х близнецов", "Близнецы и их интеллектуальное сходство" и еще
десятка три книг на эту тему.
   Она улыбнулась. Близнецы и правда вызывали чувство восхищения.  Между
ними  существовала  какая-то  необъяснимая  связь   -   мимика,   жесты,
привычки... все было одинаковым. Прослеживалось сходство и  в  том,  как
они общались - и в словах, и в каких-то только им понятных  знаках.  Но,
по мнению Энн, самым главным, пожалуй, было  то,  что  их  поразительное
сходство и составляло основу всей их жизни.
   Близнецы постоянно связаны между собой некими узами, крепче тех,  что
связывают мать и дитя. И Энн понимала это.
   - Мама, посмотри... - начала Грейси, сунув носок туфельки в песок.
   -  ..какую  красивую  ракушку  мы  нашли,  -  закончила  Керри  фразу
сестренки.
   Это было у них обычным явлением.
   - Какая красивая, - ответила им Энн. - Очень красивая.
   Энн всегда могла  отличить  их  друг  от  друга.  Для  нее  они  были
совершенно разными благодаря каким-то неуловимым признакам.
   Грейси была немного хрупкой, похожей на принцессу,  которую  внезапно
разбудили и показали что-то, что поставило ее  в  тупик,  а  лицо  Керри
всегда было веселым и светилось живостью и решительностью.
   Девочки   побежали   по   мокрому   песку,    разбрызгивая    ножками
накатывающиеся волны. Энн поспешила  за  ними,  схватила  рукой  соленые
морские  водоросли  и  вдохнула  их  аромат.  Светило  солнце.  На  ноги
накатывали волны. Она подумала о том, что  ее  жизнь  прекрасна.  У  нее
замечательный  муж,  который  ее  любит,  двое  детей,  но...   Энн   не
чувствовала себя счастливой. Да, она была  ослеплена  любовью  в  первые
годы их брака, но сейчас начала понимать,  что  Декстер  не  совсем  тот
человек, за которого она выходила замуж. Он вовсе не был так уж умен, он
не был личностью, как ей тогда показалось. Живя здесь, в  Палм-Бич,  она
чувствовала вокруг себя интеллектуальную пустоту. Ей  просто  не  с  кем
было поговорить.
   И муж для этих целей подходил даже меньше других.
   Его не интересовала  ее  карьера,  ее  взгляды  и  уж  совершенно  не
интересовали ее мысли.
   Несколько месяцев назад Энн случайно натолкнулась в его  кабинете  на
ящик, в котором лежали вырезки из газет и журналов с ее интервью, все ее
книги, статьи искусствоведов о ней и подробный отчет частного детектива.
Для нее  это  стало  всего  лишь  очередным  разочарованием,  еще  одним
свидетельством того, что в Палм-Бич ничего не происходит случайно. Тогда
она внушила себе, что Декстер просто очень хотел ее,  поэтому  и  собрал
все данные о ней. Это поначалу казалось трогательным.
   Но позже даже ее сексуальное влечение к нему - все такое же сильное и
страстное  -  не  могло  заставить  ее  продолжать  закрывать  глаза  на
очевидные вещи. Энн не  могла  приспособиться  к  этому  человеку  -  он
совершенно не понимал ее интересов. И она не могла достучаться  до  него
сейчас - да, по-видимому, ей и раньше это не удавалось. Она интересовала
его лишь как добыча, трофей, а не как жена, с которой он делил  бы  свою
жизнь и самого себя.
   А двойняшки? Как он относился к ним? Он говорил,  что  любит  их,  но
внешне эта любовь никак не проявлялась.  Все  его  участие  в  их  жизни
заключалось лишь в том, что он проводил вечером несколько минут возле их
кроватки, когда девочек укладывали спать.
   Выходило, что Энн всего-навсего жила с Декстером, чтобы предоставлять
ему определенные услуги, в которых он нуждался, - как, например,  родила
ему детей. А сейчас, когда они подросли, он относился  к  ним  не  более
серьезно, чем к ценному приобретению, например, к новой машине, яхте или
любой драгоценной безделушке. И Энн не удавалось проникнуть в ракушку, в
которой он прятался, когда дело касалось его семьи. Он был просто окутан
таинственностью.
   Энн ходила по  влажному  песку,  посматривая  на  детей,  разглядывая
крабиков, бегающих по отмели, и пеликанов, кружащихся над водой. Она  не
смогла подавить чувства легкого беспокойства, охватившего ее, когда  она
в очередной раз посмотрела на детей,  которые  громко  разговаривали  на
языке жестов и слов, понятных только им двоим. Да, сейчас самое  главное
- сохранить единство их семьи.
   - Мама, помоги нам! - прокричала ей Керри,  повернув  к  Энн  лицо  с
румяными, нежными щечками, похожими на полураскрытый бутон розы.
   Они провели на пляже еще несколько часов, строя замок  из  песка  для
принцессы, которая будет жить в нем весело и счастливо.
 
