вокруг, сэр Орин. Только законченный идиот остался
бы где-то поблизости от замка, но быть может, тот, кто похитил детей, еще не
успел убежать далеко.
   Побледневший от страха сэр Орин быстро поклонился и торопливо выбежал  из
детской.
   - Няньки... - Химена, заливаясь слезами, пыталась овладеть собой. -  Быть
может, они что-то видели, что-то слышали. Надо спросить у них.
   Сэр Жильбер щелкнул каблуками, ударил по стальному нагруднику и  поспешил
прочь.
   - Савл... - Химена дрожащей рукой поманила к себе Знахаря. - Поищи  детей
с помощью волшебства. Быть может, остались хоть какие-то следы. Как же  еще,
как не колдовством, кто-то похитил детей из замка во время осады?
   - Да-да, конечно, -  кивнул  Савл,  только  что  вошедший  в  детскую,  и
протянул Химене руку. - А вам бы лучше пройти в  солярий  и  присесть,  леди
Мэнтрел. Нам сейчас так нужна ваша проницательность, а вы  не  соберетесь  с
силами, если будете здесь стоять.
   Химена  взяла  Савла  под  руку  и,  опираясь  также  на   руку   Рамона,
пошатываясь, вышла из детской. Они втроем прошли по коридору и  поднялись  в
королевский солярий. Стоило Химене опуститься на стул, как эта комната одной
только своей привычностью и уютом и теплом и светом солнца, заливавшего  ее,
тут же подействовала на нее успокаивающе и отрезвляюще.
   - Чаю, - распорядился Савл, обратившись к стражнику, застывшему у дверей.
   Стражник бросился разыскивать слугу. Говоря  о  чае,  Савл  имел  в  виду
травяной настой - торговля с Дальним Востоком сейчас приостановилась.  Но  и
настой трав обладал живительной силой. Пока же Савл решил, что стоит  налить
Химене немного бренди. Подав ей бокал, он налил бренди Рамону и себе.
   Химена отпила глоток и стала не такой бледной.
   - Что же  нам  теперь  делать?  -  потерянно  проговорила  она.  -  Ждать
требований выкупа?
   - Мы не в Нью-Джерси, дорогая, - с едва заметным укором отозвался Рамон.
   - И все равно Химена, вероятно, права, - возразил Савл. -  Зачем  бы  еще
кому-то похищать принца и принцессу, как не для того, чтобы использовать  их
как заложников?
   Рамон кивнул и поджал губы.
   - Следовательно, выкуп должен заключаться в  каких-то  деяниях,  а  не  в
золоте.
   Вернулся  сэр  Жильбер  и  привел  трех  нянек.  Те  вошли  в  солярий  с
выпученными глазами и заметно дрожа и выстроились в ряд перед Хименой.
   Химена поняла, какие чувства владеют ими.
   - Не бойтесь, - заверила она нянек. - Я никого из вас не виню. -  Но  тут
она нахмурилась и обвела придворных дам взглядом. - Но где же леди Виолетта?
Была ее очередь присматривать за детьми.
   - Мы не смогли найти ее, миледи, - сказала леди Элидори -  самая  старшая
из нянек, которой было за тридцать.
   - Не смогли найти ее? - изумилась и испугалась Химена. - Неужто  ее  тоже
похитили?
   - Или она сама повинна в похищении? - грозно проговорил Рамон,  помрачнев
как туча.
   В это мгновение  прозвучал  громкий  взрыв,  приглушенный  расстоянием  и
толстыми стенами, но и пол, и стены дрогнули. Один из гобеленов  сорвался  с
крюков и упал на пол.
   Химена устремила взгляд к окнам.
   - А это что такое?
   - Если это - требование выкупа, то оно  прозвучало  более  нарочито,  чем
нужно, - объявил Рамон и бросился к дверям, но выйти не успел,  так  как  из
коридора послышались крики и топот ног. Вбежал стражник.
   - Милорд! Миледи! Мы  обречены!  Все,  кто  был  в  солярии,  выбежали  в
коридор.  Пока  они  мчались  по  винтовым  лестницам  вверх,  к  выходу  на
крепостные стены, замок сотрясся  от  нового  взрыва.  Выбежав  наружу,  все
застыли, не в силах пошевелиться.
   Она парила над зубчатой стеной в вышине - огромная  роскошная  женщина  с
налитыми кровью глазами, прекрасная в своей ярости.  В  кулаке  она  сжимала
здоровенный булыжник и явно намеревалась запустить им в стену.
   - Зовите его сюда,  говорю  вам,  презренные!  -  Ее  голос  был  подобен
раскатам грома, камни, из которых была сложена  стена,  сотрясались.  -  Где
этот никчемный, этот  кусок  грязи,  этот  перст  шайтана?  Пусть  выйдет  и
предстанет передо мной, иначе я изничтожу этот замок!
   - Пощади нас, о прекраснейшая из джинн! - умолял начальник стражи.
   - О да, пощади нас, принцесса Лакшми, заклинаю тебя!  -  присоединился  к
его увещеваниям Рамон. - О каком таком персте шайтана ты говоришь?
   - О твоем сыне, маг, и не надейся улестить меня сладкими речами  и  видом
своего красивого лица! Я говорю о Мэтью Мэнтреле! Немедленно  приведите  его
ко мне, иначе можете распрощаться с жизнью!

