ила она. - Я же не собака на сене.
   Ромул и вправду  ждала  его,  приготовив  завтрак  -  свиную  поджарку  с
картофелем фри и острейшим соусом: будто знала его любимое блюдо и  то,  что
он в пять утра не успеет поесть  на  ферме.  Побочная,  но  сейчас  основная
профессия медика делала ее заботливой и участливой - надо же, кроме  важного
дела подумала и о том, что резидент приедет голодный.  Хотя  видно,  что  не
спала всю ночь, под утро только вернулась домой и послала экстренный сигнал.
   - Вкуснятина! - оценил он, набивая рот. - Ну, давай говори, зачем звала?
   Завтраком покормить?
   - А дома тебя не кормят? - засмеялась Ромул.
   - Так, изредка, - отмахнулся он. - Чтоб с голоду не пропал... Ну,  давай,
давай!
   -  У  меня  принципы  бабы-яги:  сначала  накормить,  напоить,  в  баньке
попарить, - довольно улыбалась она, скрывая  какую-то  интересную  и  важную
информацию. - Потом можно и поговорить.
   - Согласен! Топи баню!
   - Нет у меня бани, - вздохнула  она.  -  Хожу  к  бабушкам  по  субботам,
хорошо, что зовут.
   - Будет тебе баня, Ромул! - заверил он. - Выкладывай!  Мужичка  отбила  у
Демьянихи?
   - Не просто отбила - выкрала, - похвасталась она. - Как и  положено,  под
покровом ночи, по взаимной договоренности, так что обошлось без криминала.
   По  их  предварительной  договоренности   летчик   выбрался   из   своего
полуподвала вместе с вещами и ждал у дороги с хутора  в  условленном  месте.
Посадила в машину и привезла в  Верхние  Сволочи.  Спрятала  пока  в  старой
больнице, надо бы долечить.
   В пору расцвета, в семидесятые годы, в Нижних Сволочах построили больницу
на  десять  коек,  прилично  оборудовали,  и  поставили  хирурга,  акушерку,
терапевта и четырех медсестер. Шесть лет назад все разорили, оставив  одного
фельдшера и медпункт. Больница стояла закрытая и постепенно разворовывалась.
По  инициативе  конторы  здание  и  остатки  имущества  взяли  под   охрану,
прорабатывался  запасной  вариант  внедрения   разведчика   под   прикрытием
сельского врача.
   -  Мужичка  оторвала,  а  рассказываешь  почему-то  без  особого  задора,
проговорил Георгий, доедая завтрак. - Не вижу блеска в глазах.
   - А что с ним теперь делать, с таким мужичком? - усмехнулась она. Сколько
волка не корми - все в лес смотрит. Альфонс! Но не на ту нарвался.
   - Опять собирается в партизаны?
   - Куда еще?.. Весь  свой  арсенал  перевез  от  Демьянихи.  Автомат  ППШ,
трехлинейная винтовка, полмешка патронов, гранаты и даже мины. Только самого
миномета нет.
   - Откуда столько оружия?
   - Откуда - известно, а вот зачем - вопрос!
   - Молчит?
   - Попробовал бы помолчать, - с удовольствием сказала агент. -  По  дороге
еще вытряхнула... Три года ведет войну. В одиночку. Воюет с пришельцами.
   - Вот как! А с головкой у него?..
   - С головкой полный порядок.  Он  романтик.  Так  и  говорит:  вступил  в
единоборство с "драконами". Никто не верит, что они есть, летают  и  ползают
по России, только увидеть их мудрено. Они как тени, как  совы,  как  летучие
мыши. Он знает пути их перелета, но никак не может отыскать "логово".
   - Кроме пули в бедре, другие успехи есть?
   - Сказал, что победил троих. Одного выследил на тропе,  другого  взял  из
засады, третьего сшиб в воздухе, захватил летательный аппарат и оружие.  Это
не бред. Он показал камуфляж, в  котором  теперь  выходит  на  тропу  войны.
Любопытная вещь...
   - Я видел, - перебил Георгий. - А оружие показал?
   - Нет. У него кончились патроны и пришлось спрятать. И  крылья  "дракона"
тоже пришлось спрятать. Сел аккумулятор.  В  общем,  самое  надежное  оружие
против них трехлинейка и воинский дух витязя.
   - Поздравляю тебя, - серьезно  сказал  Поспелов.  -  Думал,  ты  умыкнула
мужичка, альфонсика. А ты покорила витязя!
   - Георгий, а где ты видел  камуфляж?  -  вдруг  спросила  она.  -  Летчик
уверял, что о существовании "драконов" в Карелии никто не подозревает.
