вки.
   Атака Кутреда не замедлялась ни на мгновенье, но Вигдьярф, этот опыт-
ный воин, по-видимому, собрался с духом. Он парировал удары и  мечом,  и
оставшимся от круглого щита полумесяцем. Он также понял, что  Кутред  не
готов отбивать удары, не принимает защитных позиций. Щит в его руке  был
простым довеском. Два раза подряд Вигдьярф делал  стремительные  выпады,
метя в лицо. И дважды Кутреда не оказывалось на прежнем месте, он атако-
вал уже с другой стороны.
   - Сейчас он может пропустить удар, - пробормотал Бранд, - и тогда...
   Словно бы вспомнив свое искусство, Кутред неожиданно сменил  тактику,
вместо выпадов в голову и корпус он пригнулся и с левого замаха хлестнул
по коленям. Такое Вигдьярф видел часто, гораздо чаще, чем неистовую ата-
ку, которую только что пережил. Он перепрыгнул через саблю, приземлился,
спружинив почти на корточки, и в свою очередь рубанул мечом.
   Со стоном разочарования англичане увидели, что удар пришелся прямиком
по бедру Кугреда. Они ожидали увидеть фонтан артериальной крови, послед-
ний конвульсивный удар, с легкостью отбитый победителем, падение и смер-
тельный рубящий или колющий удар. Этим всегда кончалось. Через всю  пло-
щадь виден был оскал выжидающего Вигдьярфа.
   Но он не дождался. Кутред прыгнул, занося саблю над головой противни-
ка и одновременно всаживая в него другой рукой  свой  топорик.  Раздался
чавкающий звук, и топорик пронзил шлем и череп.
   Кутред выпустил топорик и своей левой рукой схватил Вигдьярфа за пра-
вую. Вигдьярф отчаянно и беспомощно отбивался от него остатками щита,  а
Кутред шагнул и, засунув ему саблю под низ кольчуги, принялся ею там во-
рочать. Вигдьярф завопил, уронил меч, попытался оттолкнуть  саблю.  Кут-
ред, вцепившись в него, заговорил, выкрикивая слова в лицо умирающего.
   Ужаснувшись - не убийству,  а  поруганию,  -  марешали  и  секунданты
Вигдьярфа бросились вперед. Шеф увидел, что  обыватели  торопливо  гонят
своих жен и детей прочь, по узким улочкам и в дома. По-прежнему безоруж-
ный, он шагнул вперед, крича марешалям, чтобы не вмешивались.
   Кутред бросил своего истекающего кровью врага на землю и без  предуп-
реждения снова ринулся в атаку. Один  из  марешалей,  выставляющий  свой
жезл и пытающийся что-то крикнуть, упал, рассеченный от шеи  до  живота.
Поскольку сабля застряла в теле, Кутред впервые воспользовался своим щи-
том, чтобы отразить удар второго марешаля, сбил его с  ног  и,  выхватив
меч погибшего, отрубил второму ногу по колено. Затем он снова  атаковал,
без задержки и колебаний ринувшись на  сторонников  Вигдьярфа,  стоявших
около храма.
   Навстречу ему полетело копье, тяжелое боевое копье, брошенное со всей
силы с расстояния в десять футов. И точно в центр груди.  Кутред  засло-
нился своим бронированным щитом. Копье ударилось в него, но не  пробило,
щит был отброшен в сторону, а само копье отскочило, как это произошло  и
с копьем Шефа на испытаниях щита.
   Вопли удивления и испуга, а затем все, кто еще оставался на  площади,
разом побежали с нее. Кутред ринулся на них, рубя отставших,  в  воздухе
неслись крики "Берсерк! Берсерк!".
   - Ну вот, - сказал Бранд, оглядывая вдруг опустевшую площадь.  -  Ду-
маю, если мы сейчас поедем себе потихоньку... Вот только соберем  всякие
полезные вещи, что валяются здесь, например, этот меч -  ведь  он  тебе,
Вигдьярф, больше не нужен, правда? Для настоящего dreng'а ты всегда  был
немножечко слишком жесток с женщинами, так я считаю. И вот  пришла  твоя
смерть.
   - Разве мы не собираемся поднять бедного Кутреда? - негодующе спроси-
ла Эдтеов. - Ведь он всех нас спас.
   Бранд неодобрительно покачал головой:
   - Думаю, лучше бы нам с ним не связываться.
   Кутред недвижно валялся в грязи в пятидесяти ярдах вниз по ведущей из
городка улице, рядом с ним лежали Две отрубленные головы, руками он вце-
пился в их длинные волосы. Шефа вдруг подтолкнул Ханд, который изумленно
уставился на левое бедро берсерка, куда пришелся мощнейший удар Вигдьяр-
фа.
   Очень глубокий разрез, длиной в шесть дюймов, в глубине его виднелась
белая кость. Но подобно разрезу в неживом мясе, лишь легкие следы крови.
   - Как это получилось? - вопрошал Ханд. - Как может человек не  истечь
после этого кровью? Бегать с разрезанными мышцами?
   - Я не знаю, - сказал Бранд, - но я видел такое и раньше. Это и дела-
ет берсерка берсерком. Говорят, будто сталь их не берет. Берет, еще  как
берет. Но они этого не чувствуют. Некоторое время. Что ты делаешь?
   Ханд, достав иглу и нить, сделанную из  кишок,  начал  зашивать  края
разреза, сначала приметал их, потом вернулся и прошелся мелкими  стежка-
ми, как заправский портной. В это время кровь начала сочиться, а потом и
струиться из раны. Он закончил шить, забинтовал ногу, перевернул ранено-
го и закрыл ему веки.
   Удивленно покачал головой.
   - Кладите его на лошадь, - распорядился Ханд. -  Он  должен  был  уже
умереть. Но, по-моему, он всего лишь крепко спит.
   Чтобы избавиться от отрубленных голов, ему пришлось взяться за нож  и
отрезать волосы, крепко зажатые в кулаках Кутреда.

   * * *

   - Да, - сказал Бранд рассудительно. - Существует уйма  рассказов  про
берсерков. Хотя сам я большинство из них не принимаю всерьез.
   Они вот уже несколько дней ехали вдоль горного хребта, сначала  тропа
вела вверх, потом недолго по относительно ровным местам, а теперь начал-
ся спуск, который обещал тянуться дольше, чем подъем. Справа от них отк-
рывались долины со сверкающими реками и островками свежей зелени.  Слева
уклон был круче, там росли сосны и ели, а впереди виднелись снова и сно-
ва подъемы и спуски тропы, да цепи синих гор далеко впереди. Воздух, хо-
лодный и резкий, и в то же время живительный, был напоен ароматом хвои.
   Позади Бранда с Шефом и присоединившегося к ним любопытствующего Хан-
да вереница лошадей растянулась на сотню ярдов, часть отряда ехала  вер-
хом, часть шла пешком. Людей стало больше, чем неделю назад,  когда  они
вышли из Флаа. К едущим по опустевшей вдруг при их приближении местности
англичанам то и дело присоединялись люди, выходящие из придорожных лесов
на дорогу или к разведенным на привале кострам, - беглые рабы в железных
ошейниках, по большей части англичане. Привлеченные  слухами  об  отряде
свободных людей, движущемся через страну под водительством гиганта и од-
ноглазого короля и под охраной безумного берсерка, принадлежащего  к  их
собственному наряду. В большинстве приходили мужчины, и далеко не все из
них трэли и керлы от рождения. Чтобы сбежать от хозяина в чужой  стране,
требуется решимость и мужество, свойственные английским танам и воинам -
викинги при случае охотно обращали их в рабство, ценя за силу. После не-
долгих споров Шеф согласился принимать всех, кому удалось  добраться  до
отряда, хотя он не стал бы специально  обыскивать  хутора  и  заставлять
собственников освобождать рабов. Мужчины, да и женщины, которым  удалось
сбежать от норманнов, могли увеличить боевую мощь отряда. Надежды пройти
по стране незамеченными больше не оставалось.
   - Кое-кто говорит, что на самом деле слово означает bare-sark, - про-
должал Бранд. - То есть "простые рубахи" - потому что они всегда дерутся
в одной рубахе, без доспехов. Я полагаю, вы видели нашего безумного дру-
га, - он ткнул большим пальцем назад, где Кутред,  на  удивление  быстро
оправившийся, ехал верхом. Его лошадь окружали те,  чье  присутствие  он
мог выносить. - Никакой защиты и никакого желания защищаться. Если бы мы
одели его в доспехи, я уверен, что он сорвал  бы  их  с  себя.  Так  что
bare-sark - неплохое объяснение. Другие же говорят, что  на  самом  деле
это значит bear-sarks, "медвежьи рубахи". Потому что они как  медведи  -
если уж полезет, ничем его не испугаешь. Но многие считают, что берсерки
и впрямь, - Бранд опасливо огляделся и понизил голос, - нелюди  с  одной
кожей, как Ивар Бескостный. Они, когда на них находит, принимают  другое
обличье.
