ю ему в пасть. Неторопливой трусцой он следовал за  мной  к  нависающим
скалам.
   Приблизившись к основанию утеса, я понял, что хотел предпринять Джа, но у
меня тут же возникли серьезные сомнения в осуществимости его плана. К  этому
времени он уже находился не более чем в двадцати футах над подножием  утеса.
Ухватившись одной рукой за выступ и опираясь ногами  на  чудом  выросший  на
бесплодной поверхности куст, он свесил другой рукой свое длинное копье  так,
что конец его был теперь всего в шести футах от земли.
   Я не представлял себе, как я смогу взобраться по копью наверх, не  стянув
при этом вниз моего краснокожего друга, о чем не преминул сообщить ему, едва
оказавшись в непосредственной близости от спасительного древка.  Я  крикнул,
что не стану подвергать риску его жизнь, пытаясь спасти свою, но  Джа  резко
оборвал меня и, в свою очередь, заявил, что он знает, что делает, и ничем не
рискует.
   - Это ты погибнешь, -  добавил  он,  -  если  не  будешь  шевелиться.  Ты
забываешь, что ситик (так звали здесь лабиринтодона) способен  подняться  на
задние лапы и достать почти до того места, где нахожусь я. Бели ты сейчас же
не полезешь вверх, то опоздаешь.
   Послушавшись Джа, я ухватился за древко и со всей возможной  поспешностью
начал карабкаться, жалея  только  об  одном:  что  я  так  далеко  отстаю  в
физическом развитии от  своих  обезьяноподобных  предков.  К  этому  времени
тугодум-ситик сообразил, наконец, что  рискует  остаться  вовсе  без  обеда,
вместо удвоенной порции, как ему мечталось.
   Увидев меня взбирающимся по копью, он испустил пронзительное шипение и  с
ужасающей скоростью ринулся ко мне. Я  уже  почти  долез  до  другого  конца
копья; еще шесть дюймов - и я смогу ухватиться за друга, по  тут  последовал
неожиданный рывок. С ужасом глянув вниз, я увидел,  что  чудовище  вцепилось
клыками в наконечник копья. Я ринулся  вверх,  пытаясь  в  последнем  усилии
дотянуться до руки Джа, но ситик с такой силой рванул копье на себя, что оно
вырвалось из рук мезопа, едва  не  сорвавшегося  со  скалы,  а  я,  все  еще
цепляясь за древко, полетел вниз, прямо в раскрытую пасть зверюги.  Надеясь,
видимо, схватить меня зубами, ситик забыл, что острый конец  копья  все  еще
находится у него во рту.  В  результате,  под  тяжестью  моего  тела,  копье
пронзило ему нижнюю челюсть. От боли ситик захлопнул пасть, я  же,  выпустив
из рук копье, шлепнулся ему на морду, прокатился по голове,  шее  и  широкой
спине и свалился на землю.
   Едва коснувшись земли, я вскочил на ноги и со всех ног помчался назад  по
дороге, приведшей меня в это ужасное болото. Брошенный через плечо  на  бегу
взгляд убедил меня, что ситик занят только копьем, застрявшим в его челюсти,
причем занят настолько, что я могу без опасения добраться до вершины  утеса.
Когда лабиринтодон, наконец, освободился  и  обнаружил  мое  отсутствие,  он
злобно и негодующе зашипел и удалился в камыши. Больше я его не видел.

   Глава X
   Снова Футра

   Первым делом я поспешил к повисшему  на  стене  утеса  Джа  и  помог  ему
спуститься. Он даже слушать не захотел  моих  благодарных  излияний  за  его
попытку спасти меня, чуть-чуть не закончившуюся трагически.
   - Я распрощался с надеждой снова увидеть тебя живым, когда ты свалился  в
бассейн в храме махар. Даже я не смог бы вырвать тебя из их когтей. Вообрази
же мое удивление, когда я нашел на берегу твои следы, идущие  от  вытащенной
на берег пироги. Я сразу бросился искать тебя, зная о том, что  у  тебя  нет
оружия и ты полностью беззащитен. Я без труда разобрался в  твоих  следах  и
успел, как видишь, вовремя.
   - Но чего ради ты так себя утруждал? - спросил  я,  несколько  удивленный
таким проявлением дружеских чувств со стороны человека другого мира,  другой
расы и другого цвета кожи.