***

   От дворца маршировал отряд пехотинцев,  расчищавших  дорогу  для  калифа.
Толпа,  заполонившая  аллею,   расступалась.   Горожане   дружными   криками
приветствовали Сулеймана, ехавшего верхом на белой кобылице. Мэт ехал следом
на караковой лошади, рядом с  мужчиной,  бросавшим  на  него  подозрительные
взгляды. Этот человек, как сразу догадался Мэт по невидимой ауре, окружавшей
его, был придворным чародеем.
   Мэт попробовал завести с ним профессиональную беседу.
   - Какие заклинания вы уже испытали против этих неверных?
   - Все, какие  только  могли  измыслить,  -  буркнул  чародей  и  в  гневе
отвернулся.
   Мэт вздохнул и натянул поводья, следуя примеру калифа. Затем он  спешился
и последовал за Сулейманом вверх по ступеням, выводящим на городскую  стену.
Где-то по пути он ухитрился потерять Балкис. Он мысленно уговаривал себя  не
волноваться за нее, твердил себе, что она так же живуча,  как  он,  если  не
более, и все же никак не мог избавиться от тревоги.
   За стеной забили барабаны. Это была не звонкая дробь, а низкий, басовитый
бой тимпанов. Выбравшись на стену, Мэт  увидел,  как  к  ней  в  сгущающихся
сумерках ползет черная волна. На парапете было темно,  лишь  кое-где  горели
факелы.
   - Вы уже уяснили, что свет на стене только мешает вам видеть, чем  заняты
враги, да? - спросил Мэт. Калиф удивленно глянул на него.
   - Конечно, лорд-маг. А разве тебе  прежде  не  доводилось  сражаться  под
покровом ночи?
   - Не против  огромного  войска,  -  ответил  Мэт.  -  Но  даже  одиночная
рукопашная схватка в темноте - дело не из приятных.
   Несколько защитников города обернулись и в  страхе  уставились  на  него.
Среди них был и мусульманский чародей. Мэт понял, что они  наслышаны  о  его
поединке со злобным  великаном.  Чародей  поспешно  отвернулся  и  строптиво
поджал губы, а остальные продолжали посматривать на Мэта с испугом. То,  что
он не стал открыто хвастаться своей победой, устрашило их еще сильнее.
   Мэт не стал говорить этим людям, что, как приучить глаза  к  темноте,  он
знал со школьной скамьи, а так же о том, что тот великан непременно  оставил
бы от него мокрое место, если бы ему на выручку не  пришел  другой  великан,
Кольмейн.
   С другой стороны, если бы он своим волшебством не пробудил Кольмейна  ото
сна.., вернее - обоих великанов...
   Волна варваров подкатывалась все ближе и ближе к городу.  По  всей  стене
послышались крики командиров - Заряжай луки! Стреляй!
   Вдруг темная масса у стен стала  как  бы  еще  темнее  -  превратилась  в
сплошную, непроницаемую для света черноту на  протяжении  пятидесяти  футов.
Эта чернота объяла передовые шеренги варваров и поглотила их.
   -  Вот  первое  вражеское  заклинание,  маг!  -  выкрикнул  мусульманский
чародей. - Ну и чем ты на него ответишь?
   О парапет ударились приставные лестницы. С кровожадными  воплями  варвары
посыпались из темноты к подножию стены.
   - Поджигай  стрелы!  -  скомандовал  военачальник  мусульман,  и  солдаты
запалили наконечники стрел. - Стреляй!
   Пылающие стрелы полетели в  черную  тучу  врагов.  С  минуту  света  было
достаточно для  того,  чтобы  рассмотреть  приземистые  фигуры,  спешащие  к
подножиям лестниц. Затем тьма снова объяла их, и они скрылись из глаз.
   Однако этого короткого промежутка  времени  лучникам  хватило  для  того,
чтобы они успели прицелиться.
   - Стреляй! - снова прозвучал приказ военачальника, и сотни стрел  скосили
половину  татар.  Другие,  сквернословя,  отступили  и  сбили  с  ног  своих
наступавших товарищей.
   Но вторая половина врагов уже с боевыми воплями карабкалась на стену.

