од  одеяла свою
ногу в клетчатом носке. Говорю:
     - Крокодил.
     Машка сначала понарошку, а потом и по-настоящему испугалась:
     - Боюсь!
     Я откинул одеяло, показал всю ногу.
     - Видишь?
     - Да.
     Но  тут  я  зашевелил пальцами и  направил крокодилью морду  в  сторону
Машки. А на носке у меня еще крохотная дырочка - вылитый глаз.
     И Машка опять: "Бригадир! Бригадир! Боюсь!"
     "Бригадирами", говорят, покойная тетя Маша крокодилов называла.
     А у Машки слезы на глазах.
     Потом говорила бабушке и маме:
     - Я к папе не пойду, там бригадир.


13.11.59.

     Освоение ребенком грамматических форм  не  такое простое дело,  как  на
первый взгляд кажется.  Слушаешь Машкину речь,  выдуманные,  изобретенные ею
слова и обороты,  и начинаешь понимать, как складывался язык и диалекты его.
Язык  у  тебя  на  глазах,  так  сказать,  кроится,  шьется,  примеряется  и
обтачивается.
     Играли в доктора. И Машка вдруг в разгаре игры спрашивает:
     - В какох домах лечится?
     Тогда я понял,  а сейчас (когда переписываю с листочка эту фразу) уже и
не помню, что это значило и к чему относилось.


14.11.59.

     Утром прибежала меня будить:
     - Алеша! Алешенька! Вставай!
     Ворвались,  шумная,  чистенькая,  нарядная (готовились с  мамой идти  в
поликлинику).
     Забыла сказать "здравствуй".
     - Где твои бригадирчики?  Ой, а почему они голые? А где у них рубашечки
ночные?
     Мама принесла мне завтрак,  увела Машку.  И  тут же,  в  дверях,  Машка
спохватилась:
     - Доброе утро, Алеша!..


x x x

     Третьего дня  выучила  четверостишье,  которому еще  в  далеком детстве
научила нас нянька:

                Завтра праздник, воскресенье,
                Нам лепешек напекут,
                И помажут, и покажут,
                А поесть-то не дадут!

     Стишки звучные, энергичные. Когда-то они очень понравились С.Я.Маршаку.
Машка читает их  с  удовольствием.  А  над бабушкиной "Сироткой" проделывает
всякие эксперименты. Например, так ломает стих:

                Вечер был, сверка. Лизвезды,
                На дворе сидел - Мороз.

     Или:

                На дворе малютка шел...

     А мне приходится дописывать строфу,  придумывать рифму.  Эта игра Машке
нравится.


20.11.59.

     Вчера Машку смотрел врач-физиотерапевт. Горло у Маши красное.
     - Что нам с тобой делать, Машенька? - говорит доктор.
     - Ничего. Я сама меня буду лечить, - заявляет Машка.


x x x

     Огорчительно,  что не  проходят ее  страхи.  Стоит ей  остаться одной в
комнате, как уже слышишь:
     - Боюсь! Я боюсь!
     Мама говорит,  что Машка ей не один раз жаловалась,  будто ей мерещатся
какие-то глаза. И бабушке она говорила:
     - Бабушка, ты видишь? ОН смотрит!
     А сегодня под утро проснулась и разбудила мать:
     - Мама, я боюсь. ОН там стоит... с глазами вот такими.
     Как с этим бороться,  не понимаю.  Одно знаю: в этом случае ни кричать,
ни высмеивать ее нельзя.


21.11.59.

     Вечером зашла ко мне:
     - Давай книгу читать.
     - Какую?
     - Много-много разных.
     - Ну все-таки, какую? "Амба-Хамба" хочешь?
     - Нет.
     - Почему?
     - Я боюсь там хозяина, которого собака укусила.
     - Какую же тогда?
     - И "Волшебника" не хочу.
     Открыла шкаф и выбрала три книги:  "Мойдодыра", "Белочку и Тамарочку" и
немецкую - про Би-Ба-Бутцимана. Эти книги волнуют, но не пугают.


x x x

     Обнимает маму:
     - Мамочка, я тебя люблю больше всех.
     Потом подумала и говорит:
     - И больше всех люблю папу. И больше всех люблю бабушку.