*** 
 
   - Ты опоздала, - сказал Декстер, слезая с лошади и передавая  поводья
конюху, прибежавшему вслед за ним.
   - Но я все-таки пришла. Тебя это не радует? - улыбнулась  Энн  ему  в
ответ и поцеловала в губы.
   Декстер посмотрел на ее профиль - тот самый чистый и гордый  профиль,
который заставил его охотиться за этой женщиной и жениться на ней.
   - Я приму душ, и мы встретимся в ложе, - сказал он и похлопал  лошадь
по морде, велев конюху отвести ее в стойло. Морда, грудь и передние ноги
лошади были взмылены.
   - Мне что, уйти прямо сейчас? - горловым от нежности голосом спросила
Энн, увлекая его за конюшню.
   - Нет, вовсе необязательно, - ответил Декстер, почувствовав, что  его
член слегка напрягся. Энн обладала огромным женским магнетизмом, который
будил его фантазии, и тогда он терял чувство равновесия.
   Губы Энн были влажными от желания.  Последнее  время  близость  между
ними была не очень часто, и это не удовлетворяло ее.
   Она задрожала от волнения, когда он поднял  ее  блузку  из  шерстяной
органзы, открыв грудь солнечным лучам. Руки Декстера очень нежно  -  так
же, как когда-то давно - стали гладить ее шею, плечи и грудь.
   Он потрогал указательными пальцами ее соски и  погладил  кожу  вокруг
них. Декстер и Энн упали на землю, слившись в поцелуе.
   Глаза Энн выдавали ее - она так страстно хотела  его  в  эту  минуту.
Декстер разделся и сдернул с нее блузку, гладя ее живот, бедра и  нежную
кожу между ног, глубоко засунув в нее свои пальцы.  Он  прекрасно  знал,
что ей сейчас нужно - гораздо лучше, чем она сама.
   Сердце Энн бешено заколотилось. Он уже много месяцев не делал  с  ней
этого. Он поцеловал ее между ног, сначала нежно, потом  более  страстно.
Она застонала и сжала бедра, удерживая лицо  Декстера.  А  он  продолжал
ласкать самые чувствительные места ее тела, пока она не кончила, бурно и
сильно, выкрикивая его имя.
   Когда он поцеловал ее, на  его  губах  был  ее  аромат.  Зарычав,  он
глубоко вошел в нее. И тогда она снова закричала, нарушив тишину.
 
