Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Липскеров Дмитрий. Последний сон разума -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
х ты! - оценил старик, утирая с лица пот. Облегчившись, он оборотил свой взор на хлебное дерево, которое стояло сухим, с облетевшей листвой. Ни-что не напоминало, что когда-то это умершее растение было человеком, и Михалыч даже на мгновение прикинул, не было ли все происшедшее продуктом массовой галлюцинации. А тем временем зацвела сакура. - Слава Богу! - перекрестился Михалыч. - Хоть по шапке не дадут! Старик достал из чемоданчика пилу и в пятнадцать минут спилил хлебное дерево под самый корень. Затем он расчленил ствол еще на несколько частей, уложил все это на тележку и увез отходы в подсобное помещение, где находилась печка, в которой сжигали всяческий ненужный древесный хлам. Михалыч засунул в огонь распиленные чурки и удивился, как те мгновенно занялись синим пламенем и сгорели в считанные секунды безо всякого треска и запаха. - Во как! - одобрительно крякнул садовник. Но все же он оставил от хлебного дерева один брусок на память, решив из него сделать что-нибудь наподобие табуретки в кухню. Идя домой, Михалыч, как и завещал ему человек-дерево, пытался на улице раздавать прохожим куски хлеба, но люди чурались его, как чумного. Уже подходя к своему дому, старик задумался, что делать с такой прорвой мучных изделий, как вдруг увидел на снегу исхудалых голубей и решение пришло само собой. Он неутомимо крошил хлеб на снег, с удовлетворением наблюдая, как со всех окрестностей слетается всякая птичья нечисть, как жадно птичьи клювы раздирают мучную плоть. Сизари запрыгивали друг на друга, стараясь выхватить друг у друга корм, топча спины более удачливых собратьев. Хитрые воробьи ухватывали куски и улепетывали что есть силы в какое-нибудь укрытие, чтобы там спокойно насладиться необычайно вкусной едой. Один из хромых голубей, после того как наклевался вдоволь, почувствовал в своей изувеченной лапе изменения и смело ступил на нее. Она не подломилась, как обычно, а удержала тучное тело птицы. В этом году у хромоногого голубя впервые за послед-ние пять лет будет потомство! Михалыч было подумал оставить небольшой кусочек себе, памятуя о том, какое воздействие хлебный мякиш произвел на его силу, но резонно заметил, что в его годы такая сила ни к чему, весеннее бурление отвлекает от раздумий на серьезные темы. Последнюю булку он выкинул не глядя, взвалил пенек, оставшийся от Семена, на спину и потащил ношу к дому. Он установил деревяшку, как и предполагал, на кухне, вскипятил чай и открыл форточку для прохлады. Прихлебывая индийский, сидя на новом табурете, старик невзначай взглянул на небо. Из-за серой тучки на него смотрело улыбающееся лицо Оленьки, с серыми глазами во все лицо и вздернутым носиком. - Ты что там делаешь, Михалыч? - спросила из-под тучки девушка. - Оленька!.. - прошептал Михалыч. - Ну что же ты! - смеялась юная Петровна. - Иди же сюда! - А! - только и сказал старик. Его тело обмякло, привалилось к стене сахарным кулем, рот открылся, и из него розовым парком что-то вылетело. Это что-то лениво скользнуло в форточку и не торопясь устремилось к небесам. Там это розовое залетело за серую тучку, и небеса сомкнулись... Старик Михалыч умер... 11. ЖАННА Светка очень помогала Мите Петрову управляться с маленькой Жанной. Она не могла не заметить, что девчонка росла, как говорится, не по дням, а по часам. - Знаешь, Петров, - вы-сказала однажды продавщица свое мнение. - Девчонка твоя не совсем нормальная! - Что ты имеешь в виду? - скосил на нее единственный глаз Петров, а сам удивлялся, что купленный еще два часа назад памперс не сходится на животе Жанны. - А то, что девчонка на глазах растет! Еще полдня назад у нее было четыре