шел рядом с ним, ободряя и поддержи-
вая.
   Все же напряжение стало прорываться,  проявляясь  в  мелких  стычках.
Особенно изменился Кутред. Днем раньше Карли, по-прежнему  неисправимый,
когда речь шла о женщинах, поймал проходящую мимо Эдит  и  на  мгновенье
стиснул ее ягодицы. Начиная с Дроттнингсхолма, он и Эдит при любой  воз-
можности спали вместе, и она не протестовала. Но  идущий  сзади  Кутред,
слова худого не говоря, просто с силой хватил Карли по уху. На мгновение
Карли принял стойку. Потом увидел, что Кутред нарочито открыт для прямо-
го удара, и, зная, что исход схватки будет смертельным, поник и  ретиро-
вался. Теперь Карли чувствовал себя униженным. Не так, как в свое  время
Кутред, однако в отношениях людей в отряде появилась трещинка, распрост-
ранявшаяся по мере того, как они принимали ту или иную сторону.
   Шеф заткнул палочку обратно за пояс, посмотрел на звезды,  проступаю-
щие в морозном воздухе.
   - Теперь спать, - сказал он. - На рассвете в путь. Ничего больше  нам
не придумать. Завтра мы найдем дрова и Кутредово озеро.
   Когда командир слабеет, армия останавливается, так говорит пословица.
Если командиру приходится шутить, значит, армия уже слаба.

   * * *

   Откуда-то сверху за нами наблюдал Разум. Взирал на маленький измучен-
ный отряд, страдающий от холода и от резей в животе, а по  крайней  мере
один из них беззвучно кричал от внутренней боли. Взирал с удовлетворени-
ем, умеряемым только некоторыми опасениями.
   "Он справился с моими китами, - говорил себе Разум. - Он выдержал ис-
пытание поклоняющихся мне. Он носил мое копье и на нем  так  и  осталась
моя отметина, однако он не оказывает мне почестей. Но что такое почести?
Важно то, что он ослабит меня и мое воинство в Судный День".
   "Да, - подумал разум Одина, - я мало спал со дня смерти моего сына. С
тех пор, как от меня забрали Бальдра, и лучшие мои люди из Эйнхериара не
смогли вернуть его из мира Хель. С тех пор мир стал серым и  скучным,  и
таким он пребудет до Судного Дня. Несли мы не победим в  этот  день,  на
что нам надеяться? Но это существо, этот человечишка, рожденный в посте-
ли, хочет сделать мир лучше, дать людям счастье до  того,  как  наступит
Судный День. Если такая вера распространится,  откуда  я  буду  набирать
свой Эйнхериар?
   Он должен умереть здесь, и его мысли умрут вместе с ним. И его после-
дователи тоже. И все же это будет потеря, это будет потеря.  Потому  что
существо с моей отметиной, с одним глазом, наделено мудростью - не пони-
маю, кто дал ему мудрость? Иногда он напоминает мне одного из моих сыно-
вей. В любом случае, он прислал ко мне великого  ратоборца  для  Судного
Дня, Ивара Убийцу  Королей,  который  теперь  каждый  день  сражается  в
Вальгалле со своими товарищами. И тот, что идет с ним, это тоже  великий
ратоборец, этот калека. В Вальгалле нет женщин, чтобы раздражать его, он
будет здесь желанным гостем. Пусть он исповедует Белого  Христа,  сейчас
не до религии, он может стать моим, попасть в мою коллекцию. Но для это-
го он должен умереть с оружием в руке.
   Жаль было бы потерять его. И жаль потерять одноглазого, у  него  есть
какая-то хитрость, а этого  качества  так  не  хватает  в  полях  вокруг
Вальгаллы. Что же мне послать им ? Послать ли моих волков ?
   Нет. Если бы волки съели их, все было бы в порядке. Но сейчас они са-
ми съедят волков и еще оближутся.  Нет,  у  китов  не  получилось,  и  у
Вальгрима не получилось, а старый iotun никогда не был моим,  он  скорее
из отродья Локи. У волков тоже не получится. Так что я пошлю им снег.  А
в снегу - моих финнов".

