рд  Алистан  Маркауз  оказался
возле глубокого оврага, дно которого скрывал густой туман.  Через  овраг
перекинут мост. Он чем-то напоминал мост, находящийся в Красном урочище.
Такой же старый и такой же удобный для обороны. Каменный, десять ярдов в
длину и два ярда в ширину. При должном  желании  по  нему  вполне  могли
пройти сразу двое, но вот  развернуться  для  нормальной  атаки  мог  бы
только один. По  бокам  тянулись  высокие,  в  пол  человеческого  роста
прямоугольные барьеры, заменяющие мосту перила. Через каждые пять  ярдов
из перил вырастали колонны и поднимались  на  высоту  двух  человеческих
ростов. Десять ярдов - невесть какое расстояние, и, несмотря  на  туман,
противоположный берег прекрасно видно. Там раскинулся древний и почти не
тронутый временем город.  Стены  шли  впритык  к  краю  оврага,  а  мост
упирался в каменные и сейчас,  увы,  закрытые  ворота.  Великолепно,  он
перейдет мост и подождет Первых. У него есть несколько минут  для  того,
чтобы передохнуть. Надо встать у начала моста, и тогда бой будет один на
один, оркам просто не будет места для атаки или обхода с флангов, а если
что, ворота, находящиеся в двух  ярдах  от  края  оврага,  прикроют  ему
спину.
   Он медленно перешел мост и, когда повернулся лицом к  звучащей  из-за
стены  кленов  песни  врагов,  призраки  шаманства  исчезли.  Заклинание
Гло-гло перестало действовать. Что ж, оно выполнило свою работу,  теперь
графу предстояло выполнить свою.
   Оставалось лишь ждать, когда орки явятся по его душу. На какой-то миг
капитан гвардии пожалел, что на нем всего лишь легкая броня,  а  не  его
знаменитые доспехи. Да  чего  уж  теперь  жалеть?  Ни  шлема,  ни  щита,
благодаря которому можно было  продержаться  очень  и  очень  долго.  Из
оружия лишь меч и кинжал. Несмотря на дождь, граф избавился от  плаща  и
кинул его себе под ноги. Теперь плащ не будет стеснять его движений,  да
еще и закроет собой мокрую землю и не даст  ему  поскользнуться.  Милорд
Алистан отбросил ножны в сторону и взял батарный  клинок  двумя  руками.
Меч был несколько длиннее обычных клинков, конечно, он уступал  размером
и биргризенам, и эспадронам, и биденхандерам, но был  вполне  достаточен
для того,  чтобы  второй  руке  нашлось  место  на  рукояти.  Он  готов.
Оставалось лишь ждать.
   Рог запел совсем близко, а затем из-за пелены тумана показались орки.
Шесть, десять, пятнадцать, семнадцать. Семнадцать Первых. Орки  заметили
Алистана Маркауза, и один из них поднял сжатый  кулак.  Враги  замедлили
бег и перешли на шаг, подозрительно оглядываясь по сторонам,  как  видно
опасаясь засады.  Граф  усмехнулся.  Первые  остановились  возле  самого
моста.
   - Где твои спутники, человек?! - крикнул один из них.
   - Далеко, - тихо сказал граф, но его услышали.
   - Сдавайся, иначе умрешь!
   Милорд Крыса едва заметно покачал головой. Вперед вышли два  орка,  и
граф, холодея, понял, что все пошло не так, как он  рассчитывал.  Против
лучников он уязвим и не продержится даже минуты.
   - Что, Первые, испугались?! - что есть сил рявкнул Алистан Маркауз, и
его голос разнесся над оврагом и покинутым городом. - Или вы  не  орки?!
Те, кто считают себя высшей расой, испугались мартышки?! Ну что  же  вы,
Первые?! Неужели у вас не хватит духу выйти на меня  с  ятаганом,  и  вы
возьметесь за оружие детей и трусов?! Вас семнадцать, а я один!  Вперед,
орки! Докажите глупой обезьяне, что вы действительно Первые!  Вам  всего
лишь надо обнажить ятаган и перейти мост!
