и   увидел   Нарлха,
заглядывавшего через его голову. Зверь смотрел па огонь.
   - Неплохо, - буркнул дракогриф. - Твои заклинания рождают огонь?
   Да, но это было не волшебство, - пояснил Мэт. - Просто кремень и металл.
   Дракогриф глянул на него сверху, в его взгляде читалось уважение.
   - На самом деле? Слушай,  я  думаю,  ты  делатель  огня.  -  Конечно.  Но
большинство людей тоже умеют добывать огонь.
   Дракогриф повернул голову к костру:
   - Точно. Я совсем забыл об этом. Может, вы и не умеете выдыхать огонь, но
делать его вы умеете точно. - Он снова взглянул  на  Мэта.  -  А  с  помощью
волшебства ты можешь делать еще большее пламя, да?
   - Ну, вполне  ощутимое,  -  осторожно  заметил  Мэт,  порадовавшись,  что
настроение Нарлха стало немного лучше.
   - А как насчет еды? - Дракогриф отвернулся от Мэта, не дожидаясь  ответа.
- Вот так путешествовать... и поесть-то нечего... Вся дичь уничтожена...
   Мэт нахмурился:
   - Все правильно, ты же знаешь, в округе бродят солдаты.
   - Еще бы не знать! Эти жадные вояки отловили все, что  хоть  чуть  больше
мыши. Но ведь надо же чего-нибудь... - Он рванул через кусты, все еще что-то
бормоча.
   Мэт вздохнул и поднялся на ноги. Настало время поискать хоть какую  пищу.
Но из того, что пробурчал Нарлх, можно было  понять,  что  вряд  ли  удастся
найти много. Мэт порыскал в  кустах.  Ему  не  хотелось  уходить  далеко  от
костра. Несколько упавших орехов и куст, на котором  сохранилось  достаточно
ягод. Мэт вернулся к огню. Живот подводило от  голода.  Разбив  камнем  один
орех, Мэт раздвинул скорлупки и увидел копошащуюся массу.
   - Так, червяки успели побывать  здесь  раньше  меня.  Настоящий  воин  не
нуждается в пище, так?
   Мэт взял следующий орех, положил его на камень и... Что-то плюхнулось  на
землю прямо перед ним. У костра валялся кусок оленины.
   - Мне весь олень не нужен, - прозвучал голос Нарлха. - Я так подумал, что
ты, может быть, сделаешь что-нибудь с этим куском. Я уже сыт.
   Мэт поднял глаза и увидел чешуйчатую морду Нарлха.
   - А я-то думал, что здесь волшебник я! Как тебе удалось его разыскать?
   - Он умел хорошо прятаться, - рыкнул Нарлх, - а  я  умею  хорошо  искать.
Ешь! Мэт был очень тронут.
   - Огромное тебе спасибо, Нарлх, но ты уверен?..
   - Дракогрифу непозволительно быть медлительным, - оборвал его Нарлх. -  Я
слышал, что тебе подобные должны обжигать мясо перед едой.
   - Да, так гораздо вкуснее. - Мэт принялся разделывать оленину. - Спасибо,
Нарлх... огромное.
   Через несколько минут мясо жарилось  на  импровизированном  вертеле.  Как
только оно приобрело коричневатый цвет, Мэт начал срезать с  него  маленькие
ломтики. Вкус был отменный,  просто  преотличный  -  с  последнего  завтрака
яблоками прошло ох как много времени.
   Когда острое чувство голода немного притупилось, Мэт вспомнил  о  хороших
манерах и взглянул на Нарлха:
   - Не хочешь попробовать кусочек?
   - Не возражаю, - согласился зверь. - Наверное, это что-то  стоящее,  судя
по тому, как ты это лопал.
   Мэт протянул большой кусок. Потребовалось достаточно храбрости, чтобы  не
отдернуть руку, когда огромная голова дракогрифа  наклонилась,  чтобы  взять
кусок из его руки. Нарлх сделал всего  только  одно  движение  челюстями,  а
потом отвернулся, чтобы выплюнуть мясо.
