решение. Хоть убей, я не могла понять, почему невинное предложение отправиться на денек осматривать достопримечательности вызывает такие трудности.
     - Вы очень добры, - сказала миссис Бристол, и огонек зажигалки коснулся, наконец, сигареты. - Я уверена, что Дэвид обрадуется. - Она состроила очаровательную гримаску. - Эта античность, она не для меня; я создана для Парижа, для больших городов - мест, где можно развлечься... Вы меня понимаете?
     - О да, но мне нравится и то и другое, - я рассмеялась. - Обожаю достопримечательности. Я рождена туристкой, но не люблю ходить в толпе. Однако, что же вы собирались делать в Авиньоне, если вы не любите... э-э... антики?
     Она снова поколебалась, бросив на меня взгляд из-под накрашенных ресниц.
     - Мы не задержимся здесь надолго. Мы направляемся в Монте-Карло и остановились в Авиньоне на несколько дней отдохнуть.
     - Благодарю за коктейль, миссис Бристол, - сказала я вставая.
     Луиза заняла столик в центре и посматривала на меня. Мы обменялись еще несколькими вежливыми фразами с миссис Бри-стол, и я повернулась, чтобы уйти, но ремешок моей сумки зацепился за спинку стула. Резко обернувшись, чтобы освободить сумку, я натолкнулась на пристальный взгляд миссис Бристол. Ее прекрасные глаза сузились за дымком сигареты, и выражение в них было полуопасливым, полудовольным, что поставило меня в тупик.
     Вечером Луиза хотела гулять не больше, чем утром, поэтому я оставила ее набрасывать рисунки в кафе на городской площади и отправилась по узкой темной улочке к Папскому дворцу и сосновому парку высоко на Роше-де-Дом.
     В отличие от главной Дворцовая площадь была почти пуста. По трем сторонам ее стояли безлюдные темные здания, а справа от огромного фасада Папского дворца взмывала вверх скала, мрачная и мерцающая в свете звезд. Я помедлила, внимательно вглядываясь в нее, затем неторопливо стала подниматься по вьющейся между соснами дорожке к парку на вершине. Парк лежал на самом краю города, примыкая к городской стене. В этот вечер наверху было мало гуляющих, лишь изредка доносились голоса и мягкий хруст гравия под ногами. Воздух был неподвижен, цикады умолкли, но в верхушках сосен не затихал едва уловимый шепот, словно деревья во сне возвращали шум ветра, всю зиму проносившегося вниз по реке, а летом задержавшегося в кронах деревьев.
     Медленно карабкаясь вверх по извилистым аллеям, я добралась, наконец, до самой высокой части парка и облокотилась на низкую стену немного передохнуть. Стена подо мной обрывалась вертикально вниз и переходила в сплошной утес, нависающий над Роной. Река беззвучно скользила своей дорогой.
     Было очень тихо.
     Вдруг позади меня мужской голос негромко произнес по-французски:
     - Вот вы где!
     Вздрогнув, я обернулась, но за моей спиной поднималась плотная стена вечнозеленых растений, и никого не было видно. Я была одна в маленьком зеленом закутке. Должно быть, мужчина стоял внизу, на дорожке, заслоненной кустами. Женский голос ответил ему также по-французски:
     - Ты опоздал. Я здесь уже давно. Найдется у тебя сигарета?
     Донеслось чирканье спички, затем он сердито произнес:
     - Я проходил здесь десять минут назад, но тебя не было.
     - Я устала ждать и немного прогулялась. - Ее голос звучал безразлично, и я услышала скрип гравия, словно мужчина сделал гневное движение.
     Мне не улыбалось сидеть в углу, выслушивая семейную ссору, и я решила, что раз уж надо пройти мимо них, чтобы выбраться на главную аллею, то лучше сделать это сразу, пока между ними не произошло что-нибудь, сделающее мое появление неловким. Но едва я направилась к выходу, как женщина заговорила, и до меня дошло, что, во-первых, голос принадлежит миссис Бристол, а во-вторых, она смертельно напугана. Наверное, я не узнала ее голос сразу потому, что прежде слышала из ее уст только английскую речь.
     Она сказала:
     - Я знала, это случится. Я знала...
     Его голос вмешался резко, почти грубо:
     - Что случилось?
     - Он здесь. Он приехал. Я должна была встретиться с тобой, я...