   Капитан гвардии хотел сыграть на  орочьей  гордости,  и  это  у  него
получилось. Во всяком случае, один из орков остановил  лучников  и  стал
совещаться с другими воинами. Граф ждал. Ждал  и  молился.  А  затем  он
почувствовал взгляд, сверливший его в спину, и резко обернулся.
   Она стояла за ним. Женщина была облачена  в  простенькое  платье  без
рукавов, пышная грива белесых волос рассыпана по обнаженным плечам, лицо
скрывает полумаска-череп. В  руках  незнакомка  держит  букетик  бледных
нарциссов. Она неотрывно смотрела на Алистана Маркауза пустыми провалами
глазниц.
   - Нет!!! - Он зло и яростно затряс головой. - Нет! Только не так!  Не
от стрелы! Она молчала.
   - Мне нужно время! Совсем чуть-чуть! А затем я уйду с тобой! Дай  мне
всего лишь несколько минут, во имя Сагры! Я  заберу  с  собой  стольких,
скольких смогу!
   На секунду ему показалось,  что  Смерть  откажет,  но  она  задумчиво
сорвала лепесток с нарцисса и бесшумно отошла назад, к воротам.
   "Я подожду, но недолго".
   Он скорее почувствовал, чем услышал ее слова, и, еще  крепче  стиснув
рукоять  меча,  зарычал,  предвкушая  грядущий   бой.   Орки   перестали
совещаться, и один из них отозвал лучников.
   - Последний раз предлагаем тебе сдаться, крыса!
   Крыса? Что ж, он и в самом  деле  был  Крысой.  Он  удостоился  чести
носить ее на своем гербе. "Не загоняйте крысу в угол" - вот его  родовой
девиз. Орки просто не знают, как опасна крыса, которую загнали  в  угол.
Ей нечего терять, и она дорого продаст свою жизнь.
   - Вперед, Первые! Я покажу, на что способны крысы!
   Это решило дело.  Орки  вступили  на  мост  и,  не  торопясь,  начали
приближаться. Первым шел высокий орк,  вооруженный  ятаганом  и  круглым
щитом. Хорошее оружие, но у врага нет  даже  кольчуги,  лишь  куртка  из
толстой грубой кожи и легкий полушлем. Алистан Маркауз  пошел  навстречу
врагам. Лучше всего встретиться на середине моста, будет куда отступить.
   Отчего-то в этот  момент  милорду  Алистачу  вспомнилось  детство.  В
девять лет он впервые взялся за меч, но наука фехтования юному графу  не
давалась. Он  не  мог  почувствовать  ритм,  музыку,  пляску  меча.  Это
продолжалось до тех пор, пока учитель не догадался принести на Оружейный
двор флейту. Старый воин хорошо  играл,  флейта  пела  в  его  руках,  и
музыка,  разносящаяся  по  Оружейному   двору,   помогла   девятилетнему
мальчонке почувствовать оружие. Музыка флейты вела его и меч  за  собой,
подсказывала, когда следует ударить, когда сменить стойку или  закрыться
от удара. Старый Мастер был доволен сыном своего сюзерена. Шли годы,  на
могиле первого учителя Алисгана Маркауза уже  давно  выросли  цветы,  но
песня флейты навсегда осталась в сердце графа. Стоило  лишь  взяться  за
рукоять меча, и победная песнь флейты  просыпалась,  пела  в  его  ушах,
помогая и в боях и в  турнирных  поединках.  Наверное,  благодаря  песне
флейты он в конце концов и стал одним из лучших мечей Валиостра.
   Вот и сейчас флейта пела ему, пела в последний раз.  Веселая,  удалая
мелодия подхватила Алистана Маркауза и бросила в бой.
   Пой, флейта! Пой!
