а  фронтах  Великой
Отечественной войны.  Люди  охотно  слушали его.  Партизаны любовно называли
Мишу  маленьким агитатором.  Командир роты  Сухоцкий был  доволен своим юным
помощником.
     В  конце 1942 года во время боевой операции погиб брат Николай.  Смерть
сына тяжело подействовала на отца.  Он ходил мрачный,  молчаливый.  А  мать,
забившись куда-нибудь в  угол,  чтобы никто не  слышал,  плакала.  Миша тоже
горестно переживал утрату.  Думая о брате,  он никак не мог представить, что
больше никогда не увидит его,  не поговорит с ним,  не пойдет на рыбалку. Но
свое горе он таил глубоко в сердце.  Увидев,  как плачет мать, он обнимал ее
за плечи и ласково говорил:
     - Не плачь,  мамочка,  будем живы - не простим немецким гадам, отомстим
за Николая...
     Слова Миши были слабым утешением для матери, но чтобы не ранить детское
сердце, она обычно делала вид, что успокоилась.
     Миша еще сильнее возненавидел фашистов.  Еще охотнее он брался за любое
поручение и выполнял его.
     Живя в отряде, выполняя поручения командира, Миша полюбил его. Для дяди
Кости он готов был сделать все.
     Когда однажды ранили Сухоцкого,  Миша не отходил от его нар. Он смотрел
за  ним,  как  за  родным отцом.  Когда  Сухоцкий начал  поправляться,  Миша
присаживался возле него и начинал мечтать:
     - Дядя Костя, когда окончится война, мы выйдем из лесу?
     - Конечно, выйдем, зачем же мы тут будем сидеть...
     - Тогда я  буду  жить с  вами,  учиться.  Нам  будет хорошо...  вместе.
Правда?
     - Да, - соглашался командир и ласково гладил мальчика по русой головке.
     Но  Мише Хатько не пришлось дожить до счастливых дней победы.  Он погиб
задолго до освобождения родной Белоруссии от фашистских захватчиков.  А было
это так.
     Однажды  командир роты  получил срочное задание:  доставить из  деревни
Притерпа в отряд два пулемета и два ящика патронов к ним. Отдать их пообещал
один крестьянин.
     Под  вечер  Сухоцкий,  Миша  и  его  отец,  Ганка  и  еще  трое  бойцов
направились в  деревню.  Командир и  Миша  верхом на  лошадях,  остальные на
подводе.  Приехали,  выставили охрану и пошли в избу. Крестьянин как раз был
дома.
     - Оружие есть,  но  оно  зарыто в  риге,  -  сказал он  и  сочувственно
добавил:  -  И вас задерживать не хочется,  и откапывать теперь страшновато.
Увидит кто-нибудь, донесет - петли не миновать. Сами понимаете...
     - Это правильно, - согласился Сухоцкий.
     Пришлось ожидать, пока стемнеет. Вдруг в хату вбежала хозяйская дочь и,
задыхаясь,  сообщила,  что в  соседней деревне немцы,  а  на  кладбище -  их
засада.  Сухоцкий,  оценив обстановку,  приказал ехать  на  деревню Перевоз.
Иного пути для  отступления не  было.  Командир и  Миша вскочили на  коней и
поскакали вперед. За ними загрохотала телега. Метрах в ста от деревни по ним
открыли огонь - там оказались полицаи.
     - Спешивайся! - крикнул командир.
     Справа от  дороги рос небольшой кустарник.  Партизаны вбежали в  него и
бросились к реке. Полицаи - вдогонку. Они думали захватить их живьем.
     Когда полицаи стали нагонять,  Сухоцкий дал  две  очереди из  автомата.
Полицаи залегли.  Это  облегчило положение партизан.  Они бросились в  реку.
Первой поплыла Ганка,  за  ней старшина Тюхов,  потом отец,  бойцы Адамович,
Борисенок...
     Миша добежал до  берега и,  чтобы задержать полицаев,  лег за  камень и
начал стрелять. Когда кончились патроны, швырнул карабин в реку и бросился в
воду.  Плывя, видел, как убили Ганку, когда она вылезла на берег, Адамовича,
Тюхова... Слышал, как полицаи кричали отцу:
     - Исак, ты же свой парень!.. Сдавайся!
     - Кукиш!  -  бросил в ответ отец,  сильно загребая руками. - Не сдамся,
предатели проклятые, поганцы... - и, смертельно раненный, пошел ко дну.
     Быстрые струи реки, будто желая спасти мальчика, стремительно несли его
вниз, подальше от врага.
     Полицаи начали стрелять в него. Пули ложились все ближе и ближе. Скорее
бы переплыть реку. На том берегу кусты лозы. Только бы скрыться в них.
     На середине реки Миша вдруг почувствовал,  как ему сильно обожгло левое
плечо.  Что  такое?  Пошевелил  рукой,  но  она  не  слушалась.  "Ранен",  -
пронеслось   в   голове.   Невольно   вспомнились   рассказы   партизан   об
издевательствах фашистов, об ужасах плена... И чтобы не попасть живым в руки
врага, он мгновенно перевернулся на спину и выстрелил в висок из револьвера.
     Последним подбежал к реке командир роты Сухоцкий.  Полицаи были близко.
Плыть,  значит - погибнуть. Как спастись? Решение пришло неожиданно. Он снял
шапку и  швырнул ее  как можно дальше от  берега.  Потом прыгнул под лозовый
куст,  взял в  рот соломинку и  спрятался в воде под листьями лилий.  Вскоре
сюда подбежали полицаи. Увидев на воде шапку, они решили, что Сухоцкий убит,
и не стали его искать. Ночью он переплыл реку и добрался к своим.
     ...После войны я  встретился с Константином Владимировичем Сухоцким,  и
он рассказал мне о жизни, борьбе и обстоятельствах смерти бесстрашного юного
партизана Миши Хатько.



