азогнал старых и не беру новых. Потому что еще неделя, и я
начну их одной рукой лечить, а другой - подпитываться от  них,  воровать
энергию. Просто включится инстинкт самосохранения. И я стану вампиром. А
вампиром я быть точно не хочу".
   Тим вздохнул и повернулся к подъезду. Там, дома, спит  любимая.  А  в
холодильнике стоит водка. И впереди - либо  сумасшествие,  либо...  "Мне
плохо. Меня прижали.
   Нужно выпить".
   Усевшись на кухне, Тим долго глядел в полный до краев стакан.  "Жилье
оплачено на полгода вперед. А вот денег на еду и допинг осталось  месяца
на два. Успею я решить эту проблему за два месяца?"
   - Ну, бляди! - прошипел он. - Достали вы меня!
   Давясь, он затолкал в рот спиртное. Закурил.
   "Зачем я им? Может, эти гады решили посмотреть, как поведет себя  под
давлением экстрасенс? Непонятно. Значит, нужно выяснить  главное  -  для
чего меня "пробивают" и делают мне больно. Нужен контакт с  "хозяевами".
Мне нужно знать, кто они и чего от меня хотят. Если они  решили  сделать
из меня лабораторную крысу - из самих чучела набью. А если у них есть ко
мне деловой разговор - что ж, поговорим..."  Тим  налил  себе  еще.  Все
проблемы окружающего мира постепенно отходили на  второй  план.  Куда-то
делись сложности с родителями. Перестала волновать заброшенная учеба. Не
трогали  больше   журналистские   заморочки.   И   пропала   любимая   -
действительно ли любимая? - женщина.
   Остался только он, Тимофей Костенко, который никого не  любит,  кроме
себя, и у которого все еще впереди.
   Это было знакомое ощущение. И чертовски приятное.
   - Из всех чучела набью, - сказал  Тим,  сжимая  кулак.  Он  поднялся,
встал  посреди  кухни,  "щелкнул".  Отбросил  глупый  тошнотворный  мир,
придуманный людьми, весь  сотканный  из  пошлости,  подлости  и  похоти.
Несколько секунд вживался в мир тонких излучений, такой реальный,  такой
честный и правильный. Легко поймал  в  кулак  пролетавшую  мимо  голубую
молнию.  Совершенно  не  чувствуя  боли,  которую  молния  пыталась  ему
причинить, посмотрел,  как  она  бьется,  вырываясь.  И  одним  коротким
напряжением воли убил ее. Поймал еще. И тоже убил. И убил еще. И еще.  И
еще. И засмеялся.
   Когда Ольга проснулась  на  рассвете  и  бросилась  его  искать,  Тим
полулежал в кресле, стоящем посреди кухни. Он спал крепким  сном,  и  на
губах его играла незнакомая Ольге прежде холодная, злая улыбка.
 
ЧАСТЬ II 
 
ЭКСТРАСЕНС 
 
30 ноября 1990 года - 26 января 1991 года 
 
   - Добрый день, господин Лапшин! -  сказал  Тим  в  трубку,  перебивая
голос на автоответчике. - Это вас  некто  Костенко  беспокоит.  Если  вы
дома, пожалуйста, ответьте.
   - ...буду вам очень признателен... - бормотало в трубке.  -  Говорите
после звукового сигнала... - Сергей Борисович! -  повторил  Тим.  -  Это
Тимофей Костенко. Пожалуйста, ответьте мне!
   - Да! - раздраженно бросила трубка. - Слушаю вас.
   - Здравствуйте, Сергей Борисович.
   - Здравствуйте, Тимофей. Чем могу быть полезен?
   - Мы не могли бы встретиться?
   - Зачем? - без секунды промедления выдохнул Лапшин. И Тим  услышал  в
его голосе страх.
   - Это не займет много времени. У меня к  вам  несколько  вопросов,  и
очень не хотелось бы по телефону... - Честное слово, я просто  не  знаю,
Тимофей.
   - Пятнадцать минут, Сергей Борисович. Будьте любезны! Лапшин замялся.
