Эркенберт. -  От  ударов
он скорее уклонялся, чем отбивал их, и все время готов был  нанести  от-
ветный удар. Думаю, на открытом пространстве ты бы  его  одолел,  потому
что ты сильнее. Но ведь Ивар мертв. Бруно кивнул.
   - А каков Бранд-Убийца, тот, кто убил его?
   - Его убил не Бранд. Ивар был слишком быстрым для Бранда, как бы  тот
ни был могуч. Нет, - ненависть всколыхнулась в сердце Эркенберта, - Ива-
ра убил другой. Сын керла, одержимый дьяволом. У него  есть  только  со-
бачья кличка - Шеф, ведь он не знает, кто его отец. В честном бою ты по-
бедишь сотню таких, как он. И его они теперь зовут своим королем!
   В голубых глазах сквозила задумчивость:
   - В честном бою или нет, но, как ты говоришь, он сразил великого  ра-
тоборца. Это не могло быть случайностью. Таких людей никогда не  следует
презирать. Говорят, что главное достояние короля - его удача.

   * * *

   Когда Шеф выбрался на берег, он уже замерз так,  что  клацал  зубами.
Из-за прилива ему дважды пришлось плыть, недолго, но каждый раз промокая
до нитки. Солнца, чтобы обсушиться, уже не было. Бахрома водорослей  от-
метила верхнюю черту прилива, за ней тянулась невысокая дамба, очевидно,
человеческих рук дело. Шеф вскарабкался наверх и окинул взглядом море  в
тщетной надежде увидеть разыскивающий его "Норфолк" и через какой-нибудь
час блаженствовать: сухая одежда и одеяло, ломоть хлеба с  сыром,  может
быть, костер на песке - и на страже будет стоять кто-то другой.  В  этот
момент он не мог себе представить большего счастья для короля.
   На море пусто. Сумеречный свет стер все краски -  серое  море,  серое
небо, серые отмели, медленно исчезающие под водой. Пока Шеф добирался до
берега, он не слышал сзади звуков сражения, но это еще ничего не  значи-
ло. Может быть, "Норфолк" еще не снялся с мели. Или снялся и  продолжает
свой поединок с "Франи Ормр". Они давно  могли  уйти  в  открытое  море.
Здесь надеяться ему было не на что.
   Шеф повернулся в сторону суши, изучая открывшуюся бесцветную равнину.
Вспаханные поля со всходами ячменя. Примерно в сотне ярдов за ними  едва
заметные в темноте тени, которые вполне могут быть пасущимися  коровами.
И все исполнено благостного покоя, здесь, на краю пиратского моря.  Что,
в этой земле живут великие воины? Или рабы викингов? Или они  полагаются
на отмели, стерегущие врага со стороны моря? Как бы то ни было, с  этого
побережья много не возьмешь: плоское, как ладонь, защищенное от при-дива
только шестифутовой дамбой, сырое, грязное и унылое.
   Гораздо хуже то, что обогреться тут негде. В лесу Шеф  мог  бы  найти
для защиты от ветра упавшее дерево, для предохранения от сырости мог  бы
зарыться в ветки, а то и нагреб бы на себя прошлогоднюю листву. Здесь же
не было ничего, кроме слякоти и сырой травы. Однако распаханные  поля  и
коровы доказывали, что где-то неподалеку есть деревня. Крестьяне никогда
не ходят пахать дальше, чем за пару миль от дома - рачительный  земледе-
лец не станет в страдный день тратить больше времени  на  перегон  волов
утром и вечером. Значит, где-то должен быть дом, а в нем и очаг, где-то,
но только не на виду.
   Шеф высматривал хоть проблеск света.  Ничегошеньки.  Этого  следовало
ожидать. У кого есть свет и огонь, у того хватит ума  их  спрятать.  Шеф
повернул налево, по той единственной причине, что так было дальше от зе-
мель христиан и Гамбурга вниз по Эльбе, и бодро  двинулся  вдоль  дамбы.
