Боль отпустила Криспа. На миг ему  показалось,  что  Танилида  принудила
черного колдуна сдаться одним тем, что  заставила  испытать  причиняемые  им
муки. Но, обернувшись, он увидел, что ее прекрасное лицо искажено страданием
и покрыто смертной бледностью. Борьба с Арвашем еще не закончилась.
   Крисп глубоко вдохнул, наслаждаясь отсутствием боли,  открыл  рот,  чтобы
кликнуть чародеев на помощь Танилиде. Но с его губ не  сорвалось  ни  звука.
Несмотря на все, что творила с ним Танилида, - что творил он сам, - у Арваша
еще хватало сил лишить императора голоса. И Танилида была с ним согласна.
   - Эта схватка между  нами  двоими,  Крисп,  -  проговорила  она  и  вновь
обратилась к своему противнику:
   - Вот, Арваш, что я чувствовала, узнав, что ты убил моего сына. Все  дары
твои вернутся к тебе.
   Арваш взвыл, как пойманный в капкан волк. Но он был не только жертвой, но
и охотником. За свою продленную чародейством жизнь он  испытал  немало  мук.
Хотя Танилида нанесла ему больше ран, чем кто бы то ни было  прежде,  он  не
отпускал своей хватки. Если он перетерпит больше мучений,  чем  она,  победа
останется за ним. Крисп уловил  его  слабый  голос,  тоскливо  нашептывающий
Танилиде:
   - Умри. Умри. Умри.
   - Когда я умру, ты отправишься со мной, - ответила она. - Я  поднимусь  к
негасимому свету Фоса, ты же обречен на вечность во льду  твоего  повелителя
Скотоса.
   - Я несу миру могущество моего повелителя.  Твой  Фос  пал;  лишь  глупцы
полагают иначе. И у тебя недостанет сил отправить меня в  смерть  за  собой.
Смотри же!
   Танилида всхлипнула еще раз. Ее рука нащупала предплечье Криспа, стиснула
-  ногти  вонзились  до  крови,  -  и  судорожная  хватка  разжалась.  Глаза
закатились; грудь больше не вздымалась. Крисп понял, что она мертва.
   Тем уголком разума, что связывал его с Арвашем, Крисп  уловил  испуганный
вой. И внезапно связь  оборвалась,  точно  обрезанная  веревка.  Увлекла  ли
Танилида черного колдуна за собой на тот свет?  Если  и  нет,  он  вышел  из
сражения ослабевшим и израненным. Но цена велика...
   Крисп нагнулся, коснулся губами ее губ, так жадно искавших его  несколько
минут назад. Теперь они были недвижны.
   - Ты будешь отмщена, - тихо пообещал он. На ум ему пришла новая,  горькая
мысль: знала ли она, что  ждет  ее  впереди,  когда  выезжала  из  Опсикиона
навстречу имперской армии? Пророческий дар должен был подсказать ей. Все  ее
поведение говорило о том же - она знала, как мало времени у нее осталось. Но
она все равно пришла, оставив  мысли  о  спасении.  Крисп  с  новой  скорбью
покачал головой.
   Снаружи послышались торопливые шаги. Кто-то остановился у входа в шатер.
   - Чего тебе, чародей? - осведомился халогай-стражник.
   - Я должен повидать его  величество,  -  ответил  Заид.  На  слове  "его"
высокий голос юноши дал петуха.
   - Должен? - Стражника он не впечатлял. - Должен ты, юнец, подождать.
   - Но...
   - Жди, - невозмутимо повторил стражник. - Твое величество, - окликнул  он
Криспа погромче, чтобы в шатре было  слышно,  -  с  тобой  хочет  поговорить
колдун. - Халогай не стал заглядывать внутрь - очевидно, у  него  были  свои
соображения насчет того, что там происходит. Криспу  очень  хотелось,  чтобы
стражник мог оказаться прав. Проку от желаний было не больше обычного.
