же...  И
Мастер собак, добрый и страшный великан,  который  их  воспитывал.  Даже
когда Псы вырастали, они не могли воспринимать его в реальном  масштабе,
как обычного человека. Относились  к  нему,  как  к  гиганту.  Любили  и
боялись одновременно. Красивая сказка...
   - Некрасивая. Там все собаки гибнут.
   - И Мастер тоже. А пара  собак,  по-моему,  остается...  Слушай,  как
давно мы это читали, а?
   - Мы вообще очень давно знакомы, милый.
   - И что же нам теперь делать?
   - Не знаю. Возьми меня на охоту.
   - Исключено. Это дело камерное. Я бы даже сказал  -  интимное.  Чужим
туда нельзя.
   А потом, ты уже на границе зоны расчистки так напугаешься...  "Дырки"
ведь излучают.
   - Откуда ты такой взялся? Почему тебя это излучение не трогает?
   - Тебе очень важно знать?
   - О любимом человеке хочется знать правду. Какая бы она ни была.
   - Очень уж ты серьезно это говоришь, ангел мой.  Просто  не  красивая
молодая женщина, а космонавт-исследователь. Даже отвечать не хочется.
   - Если знаешь - ответь, - попросила Таня. - Мне это важно. Поверь.
   Мастер секунду подумал, глядя ей  прямо  в  глаза.  Он  искал  нужное
слово, которое сведет на нет всю правду в его  ответе,  превратит  ее  в
шутку, в бред, в дым. И слово пришло.
   - Мутация, - сказал он, опуская глаза. - Причем не наследственная,  а
наведенная извне. Мутагенный фактор я пока не  вычислил...  -  Он  вдруг
почувствовал, что злится. "Какого черта?! Почему  я  должен  врать?  Всю
жизнь врать, даже самым близким людям. В детстве ведь не был  врунишкой,
рано понял, что говорить правду  выгоднее.  А  сейчас?  Обманываю  Штаб,
обманываю Доктора, охотниками верчу  как  куклами...  Я  не  виноват,  я
просто  вынужден  отвечать  своим  обманом  на  ложь   Штаба,   Доктора,
Саймона... Но как же мне  надоело  выкручиваться,  увиливать,  постоянно
недоговаривать! Надоело..."  Мастер  усмехнулся,  пронзил  Таню  злобным
взглядом, и его "понесло":
   - Ты хотела правды? Вот она, правда.  Я  мутант.  Это  реальность.  И
охотники - реальность. Школа - реальность. И зомби, которые  выходят  на
московские улицы с наступлением темноты, это тоже реальность. Я не знаю,
что вызвало их к жизни.
   Есть  интересная  версия,  но  пока  рано  о  ней   говорить.   Будем
придерживаться фактов: территория нашего  города  по  ночам  вступает  в
соприкосновение с  другим  измерением.  Самым  поганым  из  возможных  -
Инферно в чистом виде. Не знаю, как твари называют себя, но для нас они,
безусловно, олицетворяют  силы  зла.  Силы,  использующие  тела  реально
существовавших людей, чтобы убивать и уносить к себе все новых и  новых.
Если бы мы эту гадость не сдерживали, превращение людей в тварей шло  бы
в бешеной прогрессии. Вот она, реальность, ангел мой.
   - Ты ведь здорово рискуешь, выдавая это, - сказала Таня задумчиво.  -
Ты же не девочку с улицы охмуряешь.  И  если  будет  утечка,  тебе  Штаб
голову открутит. А мне промоют мозги. Ладно, обо мне-то ты не подумал, я
для тебя просто инструмент вроде Кармы.  При  всей  твоей  любви  к  нам
обеим...
   - Не нужно меня провоцировать, - скривился Мастер. - Ты знаешь, как я
к тебе отношусь. И ты знаешь, что для меня значат вопросы  безопасности.
Я ведь трус...
   Самый настоящий. Я когда догадался, до какой степени  я  труслив,  то
долго переживал. А потом сообразил, что мой страх не от задницы идет,  а
от головы. И успокоился. Так что все прикрыты - и ты, и даже Карма. И  я
могу говорить все, что хочу. Ты хотела правдивый ответ? Ты его получила.
Твой любимый человек - не совсем человек. Не чудовище, не монстр, просто
э-э... другой. Как ты и говорила - непохожий. Довольна?
   - Ох, - сказала Таня, - Может, хватит на сегодня, а?
   Я лучше домой поеду...
   - Прости, - снизил тон Мастер. - Я что-то не  то  сказал?  Только  не
уезжай.
   - Я просто устала. Не обращай внимания. Я... я так рада тебя  видеть!
А ты... ты меня, как лимон, выжимаешь...
   Мастер обнял Таню, крепко прижал к себе и зарылся лицом в ее волосы.