Если понадобится, решил он, можно идти всю  ночь.  Одежду  он  рано  или
поздно высушит прямо на себе. К утру голод станет волчьим, силы уйдут на
борьбу с холодом, но это можно перенести. Он неплохо подкормился  за  те
месяцы, что был королем, а до этого ярлом. Теперь  можно  и  порастрясти
запасы. А вот если он ляжет спать в поле, к утру будет мертв.
   Всего лишь через несколько минут ходьбы Шеф заметил,  что  пересекает
тропинку. Он остановился. Не пойти ли по дороге? Если жители здесь враж-
дебны, он умрет задолго до рассвета. Дробь  дождевых  капель  на  плечах
подсказала ему решение. Он осторожно  тронулся  по  тропе,  единственным
глазом вглядываясь в темноту.
   Деревенька оказалась скопищем каких-то длинных  лачуг,  их  невысокие
стены с трудом различались на фоне неба. Шеф задумался. Ни дома для гос-
подина, ни церкви для священника. Это хорошо.  Хижины  разных  размеров,
одни вытянутые, другие покороче. Ближайшая к нему - одна из самых корот-
ких. Зимой эти крестьяне, как и крестьяне в Норфолке, для  тепла  держат
скот прямо в доме. Если дом маленький, значит, скота мало.  А  разве  не
легче найти сочувствие у самых бедных? Он осторожно пошел к  двери  бли-
жайшей, самой маленькой, хижины. За деревянными ставнями виднеется свет.
   Он острием вверх воткнул в землю копье Змеиного Глаза, вытащил  из-за
пояса меч и перехватил его рукой за  клинок.  Правой  рукой  постучал  в
хлипкую дверь. Внутри засуетились, забурчали. Со скрипом  дверь  отвори-
лась.
   Шеф шагнул в полуосвещенный дверной проем, неся меч на протянутых ла-
донях в знак мирных намерений. И вдруг обнаружил, что валяется на спине,
созерцая небо. Удара он не почувствовал, даже не представлял  себе,  что
случилось. И руки и ноги нахально игнорировании его настойчивые  попытки
пошевелиться.
   Потом Шеф ощутил, что его схватили за шиворот, наполовину приподняли,
в уши ворвался голос на грубом, но разборчивом диалекте:
   - Теперь порядок, заходи. Да встань ты на ноги, Дай нам посмотреть на
тебя при свете.
   Ноги подгибались. Шеф, ухватившись за чье-то плечо, ввалился внутрь и
рухнул на табурет перед догорающим очагом.
   Какое-то время он ничего не замечал, кроме тепла, протягивая  к  нему
ладони и пытаясь с ним слиться. Когда от одежды пошел  пар,  он  тряхнул
головой, неуверенно встал на ноги и осмотрелся. На него  пялился  призе-
мистый крепыш, руки в боки, с кудрявым чубчиком и выражением  неистреби-
мой смешливости на лице. Из размера его бородки явствовало, что он  даже
моложе, чем Шеф. Позади виднелось старшее  поколение  семьи,  мужчина  и
женщина, державшиеся тревожно и недоверчиво.
   Попытавшись заговорить, Шеф понял, что челюсть онемела. На правой  ее
стороне он смог нащупать шишку.
   - Что ты сделал? - спросил он.
   Крепыш еще шире расплылся в улыбке, замедленно показал прямое атакую-
щее движение кулаком и всем корпусом.
   - Угостил тебя кусочком дунта, - ответил он. - Ты сам нарывался.
   Удивленный Шеф стал усиленно соображать. В Англии, да и в  среде  ви-
кингов, люди не так уж редко тузили  друг  друга  кулаками,  но  военным
спортом считалась борьба. Пока кто-то  размахивался  и  бил  кулаком,  и
дряхлый старик успел бы уклониться. И даже входя в  темную  комнату,  он
должен был заметить свинг с правой и успеть среагировать. Тем более  что
не бывает ударов, сбивающих человека с ног. Драка на кулачках - это дол-
гая и неуклюжая возня, почему воины ее и презирали. Однако Шеф не  успел
ничего ни увидеть, ни почувствовать, пока не очутился на земле.