Слышно было, как он тяжело дышит.
   - Право, не знаю... - пробормотал он наконец. - Понимаете, Тимофей, у
меня сейчас наплыв клиентов... Ну, вы в курсе, что это такое.  Я  просто
не в состоянии уделить вам время. Я должен отдыхать,  восстанавливаться,
вы же понимаете... - А я вам помогу, - предложил Тим вкрадчиво.
   - Нет! - почти взвизгнул Лапшин. - Нет, спасибо  большое,  нет...  Вы
знаете что, Тимофей... А вы позвоните мне  через  недельку,  а?  Хорошо?
Возможно, я буду посвободнее... - Хорошо, - вздохнул Тим. - До свидания.
Я обязательно... - До свидания! - радостно перебил его Лапшин  и  уронил
трубку.
   - Вот чмо! - рявкнул Тим, ударяя  кулаком  по  столу.  Он  перелистал
записную книжку и набрал еще один номер.
   - Алё... - вальяжно,  с  придыханием,  отозвался  глубокий  и  низкий
женский голос.
   - Привет, красавица! - Тим поймал себя на том, что  невольно  включил
игривую и двусмысленную интонацию.
   - Ха! - отозвалась Людмила. - Тимка! Здорово! Где пропал?
   - Не "где пропал", а "куда пропал"...
   - Мы люди дремучие, статеек в газетки не  пишем.  Ладно,  чего  надо?
Третий глаз не открывается?
   - Ты гостей принимаешь? - поинтересовался Тим. - С большими красивыми
бутылками вкусной полезной водки?
   - Зачем? - в точности, как давеча Лапшин, насторожилась Людмила.
   - Нужна консультация. Не пойму я тут никак одну вещь...
   - Так расскажи...
   - Да тут не скажешь, показать надо.
   - Тим, лапушка, не темни. В чем дело?
   - У-у... Скажем так. У тебя нет в последнее  время  такого  странного
ощущения... Как будто ты малость не в себе?
   - Тим, ты совсем дурак?!
   - А что я такого сказал?!
   - А ты не знаешь, да?!
   - Люда, погоди. Я же тебе и говорю - давай принимай гостей. Может,  я
действительно ничего не знаю.
   - Ой, не смешите меня! Все, Тим, пока. Мне некогда. Приветик!
   - Ух, чтоб тебя... - пробормотал Тим, бросая  трубку.  Он  перелистал
книжку снова, взялся было за телефон,  но  передумал.  Поднялся,  открыл
холодильник, сделал из горлышка хороший глоток коньяка и некоторое время
стоял, уставившись невидящим взглядом за окно. Звонко клацнул  зубами  и
пошел одеваться. "Ну, ребята, - подумал он, - вы меня разозлили".
   - Кто. там? - спросил через  дверь  Кремер,  внимательно  разглядывая
Тима в "глазок".
   - Костенко, - назвался Тим. - А ты не видишь, да?
   - У меня клиент, - сказал Кремер. - Приходи завтра.
   - А если я сейчас "щелкну"? - спросил Тим с угрозой в голосе.
   Раздался звон набрасываемой цепочки, клацнули по очереди два замка.
   Глаза  у  Кремера  оказались  полузакрыты.  В  отличие  от  Тима,  он
действительно "щелкнул". Кремер был в хорошей форме, и Тим  почувствовал
неприятное жжение в переносице.
   - А через дверь слабо? - спросил он ехидно.
   - Так она же стальная, - удивился Кремер, выходя из  транса.  -  Чего
надо?
   - Давай открывай. Надо четверть часа твоего времени.
   - Заболел?
   - Задолбал. Слушай ты, тощий викинг, я  сейчас  твою  цепочку  зубами
перекушу.
   Кремер тяжело вздохнул, захлопнул дверь, снял цепочку и снова открыл.
   - Заходи, - сказал он брезгливо, - алкоголик. Когда нажраться успел?