     Он прервал ее снова:
     - Ради Бога, возьми себя в руки. Откуда ты узнала, что он здесь?
     Она заговорила напряженно, с дрожью в голосе:
     - Мне позвонили сегодня вечером. Его машину видели. Они проследили ее до Монтелимара. Он едет этой дорогой. Он, должно быть, узнал, где мы...
     - Лоран...
     - Что нам делать?
     "Что нам делать?" - это был шепот отчаяния. Я прислонилась к стене в своем углу; ни за что на свете не вышла бы я отсюда теперь. Оставалось надеяться, что они сами не забредут ко мне в поисках еще большего уединения.
     Мужчина глубоко вздохнул, затем заговорил тихо и выразительно:
     - Пока мы ничего не можем сделать. Мы не знаем точно, где он. Он может находиться в любой части Прованса. Когда его видели в Монтелимаре?
     - Вчера.
     Он гневно взорвался:
     - Господи, что за тупые ослы! И они позвонили только сегодня вечером?
     - Они не были уверены. Они увидели большой серый автомобиль с английскими номерными знаками и решили, что это он. Это был первый след после Шартра.
     - Могли бы и уточнить. За что, черт побери, им платят? - сказал он сердито.
     - Можем мы узнать, где он сейчас? Я... я сомневаюсь, что смогу и дальше выносить эти... эти подозрения.
     - Нет, нам не следует ничего предпринимать. Не сомневаюсь, что все прояснится достаточно скоро. - Его голос звучал мрачно. - И, ради Бога, Лоран, держи себя в руках. Не стоило тебе вызывать меня сегодня. Никогда не знаешь, кого можешь тут встретить, парк такой маленький. Кто-нибудь из отеля...
     В ее резком голосе прозвучала тревога:
     - Ты думаешь, он внедрил кого-нибудь в отель? Ты имеешь в виду...
     - Ничего я не имею в виду, - оборвал он ее. - Я только сказал, что нас не должны видеть вместе. Ты знаешь это не хуже меня. Увидев нас, кто-нибудь может упомянуть об этом при разговоре с Дэвидом, а он и так тебе мало доверяет, насколько я вижу.
     - Я стараюсь, поверь, очень стараюсь.
     - Знаю, - сказал он чуть мягче. - И догадываюсь, что с Дэвидом нелегко. Но я думаю не о Дэвиде, а о нем. Если он узнает о нашей связи, чем я смогу тебе помочь, рассуди сама. Он найдет способ убрать с дороги сначала меня, а потом...
     - Не надо, пожалуйста! Его голос потеплел:
     - Послушай, дорогая, перестань беспокоиться. Все будет хорошо, обещаю тебе. Я ведь уже вытащил тебя из неприятностей один раз, не правда ли? Помог тебе уехать из Англии, ведь так? И мальчику тоже?
     Она пробормотала что-то невнятное, я не разобрала, а он продолжил:
     - И все обойдется снова, клянусь тебе. Знаю, это ужасно - просто сидеть и думать о том, что может произойти. Но я отвечаю за все, и ты ведь доверяешь мне. Не так ли?
     - Да. Да, конечно.
     - Вот, возьми еще сигарету.
     Я услышала, как он чиркнул спичкой. Последовала пауза.
     - Проклятая английская полиция, - сказала она с горечью. - Знай они свое дело, этого никогда бы не случилось. Он был бы мертв и забыт. - Тон, каким она повторила эти слова, заставил меня содрогнуться. - Мертв и забыт.
     - Что ж, он жив, - сказал мужчина отрывисто, словно с трудом переводя разговор на менее драматический и более практический уровень. - Он здесь, во Франции. И бояться нечего. Что он тебе может сделать в конце концов? Все, что от тебя требуется, это не распускать нервы и держаться за Дэвида. Думаю, нам пора возвращаться. Ты иди первой, спустишься до угла со мной, посмотрим, нет ли кого поблизости.
     Он, должно быть, повернулся идти, так как его стало еле слышно. Она остановила его. Сейчас она говорила спокойнее, нотки страха исчезли, но по голосу можно было судить, что тем не менее нервы у нее натянуты как струна.
     - Я собиралась спросить у тебя - эта девица, кажется ее зовут Селборн, предложила взять Дэвида в поездку на автомобиле. Это ничего?
     Последовало молчание. Думаю, он взял ее под руку, потому что я услышала, как они зашагали вместе. Его ответ еле донесся до меня:
     - Все в порядке. Это может оказаться прекрасной идеей...