   - Фу! Как ты только можешь есть такое!
   - Прости. - Мэт чувствовал себя достаточно жалко.
   - Я так понимаю, на запах оно гораздо лучше,  чем  па  вкус,  -  прорычал
Нарлх.
   - Должно быть. - Мэт продолжал отрезать  кусочки  до  тех  пор,  пока  не
наелся. После этого он прожарил оставшееся мясо так, что с одной стороны оно
почти обуглилось. Отлично, в таком виде его можно хранить пару дней. И  хотя
было похоже, что Нарлх умел отыскивать  дичь  даже  там,  где  се  не  было,
рисковать не хотелось.
   Пока мясо дожаривалось, Мэт выкатил из костра несколько угольков, дал  им
остыть и начал чертить длинные магические линии. Он не доверял лесу.

***

   - Так это точно? - Королева сидела, плотно сжав губы, крепко вцепившись в
бархатные подлокотники трона. - Значит, он пересек границу Ибирии?
   - Ну не совсем пересек, ваше величество,  а  скорее  оказался  по  другую
сторону границы. - Гонец нервно мял  в  руках  шляпу,  его  беспокоило,  как
королева отнесется к побегу своего возлюбленного. - Часовой на самом дальнем
утесе горы Дамоклес отвернулся, чтобы посмотреть на противоположный склон, а
когда повернулся обратно - лорд Маг уже был там. Страж  говорит,  что  может
поклясться - это точно был лорд Маг, и вы можете ему верить, ведь он  был  в
вашей армии там, на равнине Вреден, и сражался бок о бок с его светлостью.
   - Наверное, у него необычайно хорошее зрение, раз он уверен, что это  был
лорд Маг. - У него действительно необычайно острое зрение, ваше  величество,
поэтому-то он и служит на горной границе. - Гонец не стал упоминать  о  деде
часового - горце, который оставил ему в наследство не только острое  зрение,
но и теплый прием во всех горных деревушках.
   Но в этом и не было необходимости:  Алисанда  сама  отбирала  солдат  для
несения службы на горной границе именно по этим критериям.
   - Мне не нужны его клятвы, я и так верю его сообщению.
   - Он еще сказал, что узнал лорда Мага по его цветам:  золотисто-лазурному
костюму и знакам, мерцавшим на его шапке.
   На мантии волшебников естественно ожидать наличие магических символов, но
для Алисанды всегда оставалось загадкой, почему Мэтью выбрал  заглавное  "М"
вместо обычных звезд и полумесяцев. Понятно, если б это была его монограмма,
но  Мэтью  не  производил  впечатления  человека,  переполненного   чувством
собственной значимости.
   В любом случае его нельзя было спутать ни с кем другим.
   - Спасибо тебе, добрый гонец, - сказал  королева  со  вздохом.  -  Теперь
оставь меня и ступай на кухню, тебя там накормят.
   Гонец удивленно уставился на королеву, потом в поклоне попятился к двери.
Когда ему показалось, что он отошел на достаточное расстояние от  трона,  он
опрометью вылетел  из  зала.  Уж  кому-кому,  а  ему  хорошо  известно,  как
королевские особы вымещают досаду на гонцах, прибывших  с  плохими  вестями.
Поэтому его тем более удивило, что у королевы хватило  самообладания  и  она
даже нашла силы выразить благодарность! Его преданность  трону  возросла  во
сто крат.