Глава 14

   Воины-мусульмане встретили их атаку ятаганами и щитами, и затем в течение
нескольких минут происходило состязание в  фехтовании.  Все  новые  и  новые
варвары перебирались через парапет. На каждого из мусульманских  воинов  уже
приходилось по трое врагов.
   Мэт не в силах был представить, как  защитникам  Иерусалима  до  сих  пор
удавалось выдержать хотя бы одну такую ночную атаку. Но он решил, что у него
еще будет время подумать об этом на досуге. Сейчас же надо было действовать.

   Какой пробрался паразит
   К распределительной коробке?
   Такая тьма кругом царит,
   Как будто вывернули пробки.

   Но нет, не дремлют мозга клетки!
   Работу я сейчас начну
   И пробки заново вверну.
   "Да будет свет!" - сказал электрик!

   Во мраке у подножия стены затеплился свет,  зажегся  ярче.  Казалось,  он
физически отгоняет тьму. Варвары застыли, ошарашенно моргая и ожидая,  когда
наступит их очередь взбираться по приставным лестницам.
   Те немногие  лучники-мусульмане,  которым  в  данный  момент  не  грозила
рукопашная схватка с врагами, радостно вскричали  и  принялись  стрелять  по
ярко освещенным целям. Турки, манчжуры и казахи  с  криками  падали  наземь,
сраженные стрелами.
   Между тем  сотворенный  Мэтом  свет  продолжал  распространяться  дальше.
Отбрасывая во все стороны ослепительные  лучи,  свет  пополз  вверх,  озарил
парапеты, и враги стали видны мусульманам словно при свете  дня.  Афганцы  и
хетты оступались, ошарашенно оглядывались по сторонам, и в этим мгновения их
разили  мечи  арабов.  Опомнившись,  уцелевшие  варвары  заново  принимались
сражаться,  обуреваемые  жаждой  мщения,  но  треть   их   пала   в   минуты
замешательства.
   Через какое-то время на фоне шума боя раздался  могучий  рев,  и  в  тылу
вражеского войска появились человекоподобные страшилища огромного  роста,  с
выпученными глазами,  длинными  кривыми  клыками  и  мускулистыми  ручищами.
Страшилищ было два, но неожиданно в вышине полуночных небес  показались  еще
три великанов.
   - Джинны! - возопили воины и в страхе попятились назад.
   -  Хуже!  Это  ифриты!  -  воскликнул  араб-чародей.  Варвары  мстительно
расхохотались и замахнулись кривыми мечами. Некоторые арабы  успели  вовремя
прийти в себя, сбросив суеверный ужас, но не все.
   - Подумаешь - проблема! - крикнул Мэт и поднял руки к небу. - Я сейчас же
прикажу им вернуться в лампы и перстни, из которых они явились!
   - В лампы? - гневно переспросил арабский  чародей  и  резко  обернулся  к
Мэту. - Это не те существа, что повинуются воле чародеев, глупый  ты  франк.
Это дикие ифриты, намного более опасные и могущественные,  нежели  любой  из
джиннов, и они явились сюда по собственной воле, а не по чьей-нибудь!
   - Отступники! - простонал Мэт. - Арьясп уговорил их поучаствовать  в  его
игре! - Но он тут же радостно улыбнулся. - Но если они не  пленники  ламп  и
колец, то скоро станут ими!
   И он начал читать строфу.
   Ифриты, все как один, сложили пальцы "ковшиками" и замахали  великанскими
ручищами. В их огромных ладонях заклубился  туман  и  вскоре,  уплотнившись,
превратился  в  здоровенные   булыжники,   которыми   ифриты   вознамерились
обстрелять город.
   Мэт оборвал начатое заклинание в пользу более насущного.

   Вышли камни из тумана?
   Ну, подумаешь, напасть!
   Тут ведь главное, ребята,
   На кого камням упасть!

   Ну-ка, камни, не стесняйтесь
   И картечью рассыпайтесь!
   Ох и остры, ох и колки
   Силикатные осколки!