*** 
 
   Энн сидела в личной ложе Декстера, из которой  открывался  прекрасный
вид на поле для игры в поло.
   А Декстер с удовольствием  рассказывал  о  тонкостях  игры,  обсуждая
разные  матчи  и  сопровождая  свои  объяснения  рассказом  о  различных
курьезах из жизни игроков, которые сейчас находились на поле.
   - Вчера утром на свалке в Демпси нашли подружку Энрике, - сказал  он.
- Передозировка героина;
   - Какой ужас! - вымолвила Энн, пораженная этой ужасной новостью.  Она
машинально  гладила  кончиками  пальцев  подарок  Декстера  -  роскошное
сапфировое колье, украшенное перламутром.
   - Дорогая, вы приедете на наш фамильный матч в  следующем  месяце?  -
обратилась к Энн Телма  Уолкет,  затянутая  в  темно-зеленый  костюм  от
Шанель и все же выглядевшая на десять лет старше тех семидесяти, которые
отмечала вот уже несколько лет подряд.
   - Вообще-то у меня на следующий месяц запланирована деловая поездка в
Египет, - ответила Энн, поворачиваясь к ней так, чтобы  спрятать  пятна,
оставленные травой на ее блузке.
   - Ерунда, вы  же  можете  отложить  свою  поездку  и  помочь  мне,  -
командирским тоном заявила матрона.
   - Да, мы, разумеется, приедем, - заверил ее Декстер.
   - Очень хорошо, - высокомерно кивнула головой дама и, похлопав Энн по
руке своей кистью,  покрытой  вздутыми  голубыми  венами,  величественно
удалилась.
   -  Ты  не  можешь  пренебрегать  светскими  обязанностями,  -  сказал
Декстер, указывая кончиком сигары на какого-то фотографа, снимавшего их.
- Здесь расти нашим детям, и наша  обязанность  -  поддерживать  хорошие
отношения с обществом, в  котором  мы  живем,  -  нравоучительным  тоном
продолжал он.
   - Но мне нужно приступать к новой книге. Я безуспешно пытаюсь  начать
ее уже больше года, -  умоляющим  голосом  сказала  Энн.  -  У  меня  же
подписан контракт. До нашей свадьбы ты поощрял мою работу...
   Хотя Энн из чувства долга и посещала вместе с Декстером игры в  поло,
скачки, прогулки на яхтах, охоту -  то  есть  участвовала  во  всех  его
забавах, сам он уже не считал, что должен платить ей тем же, хотя раньше
всячески подчеркивал, что разделяет интересы жены.
   На территории своего поместья он даже построил  замечательную  студию
для Энн в качестве подарка к свадьбе, а сейчас явно не хотел, чтобы  она
продолжала  работать.  Энн  была  так  занята  детьми  и   общественными
мероприятиями  Декстера,  что  на  ее  работу  времени  практически   не
оставалось.
   А ей очень не  хватало  ее  любимого  дела.  Ее  фотографии  вошли  в
постоянные  экспозиции  многих  галерей  и  музеев  мира,   теперь   она
оторвалась от всего этого. Лишь одно в этом мире раньше  не  вызывало  у
нее сомнений - ее талант. Он казался  неотъемлемой  частью  ее  души.  А
сейчас...
   Она потеряла самое себя. И знала  это.  Она  теряла  ту  часть  себя,
которая делала ее такой, какой она была.
   Как же это могло случиться? И, конечно, она поняла.
   Все произошло из-за любви. Она отказалась слишком от  многого,  когда
влюбилась в Декстера. Но эта любовь умирала. "А если еще не умерла, -  с
испугом думала она, - то, во всяком случае, все шло к тому.
   Почему бы мне не бросить это все? Собраться и начать все сначала?"  В
какой-то момент внутреннего раздумья она решала, что так  и  сделает.  А
когда думала, что это произойдет, у нее холодело внутри. И это не  имело
даже отношения к Декстеру. Она не сможет этого  сделать.  И  тоже  из-за
любви - любви к дочерям Керри и Грейси. Она не сможет уехать от  них  ни
сейчас, ни позже. И эта любовь заставит ее навечно остаться в Палм-Бич.
   До конца матча Декстер вел с ней почти  светский  разговор  на  общие
темы. Пару раз на его лице появлялась какая-то  странная  улыбка.  Но  о
работе Энн они больше не заговаривали.
 