   - Он все-таки сделал это, - пробормотала про себя  Алисанда.  Как  же  ей
хотелось, чтобы сейчас рядом оказался Канцлер, с которым она могла обсуждать
такие важные вопросы. Но на  сегодняшний  день  Канцлер  сам  был  предметом
обсуждений, и Алисанде ничего не оставалось делать, как разговаривать в  его
отсутствие сама с собой. - Ты сделал это, любовь моя. Ты без оглядки  шагнул
в логово зверя и, может  быть,  скоро  лишишься  головы.  -  Она  задрожала,
почувствовав, как ужас переполняет со, - И какой же  выбор  остается  мне  -
только следовать за тобой со всей моей армией в слабой надежде увидеть  тебя
живым. - Она задрожала и тряхнула головой. - Ах, Мэтью, мой Мэтью! Ну почему
же ты не подумал прежде, чем давать эту клятву?
   Ей не нужен был ответ. Она его знала. Если быть честной, все дело было  в
ней самой. Она поднялась, чтобы позвать своих герольдов и запустить  военную
машину в действие.

Глава 7
СЛУГА, СЛЕДУЙ ТУДА, КУДА Я ТЕБЯ ПОСЫЛАЮ

   Ночь сгущалась вокруг лагеря, ветер играл пламенем костра. Мэт вздрогнул,
бросил последние горсти белой пудры, замыкая двадцатифутовый  круг,  который
он нарисовал в пыли.
   - Интересно, ну и какой прок от него? - фыркнул Нарлх.
   - Очень большой, если какое-либо волшебство попытается подобраться к  нам
ночью. - Мэт выпрямился, стряхивая с рук пудру. - Или  что-нибудь  не  очень
волшебное.
   - А что это за пудра? Мел? Известка?
   - Тальк, - немного растерявшись, ответил Мэт. - Это единственное, на  что
мне впопыхах пришла в голову рифма.
   - Ну и как она звучит?
   - Я бы с  удовольствием  продекламировал  тебе  весь  стих,  но  ненавижу
громкую рекламу. А потом мне не нужна еще одна упаковка талька прямо сейчас.
   - Не думаю, что он очень-то поможет от колдунов. - Напомни мне, и я  тебе
расскажу, как уберечься от слонов, - А что это такое - слоны?
   Мэт начал было объяснять, но, немного подумав, нашел более краткий  ответ
-  мифический  зверь.  Он  взглянул  на  луну  и  поспешно  дорисовал   пару
концентрических окружностей.
   - А чего ты боишься? - прорычал Нарлх. - Чего-то, что и мне стоит знать?
   - Я думаю, что теперь  да.  Чем  ближе  полночь,  тем  большую  опасность
представляют колдуны.
   - Ага, даже так? - Нарлх поднял голову и сверкнул глазами. - теперь-то  я
понимаю, почему этому бездельнику всегда удавалось меня выследить! Что же ты
мне раньше об этом не сказал?
   - Да ведь мы с тобой встретились только сегодня.
   - Ох, - Нарлх нахмурился и отвернулся, - ну конечно, в этом все дело.  Но
мне кажется, что сейчас нам не о чем волноваться. - Он улегся и, свернувшись
внутри круга калачиком, положил голову на лапы.
   - Никакой опасности со стороны клыкастых и когтистых?
   - И никакой опасности от заостренных палок с железными наконечниками.  На
самом деле поблизости ни души.
   - Ты знаешь, именно вот это "ни души" и беспокоит меня,  а  особенно  те,
кто эту самую душу продал. Нарлх поднял голову и прищурился.
   - И меня это тоже беспокоит, - пробурчал он и взглянул  на  двойной  круг
вокруг лагеря. - И  это  все,  что  тебе  следует  сделать,  чтобы  избежать
нападения колдуна? Просто так посыпать пудрой?
   - Нет, почему же. Я должен произнести стихотворение. - Мэт медленно ходил
по периметру внутреннего круга.

   Мы у костра в кругу друзей
   Мимо поста враг-ротозей
   Через магический этот круг
   К нам не пролезет: огонь наш друг!

   И снова Мэт почувствовал, как вокруг него  сгущаются  силы  магии  -  все
ощутимее и явственнее, как будто пробиваешься через вязкую  патоку.  Но  ему
удалось протолкнуться до самого последнего слова четверостишия.