   Он встретил первого орка "срединным кабаньим клыком" и, не  дожидаясь
нападения,  ударил  первым.  Противник,  на  свою  беду,   находился   в
левосторонней  стойке,  удерживая  щит  перед  собой.  Его  левая   нога
оказалась  лакомым  кусочком,  и  батарный  клинок,   сверкнув   розовым
росчерком, стремительно рухнул, перерубая плоть и кость. Орк закричал  и
упал. Милорд  Алистан  нанес  несколько  быстрых  и  сильных  ударов  по
орочьему  шлему.  Меч,  сталкиваясь  с  металлом  шлема,  издавал   звон
колокольчиков, и ему подпевала флейта.
   Пой, флейта! Пой!
   Второй орк, несмотря на  смерть  своего  товарища,  бросился  вперед.
"Правосторонний бык", быстрый укол,  орк  закрывается  щитом  и  тут  же
наносит  стремительный  ответный  удар.  Ятаган  с  неприятным  шелестом
вспарывает  воздух  и   натыкается   на   "корону".   Батарный   клинок,
выставленный графом, плашмя принимает удар, отталкивает ятаган от  себя,
бьет в лицо, смещается и ухает в щит.
   Пой, флейта! Пой!
   Орк отшатывается,  спотыкается  о  труп  своего  товарища  и  тут  же
расстается с ятаганом и правым предплечьем.
   Пой, флейта! Пой!
   Добить Первого не удается. Очередной орк перепрыгивает через раненого
товарища и бросается в яростную атаку. У него в руках ятаган  и  длинный
кинжал. Другие Первые уносят лишившегося руки орка подальше  от  кипящей
схватки. На этот раз графу попался опытный противник, причем  отсутствие
щита не делало его более уязвимым. Ятаган и  кинжал  плели  перед  орком
сложный серебристый узор, через  который  не-1  Клинки  канийской  ковки
из-за особых свойств Поющей стали,  имеющей  характерный  розовый  цвет,
называются Рубиновой кровью возможно было пробиться. Сшибка. Еще одна. И
еще. Каждый раз, встречаясь с вражеской сталью, батарный клинок  яростно
визжал, и ему вторила неслышная оркам флейта.
   Пой, флейта! Пой!
   Орк перешел в атаку, ятаган  рухнул  сверху,  встретился  с  "окном",
попробовал обойти неожиданную преграду, и в этот момент Алистан  Маркауз
закрутил вражеский клинок, отбросил его вправо и "вошел", изо  всех  сил
ударив орка навершием меча в подбородок.
   Пой, флейта! Пой!
   Тяжелый шар, расположенный на рукояти меча, раздробил кость,  и  орк,
потеряв сознание от дикой боли, мешком рухнул на землю. Алистан  Маркауз
не собирался оставлять противнику жизнь.  Сейчас  не  время  благородных
рыцарских поступков, сейчас у него всего лишь  одна  цель  -  забрать  с
собой как можно больше Первых. Тяжелый батарный клинок, словно  перышко,
крутанулся вокруг правого запястья, и  граф,  перехватив  меч  посоховым
хватом, с силой вонзил оружие в лежащего противника.
   Пой, флейта! Пой!
   Еще не время умирать! Еще немного танца и песен!
   Тут же пришлось отскочить назад, размахивая перед собой клинком, дабы
не подпустить к себе следующего врага.  Времени  перехватить  меч  более
удобным хватом не было, но для того чтобы удерживать орка на расстоянии,
подходил и посоховый. Мощные взмахи снизу  вверх  были  слишком  опасны,
чтобы под них лезть. Орку приходилось  выжидать  и,  медленно  наступая,
прикрываться щитом.
   Пой, флейта! Пой!
   Первый не был дураком и понимал, что в таком  бешеном  темпе  человек
долго не продержится. Оставалось  лишь  дождаться  момента,  когда  враг
раскроется, и прикончить  уставшего  воина.  Орк  упустил  этот  момент.