     С.Левина, В.Романовская

        СМОЛКАЛИ ВРАЖЕСКИЕ ПУЛЕМЕТЫ


     Маленькие детские руки, нежные, как прожилки молодых весенних листиков.
Им  бы  держать карандаши всех цветов радуги.  Им  бы перелистывать страницы
книжки-чудесницы, выстругивать из коры стремительные лодочки...
     А они,  израненные,  сочились кровью,  синели и набухали,  но их нельзя
было расслабить. В руках у Саши винтовка. Мальчик полз к своим, партизанам.
     Еще сто метров... Но какие бесконечно длинные эти метры.
     За Сашей ползла тишина. Она наступила после победного боя. Замолкли две
пулеметные точки врага.  Заставил их замолчать пионер Саша Ульянов. Гранаты,
как когда-то биты при игре в городки, легли точно в цель.
     Нашли Сашу партизаны недалеко от  деревни Пострежье на Бегомльщине.  Он
лежал,  уткнувшись лицом в землю,  откинув правую руку. Окровавленные пальцы
словно срослись со стволом винтовки.
     Саша  пришел в  себя на  партизанском аэродроме,  когда командир отряда
Пустовит  склонился  над  носилками  и  погладил  голову  мальчугана.   Саша
улыбнулся и прошептал:
     - Я вернусь...
     - Поправляйся, сынок, - ласково говорили ему боевые друзья. - За линией
фронта тебя вылечат.
     Самолет поднялся над лесом, покружился и исчез в голубой дали.
     ...В  часы  передышки горели  партизанские костры.  Боевые  друзья Саши
перебрасывались скупыми словами.  Вспоминали,  как  в  апреле  1942  года  в
партизанский отряд "Коммунист",  который действовал в Борисовском районе под
командованием В.  К.  Деруги,  пришел одиннадцатилетний мальчик,  ученик 5-й
минской школы.
     В  отряде Саша стал любимцем партизан.  По-отечески заботились народные
мстители о маленьком разведчике.
     Сколько раз пробирался мальчик во вражеские гарнизоны,  разведывал силы
противника,  узнавал о  расположении огневых точек,  возвращался в  отряд  и
докладывал обо всем командованию.
     Саша  участвовал во  многих  боях,  которые  вел  партизанский отряд  с
гитлеровцами.  В  конце  1942  года  мальчик  получил тяжелое ранение и  был
отправлен за линию фронта.
     После выздоровления пионер Саша Ульянов вновь попросился в  тыл врага и
в 1943 году вернулся в родные белорусские леса.
     И вот второй раз отправляли партизаны юного разведчика за линию фронта.
Всем хотелось побыстрее встретить его здоровым.
     Встреча с  Сашей состоялась.  Но  значительно позже,  когда он стал уже
взрослым.
     За  боевые  заслуги отважный пионер-разведчик награжден орденом Красной
Звезды и медалями:  "Партизану Отечественной войны" 1-й степени и "За победу
над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. ".