   - Звучит совсем неплохо, - признался Нарлх.
   - Это было заклинание, а не концертный  номер,  -  рявкнул  Мэт;  ему  не
хотелось признаваться в том, что  эту  манеру  он  позаимствовал  на  модных
некогда поэтических вечерах. Каждый нерв  в  нем  был  натянут  как  тетива:
вспоминались дни далекой юности.
   Вдруг вокруг них взвились языки пламени, как  раз  между  двумя  меловыми
окружностями.
   Нарлх, остолбенев, уставился на пламя.
   Мэт расслабился и удовлетворенно улыбнулся. Он старался  отогнать  мысль,
что же  он  будет  делать,  если  потребуется,  чтобы  заклинание  сработало
мгновенно. Здесь, в Ибирии, что-то не так с заклинаниями, и  время  задержки
катастрофически увеличивалось раз от разу.
   Как же с этим бороться?
   Нарлх прервал его размышления. Он смотрел на Мэта с большим уважением,  в
его глазах можно было прочесть прямотаки благоговение.
   - Ты никогда не останавливаешься на полпути, так?
   - Напротив,  я  всегда  предпочитаю  золотую  середину,  я  вообще-то  не
сторонник решительных мер.
   - Ну знаешь, если у тебя такие представления о золотой середине, не хотел
бы я оказаться рядом, когда ты выйдешь из себя.
   - Дельная мысль, - согласился Мэт.
   "Интересно, - подумал  он,  -  хватит  ли  у  меня  на  это  когда-нибудь
мужества, а может... глупости?"
   Прекратив разговор на эту тему, Мэт повернулся к Нарлху:
   - Ну что ж, пора ложиться. Я буду сторожить первым.
   - Сторожить первым? Это что такое? -  Дракогриф  нахмурился.  -  Что  это
значит?
   - Это значит - не спать и выслеживать врага, -  пояснил  Мэт.  -  Я  тебя
разбужу, когда будет самая высокая луна, а потом ты сможешь постеречь меня.
   - Очень разумно, - задумчиво согласился Нарлх. - Очень-очень разумно.
   - Просто вдохновение, - отпарировал Мэт. - Эволюция заботится о тех,  кто
о ней и не думает. Может, мне спеть колыбельную?
   - Нет-нет, все в порядке, - быстро ответил Нарлх. Он снова положил голову
на лапы и закрыл глаза.
   - Уже слышал, наверное, как я пою, - пробормотал Мэт.
   В надежде, что он контролирует ситуацию, Мэт сел у костра в позе лотоса и
принялся  созерцать  темноту,  глядя  поверх  языков  пламени.  Он  медленно
переводил взгляд с одного края прогалины к другому, потом оглядывался  назад
- и снова от края до края поляны. Больше всего опасений ему внушали деревья,
никогда не знаешь,  что  из-за  них  вдруг  может  выскочить.  Он  запоминал
положение каждого куста, каждого выступа, на случай,  если  враг  попытается
спрятаться под ними. На самом деле он и  не  ожидал  увидеть  кого-нибудь  -
единственными врагами, которых не испугает стена огня,  воздвигнутая  Мэтом,
были те, кто не крадется, а  вырывается  из  зарослей  с  шумом  и  треском.
Никакой возможности заранее предугадать их появление не было - но по крайней
мере, пока он не спит, можно хотя бы позаботиться об этом.
   Мэт сидел в дозоре, его глаза внимательно следили за лесом и опушкой,  но
часть его сознания погрузилась в воспоминания о событиях дня  и  предстоящих
трудностях.
   Конечно, первой он вспомнил Алисанду. Сейчас, в  наступившей  тишине,  он
вдруг понял, как скучал, и вспомнил все: ее смех... блеск глаз... как иногда
она сдержанно заигрывала с ним... ее неожиданные вспышки гнева, которые  она
умела быстро подавлять... ее непреклонность в некоторых случаях... и то, как
она настаивала  на  соблюдении  правил  приличия...  как  она  увиливала  от
свадьбы...