зуба, а сейчас двенадцать! - И что? - разозлился Петров. - Каждый по-своему развивается! - А что ты злишься! - обиделась Светка. - Мне-то что! Пусть у нее хоть сорок зубов вырастет!.. Ее кормить пора! - Корми! - согласился Митя и схватился за бок, так резануло в печени. Светка склонилась над девочкой, которая лежала на спинке, слегка суча ножками, и улыбалась, казалось, всему миру. - Ути, ути! - пропела продавщица. - Света, - вдруг сказала девочка. - Ой! - женщина отшатнулась, прислонилась к стене и заорала во все горло: - Говорит! Говорит!!! Из кухни вбежал Петров и захлопал единственным глазом. - Она говорит! - вопила продавщица и если бы умела креститься, то вероятно бы осенила себя знамением, но не вспомнила, как крест класть, то ли слева направо, то ли наоборот, а потому ткнула себя пальцами только в лоб, оцарапав его старым маникюром. - Сволочью обозвала? - поинтересовался грузчик. - По имени окликнула. "Света" сказала! - А меня поутру сволочью приветствовала. Неожиданно девочка соскользнула с раскладушки и подошла к продавщице, уткнувшись головкой женщине в колени. - Мама! - проговорила она чистеньким, как звук камертона, голоском, отчего Светка сначала выпучила в потолок глаза, а затем запустила по напудренному лицу слезы умиления. - Мама! - Ты слышал, Петров? - глотала слезы Светка. - Она меня мамкой признала! Ишь ты, мамкой! Продавщица склонилась над девочкой и зашептала ей в ушко, прикрытое нежным локоном: - Я тебе сейчас колбаски пожарю и молочка согрею! Золотце мое! - Ты давай не увлекайся! - приревновал Митя. - Дочка-то моя! Он зря это сказал. Продавщица переменилась в лице и зашипела змеей, что малышка не очень на него смахивает, а к тому же вызывает большой интерес - каким органом он заделал Жанну. - Тряпочкой своей? - уточнила Светка. - Ты смотри, я тебя насквозь вижу, рожу твою педофильскую! - Какую рожу? - не понял грузчик. - Я знаю, для чего такие скоты девочек себе заводят неразумных! Продавщица сально оскалилась. - Да ты что! - Лицо Мити налилось кровью. - Ты на что намекаешь, сука вислогрудая! Да я тебе сейчас харю квасить буду! На сей раз Светка не испугалась. Она по-прежнему чувствовала уткнувшуюся в колени детскую мордочку, а потому в ней проснулся инстинкт самосохранения, и она выставила вперед руку с длинными обломанными ногтями. - Я тебе твой глаз сальный враз выковыряю! А ну прочь!.. - и махнула рукой, так что Петров еле успел отшатнуться. - Ах ты, сука! - заорал он и огляделся вокруг в по-исках какого-нибудь тяжелого орудия. В эту секунду девочка оторвалась от Светкиных коленей и сделала несколько шажочков в сторону озверелого Мити. - Папа, - сказала она и уткнулась теперь в колени грузчика. Петрова словно парализовало. Так он стоял минуты три, а потом шепотом сказал Светке: - Видишь, лярва, а ты говоришь - не моя дочка! Продавщица глубоко вздохнула, опустила воинственную руку и покачала головой. - Наша девочка. - Согласен, - ответил Митя. - Пойду, что ли, колбаски пожарю? - Ага, - согласился грузчик, чувствуя тепло детского личика. - На тебя готовить? - Ага. Светка отправилась на кухню, а Петров, подхватив девочку на руки, отправился к буфету, в котором порыскал в поисках "Агдама", но не найдя и капли, скис физиономией. - Так-то вот, Жанночка! Плохо твоему папке! В доказательство слов Петрова его организм пронизало кинжальной болью в области печени. Да такая острота отличала нынешний приступ, что Митя чуть было не выронил девочку из рук. Он охнул и присел на корточки. Со сковородой, скворчащей и шипящей, в комнату вплыла Светка и, глянув на скорчившегося Петрова, коротко сказала: - Допился, живодер! Митя застонал, влез шершавой ладонью себе под рубашку, потер печень, нашел ее вылезшей из-под ребра, словно кирпич, и расстроился. - Болит, - признался