   - Да я тут недавно тоже одного... победил, - признался он, хотя  не  имел
права открывать агенту такие подробности. - Не только твой партизан  выходит
на тропу войны... А скажи-ка мне, Ромул, Ситников считает их пришельцами?
   - Сначала был абсолютно уверен в этом. Даже рассчитывал вступить с ними в
контакт и придумал своеобразный межпланетный язык. Но первый же  встреченный
им "дракон" не захотел общаться и открыл огонь. Тогда он был ранен в  первый
раз.
   - А это уже что - второй?
   - Не второй - четвертый, - вздохнула Ромул. - У  него  прострелено  плечо
навылет, касательное ранение головы и сломано три ребра.
   - Так кто же "драконы"? Земляне?
   - Теперь думает, земляне. Причем африканцы.
   - Вот как?!
   - Третий побежденный им "дракон" был негром.  Трупы  первых  двух  он  не
видел, потому что бой с ними был  ночью  и  другие  "драконы"  утащили  тела
застреленных. А негра он закопал сам. Но через несколько дней обнаружил, что
его нет, в могиле.
   Кто-то выкопал и унес.
   - Чем они в Карелии занимаются? - спросил  Георгий.  -  Что  думает  твой
витязь на этот счет?
   - Почему - мой? - вдруг обиделась она.
   - Потому что ты его соблазнила,  увела  из-под  носа  Демьянихи,  -  стал
загибать пальцы Поспелов. - Поселила в своей больнице, вы уже  целовались...
А может, не только целовались.
   - Ты ревнуешь?
   - Еще бы! Бегаю к тебе на свидания по первому зову. А  ты  с  партизанами
водишься...
   - Георгий, я должна предупредить тебя, - Ромул принесла кофейник с плиты.
- Если ты станешь настаивать, чтобы я с  летчиком...  В  общем,  для  добычи
информации...
   То я должна отказаться.
   - Он тебе совсем не нравится?
   - Нет, не нравится. К тому же после этой дуры... Мне не позволяет простое
женское самолюбие.
   - Каким же образом мы сможем удержать его в поле зрения? - спросил он.  И
под полным контролем? Он не открыл тебе тайны, куда пропал самолет вместе  с
десантом?
   - Пока еще не открыл. Всякий намек на это начинает его волновать.  Что-то
с этим связано личное...
   - Ну вот, а ты говоришь! Она налила кофе, поставила  реред  ним  чашку  и
присела близко, напротив.
   - Не подкладывай меня... ни под кого, Георгий. Запомни: я  не  постельная
разведка, как твоя... "жена". "Ого!" - мысленно воскликнул Поспелов  и  взял
ее руку.
   - Ты знаешь мою "жену"?
   - Знаю... Мы из одного "батальона".
   - И хорошо знаешь?
   - Она была нелегалкой. Контролировала нашего  разведчика,  завербованного
немца.
   Разумеется, в постели... Ночная кукушка всех перекукует, как говаривали в
старину. И вернулась оттуда с ребенком.
   - Они были муж и жена, - мягко сказал Георгий.
   - Ну да, как вы сейчас с ней, - подтвердила Ромул.
   - И меня сейчас... контролирует?
   - Не исключено...
   - Эх, Ромул, Ромул, - Георгий погладил ее по щеке, как девочку. - У  тебя
нет детей?
   - Нет...
   - У меня тоже. А у Татьяны есть! И она счастливее нас с тобой.
   - Не обижайся, Георгий, но она у тебя - стерва, - жестко произнесла  она.
- Не знаю ваших ... отношений.
   Поспелов затушил окурок, отхлебнул кофе. И неожиданно обнял  ее,  посадил
на колени.
   -  Это  в  тебе  говорит  женщина!  Ты  совершенно   необъективна.   Твоя
информация, агент Ромул, есть домысел и простая  бабья  ревность.  Правда?..
Кстати, как твое настоящее имя?
   - Ирина, - она уткнулась ему  в  плечо.  -  Я  уверена:  она  и  из  этой
командировки вернется беременная. Или с ребенком.
   - Хочещь сказать, с моим ребенком? - тихо засмеялся он.
   Ромул промолчала, притаившись на плече, как зверек.  От  волос  ее  пахло
медикаментами, от одежды - бензином и маслом: ездила ночью на  машине  и  не
успела переодеться. И только руки - кухонным, домашним очагом...
   Три года эта нежная, хрупкая женщина сидела в жуткой глуши,  моталась  по
округе, видела  только  старух,  убого  доживавших  свой  век,  мужиков,  от
безысходности в гибнущем краю пьющих  водку  и  не  знающих,  чем  заняться.
