как раз тогда, когда там началась волна убийств.
   Изучив и проанализировав старые оперативные материалы на Чикатило,  я
все больше убеждался в мысли, что это должен быть тот, кого мы так долго
и безуспешно ищем. Больше всего поражало описание слежки за Чикатило  на
вокзале, когда его задержали Ахматханов и Заносовский и когда при аресте
были обнаружены нож, веревки и вазелин.
   Все совпадало, все, кроме... группы кропи и спермы!
   Но ведь в анализ могла вкрасться ошибка. К тому же среди биологов су-
ществует мнение о том, что в редких случаях у людей кровь и сперма могут
быть разных групп. Или, при определенных условиях, группы крови и спермы
достигают той границы, за которой могут считаться разными.
   Наконец-то дело стало приобретать конкретные очертания.
   Информация о служебных поездках Чикатило свидетельствовала, что у не-
го была практическая возможность оказаться на месте любого из  совершен-
ных преступлений в те самые дни, когда они были совершены. 17  ноября  я
поручил ростовской милиции установить за маньяком постоянное наблюдение.
Нельзя было допустить новых жертв.
   Конечно, было заманчиво вести за ним наблюдение до  очередного  прес-
тупления и взять с поличным, Но где гарантия, что он не заметит наблюде-
нкя и не покончит жизнь самоубийством? Или, почуяв неладное, заляжет  на
долгие месяцы, как с ним уже было однажды, после первого ареста за хище-
ние аккумулятора. Словом, это был мучительный анализ. А самое главное  в
том, что не было улик о совершении им этих преступлений.
   Теперь я уже не сомневался, что 6 ноября, когда Рыбаков проверял  до-
кументы подозреваемого, в рюкзаке у этого типа лежали вырезанные у  пос-
ледней жертвы молочные железы и матка. Чикатило наверняка напуган внима-
нием к нему. И вряд ли скоро пойдет на новое преступление.
   Постоянное наблюдение показало: Чикатило ведет размеренный образ жиз-
ни. Ходит на работу, ездит на электричке в Ростов,  покупает  в  киосках
газеты и вовремя возвращается домой к ужину.
   Но, кроме того, любит завязывать разговоры с детьми и  подростками  и
обрывает их всякий раз, когда рядом оказывается  кто-либо  из  взрослых.
Наконец я решил брать немедленно...
   20 ноября 1990 года Андрей Чикатило был арестован.
   Дело Чикатило было очень громким. Но, к сожалению, вокруг  него  воз-
никло немало спекуляций. И даже скандалов. В частности, психиатр А.  Бу-
хановский, которого я пригласил на допрос, чтобы убедить Чикатило, будто
его случай представляет огромный интерес для медицины (это понадобилось,
чтобы установить с допрашиваемым контакт и заставить его сотрудничать со
следствием), стал заявлять направо и налево, будто именно благодаря  ему
раскололся убийца. Более того, А. Бухановский утверждают, что якобы  еще
за пять лет до поимки Чикатило он составил психологический портрет прес-
тупника, по которому поймать его было бы, как говорится, раз плюнуть. Он
же создал специальное общество "Феникс", которое  занимается  выявлением
сексуальных маньяков. А позже затевал тяжбу с журналом "Огонек", раскри-
тиковавшим его научные бдения в этом направлении. И психиатр был не оди-
нок. Кого только не представляли героями в борьбе с маньяком, в его  за-
держании и разоблачении средства массовой информации! В их числе  оказа-
лись даже те, по чьей вине более двух лет сидели невиновные люди. И  те,
которые в 1984 году дали возможность Чикатило уйти от ответственности.
   К слову сказать, Чикатило обследовали многие психиатры и психологи. И
их наблюдения интересны как раз для того, чтобы в дальнейшем  предупреж-
дать аналогичные преступления. Вот мнение доктора юридических наук, спе-
циалиста по преступлениям на сексуальной почве, профессора Юрия  Антоня-
на: "Чикатило испытывал оргазм, наблюдая агонию своих жертв. Он, кстати,
ни одну жертву не насиловал: он был импотентом. И он был вменяемым, хотя
в это верится с трудом. Я обследовал Чикатило и много с ним общался. Это
был человек с высшим образованием, с внушающей  доверие  внешностью.  Он
убил 53 человека, но произвел лично на меня впечатление нормального  че-
ловека. Он здраво, логично рассуждал, вдавался в воспоминания,  старался
объяснить свои поступки".
