чего не
произошло -  ни  удара,  ни  скрежета  песчаной  бури,  просто  на  экране
воцарилась абсолютная кромешная тьма, будто они провалились в ничто.
     - Капитан, мы в космосе! - крикнул штурман.
     - Чушь! Какой космос? Соблюдайте спокойствие, - ответил капитан и тут
же  увидел,  как  мрак,  эта абсолютная чернота стала просачиваться сквозь
стенки  корабля,  словно они  были  сделаны из  ноздреватого сыра.  Кто-то
истерически вскрикнул,  кто-то вскочил и бросился бежать,  гремя каблуками
по  стальному настилу.  Капитан быстро шагнул к  пилотскому креслу,  но не
успел.  Темнота объяла его  со  всех сторон -  закрыла глаза,  забила уши,
сомкнула рот.  С  исчезновением пространства исчезло и время,  и он уже не
знал,  как долго стоит тут,  или лежит, или даже плывет в этом изначальном
бесформенном хаосе,  который только  ожидает рождения света,  а  до  этого
рождения,  наверное,  еще миллионы и  миллионы лет.  Ему хотелось кричать,
плакать,  жаловаться на судьбу, заманившую его на эту коварную планету, но
он продолжал тихо и  неподвижно плыть в  темноте,  и мысли его,  как яркий
фейерверк,  неслись в  голове,  и  он не мог уцепиться ни за одну,  хотя и
неимоверно напрягался, понимая, что если не зацепится, то сойдет с ума.
     Наконец,  ему удалось -  это была не просто мысль, а видение: он, еще
мальчик,  лежит ночью в  июле на стогу сена и  ждет,  когда упадет звезда,
чтобы  загадать желание.  Но  звезды не  собираются падать,  поскольку еще
середина лета, и сияют над ним холодно и торжественно. Сияют так ярко, что
он,  закрыв глаза,  чувствует их сквозь веки.  Но вдруг свет пропадает, он
открывает глаза и  видит,  что  все звезды стали черными.  Это не  туча их
закрыла,  они по-прежнему видны, но совершенно черные, гораздо чернее, чем
темное небо. Он в ужасе соскальзывает вниз, бежит к дому, ныряет в постель
и накрывается с головой...
     Очнувшись,  капитан увидел склонившегося над  ним психолога,  который
вглядывался в него.
     - Вам плохо.
     - Нет, ничего. Как команда?
     - Полный  порядок.  Железный  организм  только  никак  не  очухается.
Глубокий обморок. Старик все-таки.
     - А снаружи?
     - Посмотрите, - он помог капитану встать.
     Капитан снова увидел бескрайнее поле с островками высоких неподвижных
деревьев.
     - Пронесло, слава Богу!
     - Как знать, - отозвался психолог.
     - Что вы имеете в виду?
     - Мне кажется, никакой планеты у четвертой звезды нет.
     - А это что?
     - Кто  его  знает.  Может  быть,  наша  галлюцинация,  а  может,  еще
что-нибудь более неприятное.
     - Не говорите ерунды.  Самая настоящая планета. Только очень странные
атмосферные аномалии. Мы сейчас же отправимся обследовать окрестности.
     - Слушаюсь, - ответил Задумчивый крепыш и отошел.
     - Кто поедет со мной на вездеходе? - крикнул капитан.
     Никто не отозвался.
     - Что, пенсионеры, струсили?
     - Переждать  надо,   шеф.   Может  быть,   еще   какие-нибудь  чудеса
обнаружатся.
     - Ждите, я поеду один.
     - Я с вами, - сказал психолог.
     Они  ехали уже  больше часа,  но  сверкающий нос  корабля все еще был
виден  сзади.  С  обеих  сторон  тянулось поле,  перемежающееся маленькими
рощицами.
     - По-моему, здесь никогда не бывает ветра. Деревья не шелохнутся.
     - Может,  и бывает,  -  ответил капитан,  - и вообще внешне это очень
приятный и совершенно благополучный мир. Хотя, признаюсь вам, мне с первой
минуты тут что-то не по себе.
     - Может быть, не поедем дальше?
     - Это почему?
     - Вон корабль уже почти скрылся, - обернулся психолог.
     - Ну и что, у нас его точные координаты.
     Психолог  пожал  плечами,   и  они  понеслись  дальше.  Проехали  еще
километров двадцать,  но ландшафт существенно не изменился, разве что чуть
больше стало деревьев.