x x x

     Очень любит колдовать,  "превращать" меня  -  чаще всего -  в  "девочку
Люсю".
     - Тук-тук-тук. Будь девочка Люся.
     И я тоненьким голоском отвечаю:
     - Здравствуйте. Я - девочка Люся.
     Ей очень нравится,  когда я так говорю.  Вероятно,  и я неплохо вхожу в
роль...
     - Пойдем в Зоопарк, - говорит она девочке Люсе.
     И девочка Люся отвечает:
     - Я не могу. Мне мама не позволила.
     - Я тоже твоя мама.
     - Нет, у меня одна мама. Ее зовут Анна Семеновна.
     Машке  очень  хочется  оказаться  в  родственных отношениях с  девочкой
Люсей. Она говорит:
     - Я твой папа.
     - Папа? А где твои штаны?
     Задрала юбку:
     - Вот!
     - А где твои усы?
     Задумалась. Глазенки забегали. Придумала наконец:
     - Нет, я бабушка просто!..


x x x

     Наконец она нашла себе амплуа. Она - тетя. Тетя Оля.
     Девочка Люся больна.  Они живут на даче. Люся лежит в гамаке и скучает.
Тут вот и  появляется тетя Оля.  По просьбе Люси она заваривает кофе,  потом
молочница приносит молоко - и Люся угощает молоком гостью.
     Люся  (то  есть  я).  Тетя  Оля,  если  вам  не  трудно,  налейте  мне,
пожалуйста, тоже молока!
     - Трудно!
     - Что трудно?
     - Трудно мне.
     Это - отклик на "если вам не трудно". Буквалистка, как и все маленькие.


23.11.59.

     Вечером сегодня играли. Я превращал Машу в разных животных.
     - Тук-тук-тук. Будь корова!
     - Му-у-уу!..
     - Коровушка, дай мне, пожалуйста, молочка.
     - На! (Лезет рукой за спину.) У меня там сися есть.


x x x

     У нас в гостях тетя Ляля. Пьют чай в столовой. И Машка там. А я все еще
лежу. Скоро Машку приведут или притащат прощаться.
     Мама купила ей  длинную,  до  пят ночную рубашку.  Машка не нарадуется.
Приходит сейчас, придерживает рукой подол.
     - Видишь, какая я большая!..
     Только что опять заходила - с тетей Лялей.
     - Цыганский ребенок! - очень точно определила тетя Ляля.
     И шумит как цыганка.


25.11.59.

     Вчера до половины двенадцатого не могла заснуть. Все кричала:
     - Боюсь! Хочу маму! Мама, иди сюда, боюсь!
     Не знаешь,  как тут быть.  Конечно,  Алена права:  одной строгостью тут
ничего не  добьешься.  Но  вместе с  тем и  потакать,  откликаться на каждую
просьбу  и  на  каждое  требование (а  просьба  очень  быстро  перерастает в
требование) нельзя.  Надо,  конечно,  искоренять страх, развивать храбрость,
приучать к  темноте.  Но  все это требует очень тонкой работы.  Ни  грозными
окриками, ни мягкими уговорами здесь ничего не сделаешь.
     А ждать нельзя.
     Элико   читала  вчера  соответствующее  место  в   книжке  американской
педагогессы Септ.  В книге этой много дельного,  но много и чепухи.  Слишком
часто автор выступает в роли утешителя:  "Не надо волноваться, годам к пяти,
семи, десяти это может само собой пройти" - и тому подобное.


x x x

     Уверяла, что в комнате, где она спит, в темноте на нее "глаз смотрит".
     Говорили:   "чепуха",  "глупости",  "выдумываешь",  а  один  раз  Алена
проснулась ночью и сама испугалась. Действительно - из черного мрака алькова
смотрит на  нее  огромный зеленоватый глаз.  Не  сразу она  поняла,  что это
фосфоресцирует циферблат будильника,  который  стоит  на  полке  с  Машиными
игрушками.
     На  другой  день  Маше  объяснили,  в  чем  дело,  показали  светящийся
циферблат,  часы спрятали.  Страхи эти исчезли. Но на смену им пришли новые.
Вероятно, детская душа сама ищет их.


x x x

     Плохо усваивает цвета,  краски.  Одно время боялся - не дальтонистка ли
она?
     Показываю на дверь, обитую черной клеенкой. Спрашиваю:
     - А дверь какого цвета?
     - Гм... Я что-то молчу.
     Так и сказала: "Я что-то молчу!"
     А подумав еще, сказала:
     - Я что-то молчу крепко.


28.11.59.

     Опять Машка плохо засыпала.  И может быть,  опять я виноват. Перед сном
тискали пластилин, и я лепил всякую нечисть.
     Впрочем,  чтобы напугать Машку,  вовсе не требуется что-нибудь очень уж
страшное. Вылепишь что-нибудь бесформенное, не похожее ни на человека, ни на
животное, и вдруг Машка:
     - Ой, боюсь! Боюсь! Я его, кажется, боюсь!
     Думаю, что может и сама что-нибудь вылепить - и тоже испугается.
     Еще  К.И.Чуковский заметил эту  способность ребенка пугаться порождений
собственного вымысла:

                Дали Мурочке тетрадь,
                Стала Мура рисовать...


x x x

     Ест сливочную помадку, наслаждается, жмурится, причмокивает:
     - Ой, как вкусно мне!..