     Записала А.Красноперка

        ОРЛЯТА

     По рассказу бывшего командира
     партизанской бригады имени ВЛКСМ
     Д.Ф.Райцева


     Первое знакомство

     В  январе  1942  года  мы  действовали в  районе  Суража,  в  Куринском
сельсовете.  Было нас 35 человек.  В деревне Курино в то время у гитлеровцев
был усиленный гарнизон.
     И  вот решили мы выгнать из Курина пришельцев.  Необычно смелым был наш
налет. Несмотря на превосходство гитлеровцев в технике и людях, мы победили.
Удалось  нам  захватить  и  немецкие  склады.  В  них  находилось  600  тонн
картофеля,  200  тонн  хлеба,  около 1200 тонн сена.  Все  это  мы  передали
населению Курина и окрестных деревень.
     Узнал   об   этой   операции   партизан   комендант  города   Витебска.
Заволновались фашисты,  послали карательную экспедицию.  С  одной стороны на
Курино двинулись полицейские, с другой - немцы.
     Но  мы  решили  перехитрить  карателей.  Комсомолец  Михаил  Сильницкий
переоделся  в  форму  полицая  и  выехал  навстречу  полицейским  в  деревню
Кошелево. Он встретил их словами:
     - В Курине все в порядке. Поедем со мной, комендант вас ждет.
     Не  разгадали  враги  нашего  плана.  Так  и  привел  их  Сильницкий  к
партизанам.
     А  немцы,  услыхав,  что в Курине находится партизанская засада,  снова
повернули на Витебск.
     Но ненадолго успокоились они. Ежедневно кружились над Курином самолеты,
обстреливали и бомбили.  Думали,  что мы там.  А мы,  чтобы сохранить людей,
отошли в  лес.  В  это  время к  нам  из  деревни пришли два мальчика:  Федя
Климович и Вася Платоненко. Им было лет по двенадцати.
     - Примите нас  в  отряд,  -  попросил Федя.  -  Нам  очень хочется бить
фашистов.
     Эта решимость сражаться так не сочеталась с  детским видом Феди,  что я
не удержался от улыбки.
     - А вы не смейтесь,  товарищ командир, я смогу. Спросите у моего брата.
Он ведь у вас командиром разведки.
     - Ну, хорошо. А у тебя здесь тоже родные? - обратился я к Васе.
     - Моего брата вчера полицаи расстреляли, - сдерживая слезы, чуть слышно
прошептал Вася.
     Так в  нашем отряде появились еще два партизана.  Васю я назначил своим
ординарцем, а Феде мы поручили другое, более ответственное дело.


     Разведчик-невидимка

     Как  и  прежде,  Федя жил в  Курине.  Днем бродил по  деревне,  играл с
однолетками,  ходил из избы в избу.  Но не простыми были эти игры и хождения
по избам.  Иной раз Федя забегал в дома,  где жили родственники полицаев,  и
узнавал о чем-нибудь новом.  Мы подарили Феде хорошего рысака.  И вечером он
часто выезжал в соседние деревни на разведку или к нам.
     Все время отряд получал от Феди ценные вести. А однажды Федя сделал нам
особенно важную услугу.  В ночь с 27 на 28 марта 1942 года мальчик примчался
в  лагерь и  рассказал,  что из  Витебска вышел отборный немецкий батальон в
составе  500  человек.  Он  движется  в  направлении  расположения куринских
партизан.  Об  этом  рассказал Феде связной Петр Селезнев,  который ходил по
заданию в Витебск.
     Было известно,  что у гитлеровцев много пулеметов,  есть минометы и два
орудия.
     В  ту  же  ночь,  разработав  план  операции,  мы  двинулись  навстречу
карателям. Федю послали в окрестные деревни. Он предупредил население, чтобы
перебрались в леса.
     Фашисты шли на  партизан,  не подозревая,  что нам уже многое известно.
Они  остановились в  деревне Лущиха и  начали готовить пышный обед,  который
намеревались превратить в поминки по партизанам.
     Отряд встретил врага у деревни Платы.  На крыше первой придорожной избы
залег  отважный пулеметчик Михаил Сильницкий со  своим  товарищем Лапиковым.
Подпустили гитлеровцев на 50 метров и  открыли огонь.  Я  и не заметил,  как
отлучился от меня ординарец Вася.  Он перебрался к Сильницкому и,  стреляя в
упор, уложил трех гитлеровцев.
     Три часа длился этот жестокий бой.  Тогда и  погиб бесстрашный партизан
Михаил Сильницкий.
     Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
     Гитлеровцы попятились назад.  Но  путь им преградила группа вооруженных
жителей, которую успел организовать Федя. Немногим фашистам удалось удрать с
поля боя.
     С того дня мы уже не разлучались с Федей. Он остался в отряде.