   К этому остается лишь добавить, что, находясь в заключении  и  ожидая
исполнения приговора, Андрей Романович следил за своим здоровьем  и  был
чрезвычайно прожорлив...
 
   ДЕТИ ЧИКАТИЛО
 
   Психиатр А. Бухановский сделал неплохую карьеру. И ввел в обиход тер-
мин "дети Чикатило", имея в виду людей с врожденными отклонениями, кото-
рые могут сублимировать свои наклонности и добиться высоких результатов,
допустим, в науке или искусстве, а могут стать жуткими монстрами. Многое
тут зависит от семьи, от условий, в которых  растет  человек.  Фальшивая
забота о ребенке и реальное отвержение, жестокость, унижения, подавление
самостоятельности, ханжеское насаждение жестоких моральных норм, асексу-
альность и половая разнузданность - все это может сказаться на  формиро-
вании в семье "маленьких Чикатил". И в результате мы получаем "голубого"
насильника Игоря Иртышова,  который  насиловал  и  убивал  в  Петербурге
мальчиков, пока его не взяли. Родители Игоря - алкоголики, сам -  негра-
мотный дурачок с диагнозом "олигофрен в степени дебильности". Работал  в
кафе официантом и "посудомойкой", приторговывал собственным телом.
   Его партнерами по сексу были в основном мазохисты. Все они  утвержда-
ют, что Иртышов был особенно жесток и получал от  этого  удовольствие...
Признают ли его вменяемым? Это решит судмедэкспертиза. А пока Игорь  си-
дит в Крестах в одиночной камере.
   Зеки его приговорили сразу...
   А в Москве недавно взяли маньяка Владимира Геева, который  за  девять
месяцев изнасиловал в лифтах и на чердаках  около  двадцати  девочек  от
двенадцати до восемнадцати лет... И это не конец.
   Подрастают новые "детки Чикатило".
   Сегодня фамилию маньяка, погубившего 53 невинные души, знают во  всем
мире. И все, кто писал о нем, подчеркивали исключительность происшедшею.
На самом же деле серийные убийства происходят регулярно и в разных реги-
онах страны. И Ростовская область не исключение.
   Первым постчикатиловским делом стало расследование серийных нападений
в Таганроге на женщин в черных колготках. Их автором оказался некто  Цю-
ман, закомплексованный именно на этой детали  одежды.  Что  заметили  не
только следственные органы, но и люди из  окружения  маньяка.  Они-то  и
сдали Цюмана в милицию.
   Вторым  взяли  гражданина  Муханкина,  за  которым  числилось  восемь
убийств, 16 разбоев и грабежей. Все преступления совершены  с  корыстной
целью, но жертвами становились исключительно женщины. Как выяснилось,  в
свое время Муханкин был брошен матерью, и "тетки из  комиссии  по  делам
несовершеннолетних" отправили его в спецшколу, где он нахлебался больше,
чем в тюрьме.
   Недавно в одном из районных судов Ростова-наДону слушалось дело неко-
его Юрия Андреевича. Изнасилование, вымогательства, угрозы - короче,  за
ним числился целый криминальный букет.
   Любопытно, что, силой добиваясь того, чего обычно добиваются любовью,
в качестве неотразимого аргумента он предъявлял жертвам... свидетельство
о рождении, где в графе "отец" черным по белому было написано: "Чикатило
Андрей Романович". Тот самый.
   И насильник и вымогатель - отнюдь не самозванец, хотя фамилия у  него
другая. Дело в том, что еще до громкого процесса над  убийцей  века  его
жене и сыну разрешили поменять и место жительства, и фамилию, чтобы мог-
ли жить, без страха и стыда глядя в глаза людям. Дочь  Чикатило  к  тому
времени уже давно была замужем, и ей не пришлось менять паспорт. Но сыну
маньяка перемена фамилии не помогла. Так что уже вошедший  в  психологию
термин "дети Чикатило" - не только метафора...