30.11.59.

     ...Ей сказали, что если будешь есть - вырастешь большая.
     Часто прибегает ко  мне  и  очень смешно показывает,  как  она выросла:
вытягивается на цыпочках,  при этом выпячивает живот,  таращит глаза; шейные
сухожилия напрягаются,  рот  почему-то  тоже  участвует в  этой демонстрации
роста - растягивается чуть ли не до ушей.


x x x

     Врач назначил мне инъекции витаминов.  Вчера у меня была сестра, делала
уколы. Пришла Машка, взяла из пепельницы ватку, понюхала:
     - Ой, уколом пахнет!
     Нюхает с удовольствием. Я тоже люблю этот запах. Мама смеется над нами,
говорит: одного поля ягода.
     А  Машка  с  наслаждением втягивает в  себя  резкий запах  медицинского
спирта:
     - Нет, правда, укольчиком пахнет!..


x x x

     Подарил ей  пустой флакон из-под  духов  "Шипр".  Флакон в  коробочке с
зеленой кисточкой. В бутылочке несколько капель зеленых духов.
     - Кому это?!
     - Тебе.
     Не может поверить своему счастью.
     Спрашивает у меня:
     - Откуда у тебя духи?
     - Мне бабушка подарила.
     - А почему ты мне даришь?
     - Потому, говорит мама, - что папа тебя любит.
     Сияет.
     - Я буду Аннабеллу душить.
     - Вот скоро Новый год,  -  говорит мама, - ты всех своих кукол на Новый
год и надуши.
     - Дай я тебя на Новый год надушу,  - говорит Машка и тянется к матери и
мажет ее пробочкой от флакона.


ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ

3 ГОДА 4 МЕСЯЦА

4.12.59. Ленинград.

     Я все еще лежу. Но много работаю. С Машкой мы видимся только по вечерам
- перед ужином и после ужина.
     Сегодня немножко читали (Чарушина,  Сладкова),  разглядывали картинки в
"Мурзилке",   играли   в   "лепешки".   Еще   раз   убедился  в   том,   что
игрушки-импровизации доставляют ребенку  (во  всяком  случае,  ребенку этого
возраста) гораздо больше радости,  чем игрушки магазинные,  готовые, то есть
уменьшенные копии настоящих людей, зверей и предметов: куклы, собаки, мишки,
посуда, автомашины и тому подобное.
     "Лепешки"  -  это  разноцветные  пирамиды.  Их  у  меня  четыре.  Самая
маленькая -  это Маша, маленькая потолще - Павлик, тоненькая высокая - мама,
а самая высокая - папа.
     Маша играет с этими куклами-абстракциями с большим удовольствием, чем с
куклами-натуралистками,  всеми  этими  Сонями,  Тамарами,  Аннабеллами.  Она
раздевает пирамидки и одевает, купает их, делает с ними гимнастику.
     Почему  же  играть с  этими  пирамидками интереснее?  Вероятно,  только
потому, что тут больше простора для творчества.


x x x

     Я поставил на голову "папе" самую маленькую пирамидку - "Машу".
     Машка придумала молниеносно. Схватила толстого "Павлика" и говорит:
     - Это не Павлик, это тетя Ляля.
     И густым трагическим голосом тети Ляли, обращаясь к "папе", восклицает:
     - Алексей, не нужно! Алексей!!!
     Именно так,  в  этих выражениях и  с  теми же трагическими интонациями,
взывает ко  мне  моя  сестрица,  когда  я  проделываю с  Машкой какие-нибудь
акробатические трюки,  сажаю ее  на  плечи,  на  багажник велосипеда и  тому
подобное.
     Какое   же   воображение  у   трехлетнего  ребенка!   И   какое  острое
художническое зрение! Увидеть за этими деревяшками живых, конкретных людей и
тут же придумать им роли, целую сценку!..


x x x

     Вчера вечером, вызывая к себе маму, я кричал грубым голосом:
     - Люди! Звери! Птицы! Рыбы! Насекомые!
     - Не кричи! - умоляла меня Машка. - Не кричи, а то меня возьмут.
     То есть заберут спать.


x x x

     - Насекомые!
     Машка удивилась:
     - Какие босикомые?


7.12.59.