   Мэт глубоко вздохнул, почувствовав, что в нем снова закипает  гнев.  Нет,
нельзя отвлекаться, он должен быть предельно внимателен.
   Странно, но его досада никак не могла заполнить той пустоты,  которую  он
ощущал в себе, думая о своей королеве. Даже если его отловят  и  отправят  к
ней обратно, он понимал: встретиться с ней - счастье.
   Как бы устроить так, чтобы его поймали? Только хорошо бы после этого  его
не казнили.
   Пламя полыхнуло.
   Возник огромный шар света, слишком  яркий  и  слишком  ослепительный  для
того, чтобы быть  пламенем.  Настолько  яркий,  что  пламя  костра  казалось
совершенно бесцветным по сравнению с ним.
   Мэт вскочил на ноги, десятки  стихов  проносились  в  голове.  Может,  он
успеет, разглядев, что за существо проникло за  его  круги,  выбрать  нужное
заклинание и произнести его? Яркий, чистый свет вряд ли принадлежит колдуну.
Но кто же еще, кроме колдунов, мог существовать в Ибирии?
   Вроде бы ядро шара начинает уплотняться,  и  уже  различимы  очертания  -
нечто похожее  на  гуманоида  с  крыльями.  Лица  Мэт  разглядеть  не  смог,
настолько ярким было свечение. Он попытался прикрыть глаза рукой, но в то же
самое мгновение в голове  зазвучал  голос:  "Как  смеешь  ты  глумиться  над
Господом, давая клятву и не исполняя се?"
   В полном ступоре Мэт, не отрываясь, смотрел на свечение.  Потом  медленно
опустил руку и спросив:
   - Простите?
   - Даже сейчас ты ищешь путей, чтобы не сдержать клятвы. - Голос  зазвучал
как-то жестче, суровее, в нем явственно слышался гнев. - Эй-эй,  минутку!  -
Мэт поднял руку и с удивлением увидел, что волоски на тыльной стороне ладони
стоят дыбом. Тут же он почувствовал, как начало покалывать кожу  на  голове.
Кем бы ни было это существо, в нем скопился огромный заряд. -  Мне  кажется,
что вы поняли меня слишком буквально.
   - Ах, буквально! - Это прозвучало как удар хлыста.  -  Да,  до  последней
буквы! А ты что, не отвечаешь за слова, которые произносишь?
   - Конечно, нет! Я был британским...
   - Но твое ремесло связано с ними - со слонами,  с  буквами  и  совершенно
точно с духом!
   - Нет, я не имел в виду...
   - Ты получил предупреждение. Разве учил тебя Господь говорить "да",  если
ты не хочешь сказать "да", или "нет", когда ты не хочешь сказать "нет"?
   - Насколько я помню, нет.  Но  если  честно,  я  и  не  уверен,  что  мне
когда-либо доводилось с Ним разговаривать...
   - Разве ты никогда не молился? Вот тогда ты и  разговаривал  с  Господом!
Разве не приходилось тебе, пребывая в  долгой  тишине,  вдруг  почувствовать
порыв сделать что-то хорошее? Вот тогда ты разговаривал с твоим Господом!  И
когда ты читал Евангелие, ты внимал Его словам! С оборвавшимся  сердцем  Мэт
вспомнил, как однажды на воскресной мессе читали отрывок о молящемся.
   - Э-э, минутку, - заторопился Мэт. - Вы  же  можете  оказаться  дьяволом,
посланным, чтобы искусить меня. Откуда мне знать, что вы посланы Господом?
