Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Липскеров Дмитрий. Последний сон разума -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
лась в бессилии, развернулась и почти побежала от места преступления. Она сидела в своем кабинете и рыдала. И сквозь истерические спазмы клялась себе, что сделает аборт и ни за какие посулы не родит ребенка этому неотесанному армяшке! Далее Василиса Никоновна вспомнила, что она еще не беременна, так как накануне не допустила Зубова к себе по причине усталости организма, а потому ей ровным счетом нечем отомстить мужу. Она подумала и решила сегодня же соблазнить Аванеса, чтобы понести от него и уже тогда сделать аборт... Директор Детского дома № 15 запуталась... - Зря ты так! - пожурил майор Погосян Зубова. - Женщина должна знать свое место и не лезть туда, куда ее не просят! - Вообще-то ты прав, - согласился начальник. - Но можно как-то помягче... Тем более женщина беременная... - Вечером извинюсь, - согласился Зубян. Милиционеры сидели на кровати воспитательницы и лениво наблюдали за тем, как эксперт заканчивает свою работу. За окном скрипнула тормозами труповозка. - Надо заканчивать дело Ильясова! - вспомнил Погосян. - Еще пару дней, - кивнул головой Синичкин. - Все показатели к черту с этим убийством. Никто не понял, про какое убийство говорит майор. Про сегодняшнее или про убийство татарина. Об убиенных младенцах никто даже и не думал. Но переспрашивать милиционеры не стали. - Закончил! - порадовал эксперт. - Чего там? - поинтересовался майор. - Смерть наступила где-то часов пять назад от удара каким-то тупым предметом, с нечеловеческой силой! Вот. Все, что пока сказать могу... - А пальчики? - Пальчиков много - ее, по всей видимости, - ответствовал эксперт. - Есть еще другие отпечатки. - Какие? - взбодрился Погосян. - Младенческие. - А-а-а... - разочаровался начальник. - Поехали... Милиционеры сели в свой газик, проводили взглядом труповозку, и Зубов нажал на газ. - Как там Карапетян? - поинтересовался Погосян. - Говорят, что скоро выпишут, - проинформировал Синичкин. - Правда, говорить он не скоро будет. Язык длинный. Синичкин подумал о том, что сказал двусмыслицу, но решил не уточнять, а еще раз задался вопросом - отчего у Карапетяна такой длинный язык получился. Если бы язык ему не принадлежал, то произошло бы биологиче-ское отторжение. Ан нет, язык прижился, но почему-то растянулся наподобие языка варана... Двусмыслицу пропустили мимо ушей и некоторое время ехали молча, под лузг тыквенных семечек. - Мы тебя возле морга высадим, - оборотился Погосян к Синичкину. - Проследишь за вскрытием, может, обнаружится что... - Меня тошнить будет, - предупредил участковый. - Я после больницы только, слабый... - Там и окрепнешь! - подбодрил майор и протяжно зевнул. - Скорее бы Новый год! Все были согласны душой с начальником и запредставляли себе чудесный зимний праздник, в котором каждого поджидает сюрприз. - Чую недоброе! - признался майор. - Что такое? - из вежливости поинтересовался Зубов, по-пижонски управляя машиной одной рукой. - Чую, последний Новый год в моей жизни. - Да что вы, товарищ майор! - заголосили в машине. - Да что вам такие мысли странные в голову лезут! Да вы молодой и всех нас переживете! - А крепкий какой ваш организм! - просолировал Синичкин. - Могучий, я бы сказал! - Льстецы! - буркнул Погосян, но все же ему было приятно... Через час в Детский дом № 15 прислали резервную воспитательницу, которая никак не могла понять, с чего начать свои обязанности по причине большой напуганности происшедшим. А вдруг здесь маньяк орудует и убивает исключительно воспитательниц? - думала тридцатилетняя женщина, и сердце ее дрожало и тряслось, как старинный будильник в действии... Между тем Кузьминична пошла к Василисе Никоновне, дабы