     Вчера была у меня недолго. Читали, потом играли в превращения.
     Я говорю:
     - Будь волк!
     - Bay... Bay.
     - Будь муха!
     - Ж-ж-ж. Ж-ж-ж.
     - Будь корова.
     - Му-у-у-уу... Я вам м-м-м-молочко несу-у-у...
     - Будь стул!
     Подумала секунду -  и скорчилась, приняла какую-то замысловатую позу, в
которой она кажется себе похожей на стул.


x x x

     Обещал ей как-то показать настоящий шприц для уколов.
     Показал. Она увидела и испугалась.
     - Не надо! Боюсь! Больно будет.
     - Давай я тебе покажу, как укол делают.
     - Боюсь!
     - Я тебе больно не сделаю. Я без иголки.
     - Боюсь!
     - Папа говорит, что больно не будет...
     - Будет!
     - Иди сюда!
     - Боюсь.
     - Если папа говорит, что больно не будет, надо папе верить.
     Не верит.  И это меня, конечно, огорчает. А потом я подумал, что где же
им  верить,   детям,  если  их  на  каждом  шагу  обманывают,  объегоривают,
обмишуривают.
     - Иди, девочка, иди, дай ручку, больно не будет.
     Девочка доверчиво протягивает руку, а ей: р-раз!
     - Ничего, ничего, не плачь, сейчас пройдет.
     Трудно, но надо воспитывать так, что:
     - Будет немножко больно, но потерпи...
     И всегда надо правду!


x x x

     И вот - кстати - о правде.
     Вчера  мама  возвращается из  своего очередного похода,  в  прихожей ее
встречает Машка и с места в карьер объявляет ей:
     - Мамочка, я плохо себя вела, я была нехорошая.
     Похвальна ли  такая  самокритика?  Нет,  в  данном  случае нисколько не
похвальна.
     Машка совершила поступок действительно очень дурной. После дневного сна
она  не  захотела одеваться,  раскидала всю  свою  одежду,  а  когда бабушка
попыталась взять ее на руки,  толкнула бабушку и несколько раз ударила ее по
лицу.
     Бабушка плакала.
     И тут раздались три звонка, означавшие, что пришла мама.
     - Сейчас я расскажу мамочке, как ты себя вела, - сказала бабушка.
     - Не надо, можешь не говорить, я сама расскажу.
     Расчет бы простой. Уже не один раз Машка признавалась в своих грехах, и
чаще всего ее не только прощали, но и хвалили за правдивость.
     На этот раз не вышло.
     Мама  накричала  на  Машку  и  велела  ей  немедленно  извиниться перед
бабушкой.
     - Ты сама знаешь, что нужно сделать, - сказала она.
     - Не помню, - нахмурилась Машка.
     Извиняться она ни  за что не хотела.  Это уже второй случай,  когда она
отказывается извиняться перед бабушкой.
     Когда я  узнал о  случившемся,  я  настоял,  чтобы этот  случай не  был
оставлен без последствий.  Одних извинений тут мало.  Нужно,  чтобы девчонка
поняла,  как  плохо она  поступила.  А  индульгенция,  которая покупается за
бездушное, холодное "прости", ничего не стоит.
     От моего имени Маше было объявлено, что папа не хочет ее видеть.
     Мама не разговаривала с ней.
     И даже бабушке было рекомендовано,  чтобы она не таяла от первого слова
раскаяния, от первого поцелуя внучки.
     Когда Машка наконец сказала:
     - Прости, бабушка.
     Та ответила:
     - Я еще подумаю, стоит ли тебя прощать.
     Все это было и для бабушки и для Машки потрясением.  Между нами говоря,
кто из них больше виноват - я судить не берусь. Знаю только, что если бы моя
милая,  добрая и мягкая тещенька так не распустила девчонку, нам не пришлось
бы всем домом устраивать этот педагогический аврал.
     Машку было жалко.  Весь вечер она сидела в столовой на тахте и негромко
подвывала:
     - Ма-а-а-а-ма-а-а...


x x x

     Была ли в этом случае перегнута палка? Думаю, что нет, не была.
     Одними внушениями,  проповедью,  разговорами о  том,  что дурно бить по
лицу любимого и любящего тебя человека, тут обойтись нельзя было. Нужна была
строгость. И нужно было потрясение.
     А сегодня - новая беда.
     Нашла на полу или в корзине для бумаг ломаную немецкую "архитекторскую"
кнопку - красивую, блестящую, золотую...
     - Денежка, - сказал я.
     Она засмеялась: дескать, шутишь!
     Такая  взрослая  ирония  меня  обманула.  Я  позволил Машке  взять  эту
понарошную денежку.
     А  через двадцать минут из  комнаты Элико вопли и  крики.  Оказывается,
Машка запихала "денежку" в ноздрю... И забыла об этом. Потом пришла к матери
и говорит:
     - У меня козявка в носу.
     Мама, не посмотрев, стала запихивать в нос вату.
     А дышать Машке еще труднее.
     Тогда мама подвела ее к окну,  к свету,  заглянула в нос и увидела, что
там что-то блестит...
     Заставила Машку сморкаться, и, слава богу, кнопка была извлечена.
     А бабушке опять было худо.


x x x

     Вчерашняя история сказалась на Машкином поведении. Слушается всех, даже
бабушку и тетю Минзамал. Сейчас (три часа дня) мама и бабушка отправились по
делам.  Машку готовит к  дневному сну Минзамал.  И Машка беспрекословно дает
себя разоблачать.


x x x

     После  происшествия с  архитекторской кнопкой извожу Машку  насмешками.
Думаю, что в данном случае этот способ верный.
     Говорю ей:
     - Я ничего тебе теперь не буду давать - ни карандаша, ни ложки...
     Мрачно усмехнулась...
     - Ложку можно. Ложку мне сюда не засунуть.
     - Дырка мала?
     - Да. Мала...
     И пытается пальцем растянуть ноздрю.


x x x

     Донял ее.  Убирает посуду у  меня  "со  стола",  то  есть с  табуретки,
которая заменяет мне во время болезни и письменный и обеденный стол.
     Унесла тарелку с хлебом, кружку из-под киселя. Прибегает:
     - А еще что?
     - Вот тарелка и вилка. Только, смотри, в нос вилку не запихай.
     Со вздохом:
     - Халясо...
     И совершенно серьезно, даже мрачно:
     - Я не умею вилку в нос запихивать.


x x x

     Полушутя я  хотел шлепнуть Машку по попке.  Она понимает,  что делается
это играючи, и, охотно подставив попку, сказала:
     - Один маленький попопчик!


x x x

     Вернулась с  прогулки,  очень  просила почитать ей  старую "Мурзилку" -
номер за 1948 год,  -  где напечатана "Повесть о Галиной маме" Георгиевской.
Там  на  картинке девочка Галя получает за  маму орден,  потому что  у  мамы
забинтованы руки.  Эта  картинка  произвела  на  Машу  большое  впечатление.
Говорит:
     - Я даже ночью сегодня думала об этой тете без рук.
     Чтение отложили до  вечера.  Постараюсь вообще отложить.  Чтение не  по
возрасту.


10.12.59.

     - Пустите, пустите...
     - Ты куда?
     - Тете Минзамал хочу спасибо сказать!


x x x

     Не пересаливаем ли мы с этими "спасибо" и "пожалуйста"?  Может быть,  и
пересаливаем.  Но  в  этом случае лучше,  пожалуй,  немного пересолить,  чем
недосолить.
     Говорят: "Не в этом счастье". Вообще-то верно - не в этом. Но отчасти и
в  этом.  Смотря как  понимать это  счастье.  Если грубость окружающих ранит
тебя,  обижает,  мешает тебе жить, то любезность, отзывчивость, дружелюбие -
наоборот,  жизнь украшают.  Мудрость,  казалось бы,  не велика,  а  как мало
считаются у  нас с  этим добрым законом,  как не хватает нашей молодежи этих
"внешних форм"!
     Телефонный звонок. Снимаю трубку:
     - Я вас слушаю.
     Молодой повелительный голос:
     - Галю!
     Отвечаю как можно мягче и любезнее:
     - Простите, вы не туда попали.
     И чаще всего слышу в ответ:
     - А, черт!..
     И скрежет брошенной на рычаг трубки.
     Через день,  через два или в тот же день попозже - уже другой голос, но
опять молодой и опять повелительный:
     - Марину позовите!
     - Такой у нас, простите, нет.
     - Как нет? А, ч-черт!..
     Зато как приятно бывает услышать в ответ:
     - Ах, простите!..
     Или:
     - Извините, пожалуйста!..
     Редко, но бывает.
     Между прочим,  заметил, что после этих любезных слов человек никогда не
бросает трубки.


11.12.59.

     Ездил вчера по делам в "город", на обратном пути зашел в Гостиный двор,
купил много всяких игрушек Павлику и немного - Маше.
     В числе прочего купил маску -  собачью,  бульдожью морду, очень похожую
на морду Синдбада...
     Когда я надел эту маску и заглянул через застекленную дверь в столовую,
Машка дико заорала.  Конечно