   - По пути, - ответил Тим, проходя вслед за хозяином на кухню.  Кремер
был белобрысый, с арийскими чертами лица, очень высокий, но гораздо  уже
Тима в плечах и весь какой-то по жизни недокормленный. Поэтому его так и
прозвали - "тощий викинг".
   - Ну? - спросил он, усаживаясь за стол. - Я время засек, ты учти.
   Тим сел напротив.
   - Что же ты меня впустил? - поинтересовался  он,  небрежно  отодвигая
стопку  грязных  тарелок  и  ставя  на  стол  фляжку   коньяка.   -   Ты
действительно решил, что если я "щелкну", то увижу, кто есть в квартире,
а кого нет?
   - Чего надо? - повторил Кремер, игнорируя появление выпивки.
   - Мне почему-то все задают именно этот вопрос. Не "как  дела,  Тим?",
не "что случилось?"... Все спрашивают, чего мне надо. И никто  не  хочет
со мной встречаться. Почему ты впустил меня в дом, Коля?
   - Когда я "щелкнул", ты не закрылся, - ответил, помедлив, Кремер. - Я
увидел, что тебе нечего скрывать. А еще ты пьяный, гад. Ну так что, Тим,
как дела? Что случилось?
   Тим рассмеялся и отточенным движением "свернул шею" коньячной фляжке.
   - Будешь? - спросил он. Кремер помотал головой.
   - У меня клиент через час. И у тебя действительно очень мало времени.
   - Хорошо, - кивнул  Тим,  завинчивая  крышечку.  -  Коля,  ты  ничего
такого... необычного не чувствуешь? - Он неопределенно помахал ладонью в
воздухе.
   - Ничего, - сказал Кремер серьезно.
   - Какое-то давление извне...
   - Какое давление? - Кремер сделал большие  глаза.  Получилось  вполне
искренне.
   - Ладно. Скажем конкретнее. Тебя не пытались на днях пробить, Коля?
   - Кто?! - вытаращился Кремер. - Зачем?! Каким образом?!
   - Кто, кто... Х...й в кожаном пальто! - пробормотал Тим, поднимаясь и
убирая фляжку в карман. - Извини за беспокойство, Коля.
   Кремер молча положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Он смотрел
за окно, и его худые плечи сутулились больше обычного.
   - Пока! - сказал Тим. Кремер не ответил. Тогда Тим коротко,  на  долю
секунды, "щелкнул". Поле Кремера было все словно  в  мелких  язвочках  -
следах плохо заглаженных пробоев. Особенно много их было вокруг  головы.
Тим повернулся, вышел и захлопнул за собой дверь.
 
*** 
 
   Васнецов  открыл,  не  спрашивая.  Но  остался  стоять   на   пороге,
загораживая вход в квартиру. Ему это было не трудно, одной  васнецовской
бородатой физиономией можно было заткнуть, наверное, тоннель метро.
   - Ты чего не позвонил? - спросил он.
   - Здравствуй, - сказал Тим. - А я когда звоню,  меня  не  приглашают.
Что со мной такое, а? Может, у меня вся  спина  белая?  Или  мне  черную
метку поднесли, а я и не заметил?
   -  Черную   метку,   говоришь?   -   задумчиво   произнес   Васнецов,
беззастенчиво рассматривая гостя, и Тим понял, что бородач весь  сгорает
от желания "щелкнуть", но стесняется.
   - Давай, давай, - Тим махнул рукой и криво  усмехнулся.  -  "Щелкай".
Может, ты после этого не только руку мне подашь, но и на порог впустишь.
   - Ой! - Васнецов аж подпрыгнул и изобразил на лице положенное хозяину
радушие. - Это я от неожиданности.  Прости,  Тима.  Здравствуй,  старик!
Заходи, пожалуйста!
   - Ну спасибо.
   - Раздевайся. Вот тапочки.
   - Спасибо. Я не помешал?
   - Нет, что ты, у меня "окно" на два часа. Чай пить будешь?
   - Пожалуй. Спасибо.
   - Ну проходи на кухню, проходи.