спросить разрешение взять найденыша к себе домой, пока такие дела в Доме творятся! Но директор даже не поняла, о чем ее просят, так как пребывала в расстроенных чувствах. - Какой мерзавец! - причитала директор. - Мы его всем сердцем в семью приняли, в дворянское гнездо, можно сказать, а он меня, свою жену, по матери! Ах, что же делать! - А вы бы не мешали мужчине работать, он бы вас и не обидел! - высказала свое мнение Кузьминична, чем привела Василису Никоновну в изумление. - Да как вы... Да как вы смеете! - побагровела директор. - А что такое? Чего тут сметь?.. Я вас, милочка, на целую жизнь старше, у меня и внуки имеются! Между прочим, у меня муж - грузин, очень горячий человек, не чета вашему! - Да? - распахнула глаза Василиса Никоновна. - Ага. Знаете, сколько мне раз от него доставалось? Ого... А все отчего? Оттого, что в дела его лезла! А так он очень заботливый и ласковый. - Мой тоже в первый раз так... - Ну и предоставьте его дела ему самому, и все будет преотлично!.. Так могу я взять азиата к себе? - Ах, конечно, берите... Кузьминична, обрадованная, ушла, а Василиса Никоновна решила пока подождать с абортом... Синичкин присутствовал при вскрытии и, стараясь не смотреть на человеческие внутренности, внимал словам патологоанатома. - Марина Владленовна Дикая, двадцать один год, девственница, - диктовал старый мясник. - Удар проникающий. С проворотом на триста шестьдесят градусов. - А чем проникали? - спросил Синичкин, прижимая к носу платок. - Какие-то странные частички в ране. Ну-ка мы их в микроскоп... Старик приник к окулярам и после тщательной настройки известил: - Частички пластмассы, красного цвета... - Что? - вскричал участковый. - Пластмасса, - повторил старый патологоанатом, удивленный милицейской эмоцией. Ах ты Боже мой! - возопил про себя участковый. - А ведь не исключено, что Василиса Никоновна была права! И чего мы так редко прислушиваемся к женщинам!.. Синичкин попрощался с врачом и скорым шагом направился в отделение. Он теперь знал, каким орудием было произведено умерщвление юной воспитательницы Кино Владленовны Дикой. Да, короткое кино у нее получилось!.. А еще Володя подумал, что во вверенном ему микрорайоне происходят вещи странные и криминальные. Надо брать Митрохина и Мыкина и хотя бы с делом Ильясова кончать, решил Синичкин, входя в отделение... 9. ЧУДО ПРИРОДЫ Ильясов превратился в таракана, хотел было прийти в ужас от такой перемены, но повременил и оказался прав. У таракана много ножек, и потому потеря одной, тем более ее части, совсем незаметна для передвижения, - решил Илья. Он сидел под ванной совершенно один и вспоминал случившееся. Ему вспомнилось, как он оскользнулся и упал, ударившись головой о край чугунной ванны. И при-шел в себя уже тараканом. Ильясов пошевелил усами, сделал несколько шажочков, опустил краешек брюшка к белому кафелю и оставил на нем точку. А потом он вспомнил сражение с черными воронами, смерть своих детей, - и закружился вокруг собственной оси, перебирая множеством конечностей. Так горюют тараканы... Айза, - шептал татарин нутром насекомого. Ему вдруг подумалось: а есть ли у тараканов сердце? Он прислушался, пытаясь уловить частые удары. И хо-тя слушал очень внимательно, биения главного органа так и не различил, а потому заключил, что главная человеческая часть в таракане отсутствует. И кстати припомнил, что в бытность человеком, давя каблуком кишащих на кухне тварей, обнаруживал лишь белесые пятна. Значит, во мне нет сердца и крови, - заключил Ильясов. - Наверное, во мне отсутствуют также и нервы?.. Нет, неправда, ведь при воспоминании об Айзе и заклеванных насмерть детишках во мне все дрогнуло. Может быть, это душа?.. Значит, у всех есть душа, и у насекомых тоже?.. Татарин услышал шорох. Он прислушался, а затем