Батарный  клинок  пошел  на  замах,  неожиданно  крутанулся,  и  рыцарь,
успевший поменять хват, застыл в "гневной стойке". ("Гневная  стойка"  -
одна из стоек в фехтовании на  двуручных  или  полуторных  клинках  Руки
вытянуты вперед и немного согнуты в  локтях  Меч  угрожает  лицу  и  шее
противника Это жесткая оборонительная стойка, удерживающая противника на
расстоянии,   дающая   воину   возможность   короткого   отдыха    перед
контратакой).
   Пой, флейта! Пой!
   Орк остановился. Сейчас у него не было никакой возможности подойти  к
графу, если только он не хочет нарваться на быстрый укол.
   - Ну что же ты, мартышка? Сам позвал, а теперь прячешься!
   Алистан Маркауз не ответил. Пока все шло в его пользу, но  долго  так
продолжаться не может. Левая щека отчего-то была влажной, и с подбородка
противно капало. Пот? Он скосил глаза - вся куртка была залита кровью. А
тьма! Все же орк с кинжалом был быстр. Граф и не заметил,  когда  Первый
успел дотянуться до него. Странно, что сейчас он  не  чувствует  никакой
боли. То, что левая половина лица распорота,  -  вне  всякого  сомнения.
Хвала Сагре, что удар пришелся ниже глаз, иначе льющаяся  со  лба  кровь
помешала бы бою.
   Все. Хватит ждать! Пора!
   Пой, флейта! Пой!
   Флейта пела, меч ей подпевал. Ятаган рассекал воздух, щит принимал на
себя мощные вертикальные удары. Когда батарный клинок вновь упал, орк не
стал тупо подставляться, а оттянул щит на себя, тем самым погасив  удар.
Меч завяз в щите, и Первый, торжествуя, замахнулся ятаганом и  открылся.
Неожиданно оказавшийся в левой руке Алистана Маркауза  кинжал  ударил  в
брешь и, без труда пробив орочью куртку, застрял  в  том  месте,  что  у
воинов называется "кровавым  яблоком".  Орк  захрипел,  выронил  ятаган,
схватился за рукоять кинжала, торчащего у  него  между  ключицами,  граф
отскочил назад, резким поворотам высвобождая меч.
   Пой, флейта! Пой!
   Щека горела, словно палачи зашили в  нее  горсть  горящих  углей,  но
сейчас не до боли, на него бросились сразу  два  противника.  Первый,  с
копьем,  ринулся  напролом,  словно  кабан.  Второй,  с  топором,  ловко
запрыгнул на левый бортик мостка, грозя ударить сверху. Алистан  Маркауз
подскочил под падающий топор и что есть сил ударил  стоявшего  на  узком
бордюре орка локтем промеж ног. Тот потерял равновесие и рухнул в овраг.
   Пой, флейта! Пой!
   Резкая боль в правой руке. Копьеносец времени даром не терял и ударил
копьем наотмашь, попав древком по предплечью. Первый надеялся, что  рука
человека онемеет и он выронит меч. Не вышло. Алистан Маркауз  перехватил
клинок левой рукой и пнул подошедшего на опасное расстояние орка ногой в
живот. Первый упал на спину, перекувырнулся через голову, вскочил и  как
ни в чем не бывало вновь бросился на капитана гвардии.
   Пой, флейта! Пой!
   Держа оружие двумя руками над головой, словно это было  не  копье,  а
какой-нибудь боевой багор, орк наносил стремительные жалящие уколы в шею
и грудь Алистана Маркауза. Графу удавалось, хоть  и  с  большим  трудом,
отбивать удары.
   Пой, флейта! Пой!
   Пот градом катился по его лицу, смешивался с кровью, текущей из раны.
В ушах звенело, ноги наливались свинцом, воздуха не хватало. Он  уже  не
знал,  сколько  времени  пятится  по  мосту.  Все  внимание  графа  было
сосредоточено на золотистых глазах  противника.  Жало  копья  выписывало
круги, затем бросалось к плечу, меняло  направление,  целясь  в  колено,
взлетало к подбородку. Ему все сложнее и сложнее  было  отбивать  удары.