   Пока Васнецов колдовал над чайником, Тим украдкой отхлебнул коньяку и
даже внимания не обратил на то, что делает. Его день уже давно начинался
с глотка спиртного. А одинокие вечера только из этого  и  состояли.  Тим
боялся. И к каждой ночи он целенаправленно подпаивал себя, чтобы  сонное
забытье наступало мгновенно, ударом, без дремотного перехода, в  который
могут вторгнуться проклятые голоса.
   - Так что там про черную метку?  -  спросил  Тим.  Васнецов  медленно
развернулся к нему и сложил руки на ГРУДИ.
   - Я сворачиваю практику, - сказал он  грустно.  Тим  закусил  губу  и
Посмотрел бородачу прямо в глаза.
   - Устал? - спросил он осторожно.
   - Надоело.
   - Сорри, - предупредил Тим. "Щелкнул". До упора. И  увидел  громадную
вмятину в ауре над головой Васнецова. И множество  небольших  пробоев  у
печени, почек, вокруг сердца, вдоль позвоночника.
   - Хочу уехать, - услышал он голос Васнецова. - Уже подал документы. А
ты силен, парень! Ты очень быстро растешь. Очень быстро.
   - Как-то все это... - Тим поискал нужное слово. - Неспроста.
   - Я знаю, - сказал Васнецов грустно.
   - Что ты знаешь? - спросил Тим, возвращаясь.
   - Да то же, что и все... - Чайник  на  плите  засвистел,  и  Васнецов
отвернулся, чтобы выключить газ.
   - А я не знаю, - пожаловался Тим. - И мне никто  не  говорит.  Может,
хоть ты скажешь?
   Васнецов выставил на стол несколько  жестянок  и  принялся  смешивать
заварку с какими-то остро пахнущими травами.
   - Понимаешь... - прогудел он. - Это сугубо личное дело. Я  не  вправе
тебе советовать, браток. В жизни каждого сенса... - Да,  да!  -  перебил
его Тим раздраженно. - В жизни каждого сенса наступает однажды момент...
Ты мне этим все мозги зафачил. Я тоже философ, когда полбанки употреблю.
Ты можешь толком мне объяснить, что  происходит?  А?!  Или  тоже  будешь
темнить, бубнить и посылать на...?!
   - А кто тебя посылает? - поинтересовался Васнецов, оборачиваясь.
   - Да все! Лапшин, Людка, Кремер... Все! Миша, что  случилось?!  Я  ни
хрена не понимаю, вообще ни хрена!
   - Пьешь ты много, Тимофей, - вдруг сменил тему Васнецов.
   - А может, это белая горячка, а? - почти с надеждой спросил Тим.
   - Нет, - грустно сказал Васнецов. - Это не белая горячка.
   - Ох... - Тим схватился за голову и  машинально  "щелкнул".  С  одной
стороны, ему сразу полегчало. А с другой - он опять увидел,  как  сильно
побит Васнецов, и очень захотелось что-то сделать. Например - поделиться
собственной бедой. Но внутренний голос подсказал, что этого-то  как  раз
делать не стоит. Тим уже слышал, как с ним говорили по  телефону  бывшие
коллеги. И видел, как закрылся Кремер, едва услышав слово "пробить".
   - Ты сказал, что помнишь, - пробасил сверху Васнецов. - А я все равно
повторю.
   На всякий случай. В  жизни  каждого  сенса  наступает  момент,  когда
приходится решать. Либо  ты  будешь  жить,  как  все,  либо  ты  станешь
развивать свой дар. А потом наступает еще  один  момент.  Самый  важный.
Когда ты уже в силе и многое умеешь, ты должен решить второй  раз.  Либо
ты остаешься с людьми, либо ты становишься над ними. Кажется,  для  тебя
именно такой момент наступил.
   - А для тебя? - спросил Тим.
   - Я свой выбор сделал, - вздохнул Васнецов. - Я уеду.
   - Миша, - попросил Тим мягко. - Скажи  мне  простым  русским  языком.
Что, кто и, главное, зачем? Умоляю!
   - Нет, - отрезал Васнецов. Он вдруг  окончательно  помрачнел.  -  Сам
разберешься.