пригляделся. Из-под ванны выползали маленькие тараканы, медленно, осторожно проверяя безопасность своими тонкими усиками, похожими на человеческие ресницы. Тут Ильясов понял, что он гораздо крупнее своих сородичей, да и цветом черен, тогда как прибывшие - рыжие. Его обползали стороной, стараясь не задеть случаем. В этом чувствовалось уважение и одновременно страх перед такой тараканьей громадиной, какой он оказался волею судеб. Неожиданно в дверь зазвонили, и голос Митрохина настороженно заговорил с лестничной клетки: - Открой, Ильясов! Я знаю, что ты там! А потом дверь открылась, и сосед вошел в квартиру, продолжая говорить, что ему доподлинно известно - Ильясов сейчас находится дома, и что он зря прячется, так как зла ему никто не хочет. Елизавета проследила! - догадался татарин и вылез на полкорпуса из-под ванны. В этот самый момент Митрохин изволил полюбопытствовать в совмещенном санузле, увидел его, Ильясова, в тараканьем образе и вероломно напал, стараясь раздавить ботинком. В организме Ильи дрогнуло, всем множеством своих ножек он отпрыгнул под чугунную тьму, чем разозлил соседа ужасно. Зато погибли несколько рыжих, треснувших под каблуком... Затем сосед ушел. Татарин вновь выполз из-под своего убежища и пополз в комнату, где забрался на трюмо с зеркалом и рассмотрел свою внешность. Его все устроило, особенно золотой зуб, торчащий между усов... А еще потом он приполз в кухню, где долго поедал хлебные крошки, вспоминая себя голубем. - Курлы-курлы!.. - попытался он жалобно, но ничего не получилось, даже шипения. Татарин опять ощутил прилив душевной боли и уполз под ванну, где проспал несколько без сновидений, а когда пришло бодрствование, заметил, что рыжие собратья уходят под чугун в большем количестве, нежели из-под него. Видать, щель там, - решил Илья. - И я поползу в эту щель! И он пополз вслед за рыжими, пролезая через какие-то трубы, которые то обжигали тело, то холодили его зимней стужей. А потом он вновь вылез из-под чугунной ванны на свет Божий и поначалу ему показалось, что каким-то кружным путем его тараканье тело вынесло в родную квартиру, но он тотчас переменил мнение, когда увидел голые женские ноги, а приподнявшись слегка - и остальные женские обнаженности. Елизавета! - узнал Ильясов. - Так это я в квартиру соседа попал! Вот так дела! Девица, как обычно, любовалась своим отражением в зеркале, сковыривая ноготком с лобика то, что ей не совсем нравилось. Ильясов опустил свои тараканьи глаза, на секунду ему захотелось укусить золотым зубом Елизавету за щиколотку, но он поборол это желание и опять клюнул краем брюшка кафельную плитку, оставляя на ней черное пятнышко. В дверь Митрохина зазвонили, и девица Елизавета, набросив халат, покинула ванную. - Откройте, милиция! - услышал татарин. - А папки дома нет! - Митрохин! - позвал милиционер громко. - Давай выходи! А то невесть что подумаю, почему ты от властей скрываешься! Ильясов услышал, как милиционер пожурил Елизавету, мол, врать нехорошо, а та в свою очередь налетела на участкового, взвизгивая, что врываться в чужую квартиру никто не имеет права, во всяком случае без санкции! - А ну, пошла в комнату! - донесся голос самого Митрохина. Далее для Ильи началось самое интересное. Милиционер так хитро подвел все к тому, будто Митрохин убил его, Ильясова, что татарин изумился всем своим существом. Митрохин позеленел от ужаса и завопил, что не лишал никого жизни, что все это произвел его дружок Мыкин, начальник теплосети, путем отсечения ноги топором, а потом ударом ледоруба по темечку! После такого признания участковый предложил Митрохину проследовать за ним в квартиру Ильясова, дабы снять показания под протокол и подпись подозреваемого. Татарин поспешно бросил все свое тараканье тело в обратную сторону, преодолевая