   - Но ты же спас мне жизнь! - ответил он. - С этого момента я считал своим
долгом заботиться о тебе и всячески помогать. Любой истинный мезоп  на  моем
месте поступил бы точно так же. Но надо признаться, мною двигало  не  только
чувство благодарности, но и чувство привязанности к тебе. Ты мне  нравишься,
и я бы хотел, чтобы ты жил с нами. Ты можешь стать членом моего  племени.  Я
обещаю тебе лучшую охоту и рыбалку во всем Пеллюсидаре, а если ты  задумаешь
выбрать себе подругу, мы вместе найдем ее среди прекраснейших девушек  этого
мира. Ты не хочешь отправиться со мной?
   Тогда я поведал ему о Перри, Диан и о долге, заставляющем меня отказаться
от его лестного предложения. Еще я обещал,  что  обязательно  вернусь,  если
только сумею отыскать его остров.
   - Ну, это очень просто, друг мой, - сказал Джа.  -  Тебе  достаточно  для
этого выйти к подножию высочайшего пика в Туманных  горах.  Там  ты  найдешь
реку, впадающую в Люрель-Аз. Напротив ее устья лежат  три  больших  острова.
Крайний слева называется Анорок, там живет племя Анорок, вождем  которого  я
являюсь.
   - А как мне найти Туманные горы? - поинтересовался я.
   - Люди говорят, что их вершины видны чуть ли не отовсюду в Пеллюсидаре.
   - А каковы  размеры  Пеллюсидара?  -  спросил  я  из  любопытства,  желая
выяснить,  имеется  ли  у   этих   дикарей   сколько-нибудь   правдоподобная
географическая теория.
   - Махары считают, что он  круглый  и  вогнутый,  как  внутренняя  сторона
скорлупы ореха толы, - ответил Джа. - Но я лично в это  не  верю;  будь  это
правдой, мы непременно упали бы обратно,  случись  нам  пройти  значительное
расстояние, а все моря и реки слились бы в один  большой  океан,  и  все  мы
давно утонули бы. Нет, Пеллюсидар - это плоская равнина,  простирающаяся  во
все стороны до неведомых пределов. Если  верить  легендам  и  преданиям,  по
краям Пеллюсидар огражден великой стеной, которая не дает водам  излиться  в
окружающее его огненное море, в котором находится наш мир. Сам я никогда  не
забирался так далеко от Анорока, чтобы увидеть  эту  стену  своими  глазами.
Однако логично предположить, что она существует, в то  время  как  верить  в
глупые бредни махар просто смешно. Ну сам посуди, если они правы, значит, те
люди, что живут на другой стороне Пеллюсидара, должны ходить вниз головой! -
при этих словах Джа разразился хохотом.
   Мне стало ясно, что люди в этом мире недалеко  ушли  в  области  наук,  а
мерзкие махары, наоборот, продвинулись далеко за пределы человеческого опыта
и понимания. Мне  стало  грустно  от  мысли,  какой  многовековой  путь  еще
предстоит пройти этому народу, чтобы преодолеть  вопиющее  невежество,  даже
если мы с Перри сможем им в этом помочь. Скорее всего, нас ждет смерть,  как
многих  других  подвижников  и  просветителей  в  истории  нашего  общества,
осмелившихся бросить вызов суеверию и невежеству  в  прошлом.  Но  я  твердо
решил рискнуть, если для этого представится хоть малейшая возможность.
   Тут мне пришло в голову проверить свои педагогические способности на Джа,
который все же был моим другом,  а  значит,  должен  был  выслушать  меня  с
большим вниманием, чем любой другой обитатель Пеллюсидара.
   - Джа, - начал я, - а что бы ты сказал, если  бы  я  заявил,  что  махары
правы во всем, что касается формы Пеллюсидара?
   - Я бы сказал, - ответил он, - что ты либо сам дурак, либо меня  считаешь
дураком.
   - Но Джа, - продолжал убеждать его я, - как же тогда ты объяснишь мне мое
появление в этом мире? Ведь я прошел сквозь земную  оболочку  с  ее  внешней
стороны на внутреннюю. Если бы Пеллюсидар плавал в огненном  море,  люди  не
смогли бы жить за его пределами, разве не так? Но я  -  то  явился  сюда  из
огромного мира, населенного людьми и животными, птицами и рыбами,  покрытого
сушей и могучими океанами.
   - Ты уверяешь меня, что жил на другой стороне Пеллюсидара, то есть у меня
под ногами? Тогда ты должен был ходить вниз  головой.  Ты  что,  думаешь,  я
сумасшедший, чтобы поверить в такое?
   Я попытался объяснить ему  физические  законы  тяготения,  используя  для
наглядности плоды с деревьев, чтобы  показать  полнейшую  невозможность  для
любого тела улететь с земли прочь. Джа слушал меня так  внимательно,  что  я
даже обрадовался, решив, что мои слова заставили его по-новому взглянуть  на
мироздание. Но я ошибся.
   - Твой собственный пример, -  сказал  он  после  раздумья,  -  доказывает
ложность твоей теории. Он уронил один из фруктов на землю.
   - Видишь? Пока нет сопротивления,  он  летит,  но  как  только  встречает
преграду, сразу останавливается. Если бы Пеллюсидар не опирался на  огненное
море, он тоже упал бы, как и этот фрукт. Ты сам это доказал!
   Мне больше нечего было ему возразить, я понял это по его глазам и отложил
безнадежное дело  до  лучших  времен,  рассудив,  что  невозможно  объяснить
человеку, никогда не  видевшему  Солнца,  Луны  и  звезд,  закон  всемирного
тяготения. Обитатели внутреннего мира так же не  способны  понять  это,  как
обитатели внешнего не  могут  осознать,  скажем,  вечность  и  бесконечность
Вселенной.
   - Ну ладно, Джа, - засмеялся я, - оставим  в  покое  вопросы,  как  лучше
ходить - на голове или на ногах, кто и откуда явился, а решим пока, куда нам
теперь идти. Мне бы очень хотелось, чтобы ты проводил меня в  Футру,  где  я
собираюсь отдаться в руки махар. Я должен присоединиться к своим  друзьям  и
вместе с ними осуществить план побега, сорвавшийся из-за  того,  что  саготы
повели нас всех на арену наблюдать  за  наказанием  рабов,  посмевших  убить
охранника. Я так жалею, что убежал один, ведь я уже мог бы быть  на  свободе
вместе с друзьями. А сейчас я даже не знаю, сможем ли мы  снова  осуществить
наш план с помощью спящих трех махар в одной из подвальных комнат здания,  в
котором мы работали.
   - Неужели ты сам хочешь снова попасть в рабство - в изумлении  воскликнул
Джа.
   - Но там мои друзья!  Единственные  в  Пеллюсидаре,  не  считая  тебя.  В
сложившейся ситуации я не вижу другого выхода.
   Несколько секунд Джа молча обдумывал мои  слова,  а  потом  с  сожалением
покачал головой.
   - Если ты это  сделаешь,  ты  совершишь  поступок,  достойный  настоящего
мужчины и  верного  друга,  но  вместе  с  тем,  крайне  неразумный.  Махары
обязательно приговорят тебя к смерти за бегство, и ты  все  равно  ничем  не
сможешь помочь своим друзьям. За всю свою жизнь я ни разу не  слышал,  чтобы
кто-то добровольно вернулся в  рабство  к  махарам.  Сбежать  от  них  очень
трудно, а те немногие, кому это удалось, предпочтут смерть повторному плену.
   - У меня нет выбора, Джа, хотя, уверяю тебя, я  с  большим  удовольствием
отправился бы выручать Перри из ада, чем из Футры. Сомневаюсь,  правда,  что
моему другу при его набожности грозит когда-нибудь там оказаться.
   Джа спросил меня, что такое ад, а когда я постарался объяснить,  по  мере
возможности, он уверенно заявил: - Ты описываешь Молоп-Аз, огненное море,  в
котором плавает Пеллюсидар. Туда попадают все мертвые, похороненные в земле.
Маленькие демоны, обитатели Молоп-Аза, по кусочкам переносят туда их тела. Я
знаю, что это так, потому что,  когда  разрывают  могилу,  оказывается,  что
мертвые тела частично или полностью исчезли. В моем племени мы хороним своих
мертвых на вершинах деревьев, чтобы птицы унесли их по частям в Мир  Смерти,
расположенный над Страной Вечной Тени.  А  когда  мы  хороним  тело  убитого
врага, то зарываем его в землю, чтобы он попал прямиком в огненную пучину.
   Разговаривая, мы все это время двигались по тому  же  ущелью,  которым  я
вышел к берегу океана,  к  месту  встречи  с  ситиком,  но  уже  в  обратном
направлении. Джа приложил много усилий, чтобы отговорить меня от возвращения
в Футру, но, видя их бесполезность, согласился проводить до границ  равнины,
на которой расположен город махар. К  моему  удивлению,  мы  добрались  туда
очень быстро. Я мог только предположить, что избранный  мной  каньон  сильно
петлял среди скал, хотя достаточно  было  взойти  на  гребень,  чтобы  снова
увидеть Футру, совсем рядом с которой я, сам того  не  подозревая,  проходил
несколько раз.