   Крисп медленно поднялся на ноги.
   - Сейчас буду! - крикнул он, натягивая тунику. Тело Танилиды  он  прикрыл
платьем. Выпрямился. Больше тянуть нельзя.
   - Пусть зайдет.
   Заид начал опускаться ниц перед императором, но замер, увидав лежащее  на
кровати тело Танилиды. Глаза ее смотрели в пустоту.
   - О нет, - прошептал Заид. Он очертил над сердцем солнечный  круг,  потом
снова оглядел тело опытным  глазом  мага.  -  Работа  Арваша,  -  сказал  он
уверенно, повернувшись к Криспу.
   - Да. - Голос Криспа был бесстрастен и пуст. Морщины скорби изрезали лицо
Заида. На мгновение Крисп увидал, каков будет чародей лет через тридцать.
   - Я ощутил опасность, - сказал Заид, - но слабо и, как оказалось, слишком
поздно. Если бы только я мог отдать за вас свою жизнь вместо госпожи.
   - Если бы только никому не пришлось гибнуть за меня, - ответил Крисп  так
же невыразительно, как раньше.
   - Да, да, ваше величество, - замялся Заид. - Только госпожа Танилида, она
была..,  была  особенная,  необычайная...  -  Он  скривился,  разочарованный
пустотой собственных слов. Крисп  вспомнил,  как  ловил  Заид  каждое  слово
Танилиды на совещаниях чародеев, с каким благоговением смотрел  на  нее.  Он
любил ее или был влюблен - в его возрасте разницы не  видишь.  Крисп  помнил
это по себе - по Опсикиону. Но так или иначе, Заид был прав.
   - Особенная? Да, верно, - повторил  Крисп.  Арваш  отнял  у  него  многих
близких: сестру Евдокию, ее  мужа,  племянниц,  Мавра,  Трокунда,  теперь  -
Танилиду.  Но  Танилида  нанесла  ответный  удар,  какого  колдун  не  ждал.
Насколько же силен был ее удар?
   - Заид, - теперь в голосе императора звучало нетерпение, - можешь  ли  ты
найти мне сейчас Арваша?
   - Вызнать его планы, ваше величество?  -  встревоженно  переспросил  юный
чародей. - Я не могу проникать глубоко в его  мысли,  чтобы  он  не  заметил
меня. Это опасное занятие...
   - Не планы, - перебил его Крисп. - Я хочу знать, в Плискавосе ли он.
   - Хорошо, ваше величество. Как мне кажется, это будет несложно, - ответил
Заид. - Вы знаете, что даже самые совершенные чародейские  защиты  позволяют
обнаружить себя, особенно  если  они  скрывают  мощь,  равную  мощи  Арваша.
Позвольте подумать... Благословен будь, Фос, владыка...
   По мере того как Заид повторял символ веры, сосредотачиваясь,  голос  его
становился   отрешенным   и   сонным.   Состояние   его   напоминало   транс
жреца-целителя, но вместо возложения рук на рану  он  повернулся  в  сторону
Плискавоса. Его широко распахнутые глаза не моргали и  казались  невидящими,
но Крисп знал, что они видят сейчас недоступное обычным людям.
   Заид немного покрутился из стороны в сторону,  точно  ищейка,  потерявшая
след, и вскоре пришел в себя.
   - Ваше величество, - проговорил он с той же собачьей озадаченностью, -  я
не могу найти его. Он должен быть там,  но  его  нет.  Подобной  защиты  мне
встречать не доводилось, и я не знаю, в чем дело.
   - Благим богом клянусь, чародейный господин, кажется,  это  знаю  я.  Это
Танилида. - Крисп пересказал Зайду историю  ее  сражения  с  Арвашем  Черным
Плащом.