бесчисленные трубы, пока вновь не оказался под ванной своей квартиры, где подслушал остальную часть разговора. Митрохин клялся и божился, что убийство произошло случайно, что они с Мыкиным, приобретя эхолот, опробовали его в карьере, а потом, когда рыба клюнула, ею оказался купающийся ночью татарин Ильясов. Татарин выполз из-под своего убежища и засеменил к приоткрытой двери, чтобы лучше было слышно. - А труп, труп где? - интересовался участковый. - Может, волной снесло? - Может. А кто ухо отрезал ему? - Какое ухо?!! Неожиданно Илья Ильясов испытал приступ совести. Ведь его никто не убивал, а ногу действительно отрубили случайно, в откушенном же ухе виноваты вороны! Мучимый жалостью к безвинному соcеду, Илья пополз в комнату, залез под старый буфет, потом тут же выбрался из-под него и хотел было закричать, что вот он я, Ильясов, живой, лишь прихрамываю незаметно, и нету преступления здесь, недоразумение одно! Но крика у него не получилось, даже шипения не произошло. К тому же его заметили! Митрохин снял с ноги ботинок и со злостью швырнул в таракана. Татарин чудом увернулся и уполз обратно под буфет. - Ишь ты! - изумился милиционер. - Чудо природы!.. И откуда такой? И тут же Синичкин подумал, что в комнате душно, воздух затхлый, а в такой атмосфере еще и не то может вывестись!.. Он решительно подошел к окну и распахнул форточку. А вслед за этим участковый отправил Митрохина домой собирать вещи по причине собственного ареста. Черт с ним! - решил Ильясов, разобиженный на то, что Митрохин не оценил его благородства и бросался ботинком на поражение. - Тем более крысу мне подкладывали... Милиционер и Митрохин ушли, а Ильясов продолжал оставаться под старым буфетом. Постепенно его тараканья душа успокоилась, помягчела от усталости; он задремал, и грезилась ему Айза в различных обличьях... Если бы тараканы могли плакать, то этот самый большой в мире таракан утонул бы в собственных слезах и, может быть, превратился в рыбу. Хотя это уже было... После того как капитан милиции Синичкин неожиданно потерял на улице сознание и Митрохин выкрал у беспомощного стража пистолет "ТТ", он, вооруженный подозреваемый, словно кенгуру, побежал большими скачками куда глаза глядят. Бежал столь долго, сколь хватило силы, пока сердце не заколотилось в горле. Митрохин остановился с высунутым языком и, обуянный ужасом от происшедшего, хотел умереть тут же на месте. Но это желание было лишь гиперболой, на самом деле жить хотелось невероятно, и преступник, порывшись в кармане, выудил из него монету для телефонного автомата, с помощью которого и соединился со своим товарищем и подельщиком Мыкиным. - Чего тебе? - буркнул недовольный Мыкин. - Срочно вали с работы! Сейчас за тобой придут! - Чего-чего? Мыкина вызвали с совещания, на котором городское начальство выказывало недовольство теплосетью, и он был крайне раздражен. - Чего ты несешь? - сдавленно прошептал в трубку тепловик. - Меня пытали! - неожиданно вырвалось у Митрохина. - Психологически. Меня арестовали за убийство Ильясова... - Сдал меня, сука?!! - Я милиционера избил, выкрал пистолет и сбежал! - Что?!! - Вышка нам грозит! - врал Митрохин. - Так милиционер сказал. Вот я его... - А-а-а... - завыл Мыкин тихо. - Что ж ты, гад, сделал! Тебя же на понт брали! - Бежать надо! - спокойно сказал товарищ. - Ах, мать твою!.. Ты где?.. Митрохин огляделся и объяснил, что сзади него пивная по улице Рыбной и что он будет ждать друга в ней... Ему пришлось выпить шесть кружек светлого пива и два раза сходить в туалет, пока он не увидел в дверном проеме физиономию Мыкина. Тепловик даже не стал переодеваться и явился в спецовке, в которой его не хотел пускать швейцар, объясняя, что стекляшка заведение приличное и в кроссовках входить нельзя. После долгих объяснений