Все, что он мог, - это сбивать копье влево или вправо от  себя.  О  том,
чтобы перерубить орочье оружие, не могло быть и речи - древко  почти  на
четверть было оковано железом.
   Пой, флейта! Пой!
   Каждый ждал, когда его противник допустит ошибку, когда приоткроется,
зазевается, внезапно споткнется или  попросту  не  успеет  закрыться  от
удара. Меч в руках Алистана Маркауза с каждой  секундой  становился  все
тяжелее и тяжелее. Вот он едва успевает отбить жало  копья  вправо,  вот
продолжает движение клинка и  переводит  его  в  рубящий  удар,  пытаясь
достать Первого...
   Орк оказался быстрее. Он практически лег на  землю  и  выбросил  свое
короткое копье вперед двумя руками. Узкое четырехгранное острие  пробило
кольчугу Алистана Маркауза и ударило графа в правый бок. И опять  он  не
почувствовал боли. Лишь ощущение, как будто ударили молотом.
   Пой, флейта! Пой!
   В горячке боя никогда не  ощущаешь  боли,  лишь  потом,  когда  битва
остается позади, наваливается усталость. Сейчас же  он  действовал  так,
как должно. Перехватил застрявшее в боку копье левой  рукой,  с  усилием
оттолкнул от себя, радуясь,  что  острая  пятка  ударила  не  ожидавшего
такого поворота событии орка в грудь, сместил копье вправо,  давая  себе
возможность подойти к ошеломленному противнику.
   Пой, флейта! Пой!
   Первый распрощался со своей буйной головой, и граф прижал левую  руку
к правому боку. Поднес перчатку к глазам Кровь  была  нереально  черного
цвета. Плохо дело. Граф  знал,  что  случается,  когда  сталь  пробивает
печень. Это конец
   Руки с тонкими изящными пальцами требовательно легли ему на плечи. Он
яростно зарычал, дернул плечами, сбрасывая руки, заставляя Смерть отойти
назад.
   - Не время! Я успею забрать еще одного!
   Пой, флейта! Пой!
   Мост кончился,  и  сразу  двое  Первых  кинулись  на  него  Еще  один
попытался обойти Алистана Маркауза с фланга. Ему приходилось держать меч
одной рукой, а другая сжимала раненый бок.  Это  хоть  как-то  остановит
кровь и даст ему лишнюю минуту.
   Пой, флейта! Пой!
   Весели Смерть! Порадуй ее своей песней, да так,  чтобы  она  навсегда
запомнила этот бой! Как досадно, что, кроме нее  и  желтоглазых  тварей,
никто не увидит его лучшей битвы!
   И флейта пела, а меч из Поющей стали вторил ей  яростно  и  отчаянно.
Отойти, ударить, поймать на контрудар, отойти в  сторону.  Еще  удар.  И
еще. Прижаться спиной к воротам. Ударить. Закрыться.
   Пой, флейта! Пой!
   Он выбросил левую руку вперед, и кровь  с  перчатки  попала  в  глаза
орку. Тот на миг потерял темп,  и  граф,  перехватив  меч  двумя  руками
(теперь уже плевать на рану), подрубил орку ногу и пошел напролом.
   Пой, флейта! Пой!
   Песнь флейты гремела над Заграбой, разносилась над миром.  Интересно,
слышат ли в отряде, как поет флейта? Наверное, нет, они  теперь  далеко.
Очень далеко. Граф победоносно улыбнулся.
   В глазах стало темно, в ушах шумело, и отчего-то кружилась голова. Он
отмахивался вслепую, действуя интуитивно, предугадывая каждый  следующий
удар. Ну, еще немножко!
   Пой, флейта! Пой!