   Огромные булыжники  в  полете  взорвались  подобно  гигантским  гранатам.
Варваров осыпало кремневой шрапнелью. Люди выли  от  боли  и  падали.  Арабы
успели предусмотрительно пригнуться, и большая часть осколков их не  задела,
а со свистом пролетела мимо. Конечно, не обошлось без попаданий: досталось и
кое-кому на стенах, да и на тех, кто находился в городе, осколки посыпались,
но все же от них большей  частью  пострадали  именно  те,  на  чьей  стороне
сражались ифриты.
   А Мэт вернулся к тому заклинанию, которое не успел прочитать:

   Не век ифриту быть бомжом
   И жить на поприще чужом!
   Чтоб духов Зла рассредоточить,
   Нужна пристойная жилплощадь!

   Чем спать на камне без подстилок,
   Не лучше ль жить внутри бутылок?
   Бутылки в мире есть повсюду,
   Мы подберем для вас посуду!

   С изумленным и гневным  воплем  один  из  ифритов  устремился  к  городу.
Воины-арабы инстинктивно пригнулись, и ифрит промчался у них  над  головами,
после чего понесся  вниз,  где  у  стены  валялась  пустая  бутылка.  Воины,
стоявшие поблизости, в страхе разбежались, но ифрит и не подумал напасть  на
них: хвостом вперед, стеная от боли и негодования, он  вписался  в  горлышко
бутылки. Напоследок он изрыгнул арабское ругательство, услышав которое арабы
побледнели, и Мэт  на  миг  пожалел  о  том,  что  понимает  арабскую  речь,
поскольку ифрит недвусмысленно пообещал долгую  и  мучительную  смерть  тому
наглому смертному, который дерзнул пленить его.
   - Заткните  эту  бутылку  пробкой  да  залейте  расплавленным  воском!  -
посоветовал Мэт арабскому чародею. - А потом  прижмите  к  воску  Соломонову
печать и прочтите заклинание, дабы никто не смог снять эту печать  до  конца
времен!
   - До конца времен? - выпучил глаза чародей. - Что за чушь!
   - Да не совсем, - возразил Мэт. - А что,  ты  предпочел  бы,  чтобы  этот
ифрит выскочил из бутылки и утолил жажду отмщения?
   Чародей поежился и поспешил прочь.
   Мэт поднял  голову  и  увидел,  что  другие  ифриты,  размахивая  руками,
мстительно вопят. Он поспешно  затараторил  заклинание,  призванное  загнать
ифритов в бутылки, но успел прочитать только две первые  строки,  как  вдруг
ифриты яростно взвыли и, бросив свои лишь  наполовину  сотворенные  снаряды,
устремились ввысь. Набирая высоту и  скорость,  они  быстро  превратились  в
крошечные точки, а потом и вовсе исчезли. Мэт  задумался  относительно  того
ускорения, с которым удалялись ифриты, а также  о  том,  какие  удивительные
встречи предстоят грядущим космонавтам в этом мире,  когда  он  дорастет  до
уровня межпланетных полетов.
   - Они улетели! - изумленно вскричал возвратившийся чародей, вперив взор в
звезды. Мэт кивнул:
   - Они правильно поняли, что им грозит, и  решили  не  рисковать.  Свобода
дороже. А не то я бы их рассовал по кувшинам.
   - По кувшинам? - недоуменно переспросил чародей. - Но разве ты не имел  в
виду бутылки?
   - Бутылки, кувшины, лампы, перстни - все, что есть под рукой. - Мэт  отер
пот со лба и уставился на собственные руки, обнаружив,  что  они  дрожат.  -
Знаешь, оказывается, эти ифриты напугали меня сильнее, чем я думал.
   - Просто, когда ты увидел их, у тебя не было времени подумать о том,  как
сильно ты напуган, - с понимающей улыбкой пояснил чародей.
   На равнине за городом забили барабаны. Варваров воодушевил этот  сердитый
и решительный звук. С новой силой они устремились к городским стенам.
   Мэт сжал кулаки.
   - Ну, что еще?
   - Теперь наверняка будет обычный бой! - успокоил его араб-чародей.
   Но парапеты заволокло туманом.
   Мэт встревоженно вскрикнул, но кричал  в  это  мгновение  не  он  один  -
кричали все разом, и не только арабы. Неведомые писклявые голоса  по-арабски
выкрикивали приказ опуститься на  колени,  и  воины-мусульмане  повиновались
этому приказу. Лезвия варварских мечей просвистели над  головами  арабов  и,
описав дуги, угодили в животы их соратников. Те завопили от неожиданности  и
боли.
   Варварский колдун перехитрил самого себя. Мэт испытывал большое искушение
оставить  все,  как  есть,  но  он  знал,  что   жители   Центральной   Азии
сообразительны и скоро догадаются, где их истинные враги. Он выкрикнул:

   Врага в тумане разглядеть непросто,
   Какого бы ни был он обличил и роста,
   Но мы туман развеем и прогоним,
   И станут все видны как на ладони!