   - Неужели ты смеешь сомневаться в этом? - гневно спросил огненный дух.  И
по правде  говоря,  в  Мэте  начало  расти  чувство  уверенности.  Но  голос
продолжал: - Неужели ты сомневаешься, что я  послан  Богом?  Богом  Авраама,
Исаака и Иакова и сыном Его - Иисусом Христом?
   При упоминании священного имени Мэт враз успокоился. В конце концов он  и
огненный посланник по одну сторону баррикад, чего ему  страшиться?  "Господь
сказал, что мы узнаем друг друга, преломив хлеб".
   Из центра света  протянулись  руки  со  сверкающим  в  них  хлебом.  Руки
преломили хлеб и протянули Мэту одну половину.
   "Тогда возьми и съешь, если сочтешь себя достойным".
   Мэт застыл, застигнутый врасплох.
   - Там что-то говорилось о моих поступках, не так ли?
   - Скорее, о твоих словах.
   - Ну ладно, моих словах. - Мэт внимательно  смотрел  на  столб  света.  -
Тогда, значит, ты ангел?
   - Да.
   Почему-то Мэт не мог усомниться в этом.
   - О, да простит мне Господь, но мои намерения не соответствовали словам.
   Ангел застыл в неподвижности, никак  не  реагируя  на  его  слова,  через
некоторое время до Мэта донесся странный гул, а потом раздался голос:
   - Это правда: ты вырос в нечестивом мире, где народ  давно  забыл  третью
заповедь - Ага, забыл. Никто не помнит, даже те, кто считает себя  верующим,
поминают Его имя всуе.
   - Так оно и есть, как ты говоришь. - Теперь  в  голосе  ангела  слышалось
скорее огорчение, чем гнев. - Но ты, который узнал силу слова,  ты,  который
своими глазами видел, как Меровенс был очищен силою слова три года назад, ты
должен был бы понимать всю недопустимость такого нечестивого поведения.
   - Да. - На сердце у Мэта потяжелело. - Конечно, я должен был  знать,  что
делаю. Но я был очень расстроен и  в  гневе  наговорил  глупостей,  даже  не
задумываясь...
   Ангел молчал. Мэт слышал едва уловимый гул, который, как  он  подозревал,
имел  чисто  физическую  причину  -   возможно,   это   удары   молекул   об
электромагнитное поле вокруг ангела?
   Эта мысль  неожиданно  вызвала  абсолютную  уверенность  в  том  чувстве,
которое неосознанно бродило в нем с самого начала всех  его  приключений,  -
ему казалось, что им кто-то управляет, манипулирует. Мэт прищурился:
   - А не слишком ли Господь торопится, так буквально принимая  мою  клятву?
Разве Он не учитывает мои намерения? Да, я согрешил, поминая Его  имя  всуе,
но разве Он не простит меня и не освободит  от  обещаний,  данных  в  порыве
расстроенных чувств?
   - Он простит любой грех человеческий, ты сам это знаешь! Но как посмел ты
набраться наглости просить Его освободить тебя от данного тобою слова!
   - Я виноват. - Мэт понурил голову. - Но дело в том, что я совсем не  имел
в виду на самом деле то, о чем говорил, и только потом, когда  понял,  какое
бремя  взвалил  на  свои  плечи,  я  совершенно  точно   захотел   от   него
освободиться! Неужели Господь действительно заставит меня пойти на это? Ведь
это равносильно самоубийству!
   - Что значит жизнь по сравнению с бессмертием души?
   - Вам легко говорить, - Мэт снова рассердился, - ведь у вас нет  тела!  -
Приступ гнева прошел, и Мэт снова опустил глаза. - Простите, но не так уж  и
просто встретиться лицом к  лицу  со  смертью  и  мучениями,  зная,  что  ты
смертен. Я всегда думал, что Господу угодно, чтобы на такое  шли  по  доброй
воле.
   - Да, это так. - Голос ангела  звучал  мрачно.  -  Твой  грех  прощен,  и
Господь не помянет его более. Ты волен вернуться.
   Мэт почувствовал