варе!..
   - Кого заказали, знаешь?
   - Нет, по рации дали номер машины  и  маршрут  движения.  Труп  приказали
обезглавить. Голову доставить Адаму...
   - Зачем ему моя голова?
   - Этого не знаю! И он... - киллер глянул на заднее  сиденье,  -  тоже  не
знал.
   Заремба убрал автомат, сказал устало:
   - Ладно, уходи. Живей!
   - Ты меня... отпускаешь?
   - Что же с тобой делать? Не возить же с собой, сбежишь еще.
   - Не понял... Отпускаешь или нет?
   - Иди! Иди! Душу твою отпускаю. На волю. Из поганого тела твоего.
   Так и не врубившись, наемный убийца задом выбрался из машины,  на  всякий
случай попятился задом к недостроенным гаражам, не спуская глаз с Зарембы.
   И запнулся о кирпичи, не удержал равновесия, стал падать и  на  мгновение
отвлекся. Короткая очередь настигла его у  земли,  пришила  намертво,  будто
осиновым колом, Полковник захлопнул  пассажирскую  дверцу  и  поехал  искать
дорогу из гаражного лабиринта. Крутился минут десять, прежде чем не  вырулил
на уличный асфальт возле корпусов какого-то завода.
   Только тут наконец сориентировался, прикинул кратчайшую дорогу к центру и
погнал на Гоголевский бульвар с единственным сейчас желанием спросить Адама,
зачем ему понадобилась его голова.
   Единоличное решение Азария работать на спецслужбу вызвало среди десантуры
сначала тихий ропот, затем  взрыв,  в  результате  которого  шесть  человек,
учитывая и раненого Пашку, разделилось на четыре группировки. Молодняк  Шура
с Игорем сразу же резко откололись, заявив, что с ментами никогда в жизни не
станут связываться, в стукачи не пойдут и вообще уйдут  партизанить  вдвоем.
Тимоха и вовсе объявил, что пора закапывать автоматы и расходиться по домам,
потому что сено не кошено, не убрано, сруб в  колодце  обвалился  баба  воды
достать не может, и грибок, зараза, почти сожрал нижние венцы,  отчего  изба
начала крениться. И теперь надо набрать ведра  два  мочи,  проквасить  ее  и
хорошенько промазать бревна, иначе эту  гадость  ничем  больше  не  вывести.
Немного оправившийся Пашка, получивший в один миг авторитет и  права  "деда"
как проливший кровь, говорил хоть и тихо - из сквозной раны  шел  воздух  от
резкого дыхания,  -  но  вполне  убедительно  высказал  свою  точку  зрения:
оставить все как есть,  всей  компанией  выслеживать  пришельцев  и  мочить,
мочить и мочить что  есть  силы.  И  не  надо  разбредаться  по  парам,  как
предлагает молодняк, и к ментам не  ходить,  куда  тащит  Азарий.  Лобан  же
мгновенно сориентировался и встал на сторону Азария.
   - Вы что?! - заорал он. - Дебилы? Полудурки?  Да  нас  перещелкают  через
месяц. А если не перещелкают, то менты обидятся и сами повяжут.  Да  еще  по
сроку намотают за незаконное владение оружием. Верно, Азарий?
   - Во-первых, этот мужик не из ментов, а из службы  безопасности.  Заметил
Азарий. - И как не крути, без государства мы ничего не сделаем.
   - Да хрен забило твое государство на этих ублюдков! - чуть ли не в  голос
закричал молодняк. - Пока мы в космосе летали, всю страну  разворовали!  Где
была твоя безопасность? Россию давно сдали с потрохами! И  нас  сдали!  Надо
самим вставать! Может, этот мужик - того?
   - Может, сам-то ничего, а его начальство  заодно  с  пришельцами!  Вот  и
вломимся!
   Нынче нельзя никому подчиняться!