Прошлое 
 
   Энн  швырнула  свой  персиковый  купальный  халат  на  спинку  белого
плетеного  стула.  Она  отделала  спальню  в  белом  цвете.   Посередине
возвышалась на витых ножках  огромная  антикварная  кровать  с  коваными
медными спинками, над ней висел кружевной белый балдахин, а  на  постели
возвышалась гора пышных шелковых подушек. Ночной столик с ее стороны был
завален десятками книг, которые она проглатывала, читая  ночи  напролет.
Столик  Декстера  был  пуст,  если  не  считать  часов   и   серебряного
портсигара, украшенного золотой монограммой. Энн стояла перед зеркалом в
своей гардеробной, примыкающей к спальне.
   На ней были только шелковый  бюстгальтер  и  трусики  цвета  слоновой
кости. Она ждала, когда наконец  из  огромного  шкафа  вылезут  Керри  и
Грейси.
   Гардеробная была отделана тканью изумительной расцветки в  пастельных
тонах. На окнах висели старинные белые  кружевные  шторы,  на  стенах  -
фотографии, а  в  больших  горшках  зеленели  пальмы  и  кусты  цветущих
орхидей. Она работала несколько месяцев, чтобы создать все это, дав волю
своей творческой  фантазии,  вкусу  и  энтузиазму.  И  у  нее  получился
действительно яркий и интересный интерьер. В углу комнаты на  полке  над
креслом стояли две фарфоровые статуэтки, те самые,  которые  подарил  ей
Декстер, когда они встречались в Европе.
   Незадолго до этого Энн закончила разбирать свой шкаф, где в два  ряда
висели платья, вечерние туалеты, пиджаки, а внизу выстроились сотни  пар
туфель.
   Она отобрала кое-какие старые вещи и разрешила  девочкам  поиграть  с
ними,  а  сама  тем  временем  одевалась  к  благотворительному  вечеру,
средства  от  которого  должны  были  пойти   на   борьбу   с   раковыми
заболеваниями. Она слышала, как  дочки  смеялись  в  шкафу,  изучая  его
недра. Они бурлили  весельем,  словно  искатели  кладов,  которые  нашли
спрятанные пиратские сокровища.
   - А где украшения, мама?
   - Посмотрите в среднем ящике, Грейси. Под свитерами, - ответила  Энн,
стоя у зеркала и накладывая тушь на ресницы.
   Девочки тут же, щебеча, словно две веселые птички, принялись рыться в
маминых сокровищах, изредка перешептываясь о чем-то. Обычно им не  нужны
были  слова,  чтобы  понимать  друг  друга;  близнецы  не  нуждаются   в
вербальном общении - они телепатически улавливают мысли друг друга.
   - А вот и мы! Ну как? - громко объявила Грейси,  торжественно  выходя
вслед за Керри из  шкафа.  В  ее  глазах  играли  лукавые  искорки.  Они
принялись расхаживать по комнате  из  угла  в  угол,  демонстрируя  свои
туалеты. За Грейси тянулся длинный розовый хвост маминой юбки.
   - Вы  останетесь  на  чай,  дамы?  -  спросила  их  Энн  с  напускной
серьезностью.
   - Спасибо, разумеется, моя дорогая, - ответила Керри,  умело  копируя
британский акцент.
   Энн рассмеялась. В прошлом месяце актрисой была Грейси, а теперь  эта
роль перешла к Керри.
   - Энн, - раздался в дверях недовольный голос  Декстера.  Он  вошел  в
комнату уже при полном параде.
   - Папочка, папочка! - воскликнула Керри  и,  выскользнув  из  маминых
туфель на высоких каблуках, бросилась к Декстеру.
   - Моя принцесса, - гордо сказал отец и подхватил ее на руки.  На  его
лице заиграла широкая улыбка, когда он увидел,  как  Керри  обрадовалась
его появлению.
   Декстер настаивал на  том,  чтобы  у  них  с  Энн  как  можно  скорее
появились дети. И на то были важные причины  -  он  хотел  удержать  Энн
здесь, в Палм-Бич, что, во-первых, помогло бы ему в его светской  жизни,
а во-вторых, прекратило бы ее метания по всему  свету.  Он,  конечно,  и
подумать не мог, какое успокоение смогут со временем внести в  его  душу
зеленоглазые, белокожие, светловолосые девочки. Особенно Керри. С самого
младенчества Керри была очень привязана к отцу. Когда  они  гуляли  всей
семьей, Керри обычно держала его за руку. Она  всегда  ждала,  когда  он
вернется домой, чтобы забраться к нему  на  колени  и  обнять  его.  Его
сердце таяло, когда  он  смотрел  на  Керри.  Она  больше,  чем  Грейси,
помогала ему избавиться от юношеских комплексов, которые до сих  пор  не
давали ему покоя, - смеси унижения и ненависти, когда его  принимали  за
еврея.
   - Папочка завтра возьмет тебя на пикник, Керри. Там будем только ты и
я, - прошептал Декстер ей на ушко.
   Да, Керри была его любимицей, папиной дочкой.
   Она  чем-то  была  похожа  на  него.  С  годами  именно  эта  девочка
становилась все более и более важной для него; он  полюбил  ее  с  такой
силой, которая ему самому казалась невероятной. Иногда он  даже  пугался
силы этой любви. Никогда он не чувствовал себя  настолько  зависимым  от
близкого человека. Но ни разу в жизни он не чувствовал и такой  любви  к
другому существу. Он не испытывал таких чувств даже к Энн.
   - Здорово! - воскликнула Керри, у которой даже,  дух  перехватило  от
того, что папочка устроит для нее пикник. Для нее одной.
   - Бегите вниз,  уважаемые  дамы.  Мама  скоро  зайдет  к  вам,  чтобы
пожелать спокойной ночи, - сказала Энн.
   - Спокойной  ночи,  папочка,  -  в  унисон  проговорили  двойняшки  и
выбежали из комнаты.
   Энн  нахмурилась.  Ее  беспокоило  то,  что  Декстер  открыто  отдает
предпочтение  Керри.  Она  смотрела  в  зеркало  на  пятнадцатикаратовый
комплект украшений, которые только что надела, - бриллиантовое ожерелье,
серьги и браслет.
   - Декстер, пожалуйста, не  забывай,  что  близнецы  очень  болезненно
воспринимают  насильственное  отделение  друг  от  друга,   -   спокойно
заговорила Энн. - Даже на час. На прошлой  неделе  ты  взял  одну  Керри
покататься на лошади. Ты, наверное, не понимаешь, какими тяжелыми  могут
быть последствия.
   Лицо Декстера перекосилось от досады, его черты обострились.
   - Пусть все происходит естественным образом, - продолжила Энн. -  Они
расстанутся сами, своим,  здоровым  способом,  когда  станут  достаточно
взрослыми.
   Установилась напряженная  тишина,  на  лице  Декстера  появилась  его
обычная  маска,  он  заходил  по   комнате,   внимательно   рассматривая
фотографии на стенах. Такое поведение свидетельствовало о  том,  что  он
вот-вот начнет спорить.
   - Никогда не учи меня, как мне вести себя с собственным  ребенком,  -
жестко сказал он.
   - В этом все и дело, - ответила Энн, - не с ребенком, а с детьми.
   Он вышел из комнаты так быстро, что  Энн  показалось,  будто  за  ним
развевался на ветру черный плащ.
   - Никогда, - повторил он уже  из-за  двери  с  такой  силой,  которая
поразила Энн.
   Ее мрачные предчувствия еще более усилились, и ее охватил страх.  Да,
страх.
 
