у нас набра-
лось уже достаточно материала, и я отправился в Москву,  чтобы  получить
санкцию на арест негодяя.
   А Российская прокуратура отказалась дать такую санкцию. И  в  Ростове
немедленно узнали о моем фиаско. У нашей группы просто опускались  руки.
Но несмотря ни на что, мы расследование продолжали.
   ...Главврач городской больницы Л., подполковник,  фронтовик,  вернув-
шись из отпуска, узнал, что против него возбуждено уголовное дело. И ве-
дет его Камский. Врач был в недоумении: только что в больнице прошла ре-
визия, ничего, никаких нарушений. И он лично пришел на прием к Камскому.
   Тот в разговоре ходил вокруг да около, но  было  ясно,  что  вымогает
взятку. А врач, не зная за собой никакой вины,  интеллигентно  этого  не
замечал. "Был бы человек, а статья найдется", - зловеще сказал Камский и
несколько раз повторил эту со сталинских времен печально знаменитую муд-
рость. А потом открытым текстом пригрозил, что упечет врача в тюрьму. И,
представьте себе, сдержал слово. Потому что нашел компромат.  Однажды  в
родильном отделении прорвало трубы, требовался срочный ремонт, и  главв-
рачу пришлось оформить одного из докторов на  полставки,  чтобы,  с  его
согласия, уплатить эти деньги шабашникам, которые согласились  сработать
быстро. Вот и преступление (напоминаю, идет начало восьмидесятых), вот и
статья.
   Главврач был арестован, допрошен и брошен в камеру. Шли недели, меся-
цы, фронтовик требовал следователя, а тот и не думал к нему  являться  -
брал измором. Уголовники-сокамерники буквально  издевались  над  врачом.
Беспомощный, замученный, он был близок к помешательству.  Или  к  самоу-
бийству. И как раз в это время он нашел у себя в постели гвоздь - новый,
сверкающий, заточенный. Как он туда попал? Но полковник об этом  не  ду-
мал. Он понял, что с помощью этого гвоздя может закончить кошмар, в  ко-
торый превратилась его жизнь. Написал родным последнее письмо,  вздохнул
и алюминиевой миской для баланды вогнал гвоздь себе в висок. Но не умер.
В больнице выяснилось, что каким-то чудом мозг уцелел, но вынуть гвоздь,
сохранив при этом жизнь человека, невозможно. Так и остался врач жить  с
гвоздем в черепе и тяжелой формой эпилепсии.
   Камский его дело прекратил и выпустил на волю, но сразу после  опера-
ции снова вызвал к себе, орал, угрожал... И снова возбудил дело...
   А мы тем временем и машину нашли, записанную Камским на имя тестя,  и
гараж, хотя тот и числился за прежним владельцем. Если где и есть тайник
у Камского, то именно здесь. Обыск в гараже вела группа под руководством
Амурхана Яндиева (позже он вместе со  мной  занимался  делом  Чикатило).
Прощупывали каждый миллиметр, но ничего не находили. Правда,  металлоис-
катель то тут, то там гудел, но в гараже было много  металла.  Например,
висел на стене двустворчатый шкаф - целиком стальной. А в нем, кроме ба-
нок с краской и стиральных порошков, ничего  не  обнаружили.  Внутренние
поверхности гладкие, уцепиться не за что. Только молоденький Алеша Ясков
все вертелся вокруг этой металлической махины, что-то его настораживало.
А потом вдруг острым колышком возьми да и ткни в заднюю стенку шкафа,  в
крохотную дырочку, зашпаклеванную под цвет фона. И вдруг  задняя  стенка
подалась и поехала вверх. А за ней... За ней открылся сейф,  вмурованный
в бетон гаража. Хитер Камский! Все рассчитал.  И  стальной  шкаф,  чтобы
якобы на него реагировал металлоискатель, и незаметное отверстие, и  за-
мок в сейфе такой, что мастер чуть ли не полдня с ним возился.  А  когда
закончил работу, оказалось, что сейф пустой. Позже, правда, эксперты об-
наружили на его стенках следы серебра.