   - Бараны! - ревел Лобан. - Нам же  настоящее  оружие  дадут!  Ну  что  вы
сделаете со "шмайсерами"? И патроны через один стреляют!
   - Лобан! У тебя ребятишки дома голодные сидят! - резал Тимоха. -  Кто  их
накормит? Государство твое? Да нынешнее государство елду с прибором на наших
ребятишек положило! Нас три года нет - хоть копейку пенсии  дали  за  потерю
кормильца? Или пособие?
   - А ты не потерялся! Ты в космосе прохлаждался! За что платить?
   - Но ребятишки-то - голодные!
   - Ничего, бабы прокормят, помереть  не  дадут,  -  заступился  за  своего
соратника Азарий.
   - Как хотите, мужики, я пошел домой! -  заявил  вдруг  Тимоха  и  закинул
пулемет "МГ" за спину. - У меня три года печь разобранная  стоит!  Никто  не
удосужился помочь. Три года! Скоро девки замуж пойдут, а отца все нету.  Раз
еще есть у нас безопасность, вот пусть она и мочит пришельцев. Деньги за это
получает, и поди, каждый месяц.
   Но только он приблизился к выходу, как Пашка на нарах закричал, запорхал,
как дырявый кузнечный мех.
   - Вернись, Тимоха! Мы же клятву давали! Пока всех не замочим -  домой  не
пойдем!
   - Сделаю дома дела, а на всю зиму приду! - от  порога  сказал  тот.  Зима
длинная, еще напартизанимся. Все равно делать нечего!
   Шурка с Игорем подскочили, вцепились - один в рюкзак, другой в пулемет.
   - Если уходишь - пулемет нам отдай!
   - И патроны!
   - Ну уж во вам! - вывернувшись, показал Тимоха. - Я  пулемет  нашел!  Это
мой пулемет! Идите вон и ищите!
   - Предатель! - закричал Пашка и на  чистых  бинтах  выступила  кровь.  Не
выпускать его, суку! К стенке!
   Шурка с Игорем снова бросились на него, стали выворачивать из  рук  "МГ",
сдирать  рюкзак  -  Тимоха  отбивался  руками  и   ногами,   пугал,   вращая
вытаращенными глазами:
   - Отойди! Отойди, на хрен! Я псих! Я сейчас  вас  уложу  тут!  Менты  вам
дадут пулеметы! Отвали, фанера! Убью же!!
   Пашка швырял в него ботинками, матерился и совестил:
   - Паскуда! Я молодую жену потерял! Меня ранили, но я  не  сдаюсь!  А  ты,
падла, печку пошел класть, когда пришельцы страну оккупируют?! Вот ты  какой
у нас, трезвенник!
   - Трезвенникам особенно верить нельзя! - заключил  Азарий.  -  Они  народ
себе на уме.
   - А настоящие герои, между прочим, квасили - дай бог! - поддержал  Лобан.
- Отбирайте пулемет!
   На Тимоху навалились всерьез, но заломать его было не так-то просто в ход
пошел и пулеметный приклад. Шурке досталось в лоб,  и  когда  он  откатился,
чуть не своротив железную печку в доте, в драку вступил Лобан. Через  минуту
бились насмерть и уже все, даже Пашка слез с нар, урча своей  раной.  Только
Азарий сидел в углу и курил.
   И тут в пылу междоусобицы кто-то случайно надавил  на  спуск,  автоматная
очередь ударила в низкий  бетонный  свод,  взвизгнул  и  вспылил  по  стенам
рикошет.
   Битва вмиг прекратилась, озирались, пучили глаза - к счастью,  никого  не
зацепило, только исчеркало стены.
   - Все, шабаш, - сказал Азарий  в  наступившей  тишине.  -  Завтра  пойдем
выполнять первое задание, на аэродром.
   Десантура расселась по углам, утирали кровь, промокали рукавами  ссадины,
прилаживали  вырванные  из  одежды  лоскутья,  с  удивлением   рассматривали
росчерки пуль на бетоне, нюхали стволы автоматов - кто стрелял?..