   - Ты хочешь сказать, они вервольфы? - спросил Шеф.
   - Да, were-bears, - ответил Бранд. - Но это чепуха. Во-первых,  пере-
мена обличья - дело наследственное. А берсерком может стать каждый.
   - А нельзя этого добиться каким-нибудь  зельем?  -  спросил  Ханд.  -
По-моему, есть несколько трав, от которых человек перестает  быть  самим
собой, например, думает, что он медведь. Скажем, капелька сока белладон-
ны, хотя в больших количествах это смертельный яд. Говорят,  сок  белла-
донны можно смешать со свиным жиром и растираться этой мазью.  От  этого
людям начинает казаться, что они вышли из своего  тела.  Есть  и  другие
травы с таким же действием.
   - Может быть, - сказал Бранд. - Но ты ведь знаешь, что с  нашим  бер-
серком было не так. Он ел то же самое, что и мы, и  был  вполне  безумен
еще до еды. Не думаю, что это так уж трудно понять. Некоторые люди любят
драться. Я и сам люблю - сейчас, может быть, поменьше, чем когда-то.  Но
раз ты любишь и привык драться, и у тебя получается, шум  и  крики  тебя
возбуждают, ты ощущаешь, как что-то распухает внутри тебя, и в этот  мо-
мент чувствуешь себя в два раза сильнее и в два раза стремительней,  чем
обычно, ты начинаешь действовать раньше, чем  поймешь,  что  делаешь.  С
берсерком бывает нечто похожее, только намного сильнее. И  по-моему,  до
этого доходишь, только если у  тебя  есть  особая  причина.  Потому  что
большинство людей, даже в пылу боя, где-то глубоко внутри  себя  помнят,
каково пропустить удар, и что не хочется вернуться из боя калекой, и как
выглядят твои друзья, когда ты зарываешь их в могилу. Поэтому они  носят
доспехи и пользуются щитом. А берсерк все это забывает. Чтобы стать бер-
серком, нужно, чтобы тебе не хотелось жить. Ты должен ненавидеть себя. Я
знавал несколько таких людей - родившихся такими или ставших такими.  Мы
все знаем причину, почему Кутред ненавидит себя и не хочет жить.  Он  не
может вынести позора из-за того, что с ним сделали. Он счастлив,  только
когда вымещает это на врагах.
   - Ты, значит, думаешь, что и в других берсерках, которых ты знал, то-
же были какие-то изъяны, - задумчиво проговорил Шеф. -Но не в их теле.
   - Именно так было с Иваром Рагнарссоном, -  подтвердил  Ханд.  -  Его
прозвали Бескостным из-за его импотенции, он ведь ненавидел женщин. Но с
его телом все было в порядке, я сам видел. Он ненавидел  женщин  за  то,
чего не мог сделать, а мужчин - за то, что они могут то, чего он не  мо-
жет. Наверное, то же самое и с нашим Кутредом, только его таким сделали,
а не сам он стал таким. Меня поразило, как быстро на нем заживают  раны.
Разрез шел через все бедро и в глубь кости. Но рана не кровоточила, пока
я не перевязал ее, и зажила она, будто легкая царапина. Мне  надо  попы-
таться попробовать его кровь на вкус, нет ли в ней чего-нибудь необычно-
го, - задумчиво прибавил он.
   Бранд и Шеф с легкой тревогой переглянулись. Но  тут  же  забыли  обо
всем. Дорога, огибая пирамиду камней, резко свернула влево, и за поворо-
том мир, казалось, раскололся надвое.
   Там, далеко  внизу,  обширную  долину  окаймляла  серебристая  водная
гладь. Превышающая размерами все горные реки, она, расширяясь, уходила к
самому горизонту. Дальнозоркий моряк мог бы разглядеть на ней  несколько
пятнышек.
   - Море, - прошептал Бранд, подаваясь вперед и хватая Шефа за плечо. -
Море. И посмотри, там суда стоят на якоре. Это Гула-фьорд, а суда  стоят
в гавани великого Гула-Тинга. Добраться бы туда - может быть, мой "Морж"
уже там. Если его не захватил король Хальвдан. Мне кажется - слишком да-
леко, конечно, - но я почти уверен, что вон тот крайний корабль  и  есть
мой "Морж".
   - Ты же не можешь с расстояния в десять миль отличить один корабль от
другого, - усомнился Ханд.