   * * *

   Снежинки начали появляться в небе сразу после захода солнца,  по  од-
ной-две, сначала просто кристаллизуясь, а не падая. Затем снежинки стали
расти, с севера поднялся ветер и подхватил их. Около полуночи  двое  до-
зорных, заметив, что снег усиливает и засыпает лежащие  на  голой  земле
спальные мешки, решили разбудить спящих, чтобы тех не завалило снегом. В
лагере поднялось брожение усталых мужчин и женщин, вылезающих  из  тепла
на холод, трясущих свои мешки, переходящих на новое место, а  когда  они
снова ложились, твердая земля под ними превращалась в слякоть из-за теп-
ла их тел. Они начали незаметно переползать с места на место, чтобы  ук-
рыться от ветра друг за другом, весь лагерь  постепенно  переместился  в
подветренную сторону.
   Где-то перед рассветом Шеф, разобравшись, что происходит,  выложил  в
ряд заплечные мешки и нагреб на них снег, чтобы за этой  импровизирован-
ной стенкой отряд улегся хоть в каком-то порядке, слабые в  середине,  а
сильные по краям. Немногим удалось в ту ночь выспаться. К  рассвету  все
страдали от усталости и голода, а костра у них так и не было.
   Безмолвие и темнота, пока не кончился снегопад,  что  произошло  лишь
через несколько часов. Путешественники вглядывались в белую равнину, ис-
кали спрятавшееся за облаками солнце. Шеф ощутил острый  укол  неуверен-
ности. За ночь он потерял всякое чувство направления. А  солнце  спрята-
лось... Он слышал, что бывают такие прозрачные камни,  которые  собирают
солнечные лучи, через них можно увидеть солнце даже за  облаками,  но  у
них в отряде таких камней не было.
   Он подавил свой страх. Куда они держали путь, было сейчас не  так  уж
важно. Необходимо найти дрова и укрытие, и  любое  направление,  которое
приведет к ним, можно считать подходящим. Раскопав  из-под  снега  лыжи,
Шеф послал Торвина и Кеолвульфа, единственных опытных  лыжников,  пробе-
жаться в различных направлениях как можно дальше,  чтобы  поискать  край
плато.
   Только после того, как они ушли, сообразил он посчитать людей. Одного
не хватало. Потерялась Годсибб, белокурая, молчаливая, печальная  девуш-
ка, которая без единой жалобы проделала с ними  весь  нелегкий  путь  от
Дроттнингсхолма. Даже Карли не счел нужным попытать с нею  счастья.  Она
никогда не отвечала на его "доброе утро!". Ее тело нашли в снежном  суг-
робе, на удивление далеко от лагеря, что показывало,  на  какое  большое
расстояние они сместились за ночь.
   - От чего она умерла? - спросил Шеф, после того как они руками  разг-
ребли снег вокруг Годсибб.
   - Холод. Истощение. Голод, - ответил Ханд. - У  людей  бывают  разные
уровни сопротивляемости. Она была худенькой. Может быть, ее спальный ме-
шок промокал. Ночью никто ее не заметил,  и  она  уснула  здесь  снежным
сном. Она отошла мирно - совсем не той смертью, что уготовила ей короле-
ва Аза, - добавил он, стараясь отвлечь Шефа от его печальных мыслей.
   Шеф взглянул в измученное лицо, слишком усталое для юной девушки.
   - Ей пришлось много пройти, чтобы умереть здесь, - сказал он.
   И, умирая, она создала ему проблему. Похоронить ее в замерзшей  земле
невозможно. Можно ли оставить ее в снегу, под сугробом? Когда они  будут
уходить, могила будет выглядеть вполне пристойно, но никто не сможет от-
делаться от мысли о том, что произойдет, когда снег растает и перестанет
укрывать ее.
   Ханд тронул Шефа за рукав и молча показал вдаль. На бугорке  в  сотне
ярдов поодаль четвероногая бестия глядела на них и, высунув  язык,  усе-
лась, выжидая. Позади нее собирались другие звери, они садились или  ло-
жились рядком.
   К волкам в отряде относились по-разному. Некоторые англичане вполне к
ним привыкли, считали, что они почти неопасны.  Против  этого  со  своей
обычной решительностью возражал Бранд.
   - Вы от них натерпитесь, - предсказывал он. - Совсем не боятся людей.
Конечно, они не нападут на отряд из двух десятков вооруженных воинов.  А
вот пара одиноких людей в лесу - это другое дело.
   Появление волков означало, что путешественникам, наверное, не следует
оставлять Годсибб, пока они не найдут земли, чтобы похоронить ее,  огня,
чтобы размягчить землю, и камней, чтобы засыпать могильный  холм.  Нести
ее - отнимет у носильщиков много сил. Если это кончится еще одним  мерт-
вым телом, которое надо нести, потом еще одним...
   Шеф подозвал двух человек, велел им завернуть тело в спальный  мешок,
привязать веревки и волочить груз по снегу. Он отмахнулся от настойчиво-
го предложения Фриты стрельнуть в волков из арбалета. Пустая трата стре-
лы. Может статься, эта стрела понадобится по-настоящему. Поскольку охот-
ничьи луки ночью потерялись, позабытые где-то под снегом,  Шеф  выстроил
отряд в линию и велел прочесать с помощью ног и рук в рукавицах всю пло-
щадку, по которой они кочевали ночью,  начиная  с  места  первоначальной
стоянки. Удалось найти два из четырех луков, но только  один  колчан  со
стрелами, весь набор лыж и чей-то забытый вещевой мешок. Было уже  около
полудня, а они еще ни шагу не прошли по маршруту. Плохое начало для пер-
вого дня непогоды. Шеф смерил сердитым взглядом человека, который  поте-
рял свой мешок, и закрепил урок суровым выговором.
   - Держи все при себе. Или на себе. Ничего не оставляй даже  до  утра.
Иначе утро может для тебя не наступить. И помни, твоей мамаши здесь нет!
   Вернулись Торвин и Кеолвульф, до отвращения жизнерадостные и разогре-
тые после нескольких часов бодрого бега на лыжах.
   - Нужно идти сюда, - показал Кеолвульф. - Там начинается спуск,  вниз
ведет долина, и есть что-то вроде леса в нескольких милях дальше.
   Шеф задумался.
   - Хорошо. - сказал он. - Смотрите. Вдвоем  вам  теперь  будет  ходить
опасно, с нашими-то новыми попутчиками. Возьмите четверых самых  молодых
парней и покажите им, как ходить на этих лыжах. Потом идите с ними  впе-
ред. Даже новички смогут идти на лыжах быстрее, чем мои пешеходы, споты-
кающиеся в снегу. Когда доберетесь до деревьев, нарубите дров и принеси-
те с собой как можно больше. Костер подбодрит людей, им легче будет про-
должать поход. Я поведу отряд как можно быстрее. Постарайтесь не  терять
нас из виду, а если снова повалит снег, сразу возвращайтесь.
   Лыжники пошли вперед, Торвин и Кеолвульф выкрикивали советы и помога-
ли падающим подняться. Шеф и остальные шестнадцать  человек  шли  второй
группой, упрямо пробивая тропу и время от времени спотыкаясь о  сугробы.
Снег забивался им в сапоги и в рукавицы.