   Эх, если бы прокуратура дала санкцию на арест, если  бы  Камского  не
предупредили, что я ездил в Москву и вернулся с пустыми руками, если  бы
в распоряжении преступника не было этих драгоценных трех месяцев!.. Тог-
да из тайника извлекли бы немало ценного. Не только деньги или  серебро.
Там могли быть бумаги, документы, с помощью которых мы приперли бы него-
дяя к стенке.
   Я уже испытывал к своему противнику настоящую ненависть. Это не чело-
век! Человеку свойственны хоть какие-то чувства, нет, это вурдалак, да к
тому же еще наделенный властью.
   Однажды Камский арестовал женщину, и милиционер спросил его, можно ли
уже вызывать машину, чтобы доставить ее в КПЗ.
   "Не надо, - к его удивлению, ответил зампрокурора и велел привести  в
прокуратуру детей этой  женщины.  Чтобы  разыграть  жуткий,  разрывающий
сердце матери спектакль.
   По улицам шла арестованная, впереди - милиционер, позади  -  милицио-
нер, а за этой троицей с плачем бежали дети, десяти  и  двенадцати  лет.
Надо ли говорить, что эту сцену они не забудут никогда в жизни?
   А из окна своего кабинета холодными светлыми глазами смотрел  на  них
высокий лысый человек. Он знал, что теперь, когда арестованная сломлена,
выбьет из нее любые необходимые ему показания. Он был  опытный  юрист  с
большим стажем работы. И хорошо разбирался в человеческой психологии.
   Суд приговорил Камского к расстрелу. Но снова в действие пришли некие
тайные пружины, и Верховный Совет заменил высшую меру  на  двадцать  лет
особого режима, потом их сократили до пятнадцати, потом еще раз. По име-
ющимся данным, он сейчас живет и здравствует в Ростове-на-Дону  и  даже,
говорят, получает пенсию.
 
   НЕУЛОВИМЫЙ СOСO
 
   Недавно сотрудниками МУРа разоблачена банда, на протяжении нескольких
лет действовавшая в Москве. На ее счету  -  захваты  заложников,  рэкет,
убийства. Бандиты так долго оставались  безнаказанными,  потому  что  их
жертвы... никогда не обращались за помощью в милицию. А возглавлял банду
человек, которого одно время называли национальным героем Грузии, - быв-
ший начальник военной полиции Сoсo Ахалая. Его звезда  взошла  в  начале
грузино-абхазской войны, когда Сoсo организовал так  называемую  военную
полицию и главным его занятием стали грабежи  и  мародерство.  Ближайший
помощник Ахалая в это время - сын высокопоставленного работника Прокура-
туры Грузии Тенгиз Пачкория. К концу войны Ахалая понял, что  дело  бли-
зится к аресту, и сбежал из республики. В 1994 году  большая  часть  его
отряда  уже  проживала  в  Москве,  вложив  награбленное  в  квартиры  и
собственные коммерческие предприятия.
   Как ни странно, первые акции Сoсo организовал  именно  против  своих.
Его бывший соратник Г. проживал в гостинице "Академическая". За 60 тысяч
долларов он купил изготовленный по спецзаказу "мерседес". Об этом  стало
известно Ахалая. Банда захватила Г., и после жестоких избиений  и  пыток
он согласился отдать уникальную машину. Еще двое бывших полицейских,  Ч.
и А., стали владельцами кафе в престижном столичном отеле. Их тоже похи-
тили, принудив расстаться с крупной суммой в долларах. Всего в этот  пе-
риод группировка Сoсo совершила больше десяти налетов.
   Состав банды был весьма разнороден. Бывшие и  действующие  сотрудники
грузинской полиции, столичные криминальные авторитеты, бывший вор в  за-
коне Сoсo Саная по кличке Малыш, "разжалованный" уголовниками за связь с
полицией, и даже экс-танцор Сухумского ансамбля  песни  и  пляски  Тимур
Чергадзе.
   Продолжая "абхазскую войну" на улицах Москвы, в 1995 году Ахалая  ре-
шил придать деятельности своей группировки  "патриотическую"  направлен-
ность. Его боевики начали поиск и отлов абхазцев, поддерживавших Ардзин-
бу.