   - Не удивляйся, - сказал старик в углу. - Наш Карли со всеми так  де-
лает. Он в этом первый на деревне. Но ты лучше расскажи, кто ты и  отку-
да, а то он снова тебя стукнет.
   - Я отстал от корабля, - ответил Шеф. - Пришлось пешком и вплавь про-
бираться по отмелям.
   - Ты из викингов? Твоя речь больше похожа на нашу.
   - Я англичанин. Но я долго был среди норманнов и понимаю их язык. И с
фризцами я тоже разговаривал.
   Вы говорите совсем как они. Вы фризцы? Свободные  фризцы,  -  уточнил
Шеф, вспомнив, как те любили называть себя.
   Засмеялась даже старуха.
   - Свободные фризцы, - сказал юный крепыш, - живут на песчаных отмелях
и стремглав бегут от смерти всякий раз, как завидят парус. Нет, мы  гер-
манцы.
   - Люди архиепископа? - настороженно поинтересовался Шеф. Он уже  уви-
дел свой меч, который кто-то принес и поставил в угол. Если ответ  будет
неправильным, Шеф рванется за мечом и попытается сразу убить крепыша.
   Они опять засмеялись.
   - Нет. У нас - кто христиане, кто молится старым богам, а кто и ника-
ким. Но никто из нас не хочет платить десятину или кланяться  господину.
Мы люди из земли Дитмарш, - гордо закончил юноша.
   Шеф раньше никогда не слышал такого названия. Но кивнул.
   - Я промок и замерз. И голоден, - добавил он. - Могу я  до  утра  ос-
таться в вашем доме?
   - Добро пожаловать, спи у очага, - сказал старик, которого  Шеф  счел
отцом крепыша и хозяином дома. - А что до голода, мы и сами с ним знако-
мы. Завтра ты должен будешь явиться на деревенский сход.
   "Я уже был под судом викингов, - подумал Шеф. - Но может быть, в Дит-
марше суд милостивее, чем в Великой Армии". Потирая  распухшую  челюсть,
он пристроился у очага, слыша, как семья хозяев укладывается на ночлег.

   ГЛАВА 6

   Утром Шеф проснулся на удивление спокойным и отдохнувшим. Первые нес-
колько мгновений, лежа на утоптанном земляном полу, не мог  понять,  где
он. Очаг угас, и от ночного холода он спасался, только свернувшись кала-
чиком и обхватив колени руками. Одежда на нем просохла, но стала жесткой
и шершавой от морской соли. Желудок ныл от голода. Одинокий  и  нищий  в
незнакомой и, может быть, враждебной стране - почему  же  он  совсем  не
встревожен?
   Шеф встал на ноги, лениво  потянулся,  распахнул  деревянные  ставни,
впустив в дом утреннее солнце и свежий воздух, пахнущий травой и  цвета-
ми. Он уже знал ответ. Потому что с  него  свалился  груз  забот  и  от-
ветственности. Впервые за долгие месяцы ему не нужно было думать о  дру-
гих: как их подбодрить, как их убедить, как им польстить, чтобы они  вы-
полнили его волю. Детские годы приучили его к холоду и голоду. А также к
побоям и угрозе попасть в рабство. Но теперь он не ребенок, он мужчина в
расцвете сил. Если кто-то его ударит, получит сдачи. Глаз  Шефа  остано-
вился на оружии, которое стояло в углу. Меч Храни и копье Сигурда.  Сей-
час это было единственное его достояние, не считая амулета на шее, огни-
ва и ножа на поясе. Это уже что-то.