   * * *

   Финн Пирууси радовался снегу, первому снегопаду в этом году,  раннему
и желанному. Он вышел из своего уютного кожаного шатра на рассвете, смо-
чил водой костяные полозья саней и поставил  их  замораживаться,  смазал
лицо и лыжи желтым оленьим жиром и с луком в руках пустился в  путь.  Он
надеялся добыть полярную куропатку или зайца, но был бы рад любой добыче
и даже отсутствию таковой. Зима для финнов была благословенной порой,  и
если наступала рано, значит, духи предков были к ним благосклонны.
   Когда он проходил мимо шатра старого Пехто, шамана, тот вышел и  поп-
риветствовал его. Пирууси, нахмурившись, остановился. У Пехто были слиш-
ком хорошие отношения с духами, чтобы с ним ссориться, но  ведь  он  все
время требовал к себе внимания, уважения, подношений в виде  разнообраз-
ных яств и особенно любимого перебродившего молока.
   Не в этот раз. Приплясывая и потрясая бубном, Пехто, однако, сказал в
кои-то веки осмысленные слова.
   - На запад, Пирууси, великий охотник, владыка оленей! С запада кто-то
движется сюда. Кто-то могучий, Пирууси, и нелюбимый богом. Ай-и-и!  -  И
Пехто начал еще одну пляску, которую Пирууси как бы не заметил.
   Тем не менее он свернул у невысокой березы, листья которой уже почер-
нели от первых заморозков, и пустился по пологому склону на  запад.  Его
лыжи так и свистели на снегу, Пирууси катился, не задумываясь и не  зат-
рудняя себя. Лыжные палки были привязаны у него за спиной, но в  них  он
не нуждался нигде, кроме самых крутых откосов. Гораздо важнее держать  в
руках лук и стрелы, чтобы в любой момент успеть выстрелить. Зимой  нужно
добывать еду при каждой возможности. Никогда не  следует  упускать  свой
шанс.
   Кто-то шел с запада, это точно. Действительно ли старый мошенник уви-
дел этих людей своим колдовским взором? Может быть, он  просто  поднялся
пораньше и посмотрел вдаль, невозможно было не заметить их, пробирающих-
ся по заснеженной равнине. Во-первых, мужчины на лыжах. Мужчины! Они па-
дали через каждую сотню шагов, хуже детей, сущие младенцы. А позади них,
достаточно отчетливо для дальнозоркого Пирууси,  виднелось  целое  стадо
людей, бредущих, как волы, проваливаясь в снег на каждом шагу. За  собой
они тащили что-то вроде саней или волокуши.
   Сам Пирууси никогда не платил финскую дань, но тем его соплеменникам,
кто жил ближе к берегу моря, приходилось платить. Так для них было  луч-
ше, иначе во время летней рыбалки или вылазок за птицами они могли пасть
от рук морских убийц. Кое-кому пора, подумал Пирууси,  заплатить  теперь
норманнскую дань. Он устремился назад, к россыпи шатров, где  мужчины  и
женщины готовили еду на жарко пылающем в кострах сушеном оленьем помете,
он торопился призвать охотников, чтобы доставали свои луки и лыжи.