***

     Я обнаружила, что ладони у меня болят, так сильно я прижимала их к камню. Какое-то время после их ухода я стояла, растирая руки, и размышляла.
     Не очень-то приятно узнать, что где-то совсем близко, может быть даже в самом Авиньоне, в эту минуту находится возможный убийца. Человек мстительный настолько, если я правильно поняла услышанное, что преследует жену, ушедшую от него после суда, и пугает ее так, как была напугана Лоран Бристол. Хотя не похоже, что она из пугливых.
     Почему он явно преследовал ее? Хотел вернуть, надеялся на примирение?.. Нет, вряд ли, она так не боялась бы этого. Может, он злился на нее за то, что она подала на развод в трудное для него время, хотел отомстить? Нет, это абсурд; люди никогда себя так не ведут, нормальные люди... Вот в чем дело, дошло до меня, и я похолодела... Он ненормальный. Миссис Палмер упомянула, что он сумасшедший, так как ни один человек в здравом уме не будет покушаться на жизнь собственного сына...
     Дэвид.
     Вовсе не Лоран он преследует, а Дэвида.
     Я прижала руки к щекам и подумала о Дэвиде, строящем дамбы под мостом святого Бенезе. И одиночество мальчика, и его тоска стали понятны мне и заставили сжаться мое сердце. Пусть на землю обрушится ад, пусть нагрянут убийцы, пусть нахлынет потоп, но я должна как-то помочь Дэвиду.

***

     Я медленно спустилась по вьющейся дорожке на Дворцовую площадь, держась настороже на случай, если налечу на миссис Бристол, задержавшуюся где-нибудь поблизости, чтобы дать своему спутнику возможность уйти.
     Ее спутник, кто он? Я не узнала приглушенный голос, быструю французскую речь. Но это был кто-то из отеля, уверена.
     Вдруг на узкой темной улочке, обегающей подножие утеса на котором стоял дворец, я увидела мужчину. Он не заметил меня так как пристально смотрел в сторону главной площади. Задержавшись в темноте под дворцовой лестницей, я наблюдала, как он выскользнул из тени и пошел прогулочным шагом вниз по улице, к свету.
     Я узнала его, будьте спокойны. Это был Марсден.