   Краешком глаза Шеф увидел, что пожилые супруги слезли со своей лежан-
ки. Мужчина прямиком вышел на улицу. Это выглядело зловеще. Женщина дос-
тала из-под грубо сбитого  стола  ступку,  засыпала  в  нее  из  бочонка
горстку зерна и принялась толочь его пестом. Эти звуки еще  сильнее  на-
помнили Шефу детство. Насколько он мог припомнить, каждый день начинался
одинаково, с хруста перемалываемого на муку зерна. Только ярлы и  короли
жили так, что могли себе позволить he слышать каждый день этот шум. Вои-
ны больше всего ненавидели такую работу, хотя в походах и им приходилось
выполнять ее. Возможно, женщины тоже ее ненавидят, подумал Шеф. По край-
ней мере, видно, что у его хозяев есть еда. Желудок  мучительно  отклик-
нулся на эту мысль, и Шеф снова уставился на оружие.
   Прикосновение к руке. Парень с кудрявым чубом - как всегда,  улыбает-
ся. В немытой ладони он протягивает ломоть черного хлеба с куском  остро
пахнущего желтого сыра. Шеф взял его, и рот моментально наполнился  слю-
ной, а парень достал луковицу, на ладони взрезал ножом и протянул  поло-
винку Шефу.
   Они присели на корточки и стали есть. Хлеб был черствым, с отрубями и
песком от ступки. Шеф рвал его зубами, набивая полный рот.
   Через какое-то время желудок поумерил свои притязания, вернулась боль
в челюсти, и Шеф вспомнил загадочное происшествие вчера вечером.  Ощупы-
вая рукой шишку, он увидел, что парень - как там его называли? наш  Кар-
ли? - ухмыляется.
   - Почему ты меня ударил?
   Карли, кажется, удивился вопросу:
   - Я не знал, кто ты. Самый простой способ разобраться с  тобой.  И  с
любым другим.
   Шеф почувствовал некоторое раздражение. Он проглотил последний  кусо-
чек сыра, встал на ноги, приподнял локти и напряг мышцы спины. Он вспом-
нил убитого им вчера воина, юного викинга из Эбельтофта.  Тот  был  даже
крупнее, чем Шеф, а ведь Шеф был на голову выше Карли.
   - Ты бы не смог этого сделать, если бы не темнота. Карли тоже поднял-
ся, на лице его мелькнула радость.  Он  принялся  кружить  вокруг  Шефа,
как-то странно пританцовывая,  что  было  совсем  не  похоже  на  стойку
серьезных борцов. Кулаки он сжал, голова его клонилась к плечу. В нетер-
пении Шеф шагнул вперед, хватая Карли рукой за запястье.  Кулак  полетел
ему в лицо, Шеф от него отмахнулся. Что-то ударило его под ребра с  пра-
вой стороны. Мгновенье Шеф не обращал на это  внимание,  стараясь  снова
сделать захват. Затем боль пронзила печень. Шеф потерял  дыхание  и  не-
вольно прикрыл руками больное место. Тут же в голове что-то  взорвалось,
и Шеф обнаружил, что цепляется за стенку. Когда он распрямился, рот  его
наполнился кровью, зубы шатались.
   Гнев охватил Шефа с быстротой  молнии  и  заставил  его  восстановить
контроль над телом, оттолкнуться от стенки и ринуться вперед для  косто-
ломного захвата. Но Карли впереди не  оказалось,  и,  разворачиваясь  за
метнувшимся назад противником, Шеф почувствовал удар в спину, боль прон-
зила почки. Он снова отбил удар в лицо, на этот  раз  не  забыв  тут  же
прикрыться снизу от незамедлительного удара в печень.  Захват  никак  не
получался, и пока Шеф соображал, он получил еще один удар, в  скулу.  Но
кружась, Шеф очутился рядом со своим прислоненным к стене копьем.  Какая
у Карли станет ухмылка, если...
   Шеф выпрямился и развел руки в знак примирения.
   - Ладно, - сказал он, глядя на улыбающегося Карли.  -  Ладно.  Ты  бы
сбил меня с ног, даже если бы не было темно. Я вижу,  ты  знаешь  что-то
такое, чего я не знаю. Наверное, знаешь даже много такого.
   Карли улыбнулся еще шире и опустил руки.
   - Сдается мне, что ты тоже знаешь кое-что - ты  моряк,  у  тебя  есть
копье и меч. Я-то дальше нашего Дитмарша и не бывал, да и  вообще  редко
выбирался из своей деревни. Как насчет обмена?  Я  покажу  тебе,  что  я
умею, а ты научишь меня тому, что умеешь ты. Ты быстро научишься бить  и
защищаться кулаками, как мы это делаем здесь, в Дитмарше. Ты очень быст-
рый. Слишком быстрый для большинства из этих пахарей.
   - Договорились, - согласился Шеф. Он плюнул на ладонь и  взглянул  на
Карли - понятен ли тому смысл жеста? Карли ухмыльнулся и тоже плюнул  на
ладонь. Они ударили по рукам.
   Шеф утер рукавом кровь из носа, и они по-приятельски присели на  кор-
точки.
   - Послушай, - сказал Карли. - Сейчас у тебя есть
   дела поважнее, чем учиться кулачной драке. Мой старик пошел известить
деревенских, что появился ты. Они там соберутся на суд и  решат,  что  с
тобой делать.
   - А что со мной могут сделать?
   - Во-первых, кое-кто скажет, что ты раб. Это скажет Никко. Он  у  нас
самый богатый. Хочет быть господином. Но в Дитмарше мало серебра,  и  мы
никогда не берем друг друга в рабство. Он только и думает, как  бы  про-
дать кого-нибудь на невольничьем рынке в Гедебю.
   - Гедебю - датский город, - сказал Шеф.
   Карли пожал плечами:
   - Датский, немецкий, фризский - какая нам разница? С  нами  никто  не
хочет связываться. Они не смогут пройти через болота. И  потом,  они  же
знают, что серебра у нас нет. Кто придет за данью, может много потерять,
а найти ничего не найдет.
   - Рабом я быть не хочу, а какие у меня еще возможности?
   - Ты можешь быть гостем, - Карли искоса посмотрел на него.  -  Напри-
мер, моим. Это означает обмен подарками.
   Шеф дотронулся до своих бицепсов, сожалея, что вчера в последний  мо-
мент снял с них золотые браслеты. Один из них обеспечил бы ему гостепри-
имство на целый год. Или нож в спину. "Итак, что же у меня есть?  Копье.
Меч. И это". Он вытащил из-под рубахи серебряную лесенку Рига и взглянул
на Карли - знает ли тот, что это за амулет? Никакого интереса. Но  Карли
неоднократно поглядывал на оружие в углу.
   Шеф прошел туда и сам принялся рассматривать оружие. Копье с руничес-
кой надписью "Гунгнир": отличная сталь, недавняя ковка, само просится  в
руку. Меч: годится для боя, но немножко тяжеловат, клинок - просто зато-
ченное железо без специально наваренного лезвия, уже слегка  покрывается
ржавчиной.
   Мечи ценятся выше, чем копья, это  оружие  настоящего  воина.  И  все
же...
   Шеф протянул меч:
   - Держи, Карли. - Он заметил, как юноша  неловко  взял  меч,  неловко
держал его за рукоять - очень опасно при парировании удара. - И за  мной
еще два дела. Во-первых, я научу тебя биться на мечах. Во-вторых,  когда
найдем кузницу, я тебе перекую этот меч, чтобы он стал получше.
   Веснушчатое лицо вспыхнуло от удовольствия, и в это время дверь отво-
рилась. Показался отец Карли, указывая пальцем за свое плечо.
   - Пойдем, пришелец, - сказал он. - Сход собрался.