     - Видимо, скоро начнется сплошной лес, надо возвращаться и готовить к
полету модуль. Без него мы здесь все равно ничего не обследуем.
     Назад  они  ехали также долго,  но  корабль не  показывался.  Капитан
почувствовал, что у него вспотели руки. Наконец он резко затормозил.
     - Что случилось?
     - Здесь! Здесь место посадки корабля, будь он проклят!
     - Но должен быть след от двигателей, а его нет.
     - Вот именно.
     Несколько минут они сидели в  тишине,  слушая,  как стрекочут в траве
невидимые  насекомые,  потом  поехали  кругами,  все  более  отдаляясь  от
замеченной ими точки.  Но никаких следов корабля не было.  Через час мотор
закашлялся и заглох.
     - Все,  - Большая рука в сердцах хлопнул по штурвалу, - дальше пойдем
пешком.  Кстати,  хочу  у  вас  попросить  прощения,  что  пренебрег вашим
советом.
     - Что уж теперь, - махнул рукой психолог, - пойдемте.
     Они взяли оружие,  аварийный запас и  двинулись,  решив так же ходить
расширяющимися кругами,  теперь вокруг вездехода.  Было жарко,  от полевых
цветов поднимался дурманящий запах,  они быстро выдохлись, сели отдохнуть,
опять пошли и опять быстро устали.
     - Да, так мы далеко не уйдем!
     - Что же делать?
     - Ходить,  по-моему,  бесполезно.  Давайте вернемся к машине, сядем и
подумаем, авось какая-нибудь идея нас осенит.
     Вернувшись,   они  растянулись  на   траве  и   долго  лежали  молча,
разглядывая зеленоватое небо.
     - Послушайте, Большая рука!
     - Слушаю, - лениво отозвался капитан.
     - Скажите, вы ведь не сюда вели корабль?
     - Нет, я вообще его никуда не вел.
     - Я понял это примерно с месяц назад,  -  сказал Крепыш и,  помолчав,
снова спросил.  -  Попадали вы раньше в похожую ситуацию - авария корабля,
чужая планета?
     - Да, два раза. Но каждый раз успевал послать SOS.
     - А страшно было? Ведь SOS могли и не поймать.
     - Не то чтобы страшно, но необычно. Как будто снова начинается жизнь,
с нуля.
     - Теперь в третий раз.
     - Вряд ли. Вдвоем у нас ничего не получится.
     - Ну почему вдвоем?  Найдем остальных.  Я уверен, они живы и здоровы.
Просто кто-то с нами играет.
     - Чур  меня,  чур!  Что  вы  такое  говорите,  Крепыш!  Я  никогда не
сталкивался с  чужим разумом в  космосе и  не  хотел бы.  Неразумный мир в
принципе прост и понятен. Во всяком случае, не коварен.
     - Может, и этот не коварен. Вот посочувствовал нам и подарил планету.
     - Я в детстве любил фантастику. Такой сюжет там часто встречался.
     Он  встал и  полез в  машину за сигаретами.  Поднявшись на ступеньку,
услышал сдавленный крик психолога,  обернулся - на них накатывалась черная
волна.   Они  мгновенно  залезли  под  машину,   почему-то   так  казалось
безопаснее. И опять будто повисли в кромешной первозданной тьме, и капитан
почувствовал,  как оцепенело все тело.  Понадобилась целая вечность, чтобы
преодолеть страшную тяжесть, подвинуться к краю стога, соскользнуть с него
и броситься к дому.  Бежал он как во сне, словно продираясь через глубокую
вязкую грязь. Но, может быть, это и был сон. Только нужно было обязательно
добежать и  схватиться за  ручку -  иначе все  пропало.  И  сам дом как-то
расплывался в  ночи и  выглядел чужим.  Но капитан бежал к  нему на ватных
ногах,  тяжело дыша,  чувствуя, что вот-вот разорвется сердце. Наконец, он
схватился за  ручку и  крепко сжал ее  -  большую,  толстую дубовую ручку,
отполированную двумя поколениями его родичей - и в тот же миг все исчезло.
     Он поднял голову и посмотрел на психолога -  тот лежал, уткнув лицо в
ладони.
     - Крепыш, вставайте, пора двигаться дальше.
     Они  снова  пошли удаляющимися от  вездехода кругами,  но  не  успели
сделать и  одного,  как быстро стемнело,  зажглись звезды.  Остановились в
растерянности и  тут  же  увидели за  ближайшим леском яркое синее зарево,
отражающееся в черном небе.
     - Вот  и  наши  друзья,  -  спокойно  сказал  психолог  и  с  хрустом
потянулся.
     Когда  они  через  час  подошли к  лагерю,  там  вовсю кипела работа.
Корабль лежал  на  земле,  бортовые люки  были  открыты.  Одни  космонавты
выносили  ящики,   другие  в   свете  прожекторов  натягивали  брезент  на
металлический каркас - сооружали огромную палатку.
     Путешественников встретили радостными криками:
     - Долго же вы пропадали! Что-нибудь случилось? Где вездеход?
     - Горючее кончилось. Он здесь, поблизости.
     - Прошу к столу, - позвал их Золотая улыбка, - ужин еще горячий.
     Они ели и разглядывали своих вновь обретенных товарищей, будто видели
их впервые. Те, не обращая больше на них внимания, усердно трудились.
     - Вы по-прежнему считаете,  что весь этот мир -  галлюцинация? - тихо
спросил капитан.
     - Похоже.  Непонятно только,  какая сила его держит,  да еще в  таком
правдоподобном облике.
     - А какая сила держит нашу Землю?
     - Разве Земля - чья-то галлюцинация?
     - Нет,  так же,  как и эта планета.  Это не фантом, нечто другое. Все
дело,  видимо, в сознании. Возможно, вообще ничего не существует, если нет
сознания.
     - Не понимаю.
     - Я сам не понимаю. Может быть, скоро пойму, тогда поделюсь с вами.
     Спал капитан хорошо.  Впервые за много месяцев спокойно и безмятежно,
как  ребенок.  Но  проснулся раньше всех,  потому что  перед  пробуждением
прежнее тревожное чувство возникло в  нем и засвербило,  прогоняя сон.  Он
встал и,  осторожно ступая между спящими в мешках товарищами,  пробрался к
выходу.  Чувство  постепенно оформилось в  странную  мысль:  нужно  срочно
что-то сделать, чтобы закрепиться.
     Выйдя из палатки, он осмотрелся и тут же увидел: оттуда, где вставала
заря,  бесшумно неслась черная волна,  такая же,  как  прежде,  огромная и
жуткая.  Капитан прошел немного вперед, лег на теплую землю, даже прижался
к ней щекой, словно в поисках последней опоры, и замер.
     Его  беззвучно накрыло  темное  покрывало,  и  вот  он  опять  словно
барахтается,   словно  плывет  в  этом  мраке,   и  чудится  ему,  что  он
действительно в космосе и даже видит очень тусклое мерцание далеких звезд.
"Опять ничего нет",  -  думает он,  и ему становится тоскливо и страшно. И
тут же  он  видит себя то  ли  на улице,  то ли в  поле,  кругом туман,  и
впереди,  почти скрываясь в  нем,  идет женщина,  очень быстро идет,  а он
старается не отстать.
     - Послушайте,  кто вы?  - кричит капитан, но голос его звучит глухо и
слабо.
     - Кто мы?  - Она слегка поворачивает голову, но он все равно не видит
ее лица. - Мы - летящие сквозь время и пространство, мы - слушающие всякий
зов,  мы - стерегущие тайну всего, что существует... Но что это для твоего
слабого ума...
     - Не могли бы вы остановиться? Я очень устал!
     - Мы  не  можем остановиться.  Мы  уже уходим.  Мы всегда уже уходим.
Зачем тебе бежать вслед? Мы тебя слышали. Теперь ты один иди дальше.
     - Но у меня нет сил, я не знаю, что делать...
     - Ничего не надо знать и  делать.  Ты просто живи и слушай,  как наше
дыхание касается твоего уха,  как завещанное осеняет тебя своим крылом.  И
сил тебе хватит,  пока не померкли солнце и  свет,  и луна и звезды,  и не
нашли новые тучи вслед за дождем...
     Капитан ощутил,  как  теплая слеза  стекает по  щеке,  открыл глаза и
увидел,  что  Задумчивый крепыш  сидит  невдалеке  на  корточках и  что-то
рассматривает в густой траве.
     - Пока  не  порвалась  серебряная  цепочка,   -   прошептал  капитан,
вспоминая,  -  и  не разорвалась золотая повязка,  и  не разбился кувшин у
источника, и не обрушилось колесо над колодезем...
     - Вы что-то сказали? - повернулся к нему психолог.
     - Да нет, ничего, странный сон приснился.
     - А я тут ползаю вокруг,  смотрю траву и думаю,  что был неправ.  Эта
планета -  никакая не  галлюцинация.  Не  может она  быть такой подробной.
Смотрите:  вот цикорий, а вот это зверобой, точно такой же четырехгранник,
как у нас на Севере. А вот здесь, подальше, видите, - это кукушкины слезы.
Фиолетовый узор такой странный,  он  почему-то всегда меня волновал.  Нет,
все это совершенно объективно существует, разве не так?
     - Да,  куда уж объективнее,  - усмехнулся капитан и почувствовал, как
легкое теплое дыхание коснулось его уха.
     - И ветер здесь есть, - продолжал радоваться Крепыш, - вон как листья
затрепетали на дереве у палатки!

__________________________________________________________________________

          Губин В. Д.
          Г 93.  Кругом пришельцы: Сборник фантастических рассказов. - М.:
     Изд-во РУДН, 1992. - 152 с., ил.
          ISBN 5-209-00516-X
          Основная тема  рассказов  -  попытка  глазами   героев   увидеть
     фантастическое,   необычное   в  повседневной  жизни.  Книга  поможет
     читателю в  формировании  самобытного  мышления,  в  выходе  из  оков
     привычных  представлений и стереотипов.  Является как бы своеобразной
     литературной иллюстрацией к  научным  трудам  автора  -  философа  по
     профессии,  продолжающего  и  в  опубликованных,  и в новых рассказах
     традиции романтической фантастики в духе Р. Брэдбери, Р. Шекли и др.
          Для широкого круга читателей.
          ИБ ј 782
     Художникї                С. Ю. Гїаївїрїиїлїоївїа
     Редакторї                Л. Г. Тїяїгїлїоївїа
     Художественный редакторї Е. А. Иїоїнїоївїа
     Корректорыї              Е. В. Кїоїлїчїиїнїа, Е. Е. Мїиїтїиїнїа

__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 19.03.2002
     О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: vgershov@chat.ru
     Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/




                         Валерий Дмитриевич ГУБИН

                                  ПРОРЫВ

                          Фантастический рассказ


     Командующий с  трудом оторвался от карты и подошел к экрану.  Наверху
ничего не  изменилось.  По-прежнему шел снег,  уже третий месяц,  только в
последнее  время  снежные  хлопья  стали  крупнее.   Несмотря  на   низкую
температуру,  они  быстро  таяли,  превращая в  непроходимую кашу  поля  и
дороги. "Да, уже третий месяц, как продолжается этот странный снегопад", -
командующий долго  стоял,  провожая глазами  огромные тягачи  с  ракетными
установками,  которые беззвучно плыли по грязевой реке.  Там, снаружи, все
сотрясалось от рева и грохота, а здесь, в бункере, отзывалось лишь легкой,
едва ощутимой дрожью.  Загудел дверной зуммер, щелкнул замок. Командующий,
не оборачиваясь, спросил:
     - Кто проходит?
     - Двадцать четвертый дивизион,  -  ответил хриплый, прокуренный голос
начальника штаба,  -  сорок машин идет на перевал.  Это увеличит дальность
стрельбы на...
     - Знаю,  -  оборвал  командующий и  вновь  погрузился в  свои  мысли,
которые казались ему такими же серыми,  как этот серый день. Его даже днем
назвать было трудно,  просто чуть-чуть светлело по сравнению с  ночью.  "Я
так давно не видел солнца,  что уже не смогу представить, как бы выглядела
эта местность в его лучах.  Скорее всего я его никогда больше не увижу.  И
вообще,  солнце не для нас, оно прочно скрыто за этой толщей пепла, пыли и
смрада".
     Он  вспомнил,  что  именно в  двадцать четвертом дивизионе год  назад
вручал награды,  вспомнил ничего не  выражающие глаза  солдат за  стеклами
противогазов,  солдат,  которые десять лет шли за  ним по этой бесконечной
радиоактивной пустыне,  где больше не  было ни  лесов,  ни городов и  где,
казалось,  горы превратились в  покатые холмы.  Это были глаза людей,  для
которых весь смысл существования заключался в том,  чтобы в день проходить
по  150  -  200  километров,  налаживать установки,  бить  по  невидимому,
скрывающемуся где-то  за  горизонтом врагу,  а  потом  сразу  сниматься  и
уходить из-под ответного удара.
     - Скорость ветра  на  перевале?  -  спросил он,  продолжая глядеть на
экран.
     - 90 - 120 в час!
     - Страшное дело. Боюсь, что к десяти они не выйдут на позицию.
     - Должны выйти. Первая колонна уже на подходе.