ГЛАВА 4

     Старые памятники...
     Спенсер

     На следующий день утром я направила свой автомобиль "райли" вниз по узкой улице Авиньона и за ворота, на объездную дорогу. Луиза иидела возле меня, а сзади примостился Дэвид с Роммелем, рвущимся, как обычно, преследовать каждую встречную кошку. Мы обогнули город, следуя моим вчерашним маршрутом, но, не доезжая моста святого Бе-незе, я повернула машину на узкий висячий мост через Рону. Мы проползли по его качающейся, гремящей металлической поверхности, затем пронеслись через пригороды и направились на юг, к Ниму.
     Сердце римской Франции... Я подумала о легионах, упорно шагающих за штандартами с орлами под безжалостным солнцем, в пыли, по бесплодной враждебной стране. Белая пыльная лента дороги извивалась между склонами холмов, то обнаженных, то поросших кустарником. Я узнала утесник и можжевельник, но большинство кустов были мне незнакомы - грубая темно-зеленая растительность, сосущая ненадежную влагу из трещин в каменистых осыпях или белых скалах. Тут и там под гнетом жары горбились дома, цепляющиеся за дорогу как за линию жизни. Изредка оливковая роща повисала на склоне как серебристое облако, или шеренга кипарисов храбро вставала на пути мистраля. Но по большей части горячие пустынные склоны стояли иссушенные и заросшие утесником.
     - Наверное, им было жарко в шлемах? - спросил Дэвид, врываясь в мои мысли, словно он знал, о чем я думаю. - Хотя в Италии ведь тоже жарко.
     - И они сражались все лето, - заметила я. - Зимой они отдыхали...
     - На зимних квартирах, я помню, - сказал Дэвид усмехаясь. - В моей латинской грамматике, если они не шли в город купить хлеба, то всегда направлялись на зимние квартиры.
     - Думаю, они возвращались к побережью. Там восточнее Марселя есть приятное местечко, где Цезарь устроил что-то вроде курорта с минеральными водами для ветеранов.
     - Ну не восхитителен ли мишеленовский путеводитель? - пробормотала Луиза. - И, между прочим, Чарити, я ненавижу вмешиваться, но ты ведь заметила этот автобус, правда?
     - Трудно не заметить, - сухо ответила я. - Он прется по самой середине дороги.
     - О, я просто пытаюсь вспомнить, как будет по-французски "авария".
     - Depannage. Или, в данном случае, просто столкновение. Ты что, еще не привыкла к французской манере водить машину? Давно бы пора.
     Мы быстро нагоняли автобус, громыхавший по самому центру узкой дороги. Но к этому времени я знала свое дело, обнаружив после сотен захватывающих дух миль, что вежливость на дорогах имеет весьма разное значение во Франции и в Англии. Я взяла левее, направила "райли" прямо на автобус, всем своим видом демонстрируя готовность протаранить его, и нажала на клаксон. Автобус, ответив раздирающим слух гудком, немедленно тоже отклонился влево, загораживая нам путь. Я даже не притормозила, но положила руку на клаксон и не отпускала ее. Автобус с почти видимым неудовольствием подвинулся на фут вправо, и мы прорвались вперед.
     Луиза сказала с облегчением:
     - Я никогда к этому не привыкну.
     - Если бы он заметил английские номерные знаки, то ни за что не пропустил бы нас. На здешних дорогах англичан до отвращения легко смутить и заставить плестись в хвосте.
     - Вы видели, кто сидел в автобусе? - спросил Дэвид.
     - Нет, я была занята. А кто там был?
     - Мужчина из отеля. Кажется, его зовут Марсден. Он занимает столик под большой пальмой.
     - А, да, я заметила его.
     Я перестала жать на акселератор и взглянула на автобус в зеркальце заднего обзора. Он вполне мог повернуть у Рон-дю-Гар на Тараскон, но что-то мне подсказывало - автобус Авиньон - Тараскон идет другой дорогой. Тогда, скорее всего, этот автобус направляется в Ним. После всего услышанного прошлым вечером в парке я не знала что и думать о Марсдене, следующем сейчас за нами.
     Я еще сбросила скорость. Триумфально гудя, автобус догнал нас и потребовал уступить дорогу. В зеркальце заднего обзора была ясно видна надпись "Ним".
     Я нажала на акселератор, и мы рванулись вперед. Попыталась думать, но фактов не хватало. Это как искать окно за слоями паутины и, сорвав ее, обнаружить, что снаружи темно и все равно ничего не видно.
     В Рон-дю-Гар мы остановились напротив отеля в тени деревьев. Луиза начала собирать свои вещи.
     - Дэвид, - спросила я, - ты не мог бы сделать кое-что для меня?
     - Конечно. Что именно?
     - Спроси, пожалуйста, в отеле, когда прибывает автобус, сколько он здесь стоит и когда отправляется в Ним. Как ты думаешь, твоих знаний французского на это хватит?
     Дэвид одарил меня возмущенным взглядом и вылез из автомобиля вместе с Роммелем.
     - Конечно, - сказал он и затем, в неожиданном порыве откровенности, добавил:
     - Трудно не столько задать вопрос, потому что можно подумать по дороге, сколько понять ответ, особенно цифры. Но я постараюсь. - Он улыбнулся и побежал по гравию террасы к отелю.
     - Луиза, ты уверена, что не хочешь ехать с нами в Ним?
     - Вполне, благодарю. Я спущусь к реке и набросаю мост... о, согласна, акведук. Но сначала перекушу. Когда вы вернетесь?
     - Не знаю точно. Когда тебя подобрать?
     Луиза посмотрела в сторону реки, где сквозь деревья можно было разглядеть пылающие отблески золотистого камня.
     - Честно говоря, не знаю. Вот что, Чарити, не стоит связывать себя планами. Ты поезжай в Ним и смотри на свои руины сколько хочешь. Если я буду сидеть здесь, за одним из столиков, когда вы будете возвращаться, то подберете меня. А если нет, значит, я уехала автобусом, не беспокойся. В любом случае ты не вернешься задолго до обеда, а я закончу рисовать рано.
     Дэвид подбежал, запыхавшись, к дверце автомобиля.
     - Midi-vingt! - провозгласил он с триумфом. - Автобус будет здесь в midi-vingt. Ждет полчаса и отбывает в Ним в полвторого. Вы это хотели узнать?
     - Прекрасно, - сказала я, взглянув на часы. - Сейчас только двенадцать, до прибытия автобуса не меньше двадцати минут. Мы успеем взглянуть на мост - извини, Луиза, на акведук.
     Я вытащила ключ зажигания и бросила его в сумочку.
     - Что ты имеешь в виду? - спросила Луиза, глядя на меня с любопытством. - Я думала, акведук - одно из зрелищ, ради которых ты сюда приехала. При чем тут автобус?
     - Ни при чем, - ответила я смущенно. - Я думала о ленче. Мы собираемся перекусить в Ниме, поэтому не стоит задерживаться здесь надолго.
     Не стоило опасаться, что Луиза продолжит разговор на эту тему. Она уже разыскивала свои карандаши и едва выслушала мой ответ. Отвернувшись от машины, я увидела, что Дэвид смотрит на меня. Пристальным, непонятным взглядом... И снова я почувствовала, как он спрятался за невидимыми стенами. Но тут Роммель нетерпеливо дернул поводок, и мы все пошли вниз, на берег реки, туда, где под высокими деревьями пронзительно стрекотали цикады.