   - Думаю, вы правы, ваше величество, - согласился Заид, дослушав.  Молодой
чародей поклонился телу Танилиды как живой императрице. - Погибнув сама, она
или забрала Арваша с собой, или нанесла ему такую рану, что  его  могущество
ослаблено в такой степени, что я не могу даже ощутить его.
   - - А это значит,  что  в  Плискавосе  осталась  лишь  армия  кровожадных
халогаев, - заключил Крисп, и они с Заидом широко улыбнулись друг другу.  По
сравнению  с  Арвашем  Черным  Плащом  толпа  бесстрашных  северян-берсерков
казалась им приятелями по детским играм.

Глава 12

   Стены Плискавоса горели всю ночь. Только  к  утру  пожар  начал  стихать.
Из-за стены, там, где пламя перекинулось на городские дома, поднимался дым.
   Двое  глашатаев,  один  -  видессианин,   второй   -   из   императорских
телохранителей-халогаев, подошли к стене насколько могли, не опасаясь  жара,
и на видесском и халогайском призвали осажденных сдаться.
   - ..Тем более, - как выразился видессианин, - что колдун,  приведший  вас
сюда, ныне сгинул.
   При этих словах Крисп задержал дыхание, опасаясь, что,  несмотря  на  все
усилия, Арваш просто скрывается по каким-то своим  причинам  и  готов  вновь
обрушиться на видессиан с удвоенной злобой и яростью. Но Арваш не  появился.
Халогаи тоже не вышли из-за стен.  Глашатаи  несколько  раз  повторили  свое
послание, затем удалились. Плискавос  же  оставался  дымящим,  молчаливым  и
загадочным до заката.
   - Если к  утру  стены  остынут,  -  заявил  Крисп  на  вечернем  собрании
командиров, - нам  придется  послать  людей  в  разведку,  узнать,  что  там
творится.
   - Да, - заметил Маммиан. -  Не  в  характере  северян  так  долго  сидеть
сиднем. Что-то они нехорошее готовят - если только  не  поджарились  все  до
последнего, а это хорошо, но маловероятно.
   Остальные шумно и непристойно согласились с ним.
   - Давайте выпьем, - поднял Богорад  кубок,  -  за  упокой  души  отважной
госпожи Танилиды, благодаря которой  поджарились  не  мы,  а  они,  а  Арваш
захлебнулся собственной желчью.
   - Танилида! - хором воскликнули офицеры. Крисп повторил ее имя за ними  и
осушил свою чашу.
   Вскоре  собрание  закончилось.  Офицеры  разошлись  по  шатрам,   оставив
императора в одиночестве.
   Крисп присел на край кровати и  помотал  головой.  Прошлой  ночью  они  с
Танилидой сливались на ней дважды -  сначала  в  радости,  потом  в  страхе.
Теперь она мертва, и тост Богорада даже в малой доле не выражал совершенного
ею. Заид понимал больше. Крисп не был уверен, что понимает сам.
   Слишком много всего  случилось,  слишком  быстро.  Чувства  отставали  от
событий на несколько шагов. Крисп не ощущал ни торжества, ни скорби - только
муку во всем теле, точно его пронесло по перекатам горной реки.
   Крисп осушил чашу,  налил  еще  и  тоже  выпил,  потом  отставил  кувшин.
Танилида не позволила бы ему пить - завтра ему понадобится ясная голова.  Он
разделся, лег там, где так недавно лежал рядом с Танилидой.  Запах  ее  тела
еще пропитывал покрывало. На глаза Криспу навернулись слезы,  и  он  сердито
смахнул их. Слезы были  неподходящей  данью  памяти  Танилиды.  А  лучшей  -
завершение ее дела. Крисп постарался уснуть.

***

   - Твое величество! - грохнул халогай-караульный. -  В  Плискавосе  кто-то
шевелится.
   Крисп заворчал и проснулся. Шатер озаряла только коптящая  лампа;  солнце
еще не встало.