   Первым в их поле зрения попал сухумец, а ныне московский предпринима-
тель Тимур Ш. Он был похищен у своего офиса в самом центре Москвы. В ак-
ции, как и прежде, участвовали сотрудники милиции в форме  -  это  стало
своего рода "визиткой" банды. Целый месяц Ш. держали  в  квартире  гене-
ральского дома на Фрунзенской набережной, требуя выкуп в 500 тысяч  дол-
ларов. Ш. не был новичком в криминально-коммерческом мире  столицы.  Его
прикрывали известный московский бандит и рэкетир Мансур  Шелковников  (в
конце 1995 года он был застрелен при задержании  сотрудниками  РУОПа)  и
двое воров в законе - выходцев из Сухуми. В  результате  переговоров  Ш.
освободили, однако Пачкория заявил: "Мне эти крыши по фигу, 100 тыщ бак-
сов принесешь мне лично". Ш. подчинился, но обиды не простил.  И  вскоре
после этого в квартире, которую снимал Пачкория, был застрелен его двою-
родный брат: киллер просто ошибся. Напуганный Пачкория немедленно сменил
свой шикарный синий "БМВ-750" на скромную серую "Таврию",  а  в  подъезд
собственного дома входил теперь исключительно в бронежилете.
   В феврале 1996 года Ахалая организовал, а Пачкория вместе с  Чергадзе
и действующими сотрудниками полиции Грузии совершили похищение граждани-
на Л.,  бывшего  сухумца,  имеющего  в  центре  Москвы  три  квартиры  и
собственное прибыльное дело. Среди бела дня его  схватили  на  Тверской,
затолкали в машину и увезли. За  освобождение  потребовали  уже  миллион
долларов. Сумма эта показалась родственникам жертвы запредельной. И жена
Л. обратилась к Ардзинбе за советом: может быть, стоит обратиться в  ми-
лицию? Тот подтвердил: да, стоит. Сотрудники РУОПа  за  несколько  часов
вычислили квартиру, где держали заложника, и взяли бандитов. Но ни  Аха-
лая, ни Пачкория, ни Чергадзе задержать тогда не удалось. В руки руопов-
цев попали только полицейские Грузии, сторожившие пленника.
   На протяжении всей этой необъявленной войны на улицах Москвы  звучали
выстрелы и лилась кровь. Так, в августе 1994 года при захвате заложников
в перестрелке погиб тринадцатилетний мальчик. Месяцем раньше в  квартире
на Кантемировской улице застрелен бывший сухумец, коммерсант Азадьян. До
сих пор это преступление осталось нераскрытым.  Совершено  покушение  на
предпринимателя Ланцмана, который имел общие интересы с сухумским  вором
в законе. Ланцман был ранен. Перепуганный насмерть, он сбежал из больни-
цы и скрывается.
   В подъезде своего дома после короткого выяснения  отношений  Пачкория
вспорол живот бывшему сотруднику сухумской милиции  Лесо  Сичинава.  Тот
выжил и позднее работал вместе с известным предпринимателем Иваном Киве-
лиди, который был отравлен неизвестным ядом. И  это  убийство  также  не
раскрыто до сих пор. В квартире на Коровинском шоссе автоматной очередью
был застрелен выходец из Сухуми Миха Кецбая.
   Но теперь Московский уголовный розыск, давно уже копивший  информацию
о деятельности преступной группировки, имел по крайней мере одно заявле-
ние от потерпевших и мог приступать к ее ликвидации. Ахалая взяли в Кие-
ве, и, к чести правоохранительных органов России и Украины, вопрос о вы-
даче главаря банды был решен в рекордно короткие сроки - за сорок минут.
Не повезло и другим членам банды - они арестованы. А вот Тенгиз Пачкория
и Тимур Чергадзе пока находятся в розыске.
   В истории этой группировки не только слились милицейские  оборотни  и
криминальные элементы. Спекулятивный оттенок всей преступной деятельнос-
ти Ахалая и его компании придает  якобы  патриотическая  направленность,
хотя за всем этим кроется лишь алчность, жажда крови и личная месть.