   - Это тебе мент приказал? - поинтересовал Игорь.
   - Разговорчики! - прикрикнул Лобан. - Ну и распустились же вы...
   - Погоди, скоро строевая подготовка начнется, - пробурчал Шурка.
   - Всем все ясно? - спросил Азарий. - Вопросы есть?
   - Чего тут неясного? - повесив голову, вздохнул Тимоха. - Опять  на  зиму
без печки. Да и грибок, зараза...
   - Выполним задание, я тебя отпущу на три дня, - пообещал Азарий.
   - За три дня я никак два ведра не написаю! - развел тот руками. -  А  еще
промазать надо.
   - Тогда, брат, только после победы. Поможем всей командой. Еще вопросы?
   - У меня вопрос, - подал голос Пашка. - Можешь ты популярно объяснить, на
кой ляд нам идти на аэродром? Ты не думаешь, что нас этот мент...  отвлекает
от настоящего дела?
   - Сказано - на аэродром, - встрял Лобан. -  Я  популярно  объяснил?  Нет,
мужики, что вы в самом деле вечно недовольные? Да если мы выполним задание и
накроем всех этих хитромудрых ублюдков, нам же по ордену  положено!  Ты  бы,
Азарий, договорился еще, чтоб нам вместе с оружием и форму выдали. Сейчас  в
десантуре камуфляж классный дают, а? Представляете, являемся  мы  в  село  в
форме и при орденах, а? Не хило?
   - Это когда ты молодой был, побрякушки котировались, - заметил Игорь.
   - А сейчас приди на дискотеку с орденом, скажут, вальты поехали,  добавил
Шурка.
   - А бабы - все суки, - мечтательно проговорил  Пашка.  -  Живым  останусь
никогда не женюсь. Но вертеть женщинами буду, с ума их  сводить,  обманывать
каждый день. С этим ментом с фермы видали какая фельдшерица  приезжала?  Так
вот, я уже с ней договорился. На раз снял. Она мне рану чистит, а я ей ручки
целую, ножки... Эх!
   Аж вся трепещет!
   - Эх, печь бы успеть до морозов сделать! - вздохнул  Тимоха.  Отвоеваться
бы поскорее...
   - Поскорее у нас не получится, - с генеральской интонацией сказал  Лобан.
- Выбьем "драконов" из Карелии - на Финляндию пойдем. А там до Швеции  рукой
подать. А от Швеции всяко придется идти до Берлина. У нас же все войны то  в
Берлине, то в Париже заканчиваются. Ты уж терпи, Тимофей.
   Когда же на следующий день Поспелов  привез  оружие  и  усадил  десантуру
писать бумаги - заявления с просьбой  о  контрактной  службе  в  вооруженных
силах, автобиографии и собственно, сами контракты,  -  настроение  уже  было
приподнятым, почти веселым.
   Полный разнобой в чувствах и смущение вызвала зарплата,  выданная  вперед
по пять миллионов на брата.  Десантура  отродясь  таких  денег  в  руках  не
держала, за три космических года отвыкнув от условий земного  существования,
современных цен и магазинов. Но уже не роптали, по-крестьянски  прикидывали,
как бы переправить зарплату женам - мало ли, вдруг убьют? -  и  одновременно
опасаясь, как бы жены не растратили большие деньги на всякую ерунду.
   Тишина и согласие наступили только в тот  момент,  когда  Поспелов  начал
выдавать  под  расписку  оружие.  Заремба  прислал  вооружение   по   штату,
положенному  для  бойцов  спецназа  -  на  каждого  автомат  с  подствольным
гранатометом, пистолет, нож, на всех  -  два  десятка  разовых  гранатометов
"муха" и пять огнеметов "шмель".