     Необычный ледоход

     Весной 1942 года советские летчики привезли нам  с  Большой земли около
10 тысяч листовок.  В них рассказывалось об успехах на фронте, о героическом
труде советских людей в тылу.
     Как  распространить эти  десять тысяч листовок?  Что  сделать для того,
чтобы они попали в разные концы Витебщины?
     И  вот  мы  направили Федю и  Васю в  Новки,  где  был стеклозавод,  за
стеклянными бутылками.  День и  ночь все мы  закупоривали бутылки с  кладом,
полученным с  Большой земли.  И  поплыл этот  клад по  Западной Двине.  Люди
выходили на берег реки, удивляясь необычному ледоходу, вылавливали бутылки и
жадно читали дорогие сердцу слова.
     Ничего не могли сделать гитлеровцы с этим ледоходом.  А он шел и шел по
реке, как вестник радостного счастливого будущего.


     Помните их имена

     Много сделали юные  народные мстители для  победы.  Но  не  удалось нам
сберечь отважных орлят.  В марте 1943 года немцы снова направили карательную
экспедицию против партизан.  Федя Климович в  это  время пошел в  разведку в
Курино,  чтобы узнать,  какие силы  движутся на  нас.  Там  его  и  схватили
фашисты. Они расстреляли и сожгли всех, кого в то время встретили в деревне.
Среди погибших был и юный герой.
     Не дождался победы и его друг Вася Платоненко. Вместе с отцом и матерью
он участвовал в бою с врагом и в рукопашной схватке был убит гитлеровцами.
     ...Прошло время.  Я часто бываю в Курине, в этой известной на Витебщине
деревне,  которая дала Родине столько героев. Захожу и в школу, где когда-то
учились наши юные партизаны. Свято хранится здесь память о них.
     И  всегда вместе с  именем Героя  Советского Союза  Михаила Сильницкого
куринские школьники вспоминают и своих маленьких земляков, смелых орлят Федю
Климовича и Васю Платоненко.



     В.Зуенок

        КНИГА-ПАРТИЗАНКА


     Перед  боем  коллективно читали книгу.  Голос командира Павла Петровича
Болдырева звучал сдержанно:
     - "...и чтобы,  умирая,  мог сказать:  вся жизнь и все силы были отданы
самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества".
     Слушал Петя,  тихонько повторяя слова.  Будто присягу давал. И казалось
мальчику:  выстроилась вся  бригада  "Буревестник",  и  сам  Павка  Корчагин
обходит строй. Поравнялся с Петей, спрашивает:
     "Не страшно перед боем?"
     - Нет,  товарищ...  -  подхватился Петя и тут же осекся, быстро присел,
вспомнив,  что не на параде он,  а  в  землянке.  Вот рядом сидит отец,  а с
другой стороны -  лучший друг Ваня Иголкин.  "Заметили или нет?"  -  мальчик
оглянулся.  Но тем не до Пети; они и сами вот-вот встанут по команде смирно,
чтобы отрапортовать Корчагину...
     Ночью  бригада вышла на  шоссе Узда  -  Валерьяны.  Тут,  по  донесению
разведки,  должен был пройти большой отряд фашистов.  Петя, удобнее приладив
карабин, слился с землей. Началось долгое и томительное ожидание.
     Но  вот  тишину  нарушил едва  уловимый шум.  Он  усиливался,  ширился.
Идут...
     "Подготовиться",  -  прошла живая телеграмма от человека к человеку.  И
только колонна приблизилась, грянул первый залп. Фашисты бросились на другую
сторону дороги, но и оттуда посыпался свинцовый град.
     И   все  же  некоторые  из  врагов  успели  занять  оборону.   Особенно
неистовствовал один автоматчик. Залег он в ямку около вывороченного дерева и
выкурить его оттуда издали не удавалось.
     Вот упал один партизан,  другой.  Петя до боли в  пальцах сжал карабин.
Что делать?
     И снова перед мальчиком встал Корчагин:
     "Страшновато?"
     - Нет!   -   Петя  рванулся  к  пулеметчику  Владимиру  Кащевскому.   -
Прикрывайте, дяденька, а я - к нему.
     Прикрытый пулеметным огнем, Петя благополучно добрался к полосе, откуда
фашист был  виден как  на  ладони.  Но  и  мальчик лежал на  открытом месте.
Запрыгали подле Пети столбики желтого песка:  пули сыпались градом.  Мальчик
прицелился.  Грохнул выстрел -  и стало тихо-тихо.  Потом воздух задрожал от
мощного "ура" - партизаны пошли в атаку.
     Вечером комиссар бригады позвал Петю в свою землянку:
     - Молодец,  Петро, ловко ты управился с ним. - Потом добавил вдумчиво и
тихо: - Учиться б тебе, малец, а не воевать... Читать любишь?
     - Очень, - сразу ответил Петя.
     - Ну  так  вот,  держи,  -  и  комиссар  протянул  мальчику книгу  "Как
закалялась сталь".
     Петя и  не  мечтал о  таком подарке:  редко кому удавалось прочесть эту
книгу в  одиночку.  Была  она  в  бригаде одна.  И  если бы  каждый партизан
продержал у  себя  книгу всего только день -  прошло бы  не  менее трех лет.
Поэтому читали Островского поротно, а то и сразу всем отрядом...
     Прошли  годы.  Петр  Александрович Гамберг  теперь  работает слесарем в
Минске.  Часто  заходит  он  в  Белорусский  государственный  музей  Великой
Отечественной войны, чтобы встретиться с другом, который всю войну прослужил
в бригаде "Буревестник" - с книгой "Как закалялась сталь".