 
   ПЛОХОЕ СЛОВО
 
   В любопытной книге Андрея Константинова "Бандитский  Петербург"  есть
главка "Ментовский синдром". Она небольшая, и ее можно привести целиком.
Вместе с примечанием: "Слово "мент" в  современном  разговорном  русском
языке утратило свой уничижительный оттенок и стало синонимом  американс-
кого жаргонизма "коп" (полицейский). Многие оперативники сами себя назы-
вают ментами, причем с гордостью: "Мы - настоящие менты".
   А вот текст.
   "Они встречались часто - вор в законе и бывший  мент,  бывший  офицер
уголовного розыска. Свои встречи они не афишировали, потому что вору бы-
ло ЗАПАДЛО говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А  мент  привык
конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу  он  вспоминал
часто, и ему казалось, что все это было сном... Уже почти  полтора  года
он руководил преступной бандитской группировкой, в  которую  в  основном
входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.
   Они устраивали друг друга, делились полезной информацией и даже вмес-
те разрабатывали операции.
   Их разговор был недолгим. Под конец вор посмотрел на мента и серьезно
сказал:
   - А ведь вообще-то ты - мент, тебя бы, по понятиям, поиметь надо бы.
   Мент облокотился на багажник своего "мерседеса", закурил  сигарету  и
ответил:
   - А ты попробуй!
   Они посмотрели друг другу в глаза и после ко роткой паузы  расхохота-
лись...
   Что такое ментовский синдром, нам объяснил один  старый  опер.  Может
быть, и сам термин придумал он же. Ментовский синдром имеет две фазы. На
первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступника и
злодея. Первая фаза может пройти быстро и безболезненно. При второй  ме-
няются понятия. Бандиты и воры становятся понятнее, ближе и роднее,  чем
обычный законопослушный человек. На второй фазе мент  начинает  чувство-
вать себя своим в мире сыщиков и воров. А там, где чувствуешь себя  сво-
им, всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну роль  "в  нагруз-
ку"... Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно
- надо менять работу... Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл  в
"полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."
   Слово "мент" не слишком хорошее, но в данном случае это  именно  так,
именно "мент" - уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между
двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни "понятия-
ми", ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необ-
ходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и приня-
то в криминальной среде.
   Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая  о  взя-
точниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в  правоохрани-
тельные органы, а себя нашли именно в уголовщине.  Это  тоже  "менты"  -
оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках пра-
воохранительных органов говорят: "Своих покрывают". Ну разве может  быть
негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты,  которые  в  свободное  от
службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди
в форме.
   Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской "романтике". Если это
мода, то плохая. Неужели герой нашего времени - громила  с  "пушкой",  у
которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать  преступ-
ные комбинации?
   Такая же неправда, когда "романтиками" называют милиционеров,  следо-
вателей, прокуроров... Если в органы и приходят такие романтики, то  они
очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные  струк-
туры - все в поисках все той же "романтики". Наша работа  -  неприятная,
тяжелая, зарплата - низкая, льготы - по сути, ничтожные... Так из-за че-
го же гробить жизнь? Изза чего не  спать  ночами,  рисковать  здоровьем,
подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово  "призва-
ние" тоже не очень нравится, как и "романтика". И гордость за наш  "мун-
дир" испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди,  которые  служат  по
привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции...  из-за  страха  перед
преступниками: надеется, что у нас  он  защищен  больше,  чем  остальные
граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказыва-
ется наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.
   Так почему мы никуда не уходим? Может быть,  потому,  что  повезло  с
учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет  в  живых.  И
если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были насто-
ящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профес-
сионалами. А профессионализм включает в себя все - и умение работать,  в
смысле навыков и приемов, и... мораль. Чем же мы отличаемся от  бандитов
и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подме-
на понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер,
он - "мент", а иногда и "мент в законе", совмещающий  службу  с  разбоем
или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а  служебный
"уазик" - на "мере"... И в таком случае мы с ним оказываемся  по  разные
стороны баррикады. Мы - противники.