Видела черепа в лесу с белеющими зубами, когда ходила за грибами - будто  бы
за грибами, а на самом деле посмотреть, понаблюдать за жизнью в  "бермудском
треугольнике" видела "новых  русских",  заезжающих  сюда  на  охоту,  сытых
хозяев жизни, нанимающих за бутылку местных жителей в  качестве  загонщиков.
Видела мародеров, промышляющих в Долине Смерти  тем,  что  собирали  дань  с
мертвых в виде оружия, золотых зубов, колец и  серебряных  портсигаров.  Что
сейчас было в ее голове, в ее душе? Наверняка ей давно  уже  опостылела  эта
работа, на которую она когда-то нанялась из своих романтических побуждений и
теперь уже не в состоянии была развязаться  с  ней.  Она  давно  отвыкла  от
своего дома, от родителей, от имени, данного от рождения.
   Ей все было чужим в жизни. И хотелось  самых  простых  вещей.  Простых  и
вечных: дом, очаг, семкя и дети.
   Поспелов держал ее в своих руках, согревая, и отчетливо понимал, о  каких
драмах и трагедиях предупреждал его многоопытный полковник Заремба. Суть  их
состояла в том, что в этой работе редко страдало дело и всегда женщины...
   - Ирина, Ирина, - проговорил он, прислушиваясь  к  звучанию.  -  Улыбнись
мне, пожалуйста. Мне так нравится твоя улыбка.
   - Я могу, - сказала она. - Если хочешь, могу улыбнуться...  Я  все  умею.
Например, улыбаться и делать  гадости  одновременно.  Работа  у  нас  такая,
забота у нас такая... Пусти меня. Мы отвлеклись от дела.
   - Да! - отпуская Ромула, воскликнул Георгий. - Давай о  деле.  Итак,  что
думает твой... пациент? Какого лешего "драконы" ползают по Карелии?
   - Он думает, что это какая-то космическая разведка, - она взяла сигарету.
   - А никакой электронной аппаратуры он не встречал? Не находил?
   - Нет... Не знаю. Попробую выяснить.
   - Погоди выяснять. Ты уже свое дело сделала, хватит. Не  стану  же  я  ив
самом деле подкладывать тебя под этого пилота, хотя он и витязь.
   - Спасибо, - сдержанно проронила Ирина. - Он домогается, едва отбилась...
   - Тем более! Побеседую с витязем сам. В  конце-концов,  его  подвиги  мне
импонируют...
   - Тебе же нельзя входить в прямой контакт...
   - Бывает, что нужно, - не согласился Георгий. -  Особенно,  когда  имеешь
дело с "драконами".
   - - А что же мне?..
   - Тебе даю бессрочный отпуск. Просто пока живи, готовь мне завтраки  буду
приезжать  каждое  утро.  Лечи  бабусек...  И  еще  отправлю  ходотайство  о
награждении тебя орденом "За личное мужество".
   - Вот уж спасибо, отец родной! Я так рада! Так счастлива!  Женщине  орден
за мужество!
   - Ну, прости, - повинился он. - Не подумал...
   - А надо бы думать, милый резидент.
   - Хочешь бирюзовое колечко? Лично от меня?
   - Лично от тебя? Бирюзовое?.. Хочу!
   - Значит, получишь.
   - Как приятно! - она играла. - Можно, я тебя поцелую?  Авансом?  Мне  так
понравилось с тобой целоваться... Помнишь, когда ты мне в трусики... засунул
план-задание? Чуть не умерла. Целый день чудилась твоя горячая... рука.
   - Ох ты и стерва, Ромул! - восхитился он и поцеловал ее в губы.
   - Вскормленная волчицей, шеф!  Стервозность  и  хватка  вошла  с  молоком
матери. Что делать? - она сделала паузу. - А Рем - мой брат, такой же?
   По правилам конспирации - а они соблюдались четко, - она не  должна  была
знать, что где-то существует еще один агент, тем более не  могла  знать  его
клички. Это, скорее всего, была ее догадка...
   - Рем? - спросил он  и  вдруг  подумал,  что  если  и  Рем  из  "женского
батальона",  то  Зарембу  надо  отправлять  на  пенсию  по  профессиональной
непригодности. - Рем - это мужчина. Пожилой и серьезный.
   - Хорошо! - засмеялась она. - На одну соперницу меньше... А Рим,  который
мы создали?
   - Увы, Рима вы еще не создали. Потому что  у  тебя  на  губах  молоко  не
обсохло.
   - Мне двадцать восемь лет, Георгий, - вдруг грустно призналась Ирина. - Я
давно должна создать Рим. Но где мой брат Рем? С кем я стану  строить  город
мира?