   Туман поредел и испарился - от  него  осталась  только  роса  на  лезвиях
ятаганов да на бурнусах арабов. Бурнусы  от  влаги,  пропитавшей  их,  стали
тяжелыми, но зато теперь арабы четко видели  своих  противников.  С  боевыми
кличами они вскочили на ноги и своими острыми кривыми мечами,  кованными  из
крепчайшей дамасской стали, проворно уложили еще треть врагов.
   Лучники тоже не зевали и снова  принялись  обстреливать  пеших  варваров,
сгрудившихся у подножия  стены.  Поняв,  что  спасительная  завеса  исчезла,
варвары  отступили  и  рассыпались,  бросив   приставные   лестницы.   Атака
закончилась так же стремительно, как началась.  Тут  и  там  арабские  воины
приканчивали пару-тройку задержавшихся на стене  варваров  и  сбрасывали  их
тела вниз.
   - Вы славно сражались, воины мои! - воскликнул калиф. - Нынче вы достойно
защищали Ислам!
   Воины ответили на похвалу своего повелителя дружным и  радостным  криком,
но калиф обернулся к шерифу и сказал:
   - Они могут вернуться. Они могут вернуться в любой час. Вели  всем  людям
быть начеку.
   Военачальник кивнул и поспешил передать приказ калифа командирам.  Вскоре
те передали его всем защитникам города.
   Калиф обратился к другому шерифу:
   - Проследи за тем, чтобы павших похоронили, а  раненых  перевязали.  Вели
принести еще стрел. Пусть все лучники заполнят ими колчаны.
   Шариф кивнул и поспешил исполнить приказ калифа.
   - Так, значит, эти безграмотные колдуны оказались бессильны против  тебя?
- проговорил кто-то рядом с Мэтом.
   Обернувшись,  он  увидел  чародея-араба,  взгляд   которого   был   полон
враждебности.
   - Верно, они всего лишь безграмотные, необразованные варвары, - отозвался
Мэт, стараясь говорить как можно более  дружелюбно.  -  И  для  того,  чтобы
одолеть их, было вполне достаточно заклинаний, прочитанных в книгах и слегка
подработанных.
   Араб-чародей пристально смотрел на Мэта. Мысль, высказанная им, его  явно
изумила.
   - Но почти все стихи, прочитанные тобой,  были  предназначены  для  того,
чтобы противопоставить свет тьме.
   - Прислужники Аримана действуют, прибегая к  помощи  мрака  и  тумана,  -
сказал ему Мэт. - Но будут и другие чары - чары лжи, сокрытия  истины,  чары
полуправды. И нам нужно будет всего лишь обнажать  правду,  взывать  к  ней,
дабы она проявилась.  Но  ты  прав,  их  заклинания  слишком  примитивны,  и
противостоять им нетрудно, если знаешь, как они задуманы.
   Чародей нахмурился:
   - Так в чем же тогда сила этих варваров и почему мы их так страшимся?
   - Не так уж они страшны, - заверил его Мэт. - Сила их проистекает большей
частью из того, что их слишком много, и из того, что многие из них искусны в
верховой езде, а также из того, что они жестоки и совершенно безжалостны  по
отношению к жителям любых городов, которые дерзают противостоять им.
   - Что ж, наш калиф хотя бы от этого избавил города, - заметил чародей.  -
Он защищал их с помощью собственного войска и при  этом  не  ставил  горожан
перед выбором - сражаться им самим или нет.
   - Мудрая тактика, - кивнул Мэт. - Но должен заметить:  вражеские  колдуны
работают в общем-то спустя рукава, кое-как.
   - Хочешь сказать, что их нашептанные шайтаном стишки - всего лишь обман?
   - Всего лишь сплетни, - подтвердил Мэт. - Слухи, но  слухи  препротивные.
Это не то чтобы  ложь,  а  всего-навсего  сильное  преувеличение.  Но  между
прочим, полуправда частенько оказывается намного более  действенной,  нежели
откровенная ложь.
   - Получается, что россказни о силе варварских колдунов  разбухли,  будучи
передаваемы из уст в уста, - резюмировал чародей.
   Мэт кивнул:
   - А на самом деле их заклинания очень и очень слабы.  В  них  нет  ровным
счетом ничего такого, что могло бы смутить любого правоверного долее чем  на
минуту. И силой они обладают лишь постольку, поск