   * * *

   Добравшись до первой кучки деревьев, самых обычных,  но  долгожданных
карликовых берез, отряд Шефа обрел новые силы. Шеф приказал лыжникам  не
отделяться от отряда, беспокоясь, чтобы никто не пропал из виду.
   - Мы войдем в лесок, расположимся там, - сказал он. - Сможем развести
огонь и сварить обед. По крайней мере, будем в укрытии.
   Словно в ответ на его слова, стрела из-за деревьев ударила в  затылок
ковыляющего на лыжах Виферта. Тот рухнул как подкошенный, умерев прежде,
чем коснулся земли. Мгновеньем позже воздух наполнился пением стрел,  за
деревьями замелькали перебегающие фигуры, они не высовывались больше чем
на мгновенье, подбадривали друг друга на каком-то неизвестном языке.
   В отряде Шефа было много опытных воинов. Они немедленно залегли, соб-
рались в неровный круг, пытаясь найти прикрытие. Но стрелы  сыпались  со
всех сторон. Бьющие не слишком сильно - Шеф увидел, как Кеолвульф помор-
щился и вытащил из бедренной мышцы стрелу, по-видимому, без большой  на-
туги, - но смертельные при попадании в горло или в глаз. Стрелки  подоб-
рались совсем близко.
   - Фрита, - крикнул Шеф, - доставай арбалеты. У кого есть луки,  стре-
ляйте, только если полностью уверены, а не просто так. У кого нет луков,
лежите и не высовывайтесь.
   Щелкнул взведенный Фритой арбалет. Кутред по  собственной  инициативе
встал сзади Фриты, щитом отражая стрелы и прикрывая  спину  арбалетчика.
Фрита выбрал ствол дерева, за которым прятался финн, подождал, пока  тот
высунется со своим луком. И спустил крючок.
   Финн отлетел назад, пущенная с тридцати ярдов стрела  ударила  его  в
грудь, вонзившись по самое оперение. Стоявший в десяти шагах  Пирууси  с
изумлением воззрился на нее. Норманны не были лучниками! Да и лука он не
заметил. Племя Пирууси не имело воинственных  традиций,  они  не  искали
славы. Они сражались, как волки, как налетчики.  Если  жертва  оказывает
сопротивление, лучше отойти, выждать. Финны отступили,  по-прежнему  пе-
рекликаясь и пуская стрелы.
   - Что ж, с ними вроде бы легко справиться, - сказал, поднимаясь, Шеф.
   - Подожди, пока мы попытаемся уйти отсюда, - откликнулся Кутред.

   * * *

   Через несколько часов, когда до прихода темноты еще оставалось немно-
го времени, ситуация стала ясна. Отряд Шефа потерял двух человек убитыми
- теперь им приходилось нести с собой три трупа - и с полдюжины получили
легкие ранения. Угроза арбалетов удерживала финнов на расстоянии, но Шеф
полагал, что из выпущенных стрел, числом около дюжины, лишь одна-две во-
зымели нужное действие. Стрел оставалось не так уж много, а  финны  были
великие мастера подкрасться, выстрелить и скрыться за деревьями.  Сейчас
отряд зашел глубоко в лес, и долгожданное укрытие оказалось западней. На
открытой торфяной пустоши, которую они покинули, их далеко бьющее оружие
решило бы дело. Виды на ночь были невеселые. Пора валить деревья, делать
засеку. Хорошо хоть, что они наконец-то могли развести костры.
   Едва первый дровосек ударил топором по березе, Шеф заметил закреплен-
ный на ее ветвях сверток. Он пригляделся. Длинный сверток. Слишком длин-
ный сверток.
   Он показал на него Торвину, который прятался от стрел рядышком.
   - Что это?
   Торвин взялся за бороду.
   - Я слышал, что здесь, где земля зачастую слишком мерзлая, чтобы  хо-
ронить покойников, их вместо этого поднимают на деревья.
   - Так мы у финнов в храмовой роще?
   - Ну, храма здесь, наверное, нет. Просто погост.
   Шеф отозвал дровосека, поискал глазами другие свертки на деревьях.
   - Разводите костер, - велел он. - Большой  костер.  Может  быть,  они
заплатят выкуп за своих покойников.