   - Я сейчас, - отозвался он,  вставая.  Воспользовавшись  ночным  горшком,
Крисп натянул позолоченную кольчугу и вышел.
   Небо на востоке посерело.
   - Что случилось? - спросил Крисп стражника.
   - Пока ничего, твое величество. Но лазутчики донесли, что  через  решетку
плискавосских ворот видна толпа воинов. Придет рассвет  -  тогда  и  узнаем,
чего они всполошились.
   - Верно, - согласился Крисп. - Но готовиться надо к худшему.
   Отряд музыкантов-сигнальщиков стоял в боевой готовности днем и ночью.
   - Трубите "подъем" и "сбор", - приказал им Крисп.
   Пока звучали трубы, он успел добежать до земляного вала, чтобы посмотреть
на все самому.
   Как и сказал стражник, что именно творится в Плискавосе, разобрать нельзя
было, но город явно не спал.  Деревянные  створки  ворот  сгорели  во  время
пожара, но опускная железная решетка  осталась.  За  ней  двигались  смутные
тени, но больше ничего разглядеть нельзя было, пока не встало солнце.
   За  спиной  Криспа  нарастал  шум:  имперская  армия  готовилась  к  бою.
Перекликались солдаты, орали командиры, гремели доспехи, сабли и луки, ржали
и фыркали кони, когда  кавалеристы  затягивали  подпруги,  и  не  переставая
трубили горнисты, все громче и громче по мере того, как все новые вставали в
строй.
   Взошло солнце. Крисп очертил круг над сердцем и пробормотал  символ  веры
вместе со всей армией, приветствовавшей в очередной раз  главное  воплощение
благого бога.
   К Криспу подошел Маммиан.
   - Если они попытаются прорваться, ваше величество, - сказал он, - где нам
встретить их: перед земляным валом или за ним?
   - Если все пойдет как надо, выгоднее  всего  сидеть  за  укреплениями,  -
подумал вслух Крисп. - Но тогда мы растянемся вокруг всего Плискавоса, и они
смогут, ударив в одно место, прорвать наш строй. - Он  потер  подбородок.  -
Противно говорить, но придется  нам  столкнуться  с  ними  лоб  в  лоб.  Что
скажешь, Маммиан? Я почти надеюсь, что ты меня отговоришь.
   Толстопузый генерал невесело хмыкнул:
   - Нет, боюсь, вы все верно ухватили. Я-то думал, это вы меня  отговорите,
но мы оба видим одну и ту же угрозу. -  Он  снова  хмыкнул.  -  Пойду  отдам
приказ.
   - Спасибо, почтенный господин.  Музыканты  отыграли  "стройся"  и  начали
трубить "к бою!". Команды офицеров подтверждали приказ: "Нет, парни,  не  за
валом! Сегодня мы им покажем этим недоноскам, во что они ввязались!"
   Крисп пробрался сквозь толпу к своему шатру. Как он и  думал,  оседланный
Прогресс уже поджидал его. Император  проверил,  как  затянута  подпруга,  и
вскочил в седло. В памяти всплыло почему-то, как Мавр  помогал  ему  выбрать
серого мерина и долго торговался, сбивая цену.
   - Еще одна победа, брат мой, - и я отомщу и за тебя, и за  твою  мать,  -
прошептал он.
   Проехав сквозь брешь в земляном валу, Крисп занял  свое  место  в  центре
торопливо строящихся рядов имперской армии. Он подумал,  стоит  ли  еще  раз
посылать глашатаев, чтобы потребовать от халогаев сдаться, и решил этого  не
делать. Скоро северяне сами покажут, что намерены делать.
   Стоило промелькнуть этой мысли, как решетки  плискавосских  ворот  начали
подниматься - медленно  и  со  скрипом.  Одна,  видимо  покореженная  огнем,
застряла, поднявшись от земли на пару  локтей.  Сотням  халогайских  воинов,
выходящих  из  Плискавоса,  приходилось  под  нее  подныривать.  Еще  больше
светловолосых варваров покидали город через другие ворота.