он. - Сбегать за бутылочкой? - издевательски предложила Светка, и в ответ Петров усиленно закивал и выделил обильную слюну. - Ага! Как же! Светка фыркнула и поставила сковороду на стол. - Жрать идите! Митя застонал. Неожиданно девочка заглянула отцу в самые глаза, улыбнулась прекрасно, сунула свою теплую ладошку ему под рубашку и положила крохотные пальчики на больное место. В тот же миг Петров ощутил, как боль исчезает, уступая место приятной истоме. - Ишь ты, - обрадовался грузчик. - Как кошка! Погладишь, и легче становится! - Идете? - поинтересовалась Светка, вооруженная алюминиевой вилкой. - Идем, - откликнулся грузчик. Он передал девочку продавщице на руки, а сам следил, как Светка засовывает куски колбасы девочке в ее нежный алый рот. А дочка улыбалась, и будто солнышко в комнату влетело. Она жевала и глотала эту неприятную еду послушно и с удовольствием. - Слышь, Петров! Девчонке года три-четыре, не меньше! И чего ты мне мозги компостируешь! - Можешь проваливать! - неожиданно вскипел грузчик. - Сам справлюсь! - Как же, справишься! - засмеялась женщина. - Ты на ладан дышишь! Глядишь, помрешь в одночасье! И вдруг эти последние слова Светки испугали Петрова. Бесцеремонные, они всколыхнули внутренности и заставили надпочечники выделить чуть ли не стакан адреналина, из-за чего все тело грузчика будто окаменело, а лицо побелело, словно нагримированное. - Ты... Ты чего говоришь... - затрясся Митя. - А что я? Светка сама испугалась такой реакции своего товарища, а оттого у нее пропал аппетит. - Папа, - произнесла девочка совсем твердым голоском. - Да ничего с тобой не случится! - неуверенно поддержала Светка. - Подумаешь бок болит! У меня знаешь как иной раз придатки прихватывает! Воешь, как волчица, всю ночь! - Она обернулась на окно, за которым на землю медленно слетал легкий снег. - Откормим тебя диетическим! Портвягу свою забудь навсегда, и глядишь - мужиком еще станешь! - Женщина осеклась, поняв, что болтнула лишнего. - А-а-а! - заорал Петров. - Да что же это такое делается!!! Он выскочил из-за стола и забегал по комнате, схватившись почему-то не за печень, а за пах, как будто ему туда ударили. - Ну извини, извини! - покаялась продавщица. - Случайно вырвалось! Я тоже оргазм раз в месяц испытываю! А женщине это вредно для здоровья! Петров взвыл еще сильнее: - А ну вали отсюда! Чтоб твоей ноги здесь больше не было! - Он хотел было вдарить Светке по жирному носу, но она держала на руках Жанну, поэтому Митя лишь скрежетнул зубами. Светка пустила слезу и стала оправдываться, что она женщина и имеет право иногда глупость сморозить! Что ж теперь, сразу выгонять! Как нужна была - звал! Маленькая Жанна спустилась с колен продавщицы и пошла к окну. Там она задрала свою головку и принялась смотреть на небо. Ей было интересно, как падает снег. - Ладно, уйду я! - решила Светка. - На день уйду, а потом вернусь. Там у меня гости приехали! Им тоже надо помочь! - Можешь вообще не возвращаться! - рявкнул Петров. - А то, не ровен час, голову тебе оторву! - Как голубям! - не удержалась продавщица, надевая пальто. - Убью-ю! - заорал Митя и бросился на женщину. Но тут кинжал вновь проткнул ему печень, да так больно, что мужчина рухнул на пол как подкошенный. - Вот-вот! - прокомментировала Светка. - Полежи пока, подумай! Петров, скорчившись внутриутробным плодом, стонал. - Ну, до свидания! Светка хотела было уже выйти вон, как что-то вспомнила, обернулась и посмотрела на маленькую Жанну. Что-то шевельнулось у нее в груди. - Не скучай, дочечка! - попрощалась она, хотела было подойти и поцеловать крошку, но передумала и за-крыла за собой дверь. Петров лежал на сей раз очень долго. Сознание блуждало где-то по обратной стороне луны, на которой мелькали образы прошедших лет. Было