   Десантура обвешалась, как новогодние елки, но никто  не  выражал  никаких
чувств,  напротив,  показывали  некоторое  пренебрежение,  покряхтывали   от
тяжести  ящиков  с  боеприпасами,  поругивали  новенькие,  необмятые  ремни,
подсумки, матюгались, измазавшись в обильной смазке консервации, - и  только
поблескивающие от вида оружия глаза иногда выдавали состояниедуха. Глядя  на
это,  Поспелов  предугадывал,  как  каждый  из  них,  оставшись   в   полном
одиночестве,  потом  осмотрит,  обласкает  руками  каждую  деталь  автомата,
натешит мужское сердце и глаз его видом, ибо нет ничего  выше  и  прекрасней
для воина, чем эстетика оружия.
   А они все были воинами по духу и только поэтому когда-то пошли в пожарную
десантуру они ведали, что такое азарт сражения, и знали соленый  вкус  боя,
хотя лишь трое старших побывали в горах Афганистана.
   Раненый Пашка тоже был зачислен  контрактником,  но  не  получил  оружия,
поскольку вынужден был уехать с Поспеловым в Горячее Урочище.  Он  сидел  на
траве под деревом, порхал горлом и посмеивался:
   - Ладно, идите, воюйте. А я по ночам буду в Покровское бегать и ваших баб
топтать. Я им по пять  ваших  лимонов  принесу,  так  ни  одна  не  откажет.
Давайте, давайте! Вернетесь - хрен ребятишек сосчитаете.  Во  будет  у  меня
медовый месяц!
   - Ты свою-то  молодую  не  мог  оттоптать,  чтоб  на  три  года  хватило,
парировали мужики. - А наших топтать - столько здоровья надо! Ты на  себя-то
посмотри, петух! Ишь, гребень распустил!
   - А чего - посмотри? Хороший петух жирным не бывает!
   Вооружать и отправлять десантуру в район  брошенного  военного  аэродрома
пришлось в ту же ночь, как только  на  ферму  пришла  машина  от  Зарембы  с
автоматами и амуницией. Сделать это куда безопаснее было бы завтра  с  утра,
поскольку штурм логова "драконов" по согласованию  с  Москвой  был  назначен
ровно через сутки, то есть в ночь с шестнадцатого  на  семнадцатое  июля  и
переброску десантуры лучше было осуществить накануне, чтобы  не  засвечивать
ее раньше времени и не выдавать  намерений.  Однако  наблюдения  Татьяны  за
Ремом встревожили Поспелова - как-то сами  собой  сопоставились  и  срослись
многие факты, ранее существовавшие сами по себе, без  всякой  связи:  первая
стычка с пришельцами на болоте, очень похожая на ловушку,  затем  история  с
убийством  коммивояжера,  ухажер  Рема   Васеня,   подтолкнувший   Ворожцова
забраться в постель к жене фермера. И если утечка информации идет  не  через
Рима, а через Рема, если она, по крайней мере, ведет двойную игру,  то  всей
конспирации с подготовкой штурма "логова" грош цена.
   Поступать следовало вопреки  всякой  логике  и  заодно  дать  возможность
Татьяне понаблюдать за агентом в отсутствие Поспелова на ферме: пока Георгий
находился дома. Рем не совершала никаких подозрительных шагов и действий.
   Вернувшись из Долины Смерти заполночь, Поспелов первым  делом  спросил  о
поведении квартирантки. Оказалось, что она безвылазно сидит в комнате и даже
не подходит к окну, разве что курит сигарету за  сигаретой.  Зато  несколько
раз со стороны леса  доносился  гулкий  женский  голос,  будто  бы  зовущий,
окликающий кого-то, но кого - из-за расстояния  не  разобрать.  И  почему-то
собаки, чутко реагирующие на любой звук вне фермы,  даже  не  заворчали,  не
насторожились ни разу.