   Вот тебе чай, пей и уходи.
   - Миша, - очень тихо произнес Тим, стараясь держать себя в  руках.  -
Не надо так.
   Я этого не заслужил.
   - Это ты так думаешь. А вот они считают иначе. Знаешь,  Тима,  уходи.
Прямо сейчас уходи. А чаю тебе... там нальют.
   Тим скрестил руки на столе и медленно опустил на них голову.
   - Хорошо, Миша, - прошептал он. - Спасибо и на этом...  Ты  меня  еще
вспомнишь. И тебе будет очень стыдно. Н-да... Все вы,  дамы  и  господа,
меня еще вспомните... С вашими намеками, с вашим страхом за свою задницу
поганую, с вашими дешевыми фокусами... Экстрасенсы,  народные  целители,
биоэнергетики сраные! Спасибо тебе, Мишаня.  Очень  ты  мне  помог...  -
Уходи, - повторил Васнецов. - А то я тебе сейчас морду разобью.
   - Не посмеешь, - усмехнулся Тим, поднимаясь.  -  Ты  же  знаешь,  что
тогда будет.
   ОНИ шутить не любят, верно, Мишаня? А за меня ОНИ тебя,  дружище,  не
пощадят. Ох не пощадят... И Тим с  ужасом  понял,  что  попал  в  точку.
Потому что громила Васнецов, большой и сильный, в  прошлом  тяжелоатлет,
вдруг затрясся и рухнул на стул, заскрипевший под его тяжестью.
   - Ладно, - сказал Тим. - Передумаешь, захочешь  поговорить  -  звони.
Или просто заходи. - Он повернулся и пошел  к  двери.  Сбросил  тапочки,
воткнул ноги в ботинки, натянул пальто.
   - Тима! - позвал вдруг его Васнецов слабым голосом. - К  тебе  нельзя
дозвониться, Тима! И дойти до тебя нельзя... - Что?! - переспросил  Тим,
оборачиваясь. - Что ты сказал?! Э! Мужик! Мишка!  -  Он  выставил  перед
собой руки, потому что Васнецов, топоча, как стадо  бегемотов,  несся  к
нему по коридору. Тим не почувствовал агрессии в этом рывке  и  оказался
прав. Бывший метатель молота просто схватил его  в  охапку  и  буквально
вышвырнул за дверь, которая со страшным грохотом захлопнулась.
   - Извини, Тима, - прогудело за дверью. - Прощай.
   - Урод... - пробормотал Тим, вставая и отряхиваясь. Фляжка в  боковом
кармане оказалась цела, и  Тим  немедленно  проглотил  все,  что  в  ней
оставалось. Закурил.
   Потоптался на месте, недоуменно качая головой.  Невоспитанно  сплюнул
на пол и вызвал лифт.
 
*** 
 
   Когда Тим вышел из метро на другом  конце  города,  вокруг  почему-то
было темно, на небе отчетливо проступили звезды. Фонари едва  горели,  и
Тим принял единственно верное решение - "щелкнул". Было непривычно  идти
сквозь изменившийся, ставший настоящим мир. Но дорогу  оказалось  искать
не  в  пример  легче  обычного.  Пришлось  только   слегка   перестроить
восприятие,  чтобы  не  мешали  геобиологические  сетки.  А  то,   когда
пробиваешь голубые полупрозрачные стены, невольно сбавляешь шаг.
   Это получилось тоже. Тим даже себе подивился. "А впрочем, что  толку?
Ориентация в пространстве отменная, а счастья нет. Обида какая". На ходу
Тим опорожнил вторую фляжку  и  впервые  в  жизни  ощутил  непреодолимое
желание заехать кому-нибудь в морду. Но потенциальные жертвы все куда-то
попрятались.
   Под руку подвернулся летевший мимо по своим делам шарик, как обычно -
раздраженный и полный агрессии. Этот экземпляр был даже злее обычного  -
тоже, наверное, искал, с  кем  подраться.  Тим  ладонью  сшиб  шарик  на
асфальт и отбил на нем чечетку. Шарик понял, что дело плохо, и  поспешно
забурился на полметра под землю. Тим попробовал было его выковырять,  но
шарик отполз в сторону и по полосе Хартмана провалился куда-то на другую
сторону планеты.