   - Все эти годы... у тебя никого не было? -  спросил  он  шепотом,  щекоча
дыханием маленькое розовое ушко.
   Она вздрогнула от пробежавшего по телу тока, сказала, прикрыв глаза:
   - Не нужно... спрашивать об этом женщину... Даже  если  она  -  секретный
агент спецслужбы.
   - Спрашиваю потому, что ревную.
   - Напрасно... Я ждала тебя. Нет, поклонники были. Говорили  пылкие  речи,
замуж звали. А мне  замуж  нельзя,  запрещено  инструкцией.  Один  фермер...
кстати, из Горячего Урочища, из-за меня с женой разошелся. Потом сошелся...
   - Ворожцов?
   - Он самый... Я его разрабатывала по заданию, проверяла связи,  вскружила
ему голову. До сих пор ходит с каждой царапиной в медпункт. А я ждала, ждала
тебя...
   - Хочешь, чтобы я в это поверил? - он прикоснулся  губами  к  мочке  уха,
пощекотал языком. - Мы с тобой никогда не встречались.
   - Много раз видела во сне... - прижимаясь к нему, прошептала Ирина.  Лицо
другое, имя другое... Но это был ты. Приходил, брал меня на руки и уносил...
   Георгий поднял ее и понес за перегородку, уложил на кровать.
   - Вот так, да?
   -  Почти  так,  -  она  протянула  руки  и  с  закрытыми  глазами   стала
расстегивать на нем рубашку.  -  Я  все  сама,  все  сделаю  сама.  Так  мне
снилось...
   Подрагивание ее пальцев, всякое прикосновение острых ноготков вызывало  в
мышцах горячую и одновременно  знобкую  силу.  Она  могла  и  умела  кружить
голову, превращая реальность в мечту и  сон.  На  мгновение  оторвавшись  от
него, Ирина раскинула на  полу  одеяло,  стянула  матрац  с  кровати,  таким
образом застелив почти всю комнату.
   - Так мне снилось... Как прекрасно, когда сбываются сны!
   Георгий уложил ее на пол, встал  на  колени  и  потянул  замок-молнию  на
джинсовом платье. Открывал медленно, словно дорогую, таинственную раковину с
жемчужиной,  и  матовая,  гладкая  кожа  ее,  казалось,   отливает   розовым
перламутром и светится изнутри. И боясь нарушить эту целомудренную  чистоту,
он касался ее тела только губами и сдерживал рвущийся наружу крик восхищения
и любви. А она, словно слепая, доверяла лишь своим рукам,  и,  должно  быть,
ладони ее узнавали того, кто приходил  в  снах,  и  становились  твердыми  и
ласковыми одновременно, как птичьи крылышки...
   Для вербовки агента требовалось разрешение вышестоящего начальства,  сбор
полной  информации   на   кандидата,   изучение   его   возможностей,   план
задействования в операции - короче, много бумаг, виз  и  хлопот.  Однако  на
практике, к тому же в "боевой  обстановке"  все  делалось  наоборот,  и  эта
несанкционированная вербовка  сейчас  была  единственным  способом  удержать
"народного мстителя", пилота Алексея Ситникова под  контролем,  пресечь  его
партизанщину,  направить  неуемную  энергию  в  нужное  русло.   Собственно,
требовалось только получить его  согласие  сотрудничать  со  спецслужбами  и
заставить подчиняться дисциплине имея трехлетний опыт нелегальной  жизни  и
войны с "драконами", он уже имел отличную подготовку, и, пожалуй, был  самым
лучшим специалистом по "бермудскому треугольнику".
   Сельская больница была выстроена в великолепном месте - в  сосновом  бору
на берегу неширокой речки за  крайним  домом  Верхних  Сволочей  с  северной
стороны, - и в народе называлась просто усыпальницей.  Если  раньше  старики
спокойно  умирали  дома,  в  собственной  постели,  то  с  появлением  этого
лечебного учреждения их стали свозить  сюда,  чтобы  потом  выдать  тело  со
справкой. Молодняк тихо разъезжался по городам, и потому в больнице  умирало
больше, чем рождалось.