   - Прости... - прошептал он. - Прости...  Я  тоже  безумно  рад  тебе.
Поверь, мне очень трудно было решиться на  новую  встречу.  Я  бы  и  не
рискнул, наверное, но ты влезла в эту историю... И я уже не мог остаться
в стороне. И все равно боялся - мы не виделись  столько  лет,  вдруг  ты
отвернулась бы от меня...
   - Глупый, - прошептала Таня, гладя его  по  голове.  И  усталость,  и
тревогу будто рукой сняло. Был только несчастный, одинокий, запутавшийся
любимый человек. - Ты мог бы позвать меня сто лет назад.
   - Нет. Не мог.
   - Верю. Тебе виднее. Ну, ничего. Мы ведь теперь вместе, правда?
   - Правда...
   - И будем вместе какое-то  время,  а  какое  -  неважно.  Сколько  ты
можешь, сколько тебе будет нужно. Главное - вместе.
   Мастер повернулся к Тане лицом, и она увидела, что в  глазах  у  него
слезы. И конечно же, она бросилась целовать эти бесконечно любимые глаза
и прижала к груди эту самую любимую умную лохматую голову.
   - Я люблю тебя, - прошептал Мастер. - И  всегда  любил.  И  мы  будем
вместе. Сколько можем.
   - Да, - улыбнулась Таня. - Только ты не уходи в себя. Рассказывай,  я
буду слушать. Я верю тебе, я только действительно устала.
   - Сейчас будем спать.  -  Мастер  выпрямился,  часто  моргая.  -  Эй,
чудовище!
   Чудовище очнулось и слегка приоткрыло один глаз. Вставать оно явно не
собиралось.
   - Место! - приказал Мастер. И Таня удивилась, как удивлялась до этого
множество  раз,  тому,  насколько   легко   этот   невероятный   человек
переключается с одной модели поведения на другую. Секунду назад  он  был
мягкий и податливый, но вот нужно командовать -  и  голос  будто  сталь.
Резкий и довольно неприятный  тембр,  который  в  любом  шуме  отчетливо
слышен. Настоящий командный  голос.  "Никогда  я  не  научусь  до  конца
доверять этому мужчине. Всегда мне кажется, что он со мной играет и  что
на самом  деле  он  именно  такой,  как  этот  его  голос.  Ему  бы  еще
серо-стальные глаза... Но глаза у него мягкие и  глубокие,  и  я  в  них
тону. Глаза - это единственное в нем,  чему  я  верю  безоговорочно.  Но
сколько же за ними всего..." - Место, место! - повторил  Мастер.  Собака
грузно перевалилась на живот, неуклюже поднялась и на  деревянных  ногах
поковыляла в соседнюю комнату, которая для  нее  была  спальней,  а  для
Мастера кабинетом. Проходя мимо Тани, Карма бросила  на  нее  задумчивый
взгляд.  Таня  ожидала  увидеть  в  нем  презрение,  но  прочла   только
любопытство.  "Обалденная  собака.  Впервые  в  жизни  вижу   совершенно
ненормальную кавказку. Она на меня даже ни разу не зарычала. Веревки  ты
вьешь из всех и вся, Мастер собак. Веревки... А мае нравится".
   - Обалденная собака, - повторила Таня вслух.
   - Элита, - сказал Мастер не без  гордости.  -  Штучное  производство.
Made by hand.
   - Он протянул вслед проталкивающейся в дверь собаке кулак.  -  Просто
всю эту самую hand об нее отбил в процессе работы. И зазнался страшно. А
действительно, не каждый так смог бы. Вот смотрю на эту рыжую задницу  и
думаю: какой же надо  быть  личностью,  чтобы  эдак  кавказку  обломать!
Нормальному человеку такое не под силу.
   - Супермен!
   - Мутант, - объяснил Мастер с притворной мрачностью.
   - Дурак мой любимый.  Надеюсь,  сексуальную  сферу  твоя  мутация  не
затронула?
   - Еще как затронула! И передается она исключительно этим путем.
   - Тогда зарази меня. Может, я лучше стану тебя понимать.
   - Хорошо бы, - сказал Мастер. - В таком случае пошли. Или тяпнем  еще
по коктейлю?
   - Чистой хочу, - попросила Таня. - Накапай женщине рюмочку по  старой
памяти!
   - Отлично! - обрадовался Мастер, придвигаясь к столику  с  напитками.
Руки его разливали выпивку, а голова интенсивно работала.  "Кажется,  на
сегодня давления на психику ей действительно хватит. Несколько дней  она
будет думать, а потом мы поговорим всерьез. Какая же я сволочь!"
   - Ну, - сказал Мастер, - давай, как в старые добрые времена.  Помнишь
наши тосты?
   - А то! - рассмеялась Таня. - Давай!