 
   ПРИ СВЕТЕ ДНЯ (Из практики И. М. Костоева)
 
   Когда, убедившись в бессмысленности запирательства, в ноябре 1990 го-
да Чикатило начал давать показания о своей преступной деятельности,  со-
вершенно неожиданно для меня он начал с 1978 года, Показания его звучали
примерно так: "Первое убийство я совершил в 1978 году в Шахтах. Это была
маленькая девочка в красном пальто, которая  возвращалась  из  школы.  Я
привел ее в свой домик на улице Межевой, где изнасиловал и убил, а  труп
отнес к реке и выбросил". Такого убийства в нашем производстве не  было.
И ни о каком домике Чикатило в Шахтах мы  не  знали.  Немедленно  начали
проверять  эти  показания,  и  они  полностью  подтвердились.  Да,  было
убийство девочки Закотновой, да, труп обнаружен был в реке,  да,  был  и
домик на Межевой улице. Но за это преступление осужден другой преступник
- Кравченко.
   Завершив первоначальные допросы по всем эпизодам убийств,  я  передал
Чикатило следователю, а сам вплотную занялся  делом  Кравченко.  Собрали
необходимые материалы и обратились в Верховный суд России с просьбой от-
менить приговор в  отношении  Кравченко  по  вновь  открывшимся  обстоя-
тельствам. Дело в том, что до отмены приговора в отношении Кравченко  мы
не могли предъявить окончательного обвинения Чикатило. Ситуация осложня-
лась тем, что за изнасилование и убийство девятилетней  Лены  Закотновой
Александр Кравченко был приговорен к высшей мере. Он рассылал жалобы ку-
да мог, еще на следствии и  в  суде  отказывался  от  своего  признания,
объяснял, что его у него вырвали силой. Дело возвращалось на  доследова-
ние, и наконец Верховный суд России заменил смертную  казнь  пятнадцатью
годами.
   Но теперь, возмущенная мягкостью приговора, стала рассылать жалобы во
все инстанции бабушка убитой В. Закотнова. И ее призывы  были  услышаны.
Приговор суда пересмотрели, и Ростовским областным судом был снова выне-
сен смертный приговор. Верховный суд РФ утвердил данный приговор,  кото-
рый был приведен в исполнение 5 июля 1983 года.
   Кравченко было 29 лет.
   Самое трудное - это убедить суд, вынесший приговор, что была допущена
ошибка. К этому времени я уже имел показания  Чикатило,  в  которых  де-
тально описывалось  его  первое  убийство,  была  у  нас  и  видеозапись
следственного эксперимента. Кроме того, теперь, по прошествии более  де-
сятка лет, вдова Кравченко и ее подруга Татьяна Гусакова подробно  расс-
казали,  что  изменили  свои  первоначальные  показания  под   давлением
следствия. Можно было доказать наконец, что сокамерника Александра,  не-
коего М., уголовника и убийцу, подсадили к нему  специально,  чтобы  тот
выбил из упрямца нужное признание.
   Первый протест на смертный  приговор  Кравченко,  написанный  мной  и
представленный прокурором России в Верховный суд, был отвергнут. Причем,
как мне показалось, не без некоторого злорадства, мол, занимайтесь лучше
своими делами. Но я тут же подал второй,  дополнив  его  новыми  доказа-
тельствами невиновности Кравченко.
   Казалось бы, ну что может быть логичней, чем отменить  несправедливый
приговор: ведь найден же подлинный убийца! Но  у  Верховного  суда  была
своя, не пробиваемая никакой логикой позиция. Короче,  снова  отказ,  со
ссылкой на то, что в деле Кравченко нарушений  не  допущено.  Я  понимал
только одно: никто в Верховном суде этого дела толком не читал. И  отме-
нить - только подумайте! - смертный приговор - это значило открыто приз-
нать, что допущена трагическая ошибка и казнен невиновный!  А  раз  так,
надо немедленно ставить вопрос о персональной ответственности работников
милиции, прокуратуры и наконец - судов нескольких инстанций.