   * * *

   Пирууси, глядя на пришельцев, снова засмеялся. Огонь, который развели
норманы, высвечивал их, делал легкой мишенью для ночной стрелы.  Да,  но
ведь это его собственную бабушку снимают с ее дерева! Что они хотят сде-
лать с нею? Неужели сжечь? Сожженный покойник  лишается  в  другом  мире
своего тела, может вернуться в мир живых и преследовать своих  нерадивых
родственников. С его бабушкой и так хватало неприятностей, пока она была
жива.
   Пора, подумал Пирууси, пуститься на хитрость. Он отбежал от запряжен-
ных оленями саней, которые пригнали, чтобы увезти убитых, сломал  ветку,
на которой еще оставались листья, и помахал ею в знак желания вести  пе-
реговоры, опасливо ожидая выстрела из загадочного оружия,  которое  было
пущено в ход норманнами.

   * * *

   Шеф увидел, что человек в кожаной куртке и штанах машет веткой, и да-
же в такой момент с завистью отметил прекрасно выделанную  кожу  -  жены
Пирууси много дней жевали ее, чтобы добиться такой мягкости. Он  заметил
опасливую готовность финна отскочить, отвел в сторону арбалет Фриты, сам
сломал ветку и немного вышел вперед.
   Финн стоял ярдах в десяти. Пока Шеф раздумывают, на каком бы языке  с
ним общаться, тот сам решил проблему, заговорив на чистом, хотя и  отры-
вистом норвежском.
   - Вы, - крикнул он, - зачем жечь? Зачем валить деревья, зачем снимать
стариков? Вы их сожжете? Они вам не вредят.
   - Зачем стрелять в нас? - ответил Шеф в том же духе. - Мы вам не вре-
дим. Вы убили моих друзей.
   - Вы убили моих друзей, - откликнулся финн. Уголком глаза Шеф отметил
какой-то промельк, движение от дерева к дереву слева от себя.  И  справа
от себя. Финн снова заговорил, стараясь отвлечь его внимание - пока дру-
гие окружали его с обеих сторон. Они пытались захватить заложника, а  не
вести переговоры. Может выйти неплохо, если они действительно  попытают-
ся. Если Шефу удастся отвлечь боем двух или трех из них, Кутред  кинется
ему на выручку. Берсерк может  достаточно  напугать  финнов,  чтобы  они
предпочли свободно пропустить отряд через свои земли. И конечно, не иск-
лючено, что он, Шеф, в этой стычке погибнет.
   В лесу двигалось еще что-то. Не по сторонам, а прямо  сзади  ведущего
переговоры финна. Позади себя тот оставил свои сани и двух впряженных  в
них оленей. Животные стояли спокойно, стараясь отщипнуть с земли комочек
лишайника или мха. Но позади них явно был еще кто-то.
   Шеф не поверил своим глазам, когда из-за карликовой березы  появилась
туша Эхегоргуна. Он не мог там прятаться. Комель дерева был  от  силы  в
один фут толщиной, едва ли толще, чем одна рука Эхегоргуна. И все же тот
как ни в чем не бывало смотрел на Шефа, очевидно, желая сообщить о своем
присутствии. Через мгновенье его уже там не было. В любом случае, недоу-
мевал Шеф, много дней и недель они пересекали открытые пустоши, где вид-
на каждая птица и травинка. Как Эхегоргун мог выследить их?  Даже  олени
его не заметили. Они спокойно продолжали пастись.
   Финн заметил целеустремленный взгляд Шефа.
   - Хо-хо, - заухал он. - Старая шутка. "Оглянись, Пирууси, что там та-
кое?" Я смотрю, а твои люди стреляют, стреляют.
   Эхегоргун тихонько подошел к одному из пасущихся оленей, положил  ему
на голову свою огромную лапу и ласково свернул  шею.  Ноги  оленя  сразу
подкосились, он завалился вперед, на  мгновенье  аккуратно  придержанный
Эхег