   Многие коллеги  не  слишком  довольны  появлением  спецуправлений  по
борьбе с коррупцией в органах. По разным причинам. На ком-то "горит шап-
ка" - все мы, грешные, время от времени вынуждены нарушать инструкции, а
порой и законы. Кому-то обидно за ту самую "честь мундира" и стыдно, что
факты злоупотреблений всплывут на поверхность, так что снова в нас будут
тыкать пальцем. А другие ворчат: "Делать нам  больше  нечего,  как  силы
распылять... Это сколько ж народу от работы оторвали! Лучше  б  воров  и
жуликов ловили, чем за нашим братом охотились..."
   "Значит, надо оставить взяточников и бандитов в покое, раз они в фор-
ме?"
   "Почему? Гнать их в шею из милиции, и дело с концом!  При  первом  же
подозрении..."
   "Как так - при первом подозрении? Это  же  нарушение  законности.  Ты
вспомни, сколько раз тебя самого пытались подставить..."
   Подобные воспоминания из серии: как нас "кидают". Неудобного, неугод-
ного сотрудника убрать проще простого: пустить про него грязный  слушок.
А если у него есть какая-нибудь слабость - сыграть на ней.
   Нет, не все так просто. Хочется надеяться,  что  начавшаяся  "большая
чистка" - это не только косметическая операция по  восстановлению  чести
мундира. Пора рассечь те узлы, где успели срастись органы и криминальные
структуры. Ведь такое сращение жизненно опасно для государства. Банды из
оборотней вооружены всем арсеналом наших знаний и методов работы.  Кроме
того, из-за утечки информации мы практически бессильны  что-то  предпри-
нять против них. И, значит, вовремя введена "собственная  безопасность",
нравится это комуто или не нравится.
   Только статистика. С начала 1996 года из органов МВД уволено 72 тыся-
чи 200 человек. Свыше 600 отдано под суд.
   Не так давно Генпрокуратура  проводила  проверку  Московского  РУОПа.
Среди нарушений есть очень серьезные - когда сотрудники  РУОПа  вмешива-
лись в споры фирм по поводу долгов, своими силами помогали наводить  по-
рядок.
   Прокуратура выявила несколько  сотен  случаев  незаконных  задержаний
граждан. Есть мнение, что задерживать без  особых  причин  и  "подольше"
стало у московской милиции привычкой еще с тех пор,  когда  перед  особо
важным мероприятием всех, кто может хоть в чем-нибудь провиниться,  отп-
равляли из  города  или  рассовывали  по  приемникам-распределителям.  А
вспомните опять-таки бесчисленные проверки документов и задержания  "лиц
кавказской национальности". Самое смешное,  что  настоящим  преступникам
все это ничем не грозило, а вот просто прохожие, которым не повезло  ро-
диться брюнетами, очень страдали.
   Характерно, что на само задержание граждане  не  жалуются:  радуются,
что отпустили с миром. И не избили. На  рукоприкладство  -  нескончаемый
поток жалоб. Бьют при задержании, бьют во время допросов. Руки, ребра не
ломают, знают, как ударить, чтобы следов не осталось. В списке должност-
ных преступлений сотрудников милиции избиения - на втором месте. На пер-
вом - по-прежнему взятки...
   В ходе операции "Чистые руки" управление собственной безопасности МВД
вскрыло всевозможные злоупотребления, вплоть до предательства. Был  уво-
лен целый ряд милицейских чинов, несколько подразделений внутренних  дел
целиком расформированы.
   Аттестационную комиссию проходят все сотрудники, занимающие руководя-
щие посты.
   Освобождены еще несколько высокопоставленных  руководителей  в  гене-
ральских чинах, в частности, начальник Санкт-Петербургского юридического
института, который, имея шесть квартир, построил  себе  еще  и  коттедж.
Другой начальник - ИТУ - обманным путем взамен поставляемого леса приоб-
рел себе иномарку. Тоже уволен, а дело передано в прокуратуру.
   Перед судом предстали несколько сотен сотрудников органов МВД,  изо