швейцару пришло в голову посмотреть клиенту в лицо, и, найдя его белым как мел, с трясущимися от злобы ресницами, страж заведения спешно ретировался, пропуская Мыкина в затуманенную сигаретным дымом залу. - Я - здесь! - помахал рукой Митрохин. Он уже заказал пару пива для товарища и соленых бараночек. Тепловик, едва подошел к столу, тут же ухватился за кружку и, не отрываясь, выпил ее до треснутого дна. Затем сел на стул, утер рот рукавом спецовки и хрустнул соленой сушкой. - Рассказывай! Митрохин негромко икнул, сплюнул какую-то штучку, попавшую в рот, и поведал другу, как бежал от стража порядка, нанеся тому телесные повреждения. При упоминании о телесных повреждениях Митрохин даже улыбнулся, показывая, что ему якобы все нипочем! - Убил ты нас, сука! - хрипло отозвался Мыкин. - У меня дети! - У меня тоже. - Вмазать бы тебе вот этой кружкой по лбу! - тепловик поднял над головой стеклянную тару. - Чтобы башку разнести. - И не думай! - спокойно отреагировал Митрохин и высунул из-под куртки дуло "ТТ", сопроводив его взглядом, чтобы Мыкин увидел. - А я в твоем лобике аккуратную дырочку проделаю! Тепловик постарался сделать вид, что не испугался, некоторое время смотрел в черный глаз пушки, затем оторвался от него и глотнул из второй кружки. - Ладно, что делать будем? - поинтересовался он, ощущая во рту вкус соды. - Так-то лучше! Митрохин чувствовал себя хозяином положения, на секунду ему представилось, что он воровской авторитет, но затем что-то буркнуло в животе и все обмякло безнадежностью. Он не знал, что делать. - Бежать! - Куда? - с сарказмом поинтересовался Мыкин. - В Азию. - В хлебный город Ташкент? Митрохин шумно задышал. - Там фрукты, там тепло! - продолжал тепловик. - Заляжем на какой-нибудь малине лет на десять-двадцать, там, глядишь, все и уляжется! - Может, в Ирак? - вяло предложил вооруженный товарищ. - Самолет возьмем?.. - Дебил! Митрохин пропустил оскорбление, положил на стол деньги за пиво и пошел к выходу. На улице он завернул за стекляшку, увлекая за собой Мыкина, и там, среди ящиков, неожиданно ткнул тепловика левым кулаком в челюсть, а когда тот собрался на ответный удар, из-под куртки вновь появился цыганский глаз "ТТ". - Убью! - дрожащим голосом предупредил Митрохин. И действительно, напуганная душа готова была убить, и палец по ее приказу в любую секунду нажал бы на курок вороной стали. - Убью... - Ладно-ладно, - отшатнулся Мыкин за ящики. - Успокойся и давай все обсудим по-тихому! - Если ты меня еще раз дебилом!.. Я тебя!.. - Скоро Новый год! - Чего?!! - оторопел от неожиданности Митрохин. - Посмотри, какое красивое небо! Митрохин машинально вознес глаза к серому небу с клубящимися по нему облаками и тотчас завыл от невыносимой боли. Его обманули, и кисть, сжимающая пистолет, уже трещала костями, готовая вот-вот переломиться. "ТТ" выпал в снег, из которого его, еще теплый, достал Мыкин, продолжая удерживать руку товарища на изломе. - Хорошая штука! - похвалил тепловик. - Ну что, ломать? - и сократил угол кисти по отношению к руке. - А-а-а!!! - завопил Митрохин. - Мама моя, где ты?!! - Ломаю!.. - Нет, что ты! Прошу, не надо! - Чего ж ты меня исподтишка кулачишком своим, а? Каждый с пистолем так может! - Затмение нашло! Ситуация безвыходная замучила!.. Отпусти-и-и!.. - Живи, гаденыш! Мыкин отбросил от себя кисть товарища и, утирая с лица пот, уселся на пустой ящик. Митрохин сел напротив, держа измятую руку возле груди. Так они сидели долго, думая каждый о своем. - Озверели мы совсем! - сказал Мыкин. - Да, - согласился Митрохин. - Как нелюди!.. - А ведь мы с тобой уж двадцать лет как друзья! - Неужели? - Так точно. В этом году двадцать лет, как в погранвойска призвали... - Деды нас тогда помучили

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору