она будет спрятана, Элберт  должен  будет  привезти  их  на
моторке. Хотя бы на моторке Уолтона. Я могу нанять ее. Или Краснобай  наймет
ее. Это лучше. Краснобай поможет мне сегодня вывести лодку. Именно Краснобай
и никто другой. Потому что слепому ясно, что насчет  Краснобая  они  решили.
Они наверно решили насчет Краснобая. А что, если они решили и насчет  нас  с
Элбертом? По хож кто-нибудь из них на моряка? Похож кто-нибудь из  них  хоть
немного на моряка? Ну-ка, подумаем. Пожалуй. Вот тот, что помоложе, пожалуй.
Самый симпатичный из всех. Это мне  нужно  выяснить,  потому  что  если  они
рассчитывают обойтись без меня или Элберта с самого начала, это не  годится.
Рано или поздно они решат насчет нас. Но в пути времени будет достаточно.  Я
тоже все время думаю. Я  должен  все  хорошенько  обдумать.  Чтоб  не  вышло
ошибки. Никаких ошибок. Ни одной. Что ж, теперь, по  крайней  мере,  у  меня
есть о чем подумать. Есть что делать и есть о чем думать, а не только сидеть
и гадать, чем это кончится. Сидеть и гадать,  чем  только  вся  эта  чертова
музыка может кончиться. Раз уж дело начато. Раз уж ты ввязался в  игру.  Раз
уж тебе представился случай. Вместо того чтоб смотреть, как  все  катится  к
черту в зубы. Без водки и, значит, без куска хлеба. Ох, этот Краснобай. Он и
не знает, в какое дело он впутался. Ему и в голову не приходит, как все  это
обернется. Только бы не пришлось его дожидаться у Фредди. У меня сегодня еще
дел куча. Надо пойти поесть чего-нибудь.
 
 
 
   Глава одиннадцатая
 
   Было около половины десятого, когда  Краснобай  пришел  к  Фредди.  Сразу
можно было сказать, что он здорово хватил у Ричарда, потому  что,  когда  он
выпьет, он становится нахальным, а тут вид у него был здорово нахальный.
   - Ну, дружище, - говорит он Гарри.
   - Я вам не дружище, - ответил ему Гарри.
   - Я желаю поговорить с вами, дружище.
   - Где? В вашей приемной за баром?-спросил его Гарри.
   - Да, за баром. Кто-нибудь там есть, Фредди?
   - Кто там будет при таких законах. Скажите-ка, это запрещение после шести
часов - надолго?
   - А вы бы  меня  наняли,  чтобы  похлопотать  на  этот  счет,  -  говорит
Краснобай.
   - Пусть вас черт нанимает, - отвечает ему Фредди.  И  Гарри  с  адвокатом
уходят за бар, туда, где кабинеты и где стоят ящики с пустыми бутылками.
   На потолке горела одна электрическая лампочка, и Гарри  заглянул  во  все
кабинеты, где было темно, и убедился, что там никого нет.
   - Ну? - сказал он.
   - Они хотят послезавтра вечером, - сказал ему Краснобай.
   - Что они задумали?
   - Вы понимаете по-испански,-сказал Краснобай.
   - Но вы им этого не сказали?
   - Нет. Вы же знаете, что я вам друг.
   - Вы и отца родного не задумались бы продать.
   - Бросьте это. Посмотрите, какое дело я вам даю в руки.
   - С каких это пор вы такими делами занимаетесь?
   - Мне нужны деньги. Я должен выбраться отсюда. Я тут совсем запутался. Вы
же это знаете, Гарри.
   - Кто этого не знает.
   - Вы слыхали, как они там добывают деньги на революционные  надобности  -
киднапинг и тому подобное?
   - Слыхал.
   - Ну так и тут в том же роде. Они считают, что это ради идеи.
   - Так-то так. Но ведь это  здесь.  В  родном  городе.  Ведь  знаешь  всех
служащих.
   - Никто не пострадает.
   - С этими молодцами ни за что не поручишься.
   - Я думал, вы настоящий мужчина.
   - Я-то настоящий мужчина. Насчет  этого  можете  не  беспокоиться.  Но  я
рассчитываю еще пожить здесь.
   - А я нет, - сказал Краснобай.
   Господи, подумал Гарри. Он сам сказал это.
   - Я хочу выбраться отсюда,-сказал Краснобай.-- Когда вы  думаете  вывести
лодку?
   - Сегодня.
   - Кто вам будет помогать?
   - Вы.
   - Где вы ее думаете поставить?
   - Там, где всегда ставлю.
   Вывести лодку оказалось совсем не трудно. Все было очень  просто,  как  и
рассчитывал Гарри. Ночной сторож делал обход каждый час, а  остальное  время
он сидел у внешних ворот старого Военного порта. Они на ялике  пробрались  к
причалу, перерезали канат, и когда начался отлив, лодка, буксируемая яликом,
легко вышла в море. Дорогой, когда она скользила по каналу,  Гарри  проверил
моторы, и оказалось, что они  в  порядке,  только  головки  разъединены.  Он
проверил  запас  бензина,  и  оказалось,  что  еще  есть  около  полутораста
галлонов. Бензин не выкачивали из баков, и все, что осталось  от  последнего
переезда, было цело. Перед выходом он тогда наполнил оба  бака,  а  выгорело
совсем немного, потому что море было бурное и ехать пришлось очень медленно.
   - Дома у меня в баке есть  бензин,  -  сказал  он  Краснобаю.  -  Я  могу
перелить его в бутыли и привезти на машине, а  Элберт  может  привезти  еще,
если понадобится. Лодка будет стоять на  реке  как  раз  там,  где  проходит
шоссе. Они могут подъехать на машине.
   - Они хотят, чтоб вы ждали их у самого Портер-Дока.
   - Как же я могу поставить там лодку, прямо на виду?
   - Не можете. Но я думаю, что они не согласятся на машине.
   - Ну, хорошо, тогда я ее пока поставлю на реке, заправлю  и  сделаю  все,
что требуется, а потом перегоню. Вы можете привезти их на  моторке.  А  пока
мне нужно ее туда поставить. У меня еще  дел  куча.  Вы  идите  на  ялике  к
берегу, берите машину и приезжайте за мной к мосту. Я  буду  на  шоссе  часа
через два. Оставлю ее и приду на шоссе.
   - Я приеду за вами, - ответил ему Краснобай,  и  Гарри,  приглушив  мотор
так, что лодка бесшумно двигалась по воде, развернулся на  буксире  и  повел
ялик туда,  где  виднелись  огни  сторожевой  шхуны.  Он  выключил  мотор  и
придержал ялик, пока Краснобай пересаживался.
   - Значит, часа через два, - сказал он.
   - Хорошо, - сказал Краснобай. Сидя  у  штурвала,  медленно  подвигаясь  в
темноте вперед, стараясь не попасть в  полосу  света  от  причальных  огней,
Гарри думал о том, что Краснобаю приходится  все-таки  потрудиться  за  свои
деньги. Интересно, сколько он думает  получить.  Интересно,  как  он  вообще
спутался с этими молодцами. Плут он большой, но в свое  время  из  него  мог
выйти толк. И он неплохой адвокат. Но меня прямо в дрожь бросило,  когда  он
сам это сказал. Он просто сам накликал это на себя. Чудно, как  это  человек
может накликать что-нибудь. Когда я услышал, как он сам накликает  на  себя,
мне даже страшно стало.
 
 
 
   Глава двенадцатая
 
   Придя домой, он не стал зажигать свет, он снял внизу башмаки и  в  носках
поднялся по каменной лестнице. Он разделся и, оставшись в одной рубашке, лег
в постель,  прежде  чем  проснулась  его  жена.  Она  окликнула  в  темноте:
"Гарри",-и он сказал: "Спи, спи,старуха".
   - Гарри, в чем дело?
   - Собираюсь в рейс.
   - С кем?
   - Ни с кем. Может быть, с Элбертом.
   - На какой лодке?
   - Я взял свою лодку.
   - Когда?
   - Только что.
   - Ты попадешь в тюрьму, Гарри.
   - Никто не знает, что я взял ее.
   - Где она?
   - Спрятана.
   Лежа неподвижно в постели, он почувствовал на своем лице ее ищущие губы и
потом прикосновение ее руки, и он повернулся и крепко прижался к ней.
   - Ты хочешь?
   - Да. Сейчас.
   - Я спала. Помнишь, как мы делали это во сне?
   - Слушай, тебе не мешает культяпка? Тебе не противно?
   - Ты глупый. Мне даже нравится. Все, что твое, мне  нравится.  Положи  ее
сюда. Нет, сюда. Вот так. Правда, мне нравится.
   - Точно ласт у морской черепахи.
   - Ты вовсе не черепаха. А верно, что они это делают целых три дня?
   - Верно. Слушай, ты потише. Мы разбудим девочек.
   - Они не знают, какой ты у меня. Они никогда не узнают, какой ты у  меня.
Ох, Гарри, если б тебе не надо было уезжать. Если б  тебе  никогда  не  надо
было уезжать. Скажи, ты со многими женщинами спал - кто лучше всех?
   - Ты.
   - Неправда. Ты всегда говоришь мне неправду.
   - Правда. Ты лучше всех.
   - Я уже старая.
   - Ты никогда не будешь старая.
   - И я болела.
   - Если женщина хорошая, это не имеет значения.
   - Положи культяпку сюда. Вот так. Так. Так.
   - Мы слишком шумим.
   - Мы говорим шепотом.
   - Я должен уйти до рассвета.
   - Ты спи. Я разбужу тебя. Когда ты вернешься, мы  повеселимся.  Поедем  в
Майами и остановимся в гостинице, как когда-то. Совсем как когда-то. В таком
месте, где нас никто никогда не видел. Знаешь  что?  Давай  поедем  в  Новый
Орлеан?
   - Может быть, - сказал Гарри. - Ладно, Мария, мне теперь надо спать.
   - Поедем в Новый Орлеан?
   - Отчего не поехать. Только сейчас мне надо слать.
   - Ну, спи. Ты мой сладкий. Спи, спи. Я разбужу тебя. Не беспокойся.
   Он уснул, вытянув на подушке обрубок ампутированной руки, а она еще долго
лежала и смотрела на него. Свет уличного фонаря падал в  окно,  и  его  лицо
было освещено. Я счастливая, думала она. Глупые девочки. Они не знают, что у
них будет. Я знаю, что у меня есть и что у меня было. Я счастливая  женщина.
Он говорит, как у морской черепахи. Я рада, что это случилось с рукой, а  не
с ногой. Я бы не хотела, чтоб он потерял ногу. Почему это нужно  было,  чтоб
он потерял руку? Чудно все-таки, но мне это не мешает. С ним мне  ничего  не
мешает. Я счастливая женщина. Таких мужчин больше нет. Кто не пробовал,  тот
не знает. У меня их было много. Я счастливая, что мне достался такой.  Может
ли быть, что черепахи чувствуют то же, что и мы? Может ли быть, что они  все
время это чувствуют? Или, может быть, самке это больно? Черт  знает,  о  чем
только я думаю. Как он спит, совсем как маленький. Лучше мне не спать, чтобы
вовремя разбудить его. Господи, я бы это могла всю ночь, если б мужчины были
иначе устроены. Я бы хотела так:  всю  ночь,  и  совсем  не  спать.  Совсем,
совсем, совсем не спать. Совсем-совсем. Только подумать, а? В моем возрасте.
Я еще не стара. Он сказал, что я все еще хорошая. Сорок  пять,  это  еще  не
старость. Я на два года старше его. Как он спит, точно маленький мальчик.
   За два часа до рассвета они уже возились в  гараже  у  бака  с  бензином,
наливали и закупоривали бутыли и устанавливали их в багажнике машины.  Гарри
прицепил к правой руке крючок и очень ловко  двигал  и  поднимал  оплетенные
ивовыми прутьями бутыли.
   - Ты позавтракать не хочешь?
   - Когда вернусь.
   - Даже кофе не хочешь?
   - А есть?
   - Есть. Я поставила на плиту, когда мы выходили.
   - Ну, принеси сюда.
   Она принесла кофе, и он выпил его в темноте, присев на колесо машины. Она
взяла чашку и поставила ее на стеллаж.
   - Я поеду с тобой, помогу тебе перетаскивать бутыли, - сказала она.
   - Ладно, - ответил он, и она села с ним рядом, крупная женщина с длинными
ногами, крупными руками, крупными бедрами, все еще красивая, в шляпе,  низко
надвинутой  на  крашеные  золотистые  волосы.  В  предрассветной  темноте  и
прохладе они ехали по шоссе сквозь туман, тяжело нависший над равниной.
   - Чем ты встревожен, Гарри?
   - Не знаю. Так просто тревожно. Ты что, решила отпускать волосы?
   - Да, думаю, может, отпустить. Девочки все ко мне пристают.
   - Ну их к черту. Оставь так, как сейчас.
   - Ты правда так хочешь?
   - Да, - сказал он. - Мне так нравится.
   - Тебе не кажется, что я уже старая и некрасивая?
   - Ты красивее их всех.
   - Хорошо, я подстригусь опять. Я могу сделать цвет еще светлее, если тебе
нравится.
   - Что вообще за дело девочкам до того, что ты делаешь? - сказал Гарри.  -
Нечего им надоедать тебе.
   - Ты же знаешь, какие они. Ты же знаешь, девочки  всегда  такие.  Слушай,
если у тебя рейс будет удачный, мы поедем в Новый Орлеан, хорошо?
   - В Майами.
   - Ну, хотя бы в Майами. А их оставим здесь.
   - Раньше я должен сделать этот рейс.
   - Ты чем-то встревожен, скажи?
   - Нет.
   - Ты знаешь, я целых четыре часа не могла заснуть, все думала о тебе.
   - Ты славная старуха.
   - Мне стоит только подумать о тебе, и я сейчас же хочу тебя.
   - Ну, теперь давай переливать бензин в баки, - сказал ей Гарри.
 
 
 
     Глава тринадцатая 
 
   В десять часов утра, в баре Фредди, Гарри стоял у стойки вместе  с  тремя
или четырьмя другими, и только что оттуда вышли двое таможенных  чиновников.
Они спрашивали его о лодке, и он сказал, что ничего о ней не знает.
   - Где вы были вчера вечером? - спросил один из них.
   - Здесь и дома.
   - До которого часу вы были здесь?
   - Пока бар не закрылся.
   - Кто-нибудь видел вас здесь?
   - Все видели, - сказал Фредди.
   - А в чем дело? - спросил их Гарри. - По-вашему, я украл свою собственную
лодку. А что бы я стал с ней делать?
   - Я только спросил, где вы были, - сказал таможенник. - Не злитесь.
   - Я не злюсь, - сказал Гарри. - Я тогда  злился,  когда  у  меня  забрали
лодку без всяких доказательств, что она везла контрабанду.
   - У  нас  было  показание,  данное  под  присягой,  -  сказал  таможенный
чиновник. - Не я давал это показание. Вы знаете, кто его давал.
   - Ну, ладно, - сказал Гарри. - Только не говорите, что  я  злюсь  оттого,
что вы меня спросили об этом. Для меня бы лучше, если б она оставалась  там,
где вы ее привязали. Тогда у меня была бы надежда  получить  ее  обратно.  А
какие могут быть надежды, если ее украли?
   - Никаких, прямо сказать, - ответил ему таможенник.
   - Ладно, вы знайте свои бумажонки, - сказал Гарри.
   - Только не скандалить, - сказал таможенник, - а не  то  я  вам  доставлю
случай поскандалить в другом месте.
   - Это я пятнадцать лет слышу, - сказал Гарри.
   - Пятнадцать лет вы не скандалили.
   - Да, и в тюрьме тоже не сидел.
   - Так вот и не скандальте, а не то придется посидеть.
   - Ладно, успокойтесь, - сказал Гарри. Тут входит  придурковатый  кубинец,
что ездит шофером на такси, и с ним какой-то тип, только что с  самолета,  и
вот Дылда Роджер и говорит кубинцу :
   - Хэйсус, у тебя, говорят, ребенок родился?
   - Да, сэр, - говорит Хэйсус очень гордо.
   - Когда ж это вы поженились? - спросил его Роджер.
   - Прошла месяц. Месяц, который до эта. Вы приходил на свадьба?
   - Нет, - сказал Роджер. - Я не приходил на свадьба.
   - Вы много потерял, - сказал Хэйсус. - Вы потерял весела свадьба.  Почему
так, вы не приходил?
   - Ты меня не звал.
   - Да, да, - сказал Хэйсус. - Я забыл. Я вас  не  звал.  Вы  получил,  что
хотел? - спросил он приезжего.
   - Да. Как будто. Это самый дорогой бакарди, какой у вас есть?
   - Да, сэр, - ответил ему Фредди. - Это настоящий carta del oro(1).
   - Слушай, Хэйсус, а с чего ты взял, что это твой  ребенок?  -  спрашивает
его Роджер. - Это не твой ребенок.
   - Как это так не мой ребенок? Как это так? Черт  дери,  вы  не  смел  так
говорить! Как это так не мой ребенок? Вы покупал  корову  и  вы  не  получал
теленок? Это мой ребенок. Черт дери, да.  Мой  ребенок.  Мой  собственность.
Да,сэр!
   Он уходит вместе с приезжим и с  бутылкой  бакарди,  и  смеются  в  конце
концов над самим Роджером. Этот Хэйсус - штучка все-таки. Да  и  тот  другой
кубинец, Суитуотер, тоже.
   Тут входит Краснобай, адвокат, и он говорит Гарри :
   - Только что таможенники поехали за вашей лодкой.
   Гарри посмотрел на него, и глаза у него были такие,  точно  он  собирался
кого-то убить. Краснобай продолжал все  так  же,  без  всякого  выражения  в
голосе:
   - Кто-то с высокого грузовика увидел  ее  среди  манглий  и  позвонил  по
телефону на таможню. Я только что встретил Германа Фредерикса. Он  и  сказал
мне.
   Гарри ничего не ответил, но глаза его стали  опять,  как  у  всех  людей.
Потом он сказал Краснобаю:
   - Всегда вы все знаете.
   - Я думал, вам это будет интересно, -  сказал  Краснобай  тем  же  ровным
голосом.
   - Меня это не касается, - сказал Гарри. - Стерегли бы получше.
   Оба они стояли у стойки, и ни тот, ни другой не сказал больше  ни  слова,
пока Дылда Роджер и все остальные не убрались  оттуда.  Тогда  они  пошли  в
помещение за баром. ---------------------------------------(1) Золотой ярлык
(итал.).
   - Зараза вы, и больше ничего, - сказал Гарри.- За что ни возьметесь,  все