   - Шкипер даже в тумане может узнать свой корабль за  десять  миль,  -
возразил Бранд. Он ударил пятками по бокам своего усталого пони  и  пус-
тился вниз по склону. Шеф, подав отряду знак подтянуться, последовал  за
ним.

   * * *

   Они догнали Бранда, только когда тот совсем запалил  своего  усталого
пони, и с трудом уговорили его остановиться на ночлег в нескольких милях
от Гула-Тинга и гавани. Когда на следующее утро  они,  кто  пешком,  кто
верхом, приблизились наконец к раскинувшемуся на  полмили  невдалеке  от
города скопищу палаток, землянок и  шалашей,  отравлявших  атлантический
бриз своими дымами, навстречу им вышла группка людей: не вооруженные во-
ины в расцвете сил, отметил про себя Шеф, это  пожилые  люди,  некоторые
даже с седыми бородами. Представители общин из округи,  находящейся  под
властью тинга, и таны или ярлы, которые обеспечивали в ней мир и покой.
   - Мы слышали, что вы все грабители и воры, - без  лишних  предисловий
начал один из них. - Если это правда, на вас может напасть и безнаказан-
но убить любой, кто придет в наш тинг, и у вас здесь нет никаких прав.
   - Мы ничего не украли, - сказал Шеф. Это было
   правдой - он знал, что его люди таскали цыплят на каждом хуторе и без
зазрения совести варили баранью похлебку, но он считал, что такие пустя-
ки к делу не относятся. Как сказал Озмод, они бы заплатили за еду,  если
бы кто-нибудь предложил ее купить.
   - Вы украли людей.
   - Эти люди были украдены раньше. Они пришли к нам по своей доброй во-
ле - мы их не искали. Если они сами себя освободили, кто может  обвинять
их?
   Люди из Гула-Тинга выглядели сбитыми с толку.
   Бранд продолжал более примирительным тоном:
   - Мы ничего не украли в границах вашего тинга и никоим образом не на-
рушим его мир и покой. Смотрите, у нас есть серебро. Много серебра и еще
золото, - он похлопал по зазвеневшей седельной сумке, указал на  брасле-
ты, сиявшие на руках у Шефа и у него самого.
   - Вы обещаете не красть трэлей?
   - Мы не будем красть и укрывать трэлей, - твердо заявил Бранд, сделав
Шефу знак помалкивать. - Но коль скоро любой человек,  пришедший  в  Гу-
ла-Тинг или уже находящийя в нем, выдвинет обвинение,  что  кто-либо  из
нас является или когда-либо являлся его трэлем,  мы  выдвинем  встречное
обвинение в совершенном против закона и справедливости захвате в рабство
свободных людей и предъявим иск за все оскорбления, побои, телесные пов-
реждения и прочий ущерб, последовавший в результате этого неправого  де-
ла. Потребуем плату за каждый год, проведенный в рабстве, и за упущенную
в этот период законную выгоду. Более того...
   Зная о страсти к законности, которую викинги проявляли даже  в  самых
простых делах, Шеф поспешил прервать его.
   - Споры в установленном порядке будут решать ратоборцы на  земле  для
поединков, - вставил он.
   Норвежские представители нерешительно переглянулись.
   - Более того, мы покинем тинг так быстро, как только сможем,  -  про-
должал Бранд.
   - Хорошо. Но имейте в виду - если кто-то из  вас  распустит  руки,  -
старик глянул за плечо Шефа на мрачную фигуру Кутреда,  набычившегося  в
седле, по одной руке его нежно гладила Марта, а по другой Эдтеов, -  от-
вечать будете вы все. Нас тут  пятьсот  человек,  если  понадобится,  мы
справимся со всеми вами.
   - Хорошо, - в свою очередь сказал Шеф. - Покажите,  где  нам  остано-
виться, где брать воду, и позвольте нам покупать еду. И еще мне нужно на
один день снять кузницу.
   Норвежцы расступились, пропуская маленькую кавалькаду.

   * * *

   Добрые серебряные пенни короля Альфреда были встречены в тинге с  яв-
ным одобрением, и через несколько часов Шеф, снова раздетый до пояса и в
кожаном фартуке, работал молотом в нанятой вместе с инструментами кузни-
це. Бранд прямиком отправился в гавань, расположенную в  одной  миле  от
лагеря, остальным было приказано отгородить стоянку веревками на столбах
и никуда не выходить; рядом с Кутредом все время находилась кучка добро-
хотов. Его симпатии и антипатии были уже всем прекрасно известны. По ка-
кой-то причине он неплохо относился к Удду, видимо, потому, что  от  ма-
ленького человечка не исходило никакой угрозы, и часами мог слушать  его
занудные разглагольствования о трудностях обработки металлов. Ему нрави-
лась материнская забота женщин постарше и попроще. Любой намек  на  бли-
зость или заигрывание со стороны женщин молодых, и даже их случайные по-
качивания бедер или мелькнувшие коленки вызывали на  его  лице  смертную
муку. Он терпимо относился к слабейшим из рабов и свободных,  подчинялся
Шефу, фыркал на Бранда, вспыхивал при любом признаке силы  или  соперни-
чества, выказанном другими мужчинами. Если Карли, молодой, сильный и лю-
бимый женщинами, появлялся в поле зрения, Кутред не сводил с него  глаз.