   Когда мы поднялись на гребень и увидели перед собой гранитные  сторожевые
башни среди моря цветов, мой друг в последний раз попытался отговорить  меня
от моей безумной затеи и предложил вернуться вместе с ним на остров  Анорок.
Но я оставался тверд в своем решении; тогда он с  сожалением  попрощался  со
мной, несомненно уверенный, что видит меня в последний раз.
   Мне тоже страшно жаль было расставаться с Джа, которого я успел полюбить.
Его хорошо замаскированная деревня на острове и отважные воины нам  с  Перри
могли бы во многом помочь. Я только надеялся, в случае удачного бегства, что
мы снова встретимся.
   Но прежде мне предстояло еще одно очень важное дело, важное для меня,  во
всяком случае: я должен был отыскать прекрасную Диан. Во что бы то ни стало,
я был обязан загладить нанесенное мною, пусть невольно, оскорбление. А еще я
хотел... да просто хотел видеть ее и быть с нею рядом.
   Спустившись  по  склону,  я  зашагал  по  великолепному  зеленому  ковру,
усыпанному пестрыми цветами, в направлении торчащих посреди равнины башен. В
четверти мили от ближайшей из них я был замечен стражей, охраняющей  вход  в
подземный город.  В  ту  же  секунду  четверо  саготов  выскочили  наружу  и
бросились ко мне.
   Хотя они потрясали  над  головами  копьями  и  вопили,  как  целое  племя
команчей, я не обращал на них ни малейшего внимания, продолжая спокойно идти
прогулочным шагом им навстречу. Моя манера поведения  подействовала  на  них
именно так, как и я надеялся: по мере  сближения,  они  прекратили  орать  и
недоуменно  замедлили  свой  бег.  Было  очевидно,  что  они  ожидали  моего
отступления и  рассчитывали  позабавиться  охотой  на  безоружную  добычу  -
любимым развлечением людей-горилл.
   - Ты что здесь делаешь? - воскликнул один из них - Эй, да это же тот раб,
который уверяет всех, что он из другого мира.  Он  сбежал,  когда  на  арене
взбесился таг. Но зачем ты вернулся, если уж тебе удалось убежать?
   - А я вовсе не убегал, - спокойно возразил я. - Я только бросился  бежать
от разъяренного тага, как и многие другие, но  попал  в  какой-то  подземный
туннель, заблудился и долго бродил среди холмов,  окружающих  Футру.  Только
теперь я сумел найти дорогу назад.
   - Ты хочешь сказать, что вернулся по доброй воле? -  недоверчиво  спросил
стражник.
   - А куда мне еще идти? Я чужой  в  Пеллюсидаре  и,  кроме  Футры,  больше
ничего не знаю. Почему же я не должен был  вернуться  обратно?  Разве  здесь
меня плохо кормят или грубо со мной обращаются? Разве я здесь  не  счастлив?
Да какой человек пожелает себе лучшей участи?
   Сагот почесал затылок. Такой взгляд на вещи раньше явно не приходил ему в
голову. Будучи довольно тупыми тварями, саготы решили отвести меня  к  своим
хозяевам, чтобы те сами разобрались  с  загадкой  добровольного  возвращения
ненормального раба.
   Я нарочно говорил с саготами подобным образом, чтобы меня не  обвинили  в
преднамеренном бегстве и не заподозрили в будущем. В самом деле, кто  станет
подозревать человека, настолько довольного жизнью в Футре, что он  предпочел
добровольное рабство прекрасной возможности для бегства.
   Итак, меня привели и поставили  перед  одной  из  махар,  возлежавшей  на
мокрой и скользкой скале посреди большой комнаты, служившей ей чем-то  вроде
кабинета. Уставившись на  меня  холодным  змеиным  взглядом,  махара  словно
пыталась просверлить им оболочку моего черепа и проникнуть в  глубины  моего
мозга. Она бесстрастно "выслушала" доклад саготов о моем возвращении,  следя
за движениями их губ и пальцев, а затем обратилась ко мне, используя  одного
из саготов в качестве переводчика.
   - Ты утверждаешь, что вернулся в Футру, потому что считаешь себя здесь  в
большей безопасности и комфорте, чем где-то еще? А известно ли тебе,  что  в
любой момент ты можешь оказаться избранным для  научных  опытов  и  принести
свою жизнь на алтарь удивительных исследований, которые ведут наши ученые?