   -  Мир  друзьям,  смерть  врагам!  -   провозгласил   Мастер.   Рюмки
сдвинулись. За стеной Карма перевернулась на другой бок.
 
*** 
 
   - Вообще,  -  сказал  Крюгер,  -  я  им  не  завидую.  Иметь  дело  с
сумасшедшим осведомителем...
   - А  стукачи  никогда  не  отличались  уравновешенностью,  -  заметил
Мастер.
   - Вы, господа, можете считать меня совсем тупым, - заявил Горец, - но
я ничего такого не заметил. Ну, стал парень какой-то  перекошенный,  это
да. Так его, наверное, совесть заедает... Ты ж, Мастер,  ему  разве  что
памперсы не менял.
   Может, поговорить с ним по душам? Вдруг он еще  и  на  нашей  стороне
поиграет?
   - А что? - встрепенулся Крюгер. - Двойной агент! А, Мастер?
   - Бесполезно, - помотал головой Мастер.
   - Давай попробуем!
   - Говно вопрос! - поддержал Горец. - Наедем, высадим на измену...
   - Не наедешь, - сказал  Мастер.  -  Он  испортился-Он  просто  больше
ничего не понимает и никому не верит. И потом, что за дела?  Ты  охотник
или чмо? Куда глаза свои засунул?
   - В задницу, - съязвил Горец. - Потому что ты меня  не  убедил.  Мне,
например, каждый день на улице попадаются такие рожи, по которым  только
из пульсатора и стрелять. Их пулей не прошибешь. А собаку  мордовать  до
потери сознания - это уже чисто личная  проблема.  Ты  Карму  вообще  не
бьешь. А я вот своего придурка мудохал почем зря.
   - И все без толку, - заключил Мастер. - Потому что бить надо уметь.
   - Скажите пожалуйста! - возмутился Горец. - Тоже мне мастер выискался
на мою голову!
   - Ты меня слушать будешь или нет?
   - Больно мне тебя слушать! И обидно.
   - Не клокочи, старик, - попросил Горца Крюгер. Перебори себя. Я знаю,
что ты этого мальчика любишь. Все его любят. Тут вопрос-то не в любви. А
вопрос в том, что нам с ним делать.
   - Так я же тебе, пню такому, час уже объясняю!
   - А я тебе говорю, что ты ошибаешься.
   Горец сник. Он сидел, легкомысленно  болтая  ногами,  на  замасленном
верстаке в ангаре  техобслуживания.  Мастер  и  Крюгер  примостились  на
багажнике знаменитой школьной "шестерки",  той  самой,  у  которой  одна
черная дверь, расточенный  движок  и  фантастическая  подвеска.  Под  их
суммарным весом в сто восемьдесят кило машина едва-едва просела. У стены
на куче утеплителя дремали собаки. В открытых настежь  воротах  курил  и
любовался снегопадом Хунта. Саймона нужно выводить из игры  -  это  ясно
всем, даже Горцу. Он просто еще не  свыкся  с  таким  положением  вещей.
Ничего, осознает.
   - Я просто в шоке, мужики! - заявил Горец.
   - Да ну? - спросил  ехидно  Мастер.  Глаза  его  заблестели  недобрым
огнем.
   - Ладно, ладно! - выставил перед собой раскрытые ладони Горец.
   - Почему же? - Мастер встал и подошел к Горцу вплотную. -  Ничего  не
ладно, - сказал он, глядя охотнику прямо в глаза и до упора засунув руки
в карманы брюк.
   - Ничего не ладно. Значит, ты у нас теперь будешь ведущий гуманист?
   - Не надо! - попросил Горец,  переставая  болтать  ногами  и  ощутимо
уменьшаясь в размерах.
   - Надо! - почти рявкнул Мастер. - Мне, например, позарез  надо  пойти
вразнос. Но я стараюсь держать себя в руках. А  ты  играешь  в  жеманную
барышню. Я понимаю, что ты боишься ответственности. Но есть же предел!
   - Ответственность - твоя прерогатива, - тихо напомнил  Мастеру  Хунта
издали.
   - Но я же не могу один! - не повышая голоса, возмутился Мастер.
   - Ухлопать охотника не можешь, - согласился Хунта, не оборачиваясь. -
А нести ответственность за такое решение вполне.
   - Ухлопать? - слабым голосом спросил Горец.
   - Уделать, - пояснил Хунта. - Пристукнуть.  Замочить.  -  Он  щелчком
выбросил окурок за ворота и потянул из кармана пачку.
   - Ё! - произнес Горец, хватаясь за голову. - Ё-моё... А Хасан? Что же
с ним-то будет?
   - Вот это уже конструктивный разговор, - похвалил его Крюгер.
   - Хасана он сам убьет, - пообещал Хунта. - Если не со  дня  на  день,
так через месяц