     Е.Курто, П.Ткачев

     ТРУБАЧ 44-го ПОЛКА


     Это  совсем  не  было  похоже на  пробуждение.  Это  скорее всего  было
продолжением какого-то кошмарного сна. Так и подумал Володя Казьмин в первую
минуту.
     Лежал он не на своей солдатской койке,  а  на полу,  и не в казарме,  а
совсем в незнакомом месте. В казарме - белый потолок, голубые стены, а тут -
ни  стен,  ни  потолка не видно.  Все окутано черно-бурым туманом,  пахнущим
порохом,  битым кирпичом и  еще  чем-то  тяжелым,  удушливым.  В  казарме по
соседству с  ним  спят его друзья.  А  здесь нет никого,  только опрокинутые
койки с изорванными подушками и одеялами.
     Да,  это,  вероятно,  сон.  Нужно  попытаться проснуться,  и  тогда все
пройдет,  все станет таким,  как было вчера,  когда он ложился спать. Володя
ущипнул себя.  Стало больно,  но  ничего не  изменилось.  Только черно-бурый
туман как будто поредел.  Володя хотел встать.  Но что это? Володя испуганно
глянул на руку:  она была в  крови.  Он оглянулся.  В стене казармы огромная
дыра...
     Скорее  бежать!   Осторожно  обходя  тела   товарищей,   мальчик  начал
пробираться к дверям.
     В  эту минуту над головой оглушительно грохнуло.  С  потолка посыпалась
штукатурка, упал перед ним дверной косяк. Володя прижался к стене, замер.
     А  за стеной гремело,  рвалось,  стонало.  Через дыру в стене и выбитые
двери  было  видно,  как  вспыхивали  и  гасли  ослепительные огни,  черными
фонтанами подымались вверх глыбы земли и камни...
     Война!  И так неожиданно!  Только вчера вечером,  только вчера было так
тихо, хорошо...
     Нет, не может быть!
     Выскочив из казармы,  Володя быстро пересек двор и, прижимаясь к стене,
начал  пробираться к  наружному крепостному валу.  Хотелось  увидеть  своих,
переброситься с  ними  хоть одним словом.  И  если это  действительно война,
взять винтовку и стать в ряды защитников старой крепости.
     Ничего,  что  тебе нет еще четырнадцати лет,  ничего,  что и  ростом ты
отстал от сверстников.  Важно другое -  уметь бить врага.  А бить его Володя
сумеет, пожалуй, не хуже взрослых бойцов. Не зря на последних учениях именно
ему  командир 44-го  полка  Гаврилов объявил благодарность.  Отлично стрелял
трубач Володя Казьмин.
     Мальчик шел,  а  вокруг него рвались снаряды и мины,  свистели осколки,
пули.  Со стороны Восточного форта доносились неустанный стрекот пулеметов и
автоматов, глухие взрывы гранат.
     Там шла горячая битва с врагом, там дрался полк, воспитанником которого
был Володя. Вот туда и надо было спешить.
     На минуту мальчик остановился.  Дорогу ему пересекла женщина с ребенком
на  руках.  Волосы у  женщины были растрепаны,  одежда изорвана,  кое-где  с
подпалинами. Но не это удивило Володю. Его удивили, даже испугали, ее глаза.
Широко  раскрытые,  неподвижные,  они  пристально  смотрели  на  обгоревшего
ребенка. Дитя было мертвое. Но женщина не видела или не хо