идет к черту.
   - Я виноват, что лодку было видно с грузовика? Вы сами выбирали место. Вы
сами ее прятали.
   - Заткнитесь, - сказал Гарри. -  Почему  это  раньше  там  такие  высокие
грузовики не ездили? Это был для меня  последний  случай  честно  заработать
деньги. Последний случай пойти в рейс, где пахло деньгами.
   - Я вам вовремя дал знать.
   - Вы просто старый ворон.
   - Ну, будет, - сказал Краснобай. - Они хотят ехать сегодня вечером.
   - И пусть себе хотят.
   - Они что-то начинают беспокоиться.
   - В котором часу они хотят ехать?
   - В пять часов.
   - Я достану лодку. Отвезу их хоть к черту в зубы.
   - Это неплохая мысль.
   - Вот накаркаете еще. Не суйтесь в мои дела и не каркайте.
   - Слушайте, вы, бешеный,  -  сказал  Краснобай,  -  я  вам  хочу  помочь,
стараюсь для вас...
   - А сами только портите. Заткнитесь. С такой заразой, как  вы,  лучше  не
связываться.
   - Да будет вам, наконец.
   - Ну, ладно, - сказал Гарри. - Мне нужно  подумать.  До  сих  пор  я  все
обдумывал одну вещь, а теперь я уже ее обдумал, и мне нужно обдумать кое-что
другое.
   - Почему вы не хотите, чтобы я помог вам?
   - Вы приходите сюда в двенадцать часов и принесите залог за лодку.
   Когда они вышли в общую комнату, там был Элберт, и  он  сразу  подошел  к
Гарри.
   - Очень жалею, Элберт, но я не могу тебя взять,- сказал Гарри. Это он уже
успел обдумать.
   - Я бы недорого спросил, - сказал Элберт.
   - Очень жалею, - сказал Гарри, - но мне уже не нужно.
   - Никто другой с тобой за такую плату не поедет, - сказал Элберт.
   - Я поеду один.
   - Разве можно в такой рейс пускаться одному?- сказал Элберт.
   - Заткнись, - сказал Гарри. - Что ты понимаешь в  моих  делах.  Или  тебя
этому на общественных работах учат?
   - Иди ты к черту, - сказал Элберт.
   - Может, и пойду, - сказал Гарри. Всякий, взглянув на  него,  увидел  бы,
что он напряженно думает о чем-то и не хочет, чтобы ему мешали.
   - Я бы все-таки хотел поехать, - сказал Элберт.
   - Я не могу тебя взять, - сказал Гарри.  -  Знаешь  что,  оставь  меня  в
покое.
   Элберт ушел, а Гарри все стоял у стойки и так  смотрел  на  автоматы  для
монет в пять, десять и двадцать пять центов  и  на  репродукцию  "Последнего
бивуака" Кэстера на стене, точно никогда не видел их раньше.
   - А ловко Хэйсус отбрил Дылду Роджера насчет ребенка, верно? - сказал ему
Фредди, опуская грязные стаканы в лохань с мыльной водой.
   - Дай-ка мне пачку "Честерфилдских", - сказал ему Гарри. Он прижал  пачку
обрубком и, вскрыв ее с одного конца, вынул сигарету и вставил в рот,  потом
уронил пачку в карман и прикурил у Фредди.
   - Твоя лодка в порядке? - спросил он.
   - Я на ней недавно ходил, - сказал Фредди. - Она в полном порядке.
   - Хочешь, у тебя ее зафрахтуют?
   - Для чего?
   - Для рейса на Кубу.
   - Только под залог полной стоимости.
   - А сколько она стоит?
   - Тысячу двести долларов.
   - Я ее фрахтую, - сказал Гарри. - Мне поверишь без залога?
   - Нет, - ответил ему Фредди.
   - Отвечаю своим домом.
   - Мне твой дом не нужен. Мне нужно тысячу двести монет.
   - Идет, - сказал Гарри.
   - Раньше деньги принеси, - сказал ему Фредди.
   - Когда придет Краснобай, пусть он меня подождет, - сказал Гарри и вышел.

 
 
 
   Глава четырнадцатая
 
   Дома Мария и девочки сидели за завтраком.
   - Здравствуй, папа,-сказала старшая девочка.- Папа пришел.
   - Что у вас на завтрак? - спросил Гарри.
   - Есть жареное мясо, - сказала Мария.
   - Говорят, твою лодку украли, папа?
   - Уже нашли, - сказал Гарри. Мария посмотрела на него.
   - Кто нашел? - спросила она.
   - Таможенники.
   - Ох, Гарри! - сказала она жалостно.
   - Ведь это же хорошо, что ее нашли, пaпa? - спросила вторая девочка.
   - За едой не разговаривают, - ответил ей Гарри. - Ну, где же мой завтрак?
Чего ты дожидаешься?
   - Сейчас несу.
   - Мне некогда, - сказал Гарри. - Девочки, вы кончайте и  уходите  отсюда.
Мне надо поговорить с матерью.
   - Дай нам денег, папа, мы пойдем в кино.