   - Похоже, они не сдаваться идут, - заметил Маммиан.
   - Похоже, - мрачно согласился Крисп.  Халогаи  в  передних  рядах  тащили
огромные щиты в человеческий рост, и за этой  стеной  -  этаким  передвижным
укреплением - начала разворачиваться остальная армия. Крисп выругался.
   - Если бы все наши люди были на месте, мы ударили бы по ним  прежде,  чем
они встали в строй. - Он  оскалился.  -  Благим  богом  клянусь,  все  равно
ударим. Мы, конники, можем сами выбирать, когда и где атаковать.
   - Слушаюсь, ваше величество. - Маммиан открыл рот, чтобы  отдать  приказ,
да так и не закрыл. Из соседних, полностью открытых ворот,  показался  новый
отряд халогаев.
   Крисп глянул туда и тоже обмер. Это был отряд конников.
   - А я и не знал, что среди них есть кавалеристы, - пробормотал он.
   - Я тоже. - Маммиан попытался кашлем скрыть смех. - Кажется, они к  этому
сами не привыкли.
   Халогаи  восседали  на  кубратских  низеньких  лошадках  -   единственных
скакунах, какие были в Плискавосе. Некоторые седоки  настолько  превосходили
ростом своих рысаков, что ноги их волочились по земле. Потрясая  топорами  и
мечами, они разворачивались в некое подобие строя.  По  собственному  опыту,
приобретенному на площади перед Собором, Крисп знал, что секира для  конника
- оружие никудышное.
   - Но они хотят учиться, - раздумчиво произнес Маммиан. - Этим они опаснее
макуранцев, которые сражаются неплохо, но всякий раз по-старому. Или,  может
быть, опаснее по-другому.
   - Если они хотят  учиться,  пусть  платят  за  уроки,  -  ответил  Крисп,
поворачиваясь к гонцу. - Передай генералу Богораду, чтобы вывел  один  взвод
на ничейную полосу. Посмотрим, какие из них кавалеристы.
   Гонец ускакал, недобро усмехаясь.
   Вперед выехал отряд копейщиков и лучников, числом примерно равный  конным
халогаям, и остановился посреди поля. Халогаи поняли, что им брошен вызов. С
громким воплем они пришпорили своих пони.
   Видессиане тоже двинули коней в галоп. Лучники пользовались  шенкелями  -
не теряя времени,  они  выпускали  стрелу  за  стрелой.  Несколько  халогаев
скатились из седел, раненые лошади, не подчиняясь неопытным седокам, скакали
прочь. Но лучники не смогли вывести из строя всех противников до  того,  как
отряды столкнулись. Пришла очередь копейщиков. Они выбивали врагов из  седел
еще до того, как те успели нанести  ответный  удар.  И  видессиане  привыкли
сражаться единым строем, а не по отдельности. Северяне умели драться пешими,
но к конному бою не были привычны.  Как  и  предполагал  Крисп,  они  дорого
заплатили за урок.
   Наконец даже храбрость не могла удержать халогаев от  бегства.  Развернув
коней, они помчались под защиту своих пеших товарищей. Имперцы устремились в
погоню. Лучники выбили из седел еще несколько человек, прежде чем  вернуться
к рядам видесской  армии.  Их  товарищи  бурно  ликовали;  халогаи,  которым
гордиться было пока нечем, двинулись в атаку в мрачном молчании.
   - Должно быть, их здорово приперло, раз они  нападают  конными,  не  умея
держаться в седле, - заключил Маммиан.
   - Наша кавалерия громила их не раз, сначала к югу от гор, а потом тут,  -
ответил Крисп. - Если их приперло, то нашими усилиями.  И  не  забывай,  что
Арваш им больше не поможет. - "Надеюсь", - добавил он про себя.