*** 
 
   Керри и Грейси услышали стук маминых каблуков  по  кафельным  плиткам
пола. Они спрятались в шкафу.
   Стены и потолок детской были  оклеены  белым  шелком.  В  середине  с
потолка свисал полог из тяжелой ткани.  В  комнате  стояли  две  детские
кроватки, изящный столик с табуреткой, письменный стол, легкое кресло  и
шифоньер - все из белого дерева, украшенного перламутровыми кольцами. Их
белоснежные  кроватки  были  накрыты  покрывалами  с  вышитыми  голубыми
незабудками. Все расчески, щетки, зеркальца были  украшены  монограммами
"КП" и "ГП".
   - А-а-а, - выскочив из шкафа, грозно закричали сестры, чтобы напугать
мать.
   - Ой! - испуганно воскликнула она, поддержав их игру. Она  знала  все
места, где они прятались. -"
   Вы перепугали меня до смерти. А зубы почистили?
   - Еще нет, - ответила Керри и на одной ножке поскакала в ванную.
   - Грейси, дорогая, если Керри завтра уедет с папой на пикник, мы тоже
займемся кое-чем интересным - устроим настоящую охоту на слонопотамов! -
сказала Энн и набросила покрывало на голову дочери.
   - Мама, пусть Керри поедет. Я не буду  скучать,  -  ответила  Грейси,
обняв лебединую шею Энн и поцеловав ее.
   Энн  даже  смешалась,  увидев,  насколько  солидарны  эти  малышки  и
насколько любят друг друга.
   - Мама, от меня к Керри тянется голубая ниточка, а ты  ее  не  можешь
видеть, - прошептала Грейси. - Мы всегда вместе.
   Энн  нежно  улыбнулась  дочке.  Она  читала  о  некоей  символической
пуповине, которая  продолжает  связывать  близнецов  после  рождения.  И
именно этой постоянной связью можно объяснить весь  комплекс  одинаковых
привычек, вкусов и воззрений.
   - Давайте-ка вместе помолимся перед сном,  -  сказала  Энн,  выключая
верхний свет, хотя она знала, что Декстер опять будет ворчать на нее  за
задержку.
 
*** 
 
   Энн и Декстер вышли из своего "бентли" перед входом  в  театр  "Ройал
Поинсиана", где гастролировали лучшие труппы с Бродвея, приезжая  на  юг
страны. У входа в здание стояла  толпа  журналистов  и  фотографов,  без
конца  мелькали  фотовспышки.  Внимание  репортеров  привлекла   высокая
стройная фигура Энн. В блокнотах  появились  подробности:  Энн  П.  была
одета  в  кашемировый  вечерний  туалет  голубого  цвета  от  Фабрис   с
серебряными блестками и V-образным вырезом на спине. Этот наряд  выгодно
подчеркивал ее пышную грудь и длинные ноги.
   Полицейские  старались,  чтобы  поток  автомобилей,  подъезжающих   к
зданию, не создал пробки.  Вокруг  была  натянута  веревка,  за  которой
толпились те, кто не получил приглашения.
   Декстер довольно потер ладони. Его люди  из  прессы  были  на  месте.
Одному из них он подмигнул. Декстер был проницателен и дипломатичен,  он
заранее организовывал за соответствующее вознаграждение внимание  прессы
к его появлению.
   Декстер бросил взгляд на Энн, идущую  рядом  с  ним.  Она  улыбалась,
выглядела роскошно, была  полна  жизненной  энергии.  Он  обвел  глазами
титулованных  г