   Усыпальница  приглянулась  когда-то  Зарембе  тем,  что  была   несколько
изолирована от села: не видно, кто пришел, кто ушел. Окна ее были заколочены
намертво  досками  и  сверху   -   стальными   листами,   двери   запирались
по-магазинному,  с  железными  коваными  накладками,  но  воры   все   равно
проникали, то разобрав  потолок,  то  печную  трубу,  хотя  кроме  кроватей,
тумбочек и шкафов там и тащить-то было уже  нечего.  Ромул  засадила  пилота
через дыру в потолке, оборудовала ему спальное место -  благо,  что  постели
еще оставались  -  и  обещала  прийти  вечером,  сделать  перевязку.  Агента
следовало выводить из игры сразу и навсегда,  прекратить  всякие  дальнейшие
контакты с пилотом. По свидетельству фельдшера,  раны  на  витязе  зарастали
быстро и крепко, потому держать его в  Верхних  Сволочах  не  имело  смысла.
Кроме того, сюда вот-вот должна была нагрянуть Демьяниха,  не  знавшая,  кто
похитил ее сожителя и вообще куда он исчез,  но  имеющая  небезосновательные
подозрения, где его искать. А уж нагрянет, так найдет  непременно,  хотя  ей
невыгодно поднимать  шум.  Если  вербовка  пройдет  без  осложнений,  пилота
следовало переправить в более надежное место, скорее всего, в  один  из  его
схоронов, устроенных в сопках, если нет - дать ему срок подумать, к примеру,
в подвальной комнате на ферме, куда отвезти с завязанными глазами.
   Судя по наблюдениям Ромула, витязь чувствовал  за  собой  какую-то  вину,
возможно, за пропавший самолет и команду  десантников,  и  потому  не  хотел
легализации, боялся ответственности, сторонился людей. К Демьянихе  он  тоже
прибился не просто так: забрался в дом,  пока  хозяйка  ходила  с  хутора  в
магазин, чтобы украсть что-нибудь съестное. И был пойман с поличным на месте
преступления. Хуторянка огрела его коромыслом - тем, что попало под руку,  и
угодила по первой, тогда заживающей ране в плече. Пилот потерял сознание  от
боли, потекла кровь.  Думая,  что  убила  вора,  Демьяниха  сволокла  его  в
полуподвал, чтобы ночью утащить в лес и закопать. Но вор очнулся и застонал.
Тогда она выходила парня и склонила его к сожительству -  по  крайней  мере,
так рассказывай Ромулу он сам.
   Так что в случае неудачной вербовки пилот  все  равно  бы  не  побежал  к
людям, и скоре всего, спрятался бы в родной стихии - в сопках, - отлежался и
вновь продолжил свою войну с "драконами".
   Выводить Ромула  из  операции  следовало  осторожно,  чтобы  не  возникло
подозрения в  предательстве,  поэтому  они  с  Поспеловым  решили  разыграть
небольшой спектакль, в правдивость которого романтичный  витязь  должен  был
поверить. В условленный час "коварная женщина" постучала в забитое  окно  и,
получив ответный сигнал, забралась на чердак. За нею,  обратившись  в  тень,
следовал Поспелов. Ромул спустилась с потолка на пол  и  угодила  в  объятья
пилота. Тот  был  с  ног  до  головы  перемазан  землей  и  грязью:  опытный
подпольщик, на всякий пожарный, рыл подземный ход, невзирая  на  свои  раны.
Ромул должна была отвлечь его, увести в другую комнату, а  главное  подальше
от оружия,  чтобы  Георгий  смог  беспрепятственно  проникнуть  в  помещение
больницы. От арсенала она его оттянула, но  в  палату  завести  не  удалось,
поскольку пилот вдруг насторожился.
   - За тобой никто не шел? -  спросил  он.  -  Что-то  тревожно.  Нехорошее
предчувствие...
   - Проверяла - чисто, - сказала Ромул и, чтобы отвлечь, приказала лечь  на
кушетку и снять штаны: от тяжелой и грязной работы повязка сбилась  и  могла
свалиться.
   Пилот с готовностью скинул брюки и улегся. Фельдшерица достала  из  сумки
перевязочные пакеты, медикаменты и стала снимать старые,  присохшие  к  ране
бинты.
   Витязь одной рукой держал мощный электрический фонарик, другой неожиданно
схватил Ромула за ногу, застонали полез под юбку.
   - Ну-ну, терпи! И руку убери.
   - Вместо наркоза, - прокряхтел он. - По живому рвешь...
   Неожиданно для себя Поспелов чуть не взорвался от ревности: пилот  с  ней
особенно не церемонился, не вздыхал, как  влюбленный  и,  несмотря  на  свою
романтичность, был определенным и конкретным в желаниях. Может, давно привык
получать такой "наркоз"?..
   Георгий натянул чулок-маску  и  вынул  пистолет.  Как  только  закончится
перевязка, придется сделать ему другой наркоз...
   Свет внезапно погас и чрево усыпальницы погрузилось в непроглядную тьму.
   - Включи, ты что? - попросила она.
   - За нами к