   - В Америку удрал, гад!  -  прорычал  Тим.  -  Будешь  там  с  Мишкой
целоваться, трус поганый!
   Еще один шарик сунулся посмотреть, кого бьют.  Тим  сконцентрировался
на нем, и шарик забился в воздухе, как рыба на крючке. Тим подтянул  его
к себе и вобрал в правую руку. Обожгло, как крапивой. "Ну и надрался  я!
- подумал Тим с восторгом.
   В нормальном состоянии втянуть шарик  в  свое  поле  казалось  полным
безрассудством.
   - А неплохо вышло! Ну, жжет, ничего  не  скажешь...  -  Шарик  улегся
где-то в районе локтя, запаленно поводя  боками,  подчинившись  силе.  -
Интересно, что с ним теперь делать? А если я еще  один  поймаю?  Хоп!  -
почти не напрягаясь, Тим захватил в другую  руку  второй  шарик.  -  Как
легко! Только куда я их теперь дену?" Тим  пошел  дальше,  размышляя,  и
увидел,  что  из-за  угла  ему  навстречу  движется  какая-то  компания.
"Человек пять-шесть. Непривычно яркое свечение. Странно".
   -  Во!  -  сказало  ему  грубым  мужским  голосом   что-то   крупное,
распираемое изнутри непонятными Тиму силами. - Закурить есть?
   - Угощайся, - Тим на ощупь вытащил из кармана пачку и раскрыл ее.  "А
интересно, как я сейчас выгляжу? - подумал он. - Скорее всего как зомби.
Глаза открыты, но ничего не видят".
   Пачку у него из  руки  забрали.  Компания  медленно  обступала  Тима,
заходя с флангов. "Мужчины, совсем молодые. И очень возбужденные. Просто
страшно, болезненно возбужденные. Слушай, Тим, старина, да  они  больны,
ей-богу! Что это с ними?"
   - Слышь, мужик, дай курточку поносить, - сказали откуда-то  слева.  И
Тим очнулся.
   "Привычка  целителя,  если  "щелкнул"  и  увидел  человека  -   начни
диагностику. А они всего лишь пьянее  меня.  И  это  свечение  -  только
злость и либидо. Елки-палки!
   Бить собираются. Осталось секунды две, максимум три..."
   Все это  пронеслось  в  голове  Тима  за  какие-то  мгновения.  Плохо
соображая, что делает, он повел руки одна другой навстречу, скрещивая их
на  солнечном  сплетении.  Вдруг  к  нему  вернулась  прежняя  злоба.  И
оказалась во много крат сильнее, чем была. И захлестнула с головой,  так
что не вдохнуть. Тим озверел.
   - Сдохни! - выплюнул он светящемуся пятну слева. И выстрелил  в  него
шариком из правой руки. Бац! И пятна не стало. - An! - Тим  одновременно
выстрелил с левой вперед и "отщелкнул" на две ступени вниз,  чтобы  хоть
частично вернуть зрение.
   "Как в замедленной съемке. Широкоплечий  детина,  все  еще  сжимая  в
кулаке пачку сигарет, валится на спину. Четверо с искаженными  лицами  -
какие смешные гримасы!
   - присев, отползают задом. Шарик мечется в теле хулигана почище любой
пули со смещенным центром. Ох,  как  здорово!  Как  же  мне  хорошо!"  -
Н-н-на! - Тим с правой выстрелил в третьего, сжимающего в  руке  нож.  И
вместо шарика во врага ударил луч.
   В тот же момент к Тиму вернулось нормальное восприятие пространства и
времени.
   "Подстреленный" полетел вверх тормашками, выронив нож. А остальные  -
исчезли.
   Только дробь каблуков по асфальту где-то вдали.  У  Тима  закружилась
голова, и он прислонился к стене.
   Двое пострада