   Клинок натыкается на что-то твердое, на миг останавливается,  рукоять
меча едва не вырывается из его рук, а  затем  слышится  чей-то  короткий
булькающий вскрик.
   Пой, флейта! Пой!
   Ну что, Смерть, видишь?!  Это  гораздо  лучше,  чем  стрелы.  Он  еще
повоюет. Орки запомнят этот бой и будут рассказывать о нем своим внукам.
Почему же так темно? Почему так тяжело? Это снова твои руки, Смерть?! Не
время! Еще не время! Ты слышишь, как поет флейта?! Ты слышишь музыку?!
   Пой, флейта! По...
 
ГЛАВА 17 
ИЗ ЛЕСА 
 
   На следующее утро Солнечный Зайчик ни словом не  обмолвилась  о  том,
что я увидел прошлой ночью, да и я у нее  больше  ничего  не  спрашивал.
Кли-кли, видно, что-то  подозревала,  так  как  все  утро  подозрительно
косилась в мою сторону, но,  слава  Саготу,  с  расспросами  ко  мне  не
приставала. За прошедшую ночь туман,  державшийся  в  Заграбе  последние
двое суток, исчез. Гному поутру стало гораздо лучше, во  всяком  случае,
он был не так бледен,  как  вчера,  да  и  дыхание  стало  ровным.  Пока
Пушистое Облачко  выдавала  нашему  маленькому  хмурому  отряду  невесть
откуда взявшийся свежий хлеб, сыр и мясо, Солнечный Зайчик  шептала  над
Халласом заклятия. Только мы собрались перекусить, как  вернулись  лоси.
Пришлось жевать на  ходу,  Бегущий-в-лунном-свете  не  собирался  ждать,
когда мы соизволим утолить голод, сидя на траве.
   Лоси бежали весь день, лишь дважды останавливаясь по  просьбе  дриад.
Похоже, зверюги нисколько не устали, несясь напролом через самые  глухие
лесные чащобы, чего не скажешь о нас, сидевших на их  спинах.  Дриады  с
нами почти  не  разговаривали,  отделываясь  лишь  короткими  ничего  не
значащими  фразами.  Лишь  с  Эграссой  маленькие   Дочери   леса   были
подчеркнуто вежливы и приветливы. На  Кли-кли  они  вообще  внимания  не
обращали, да и гоблинша не очень-то этого жаждала. Все  последнее  время
она была  очень  задумчива  и  печальна.  Уже  ставшее  таким  привычным
дуракаваляние кончилось. Шут исчез, умер. Кли-кли стала  сама  собой,  и
это было очень непривычно. Если честно,  я  ловил  себя  на  мысли,  что
начинаю скучать по никогда не унывающему шуту Кли-кли.
   Краткий перерыв вновь сменялся  бешеной  лосиной  рысью  по  осеннему
лесу. Животины словно от огня бежали, только успевай держаться.  Хорошо,
что мне хватило ума вернуть Эграссе его красту. Вряд ли в компании дриад
нам что-то угрожало, так что нужды в оружии не было, а  после  того  как
эльф взял у меня копье, удерживаться на лосе стало гораздо проще
   Останавливались лишь в сумерках, да и то это было желание дриад, а не
лосей. Мне показалось, что наши рогатые лошадки, дай им волю, смогли  бы
бежать без устали пару деньков и никакая темень их, похоже, нисколько не
смущала.
 
*** 
 
   Костер горел, Мумр тихонько наигрывал на  дудочке.  Я  уже  и  думать
забыл о том, когда последний раз слушал игру Фонарщика. Дриады,  впрочем
как и лоси, исчезли в ночном лесу, предоставив нас самим себе. Солнечный
Зайчик  сказала,  что  они  будут  неподалеку,  так   что   нам   нечего
волноваться.
   - Куда они  уходят?  -  спросил  Угорь,  когда  незатейливая  мелодия
дудочки окончательно затихла.
   - Дриады уходят разговаривать с лесом, -  немного  помолчав,  ответил
Эграс