   Несколько успокоенный - надо  же,  уезжал,  а  за  это  время  ничего  не
случилось! - Георгий отправился спать в чердачную комнату и уж  задремал  на
раскладушке, не раздеваясь, как вдруг услышал торопливые шаги на лестнице  и
настороженный, взвинченный голос Татьяны:
   - Георгий.. Ты не спишь, Георгий?
   - Что такое? - вяло спросил  он,  вытирая  из  глаз  "песок"  -  резь  от
хронического недосыпа.
   - Знаешь,  какое-то  предчувствие,  -  из  темноты  сказала  она.  -  Так
тревожно!
   Какая-то опасность!
   - Так, еще одна  чувствует  опасность,  -  подытожил  Поспелов.  -  И  ты
ангел-хранитель?
   - Но я действительно чувствую!
   - У тебя с нервами не в порядке  -  это  действительно.  Даже  собаки  не
чувствуют, а ты чувствуешь.
   - Давай на всякий случай уйдем на первый этаж, -  попросила  она.  -  Там
все-таки стены каменные.
   На первом этаже, в хозяйственной части  дома,  сейчас  находился  раненый
десантник Пашка. Умытый, переодетый и накормленный, сейчас, поди,  спит  без
задних ног...
   Вдруг на улице разом и злобно залаяли собаки, спущенные на ночь с  цепей,
и Поспелов выглянул в окно, зайдя в неосвещенную кухню. Показалось, будто от
леса по дороге мелькнул зеленоватый свет. И тотчас же в коридоре  послышался
испуганный и заспанный голос Рема:
   - Там люди! Там какие-то люди! Смотрите!
   Она была завернута в одеяло и стояла как привидение. Георгий вбежал в  ее
комнату и осторожно  отодвинул  штору:  по  дороге  катила  знакомая  лавина
скелетов и уже доносились неясные  голоса  и  выкрики.  Зеленые  лучи  света
метались по земле и, кажется, доставали низкие облака.
   Это уже было слишком! Георгий заспешил к потайной комнате, где  хранилось
оружие, и в темном коридоре у лестницы чуть не столкнулся с "женой".
   - Наружная видеокамера сработала! - сообщила она. - Но  изображения  нет,
какие-то сполохи...
   В этот миг на улице раздался характерный чавкающий треск "шмайсера"  и  в
одной из комнат зазвенело стекло. Собаки уже заходились в лае...
   - Всем на пол! - крикнул Георгий и схватил автомат.
   - Надо уходить вниз! - воспротивилась Татьяна, мелькая своим пеньюаром  в
коридоре. - Там стены каменные!
   И  вдруг  заработало  сразу  штук  пять  автоматов.  Пули  защелкали   по
внутренним стенам комнат, посыпалось  стекло,  и,  кажется,  закричала  Рем.
Поспелов толкнул в спину Татьяну, однако та не упала  -  лишь  пригнулась  и
заскочила в потайную комнату.  Рем,  бросив  одеяло,  уползала  к  лестнице,
ведущей в хозяйственный этаж, а оттуда, забыв о ране, летел Пашка, до  горла
закрученный в бинты.
   - Дай автомат! Оружие дай! - орал он. - Мать их, с-суки!
   Георгий выхватил автомат из рук Татьяны, выскочившей из потайной комнаты,
сбил с ног.
   - Лежать! Я сказал - всем на пол!
   Стрельба на улице не затихала ни на мгновение, казалось, по  дому  стучат
десятки молотков. Поспелов сунул  в  руки  Пашки  автомат  Татьяны,  сам  же
вернулся и взял гранатомет. Но когда уже был у двери  черного  хода,  понял,
что это не гранатомет, а "шмель" - обыкновенный разовый  огнемет  армейского
образца.  Пашка  хрипел  за  спиной,  матюгаясь  беспрерывно  и  тем   самым
раззадоривая боевой пыл.
   - Оставайся в доме! - приказал Георгий, перед его носом захлопывая дверь.