Заметив это, Шеф приказал Карли держаться от берсерка подальше. Он также
приказал Квикке и Озмоду установить дежурство: чтобы два человека с  ар-
балетами следили за Кутредом неотступно, но незаметно для него.  Дисцип-
линированный берсерк просто неоценим, особенно когда находишься во враж-
дебной стране. К несчастью, дисциплинированных берсерков не бывает.
   Чтобы хоть как-то отметить, что примкнувшие к их отряду  беглые  рабы
находятся под покровительством, Шеф для начала выковал дюжину  нагрудных
амулетов Пути. Все из железа, потому что почитаемое людьми Пути  серебро
в данный момент требовалось для других целей. Но, по крайней  мере,  они
будут выделяться среди прочих. Чтобы подчеркнуть это  отличие.  Шеф  все
брелоки сделал в виде своего собственного амулета,  лесенки  Рига.  Хотя
никто из спасенных ими людей не знал, что это такое,  они  будут  носить
лесенки как талисманы.
   Следующей задачей Шефа было снабдить каждого каким-нибудь оружием: не
для применения - как он надеялся,  -  но  исключительно  чтобы  засвиде-
тельствовать их статус в мире норманнов, где  каждый  свободный  человек
таскал с собой на крайний случай хотя бы копье и нож. Шеф  купил  охапку
десятидюймовых стальных костылей,  используемых  иногда  для  скрепления
бревен вместо деревянных шипов, и изготовил из  них  наконечники  копий,
которые затем надо было вбить в ясеневые древки и крепко привязать  раз-
моченными кожаными ремнями. Этого должно было хватить на всех  новичков.
У катапультеров оставались их алебарды, ножи и арбалеты.  Шеф  забрал  у
Кутреда свою саблю и в который уж раз выправил дешевый  и  мало  на  что
годный меч Карли. Побоище во Флаа принесло множество разнообразного ору-
жия, включая меч Вигдьярфа, отданный Кутреду.
   Изготовив последний наконечник, Шеф  перешел  к  завершающей  задаче:
превратить обработанный Уддом щит в наступательное оружие  для  Кутреда.
Хотя тот, по-видимому, забыл все свое искусство  фехтовать  со  щитом  и
обоюдоострым мечом, он ни на минуту не выпускал щит  из  рук.  Кутред  с
трудом с ним расстался и не уходил, все смотрел, как Шеф, вспомнив Муир-
тайга и других гаддгедларов Ивара, решил убрать две  кожаные  лямки  для
запястья и локтя, а вместо них поместить один прямой ремень,  проходящий
посередине внутренней стороны щита. Мычание Кутреда можно  было  принять
за одобрение, но лишь с большой неохотой позволил он Шефу унести  щит  в
кузницу, где тот прикрепил снаружи щита один  из  десятидюймовых  шипов.
Невозможно было пробить в броне дыру, не загубив с десяток  пробойников,
поэтому Шеф приварил шип к металлической поверхности.  Нелегкая  задача,
потребовавшая от раздувающих мехи подручных отчаянных усилий, чтобы  ра-
зогреть металл почти до белого каления.
   Оторвавшись наконец от наковальни, Шеф поднял щит, покрутил его левой
рукой из стороны в сторону и подумал - что тяжело даже для его  натрени-
рованных в кузнице мускулов, будет для Кутреда  пушинкой.  Он  вышел  из
кузни. В дверях столкнулся с каким-то человеком.  Протер  слезящиеся  от
дыма глаза, поморгал на солнечный свет и увидел улыбающегося Торвина,  а
сзади - Бранда.
   - Я гляжу, ты снова стал самим собой, - сказал Торвин, хватая его  за
руку, - Я сейчас говорил Бранду. что коль скоро с тобой все  в  порядке,
тебя всегда можно найти по грохоту молота.

   ГЛАВА 19

   - Когда король Халь