   И тогда я решил написать протест  не  по  вновь  открывшимся  обстоя-
тельствам, а в порядке надзора. Имени Чикатило я вообще не  упоминал,  а
стал методично, факт за фактом, громить дело Кравченко. Теперь уже неза-
висимо от вновь открывшихся обстоятельств, которые так, видимо, напугали
коекого из судей. Необходимо было снять с давнего дела нагромождения лжи
и открыть истину. Вот записано в приговоре: "Кравченко,  будучи  нетрез-
вым, около половины восьмого..." Но ведь это же ложь!  Александр  пришел
домой в шесть вечера, сразу после работы,  совершенно  трезвый.  Это  на
первых же допросах показали жена и ее подруга, причем,  что  было  самым
важным, независимо друг от друга и в условиях, когда они никак не  могли
договориться. У Кравченко было крепкое алиби. Однако его  сумели  разру-
шить недобросовестные работники. Каким образом? А вот так. Жена Кравчен-
ко продолжала настаивать на своих показаниях, тогда они  ее  посадили  и
стали в открытую угрожать, что сделают соучастницей убийства,  если  она
не скажет, что муж явился в восемь, а не в шесть вечера.  Читая  показа-
ния, я видел, как путалась женщина, пока наконец не признала того,  чего
от нее требовали. Впрочем, позднее, когда мы се допрашивали, она  объяс-
нила, почему так поступила: она боялась, что ее засудят как соучастницу.
   Подобную операцию провернули и с ее подругой. Ту  просто  посадили  в
КПЗ за лжесвидетельство, как ей объяснили. А когда трехдневный срок, от-
пущенный на задержание без санкции прокурора, прошел, следователь  вынес
постановление о ее освобождении, однако из камеры не выпустил. Можно се-
бе представить, что было с несчастной женщиной. После  такого  страшного
шантажа нетрудно выбить из человека любые показания. Что и было сделано.
   Потом я взялся за "признательные показания" самого Кравченко, которые
резко противоречили обстоятельствам дела. Подследственный  спутают  воз-
раст девочки, неверно описал ее одежду, трижды и  всякий  раз  по-новому
описывают место преступления. Показал, например, что убивал ножом,  куп-
ленным в таком-то магазине, а потом бросил орудие убийства в реку. Но  в
указанном им магазине подобными ножами не торговали, а в  реке,  как  ни
искали, никакого ножа не нашли.
   Словом, я старался доказать, что в распоряжении следствия не было  ни
одною объективного доказательства, подтверждающего признание  обвиняемо-
го. И более того, сами его признания резко противоречат  обстоятельствам
дела. И когда Кравченко в жалобах и прошениях  о  помиловании  продолжал
доказывать свою невиновность, его доводов никто не желал слушать.
   Уж если я, юрист с многолетним опытом следственной работы, обладающий
определенными процессуальными правами, не могу доказать Верховному  суду
невиновность Александра, и это теперь, когда найден настоящий  убийца  и
все его показания подтверждены фактами, то что мог сделать, на что наде-
яться этот бедный парень!..
   Труднее всего было доказать, что сокамерник Александра настойчиво из-
бивал его, превращал каждую минуту жизни в пытку, требуя взять  убийство
на себя. Да, Кравченко жаловался, что здоровенный амбал днем и ночью из-
бивает его, но тюремная медицина следов пыток, как правило, не  фиксиру-
ет. Значит, следовало отыскать этого уголовника, иначе спор с  Верховным
судом теряет всякий смысл. Кравченко утверждал, что его избивают, а  со-
камерник категорически это отрицает. Но почему же суд должен верить уго-
ловнику?
   Словом, поднял я все дела и отыскал этого М. Оказывается, в те дни он
по новой сидел. На этот раз в Ставропольской тюрьме, где  занимался  уже
привычным ему делом. Оказалось, что к нему  в  камеру  подсадили  одного
арестованного председателя колхоза. И этот М. с напарником  должны  были
заставить председателя подать "явку с повинной".  За  усердную  "работу"
напарник получал от М. наркотики  в  качестве  оплаты  труда.  Дальше  -
больше. Выясняю, что этот М. является вором и одновременно платным аген-
том номер 7 и нередко он использовался для выбивания из заключенных нуж-
ных следствию показаний. Но с председателем колхоза  они  перестарались.
Медицинское обследование показало, что арестованному причинены  закрытая
травма грудной клетки с переломом семи ребер и другие телесные поврежде-
ния. Установили мы также, что свои систематические избиения председателя
этот уголовник постоянно сопровождал угрозами убить и "циничными предло-
жениями". Таким образом, по сути повторялась история с Кравченко: то  же
действующее лицо, те же методы выбивания нужного признания. Одно  только
изменилось - время. Началась перестройка, дело получило  огласку,  дошло
до Горбачева, и началось расследование. В приговоре по этому делу все  и
было зафиксировано: и как уголовник "добивался", и как "склонял".