   Скелеты поливали дом из автоматов, стоя на колене.  Но  кто-то  незримый,
спрятавшись за их ответшалые спины, бил из настоящих "шмайсеров". Стреляли с
большого расстояния, неприцельно, и это было  не  желание  вызвать  испуг  и
страх - скорее всего, таким образом бросали вызов, показывали, кто хозяин  в
"бермудском треугольнике".
   Поспелов перемахнул забор возле озера и, оказавшись на поле, осмотрелся.
   Демонстрацию фильма ужасов могли вести только со склона сопки  у  дороги,
но в мельтешений сполохов  зеленого  света  ничего  нельзя  было  разобрать.
Обходя стороной стреляющую толпу скелетов, он перебежками пошел к лесу и тут
услышал позади себя тяжелое пыхтение. В сумраке  ночи  белые  Пашкины  бинты
были хорошей целью.
   - Сказал же: оставайся дома! - сквозь зубы просипел Георгий.
   - Ну уж... вот! - выматерился он, показывая  партизанский  нрав.  Сейчас,
буду дома сидеть!.. Я их, сук!  Я  этих  мультиков  в  космосе  насмотрелся!
Спецы!..
   - Тебя же подстрелят, дурак! Бинты видно!
   - Бинты? - Пашка оглядел себя. - Эх, не подумал... Сейчас!
   Он разрыл под собой влажную землю  и  стал  обмазывать  ею  забинтованную
грудь.
   - Сейчас... Маскировка будет... Под окружающую среду...
   - Ползи домой, охраняй женщин! - приказал Поспелов. - Ушел, ушел  отсюда,
живо!
   Пригибаясь, он сделал рывок вперед - для того, чтобы увидеть  стреляющих,
надо было зайти в тыл: коловращение зеленого  света  перекрывало  видимость.
"Шмайсеры"  продолжали  расстреливать  дом,  на  сей  раз  фильм  озвучивали
по-настоящему, без "тапера", и безмолвно открывающие рты скелеты были  всего
лишь  опознавательным  знаком,  а   не   средством   запугивания.   Поспелов
приблизился к краю поля, перескочил через гряду камней и в тот же  момент  с
дороги по нему ударили из "драконовского" автомата. Били,  прикрываясь  этим
зеленым свечением, как занавесом - не видно даже вспышек  выстрелов,  только
пули стучат и позванивают о камни. Он ушел из-под огня,  заскочил  в  лес  и
оказался на одной линии со стрелками, если судить по звуку. Забирая  правее,
он пробежал через старый бор и вышел на дорогу, в тыл.
   И сразу увидел темную коробку машины  -  факел  будет  отличный.  Георгий
вскинул огнемет и влепил  снаряд  чуть  ниже  лобового  стекла.  Столб  огня
взметнулся выше леса, мощная его струя  ударила  вдоль  дороги  и  мгновенно
прекратилась стрельба.
   Пламя высветило  огромный  круг,  его  отблески  доставали  дома,  однако
нападавшие оказались опытными, никто не сунулся на свет. Поспелов  стоял  за
деревом у обочины и ждал, готовый  бить  всех  без  разбора.  Спустя  минуту
погасло зеленое сияние и от дома  сразу  же  застучали  автоматные  очереди:
Пашка стрелял из-за забора, должно быть,  кого-то  видел.  Георгий  выпустил
весь магазин, поливая лес, чтобы наделать побольше щума, перескочил дорогу и
побежал в гору, на сопку, откуда  могли  показывать  "кино".  В  мельтешений
теней - свет от  горящей  машины  доставал  вершины  -  ничего  нельзя  было
разобрать.
   Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым отрезая
путьотхода "киношников", однако прошло  минут  пять  и  никто  не  появился.
"Драконы" расползлись,  растворились  в  темноте,  и  если  бы  не  пылающий
автомобиль на дороге, - полное ощущение, что здесь никого и не было...
   С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в  окнах,
деревянная обшивка стен напоминала решето. И все-таки это  нападение  нельзя
было расценивать как попы