     - Ладно. Что у вас ко мне?
     Он  слушал  о   трудностях  с  горючим,   о  нехватке  заправщиков  и
недостаточной их мощности,  о  последних радиоперехватах,  о необходимости
урезать рацион воды,  так как очистные установки не справляются, словом, -
о десятках вещей,  до которых ему не было никакого дела,  но они требовали
его решения,  и потому он с большим усилием заставлял себя вникать в смысл
говоримого,  а перед ним опять проплывали глаза солдат двадцать четвертого
дивизиона. Никогда ранее он не командовал такими стариками, им ведь сейчас
всем уже  за  тридцать,  а  выглядят они  еще  старше.  Солдаты неудержимо
стареют, и никто уже больше не придет им на смену.
     Он  вспомнил,  как  некоторые,  будто  нечаянно,  роняли  коробочки с
орденами в грязь,  и никто не нагибался поднять, а он тогда делал вид, что
не замечает.
     На совещании штаба, бесконечно длинном, он сидел, полузакрыв глаза, и
слушал,  как говорили об окончательных сроках и местах нанесения ударов, о
дивизиях,  которые пойдут в прорыв, о направлении радиоактивных выбросов и
усилении  средств  защиты.   И  только  время  от  времени  кивал,   когда
докладывающий начальник  оперативного отдела  апеллировал  к  нему  как  к
последней инстанции.
     Все уже расходились, когда вошел взволнованный адъютант, наклонился к
уху командующего и прошептал так, что услышали все:
     - Двадцать четвертый дивизион исчез!
     - Уничтожен?
     - Нет,  просто исчез.  На перевале его нет,  все три дороги,  ведущие
туда, мы уже прочесали - никого.
     - Смеетесь,  что ли?  - вмешался начштаба. - Сорок тягачей с ракетами
испарились?
     Адъютант пожал плечами.
     - Карту маршрута,  - потребовал командующий. Он развернул ее и, держа
в  руках,  долго вглядывался во все повороты и изгибы трассы,  будто хотел
увидеть сквозь эту потертую бумагу дорогу,  изрытую гусеницами вездеходов,
расплывшуюся,  раскисшую  -  наиболее  короткий  путь  к  перевалу.  Потом
подозвал адъютанта, ткнул пальцем:
     - Едем сюда. Машину!
     И  снова  он  испытал  мучительный приступ удушья,  когда  с  помощью
ординарца влезал  в  огромный  защитный  балахон  и  натягивал респиратор,
почему-то пахнущий уксусом.
     Темно-зеленая  машина  на   воздушной  подушке  уже  ревела,   слегка
покачиваясь в  десяти метрах от входа.  Ближе она подойти не могла,  и эти
десять метров нужно было пройти пешком.  Но даже одетый в  сверхбезопасный
костюм,  командующий со страхом ступал по этой бурой, чавкающей под ногами
земле. Он боялся не радиации, которая у почвы была выше, чем в воздухе, он
боялся  самой  земли  -  оскверненной,  бесстыдно  вывороченной наизнанку,
прожаренной на десятки метров вглубь взрывами и излучением.  В наступающих
сумерках она казалась ему огромным смертельно раненным зверем, который еще
способен на последний прыжок.
     Садясь в  кабину,  он вдруг опять,  в  который раз за последние годы,
вспомнил,  какая удивительная погода стояла в конце октября, за три дня до
войны. Листва уже вся облетела, ночные заморозки добили последние островки
зеленой травы на  газонах,  но  вдруг в  один из  вечеров город наполнился
запахом  молодых  распускающихся почек,  рыхлого прелого снега  -  запахом
весны,  сильным и волнующим. Он пробивался через бензиновую гарь, упрямо и
настойчиво лез в  ноздри и дурманил голову.  Стояла теплая погода,  люди в
распахнутых пальто ходили,  слегка ошалев,  и  недоуменно переглядывались.
Что  это было,  какие климатические аномалии вызвали такой эффект -  никто
тогда не догадывался, а спустя три дня никому уже не было до этого дела.
     Мотор гудел мощно и  ровно,  они шли с  большой скоростью,  и снег за
стеклами,   подсвеченный  фарами,  летел  параллельно  земле.  Командующий
спохватился,  что все еще сидит в  респираторе,  и торопливо сдернул его с
лица.
     Это появилось у него давно -  то ли пять,  то ли десять лет назад,  а
может,  еще  раньше  -  страх  от  все  более  крепнущей уверенности,  чт