видение непутевой матери, которая, впрочем, сейчас улыбалась маленькому Мите и протягивала ему что-то вкусное. Представились похороны Жанны, что, собственно говоря, и вывело грузчика из состояния забытья. Петров с трудом поднялся с пола, сначала на колени, а потом, опираясь руками о стену, установился на ноги. Только тут он вспомнил о дочке, огляделся и нашел ее спящей на раскладушке под махровым полотенцем. Старый будильник "Заря" показывал восемь часов тридцать минут вечера, и Митя прикинул, что пролежал бессознанным часов пять. А еще он не удивился, что маленькая Жанна больше не казалась ему маленькой под полотенцем. Ее ножки уже не помещались под махрой, прикрывающей лишь часть спины и ягодицы, а пальчики с прозрачными ноготками слегка шевелились, как будто им было прохладно. Митя добрел до телефона и набрал номер 03. - "Скорая"! - отозвались ему. - Мне плохо, - пожаловался Петров. - Что с вами? - спросил бесстрастный голос. - Дикая боль в печени! - Пьете? - Нет, - соврал грузчик. - Сколько вам лет? Митя задумался. - Тридцать два? - произнес он вопросительно. - Сходите завтра к врачу, - предложила оператор низким женским голосом. - Я сознание теряю уже второй раз за день. Пролежал пять часов без памяти. - Сейчас приступа нет? - Сейчас нет. - Поезжайте в больницу. - Я не могу! - Почему? - Я - отец-одиночка, - объяснил Митя. - У меня маленький ребенок. - Другое дело, - голос оператора стал ласковым. - Сейчас что-нибудь постараюсь сделать! Не вешайте трубку!.. К глазам Мити подступили слезы. Он подумал о том, что нормальной человеческой жизнью жить хорошо. Хорошо, когда тебе пытаются помочь только потому, что у тебя имеются дети. - Вы слушаете? - вернулась оператор. - Да-да! - Ваш адрес? Митя продиктовал медленно, чуть было не напутав номер квартиры. - Машина будет через пятнадцать минут. - Спасибо, - от всей души поблагодарил Петров. - Мальчик? - Что? - не понял грузчик. - У вас мальчик? - А-а... Нет, девочка. - Сколько ей? - Э-э... - он осекся и обернулся на спящую Жанну. - Восемь лет. - Хороший возраст! Моей - десять!.. Ну всего хорошего вам, поправляйтесь. Сто двадцать третья! От такого телефонного участия душа Мити согрелась, словно ее грелками обложили. Он вдруг захотел найти эту сто двадцать третью и как-то подружиться, что ли!.. Ему захотелось постоянного участия... Он еще долго не вешал трубку, слушая короткие гудки и ощущая ухом тепло нагретой пластмассы. Ему казалось, что это тепло сто... Остальные цифры Митя забыл... "Скорая" действительно приехала через пятнадцать минут, но врач, в отличие от диспетчера, был мужчиной и, оглядев убогое жилище Мити, все понял. - Давно пьете? Грузчик решил теперь не врать. - С детства. - Ложитесь. Ложиться было некуда, кроме раскладушки, на которой спала дочь. Но тут полотенце откинулось и из-под него выскользнуло очаровательное юное создание лет двенадцати, абсолютно голенькое и совершенно лишенное стыда. Обнаженная отошла к окну, повернувшись к врачу ягодицами, и принялась разглядывать вечернее небо. - За это судят! - хриплым голосом произнес врач. - Чего пялишься! - разозлился Петров. - Делом занимайся! Дочь это моя! Врач сглотнул слюну и отвернулся от окна. - Ложитесь! Митя лег на раскладушку. - На спину. Петров перевернулся. Врач принялся пальпировать печень, и при каждом его прикосновении грузчик вскрикивал. - Терпи! - рыкнул врач и покосился в сторону окна. Девушка по-прежнему смотрела на небо. Одно ее плечо было слегка опущено, а чудесная головка склонилась на другое. - Ну чего там у меня? - морщился от боли Митя. - У тебя печень раза в три больше, чем у нормального человека! - ответил врач и подумал, как от такого законченного урода произошла такая красавица. Еще он подумал, что алкоголик, вероятно, насчет отцовства