   Но и этого оказалось мало суду. Знаете, какой я получил ответ? "Имею-
щийся в материалах расследования приговор в отношении М. к делу Кравчен-
ко отношения не имеет". Вот так.
   И я снова поднял все милицейские разработки той давней истории. Выта-
щил на свет следы крови, которые вели к двери дома N 26, тайно купленно-
го Чикатило, где по свидетельству соседей  почти  двое  суток  не  гасла
электрическая лампочка и где, судя по всему, было  совершено  преступле-
ние... Снова появилась Светлана Гуренкова, которую  встревожил  разговор
между незнакомцем в очках и с покатыми плечами и девочкой,  которую  она
через день опознала в погибшей, когда ту нашли в реке  под  мостом...  И
фоторобот всплыл, составленный по описанию Гуренковой, и то, что по нему
узнали Чикатило и дважды допрашивали. Оставалось только представить  его
на опознание свидетельнице - но не представили! Потому  что  было  ясно:
увидев Кравченко, Светлана скажет, что это не он...
   Кстати, когда Чикатило признаются в  убийстве  Лены  Закотновой,  его
никто и не думал в нем подозревать. Мы вообще не знали  о  существовании
такого дела. Кравченко был расстрелян, и с тем делом было покончено.
   А теперь надо отменять приговор по Кравченко. Значит, возбуждать дела
против своих - а как же честь мундира? Нет, проще сделать вид, будто ни-
чего не произошло, будто все в порядке, никаких  нарушений  не  было,  и
Кравченко расстреляли, как и положено. Ведь не раз уже  сходило  с  рук,
сойдет и теперь.
   И все-таки мы победили.
   Оставалось самое тяжелое. Как сообщить родителям Александра  Кравчен-
ко, что их сына казнили по ошибке... Что никакой вины за ним в этом деле
не было... Посылать письменное извещение не поднималась рука.  Стыдно-то
как! Да и язык не повернется сказать: понимаете,  столько-то  лет  назад
государство совершило преступление - убило вашего сына, а теперь мы  го-
товы вместе с вами разделить радостную весть: оказывается, ваш  сын  был
невиновен... Так, что ли? Да, и, кстати, никакой помощи вам,  потерявшим
сына, не будет. Родители афганцев, например, получают пенсии,  квартиры,
пользуются какими-то льготами, а вот вам, несчастным вдвойне, ничего  не
положено... Как же быть?
   Нашел я одного следователя, который был родом из  тех  мест.  Говорю:
хочешь в отпуск съездить? Могу посодействовать, но только ты тоже должен
будешь мне помочь. И рассказываю о сути своей просьбы - сообщить  матери
Кравченко о пересмотре приговора, а  заодно  найти  возможность  узнать,
имела ли она какие-нибудь сведения о сыне. Может, он писал ей, рассказы-
вал об аресте, суде, как он вел себя.
   Да, это была, конечно, очень тяжелая миссия, но следователь все  сде-
лал, как я просил. Нашел в далеком селе хату, а в ней старую,  сработав-
шуюся в крестьянских трудах женщину.
   - Мой Сашко ничего нэ делал, - пожаловалась старуха. - А засудили его
аж на пятнадцать рокив!
   - Я приехал сюда, чтобы сообщить вам... - сказал следователь и  осек-
ся. Неужели никто так и не удосужился сообщить матери, что у нее  больше
нет сына? Ведь прошло уже семь лет после его казни! -  Сообщить  вам,  -
выдавил из себя, - что приговор, вынесенный вашему сыну, пересмотрен.
   - Ну, слава тоби, Господи! - слабо улыбнулась старушка. - А то  Сашко
ни разу нэ написал. Скильки ж я его нэ бачила, а? В тюрьме он, чи где?
   Что мог ответить ей следователь...
   - Снился он мне, - делилась с приезжим гостем женщина.  -  Бачу,  он,
Сашко, а над ним якись ливень... Чи дождь, чи снэг... И  сэрдце  у  мэнэ
так и мается...
   - Запросы хоть посылали? - не выдержал следователь.
   - Посылала, - кивнула мать. - Ответов нэ було...
 
   МЕЖДУ ПРОЧИМ...
 
   Между про