ГЛАВА 5

     О кровавый Ричард!
     Шекспир

     Когда бы я ни вспоминала странные и ужасные события того отпуска в Южной Франции, мне всегда приходят в голову две заслоняющие все остальное картины: непрерывное, рвущее нервы сухое стрекотание цикад, невидимых среди опаленных солнцем деревьев, и римский акведук над рекой Гардо, каким я увидела его впервые тем ослепительным днем. Думаю, минут десять-двадцать Дэвид, Роммель и я провели, не сводя глаз с золотых арок, перекинутых через глубокую зеленую реку. Последнее затишье перед грозой.
     Мы стояли у самой воды на вылизанных волнами гладких белых камнях и смотрели, как Луиза устраивается в тени ив. Акведук парил высоко над нами, разрезая небо надвое. По его опорам медленно скользили отраженные водой блики, пока камень не запылал, как живое золото. Кроме лениво скользящих блесток отраженного света под пролетами акведука, ничего не двигалось. Ни лист не трепетал, ни тучка не плыла по небу. Можно было поклясться, что и мерцающая река не движется...
     Неожиданно раздавшийся наверху, на дороге, шум мотора разрушил чары. Мы попрощались с Луизой, вряд ли нас услышавшей, и вскарабкались по пыльной тропинке к автомобилю. Мы молчали, пока не свернули на дорогу в Ним. Тогда Дэвид странно вздохнул и сказал:
     - Хорошо все-таки, что я поехал. - Затем быстро взглянул на меня и покраснел. - Я имею в виду... я не хотел сказать...
     - Ничего. Мне приятно, что поездка тебя радует. Он снова посмотрел на меня, и я скорее почувствовала, чем увидела, долгий и испытующий взгляд.
     - Миссис Селборн...
     - Да?
     Он заколебался. Его тело рядом со мной напряглось, словно у бегуна на старте. Я следила за дорогой и ждала. Он еще раз коротко вздохнул и прижался щекой к Роммелю.
     - Так, ничего. Далеко еще до Нима?
     И весь остаток пути мы разговаривали о римлянах. Мне не было позволено помочь. И я знала, что нельзя требовать доверия от мальчика его возраста - мальчика, который явно знал, чему он противостоит и, более того, что собирается предпринять. Но, украдкой посмотрев на худую детскую щеку, прижавшуюся к собаке, я усомнилась, справится ли он с необычайной ситуацией, в которой оказался. И снова я поняла, что отчаянно хочу помочь. Нелогичное желание, не могу его объяснить даже сегодня. Просто такие чувства вызывал во мне Дэвид. Я мысленно обозвала себя дурой, наговорила себе неприятных слов о подавленном материнском комплексе и в то же время обычным голосом беседовала о римлянах, не сводя глаз с дороги.
     Мы въехали в Ним, припарковали "райли" на площади у церкви и поели в ресторанчике на боковой улице, где нас не было видно с автобусной остановки.

***

     - Сначала к арене! - воскликнул Дэвид. - Я хочу посмотреть, где они держат быков.
     - Маленький кровожадный хищник! Ты же знаешь, сегодня боя быков не будет. Только по воскресеньям вечером. Лучшему дню - лучшее зрелище.
     - Смотрите, объявление... Коррида в это воскресенье! - Он грустно посмотрел на меня. Я рассмеялась:
     - Нет, Дэвид. Я не пойду. И, поверь, тебе коррида тоже не пон