   Я никогда не слышал о таких исследованиях, но счел за лучшее не упоминать
об этом.
   - Все равно, - сказал я, - здесь я нахожусь в большей безопасности, чем в
степях и джунглях среди страшных хищников. Я еле уцелел  перед  самым  своим
возвращением, встретившись неподалеку отсюда  с  огромным  ситиком.  Нет,  я
уверен, что под властью мудрых повелителей  Пеллюсидара  мне  будет  гораздо
лучше  И  безопаснее.  По  крайней  мере,  так  было  в   моем   мире,   где
господствующая раса - такие же люди, как и  я.  В  наших  обычаях  оказывать
незнакомцу гостеприимство и покровительство, поэтому, будучи чужестранцем, я
надеялся встретить такое же отношение к себе и здесь.
   После того как  сагот  закончил  переводить  мои  слова,  махара  надолго
задумалась. Через  некоторое  время  она  знаками  отдала  какой-то  приказ.
Сагот-переводчик  повернулся  и  жестом  приказал  мне  следовать  за   ним.
Остальные охранники окружили меня сзади и с боков.
   - Что они собираются со мной сделать? - спросил я  ближайшего  из  них  -
Тебя приказано отвести к ученым, которые должны допросить тебя и узнать  все
о странном мире, из которого ты, по твоим словам, явился.
   Пока я переваривал эту информацию, он снова заговорил.
   - Известно ли тебе, что делают махары с теми рабами, которые им лгут?
   - Нет, - ответил я, - да меня это и не интересует, поскольку у  меня  нет
ни малейшего желания обманывать таких милых хозяев.
   - Ну, тогда хорошенько подумай,  прежде  чем  повторять  эти  невероятные
сказки, которые ты только что рассказывал, - дал он мне "дружеский" совет. -
Подумать только, другой мир, да еще такой, где правят поганые гилоки!
   - Но это же чистая правда. Подумай сам, откуда еще я  мог  взяться?  Ведь
далее слепому ребенку ясно, что я не из Пеллюсидара.
   - В таком случае, тебе не повезло, потому что судить тебя будет не слепой
ребенок, - сухо подвел итог охранник.
   - Ну хорошо, а что они со мной  сделают,  если  им  придет  в  голову  не
поверить мне?
   - Тебя могут приговорить к выступлению на арене или отправить в  подвалы,
где содержатся рабы для ученых экспериментов.
   - А что это за опыты? - продолжил я расспросы.
   - Об этом знают только сами махары и те рабы, на которых  эти  опыты  они
ставят. Но рабы никогда не возвращаются, поэтому они тебе ничего не  скажут.
Я слышал, правда, что ученые-повелительницы любят  резать  своих  подопытных
живьем, потому что так их легче изучать, хотя я не  думаю,  что  тому,  кого
режут, от этого легче. Но все это только слухи.  Я  полагаю,  что  ты  очень
скоро узнаешь об этих вещах гораздо  больше  меня,  -  при  этих  словах  он
оскалил зубы в ухмылке, демонстрируя, что и саготам не чуждо чувство юмора.
   - А если я попаду на арену? - не отставал я. - Что тогда?
   - Ты видел тех двоих, которых выпустили против тага и тарага?
   - Да. - Ну так вот, на арене с тобой будет примерно  то  же  самое,  хотя
животные могут оказаться другими.
   - Значит, в любом случае меня ждет смерть?
   - Что касается тех, кого отправляют к ученым, об их судьбе никому  ничего
неизвестно, - ответил сагот. - А вот на  арене  люди,  случается,  выживают.
Тогда они обретают свободу, как это  случилось  с  теми  двумя,  которых  ты
видел.
   - Они обрели свободу? Как это?
   - По обычаю, махары даруют свободу всем, кто остается в живых после того,
как на арене больше не остается зверей. Нескольким могучим воинам из дальних
стран, попавшим в плен во время наших экспедиций за  рабами,  удалось  убить
выпущенных против них хищников и получить свободу.  В  том  случае,  который
тебе удалось наблюдать, оба животных прикончили ДРУГ друга, но результат все
равно остался тот же - мужчину и  женщину  освободили,  снабдили  оружием  и
отправили домой. На левом плече у них выжгли особое  клеймо  -  знак  махар,
который защитит их; в  случае  вторичного  пленения  таких  людей  сразу  же
отпускают.
   - Если я правильно понял, на арене