   - Верно. - Маммиан склонил голову к плечу. - Сколько  я  слыхал,  за  это
надо благодарить вас и госпожу Танилиду, ваше величество.
   - Только госпожу, - твердо возразил Крисп. - Будь я один,  вы  бы  сейчас
искали нового  императора,  хотя,  скорее  всего,  имели  бы  более  срочные
проблемы.
   Отряды конных лучников выезжали  вперед,  осыпая  надвигающихся  халогаев
стрелами. Промахнуться мимо такой мишени было трудно, но вреда они  принесли
меньше, чем рассчитывал Крисп. Первые ряды  загораживались  щитами  во  весь
рост, задние поднимали над головами обычные, маленькие и круглые.  Некоторые
стрелы находили цель, но  их  было  слишком  мало.  Неумолимо,  как  прилив,
халогаи двигались вперед.
   Видесские стрелки отодвинулись под защиту основных сил. Трубачи проиграли
атаку. Кавалеристы опустили копья и дали шпор  коням.  Вначале  неторопливо,
потом все быстрее имперские ряды покатились вперед.
   - Будет жарко! - крикнул Маммиан, перекрывая грохот копыт.
   - Главное, чтобы получилось, -  ответил  Крисп.  Две  армии  столкнулись.
Видесские всадники пронзали северян копьями,  стаптывали  конями.  Но  пешие
халогаи, в отличие от конных,  стояли  насмерть.  В  рукопашном  бою  топоры
халогаев срубали и коней и всадников, размашистыми ударами пробивая кольчуги
и рассекая плоть и кость.
   Некоторое время линия фронта колебалась - двадцать шагов вперед, двадцать
назад. Халогаи напирали, несмотря на  гибель  товарищей.  Атака  мало-помалу
захлебывалась. Обе стороны оттаскивали раненых в тыл.
   Мертвые валялись на поле, мешая живым убивать друг друга.
   С правого фланга донеслись тревожные  крики.  Северяне,  воспользовавшись
маневром  из  видесских  учебников,  попытались  обойти  своих  противников.
Несколько минут прошло в напряжении, пока гонец не принес весть:
   - Мы их сдержали, ваше величество. Но многим лучником  пришлось  обнажить
сабли.
   - Для того мы их и носим, - ответил  Крисп.  Видесские  солдаты  вновь  и
вновь выкрикивали его имя и новый боевой клич, призванный внести смятение  в
ряды северян: "Где Арваш Черный  Плащ?"  Халогаи  не  оглашали  поле  именем
черного колдуна. В их боевых кличах чаще всего звучало имя Свенкеля.
   Крисп  быстро  выяснил,  кого  они   имели   в   виду.   Великан-халогай,
возвышающийся  даже  над  своими  рослыми  товарищами,  размахивал  секирой,
которой  позавидовал  бы  императорский  палач.  Ни  один   видессианин   не
приблизился к нему и на длину руки. Когда  он  разрубил  пополам  имперского
солдата, все халогаи радостно закричали. Помимо сил и  воинского  искусства,
он обладал и талантом вожака: прежде чем вернуться к битве, он нашел минуту,
чтобы помахать товарищам.
   - Послать против него нашего поединщика? - спросил Маммиан.
   - Да зачем рисковать? - спросил Крисп. - Утыкать  его  стрелами.  Прикажи
лучникам сделать из него ежа.
   - Не слишком спортивно, - рассмеялся Маммиан. - Но так  и  надо  воевать.
Посмотрим, сколько продержится герой Свенкель.
   Но герой Свенкель был не только  воином,  отважным  даже  по  халогайским
меркам, но и умным верховодом. Когда в его щит одна за другой воткнулись три
или четыре стрелы, а еще одна скользнула по шлему, Свенкель понял, что  стал
меченым. Но, вместо того чтобы отойти, скрыться, как поступили бы многие,