   * * *

   Около сорока мужчин стояли неправильным кругом, а жены и дети  толпи-
лись поодаль, образуя внешний круг. Все мужчины были вооружены,  хотя  и
скудно - топоры да копья, ни шлемов, ни кольчуг. У некоторых были  щиты,
но не надетые в боевой готовности на руки, а висящие на спине.
   Пред глазами дитмаршцев предстал высокий воин, чье призвание  безоши-
бочно угадывалось по его стати: прямая спина, широкие плечи, ни тени су-
тулости, отличающей землепашцев, которые ходят за плугом или гнут  спину
с серпом и мотыгой. Однако на нем не было ни золота, ни серебра,  только
длинное копье в правой руке. Он был весь покрыт шрамами, одно веко  сви-
сало над пустой глазницей, и одна сторона лица казалась стянутой. На ли-
це запеклась не замеченная им кровь, а рубашка и штаны были грязнее, чем
у крестьян. Круг пялился на него, пытаясь истолковать увиденное. По тол-
пе пронесся шумок пересудов - это из хижины вышел Карли  и  стал  позади
Шефа, сжимая в неопытной руке подаренный меч.
   Шеф огляделся, стараясь оценить ситуацию. Утреннее ощущение  покоя  и
уверенности не покидало его, несмотря на стычку с Карли. В  задумчивости
он вытащил поверх рубахи свою цепочку с серебряным  амулетом  Рига.  Еще
раз пронесся шумок замечаний, люди подошли  поближе,  стараясь  опознать
амулет. Некоторые из присутствующих, может быть четвертая их часть, тоже
достали свои пекторали: молоты, лодки, фаллосы. Но ни одного такого, как
у Шефа.
   Глядя Шефу прямо в лицо, вперед вышел человек, грузный мужчина  сред-
них лет с кирпично-красным лицом.
   - Ты пришел с моря, - сказал он. - Ты викинг, один из  этих  северных
бандитов. Даже такой, как ты, должен знать, что ему лучше не соваться  в
Дитмарш, где живут свободные люди. Мы берем тебя в  рабство  и  продадим
твоим сородичам в Гедебю. Или людям епископа  в  Гамбурге.  Если  только
кто-нибудь не захочет выкупить тебя - но, судя по твоему виду, это  сом-
нительно.
   Какой-то инстинкт подсказал Шефу пересечь круг и неторопливо прибили-
зиться вплотную к своему обвинителю. Он глядел на него с гордо  поднятой
головой, чтобы подчеркнуть свое превосходство в росте.
   - Если ты знаешь, что я пришел с моря, - произнес Шеф,  -  ты  должен
знать, что в море сражались два корабля. На одном были викинги. Это  был
"Франи Ормр", главный корабль Сигурда Змеиного Глаза. Разве ты не  видел
Знамя Ворона? Другой корабль был мой, и Сигурд бежал от меня. Верни меня
на корабль, и я заплачу тебе цену человека серебром.
   - Это какие ж корабли преследуют викингов? - спросил толстяк.
   - Английские корабли.
   В толпе послышались возгласы удивления и недоверия.
   - Это правда, что на первом корабле были викинги, - раздался голос. -
Но они не убегали. Они заманивали второй корабль и здорово одурачили его
шкипера. Если на втором корабли были англичане, они, наверное, все дура-
ки. И мачта с парусом у них тоже дурацкие.
   - Доставь меня на корабль, - повторил Шеф.
   Позади себя он услышал голос Карли:
   - Он не смог бы этого сделать, если б и захотел. У нас нет лодок. Мы,
дитмаршцы, очень смелые в болотах, но в полумиле от берега уже начинают-
ся разбойничьи воды.
   Толстяк покраснел и сердито огляделся вокруг.
   - Может, и так. Но если тебе больше нечего добавить, одноглазый, тог-
да остается то, что я сказал. Ты мой раб, пока