нагло врет, хотя, с другой стороны, как он заманил к себе такую девушку?.. - Ну и что? - Что? - не понял врач. - Что печень у меня большая? - с удивлением сказал Митя. - У вас маленькая, у меня большая! И что? Врач сегодня очень устал, был зол от утомления, да и по природе не был добрым, а потому, надавив еще раз на больной орган, произнес: - Конец тебе приходит! Вот что! Если бы он обернулся на этой фразе к окну, то, вероятно, заметил бы, как дернулось у девушки плечико, то, что повыше, к которому склонилась голова. Но врач поворотился чуть позже и чмокнул от удивления губами. Всю обнаженную спину девушки закрывали волосы. С вороным отливом, они отражали свет комнатной лампочки и все же еще были недостаточно длинны, чтобы целиком скрыть наготу, оставались округлые завершения ягодиц, которые чуть было не свели с ума уставшего мужчину своим бесстыдным намеком. - Конец тебе! Конец! - процедил он. - Что значит конец? - не понял Митя. - То и значит, умираешь ты! - Как это? - Так, - врач что-то вколол в зад Петрову и грубо вытащил шприц обратно, повредив в мягком месте какой-то сосудик, отчего из-под бледной кожи протекла каплей кровь. - Как все! Цирроз! Он быстро собрал свой чемодан и, стараясь не глядеть в сторону окна, вышел прочь. После того как хлопнула входная дверь, Митя Петров начал умирать. Он это отчетливо понял и так похолодел нутром, что изо рта вышел дымок, как от жидкого азота. Несмотря на сделанный врачом укол, грузчик почувствовал подступы какой-то грандиозной боли, какой не испытывал прежде и о которой даже не помышлял. Он сжался от страха, забыв натянуть после укола штаны, хотел было завыть, но родил лишь сип. Она подошла неслышно и села рядом. Митя открыл глаз, вытаращенный от ужаса, увидел Жанну и схватил ее за руку с такой силой, что мог бы, наверное, сломать кость. Но на лице девушки не дрогнул и мускул единый, она открыто улыбалась, и пахло от нее чем-то свежим и успокаивающим. - Боюсь! Боюсь! - зашептал Митя. Она покивала в знак согласия. - Болит! Болит! Еще раз кивнула. - Ы-ы-ы-ыыы... - провыл грузчик надрывно. - Не хочу подыхать! Сука смерть! Тварь беззубая!!! Жанна по-прежнему улыбалась. Ее алые губы приот-крылись, обнажая розовый язык. - Не бойся, - произнесла девушка негромко. - Ага, как же! Не ты подыхаешь, а я! Он опять взвыл, а Жанна слегка наклонилась к нему и прикрыла махровым полотенцем его голый зад с засохшей кровавой каплей. - Смерть избавит тебя от мучений. Когда твои органы не смогут работать и станут причинять тебе невыносимую боль, смерть все закончит. Митю стошнило. Его вывернуло и от боли, и от страха одновременно. От этих же двух причин он ничего уже не мог сказать, лишь чувствовал, как задеревенела кожа на голове. - Смерть не обратная сторона жизни, - продолжила Жанна, и Петрову показалось, что из ее чуть раскосого глаза выкатилась слезинка. - Смерть - это... - она подбирала слова. - Это - как снотворная таблетка... Ты засыпаешь после боли, а там сон... - Ы-ы-ы-ы-ы... Петров был не в состоянии воспринимать слова. У него невыносимо болело, рассудок перемешался, на кожу выпрыгнули крупные мурашки, и в паху стало чуть влажно. Митя скрипел зубами, лицо его окончательно теряло цвет, а несколько выпавших ресниц лежали на белых щеках черной щетиной. - Папа, - сказала Жанна. Его тело стало выгибаться, словно коромысло, корежилось из стороны в сторону, в уголках рта выступила желтоватая пенка. - Если бы не смерть, то мучиться можно бесконечно, - как бы извиняясь, прошептала Жанна. Наконец тело Мити затряслось в мелких конвульсиях, он уже растерял сознание и хватал воздух открытым ртом, надувая пенку, словно мыльный пузырь, пока она не лопнула. Жанна глубоко вдохнула и выдохнула. Из ее

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору