сы Аракеловой было очень много родных и двоюродных дедушек и
бабушек, человек десять, и так получилось, что на всех про всех одна
внучка - Лариса. У кого не было детей, у кого дети на войне погибли, у
кого умерли преждевременно. Лариса одна несла на себе нелегкий груз любви
такого большого числа людей. С самых первых лет каждое слово Ларисы
вызывало бурю умиления, передавалось по десяти телефонам, повторялось,
навсегда запоминалось. Ни одной минуты в жизни не была она одна: все
готовы были посидеть с внучкой.
   В таких трудных обстоятельствах Лариса непременно должна была бы
вырасти капризной и жеманной, но этого не случилось. Лариса с детства ни
на кого не обращала внимания. Бранить ее никогда, ни разу в жизни не
бранили, а похвал и лести она как бы и не слышала, настолько она к ним
привыкла. Она жила в полудреьге, которую могли бы рассеять только сильные
желания, но желаний у Ларисы никогда не было, даже самых обыкновенных. Ей
никогда не хотелось новой кофточки, или хороших джинсов, или туфель -
кофты, джинсы и туфли появлялись у нее прежде, чем она успевала помечтать
о них. Ей не хотелось конфеты или яблочка - сладостей и фруктов было
вдоволь.
   Ей не хотелось никогда есть - она всегда, с самого рождения была сыта и
не понимала: отчего ее одноклассники толпятся на большой перемене в
школьной столовой, как там можно есть? И зачем вообще люди едят? Она
немножко училась музыке, немножко занималась фигурным катанием на коньках,
немножко делала уроки - способности у нее были неплохие, а за отметки
никто ее не ругал: чуть больше троек в четверти или чуть меньше, какая
разница?
   Главное, чтобы девочка не уставала, не переутомлялась.
   Чего ей все-таки хотелось, так это чистоты: Лариса была брезглива до
крайности. Однажды, после пятого класса, ее послали в пионерский лагерь -
на семейном совете решено было, что девочке надо хоть месяц провести в
детском коллективе. Ей понравилось в детском коллективе, и она легко
сошлась с ребятами, потому что была не жадной, не нудной, не сплетницей.
Но в лагере не было большого теплого полотенца после ванны и самой ванны
не было - как там жить? В следующий раз Лариса в лагерь ехать отказалась,
причем ей не пришлось спорить или добиваться своего:
   она просто сказала "не хочется" - и этого было достаточно. Не
удивительно, что Лариса никогда не капризничала, не злилась, не сердилась
и, уж конечно, никому не завидовала. Не знала она ни гнева, ни тоски, ни
ревности: ее все любили, и она всех любила ровно - всех, кого замечала...
   А замечала она немногих, потому что с детства научилась "держать
лопатки", как говорила ее мама, ходить и сидеть, вытянувшись струной и
высоко вскинув голову. Она и девочек в классе почти всех научила "держать
лопатки", и если девочки девятого класса 18-й школы города Электрозаводска
выглядели особенно гордыми, то причина тому не в образцовой воспитательной
работе, а в уроках Ларисы Аракеловой.
   Записки Паши Медведева, которого она никогда прежде не замечала,
показались ей просто глупой шуткой, на которую и отвечать не стоило.
Лариса много читала в книгах про любовь, но там всегда двое любят друг
друга, явтго или тайно. А чтобы вот так, как Медведев: она ему - нет, а он
все равно, - даже и в книгах Лариса такого не встречала.
   Ничего этого Паша не понимал и не знал. Он знал:
   в жизни получается все, что ни захочешь, надо только приложить усилия.
Прыгаешь в высоту - и после нескольких попыток она поддается. Нужна
пятерка по химии - посиди, позанимайся - получишь. Не принимали Пашу в
спортсекцию - ходил, ходил, надоедал тренеру - приняли.
   И отец с матерью в конце концов всегда уступали ему. Так что Паше
Медведеву тоже ни в чем не было отказов, хотя у него не имелось десяти
дедушек и бабушек.
   И надо же, чтобы именно с ним, с Пашей Медведевым, случилось такое...
несчастье? Нет, несчастным Паша себя не чувствовал. Однако искренне
недоумевал, смотрел на всех маленькими глазками-буравчиками, словно от
всех ждал теперь подвоха: может, и вы меня не любите? Скажите мне
определенно!
   Но никаких подвохов не обнаруживалось, все любили Пашу, как верного,
честного и справедливого человека. Любили все, кроме той, в чьей любви он
больше всего нуждался.
   Письма в общей тетради немного успокаивали Пашу.
   Пока он писал, Лариса была с ним, не убегала, не отворачивалась,
отвечала ему на каждую строчку ласково и любя.
   А кроме того, пока он писал, он все-таки что-то делал, не сидел сложа
руки. Кто знает, может, когда-нибудь тетрадь и попадет к Ларисе.
   Чего Паша не умел - это ничего не делать.
   Он оказывал Ларисе всевозможные знаки внимания, подбрасывал ей в парту
конфетки, один раз даже букетик цветов положил. Все безрезультатно! Лариса
еще и сердилась на него. Он, Паша Медведев, широкоплечий, крепкий,
уверенный в себе человек, твердо ступающий по земле, - он, оказывается,
может раздражать одним своим присутствием! Где справедливость? Как жить?
Подобно другим нашим героям, попадавшим в трудные ситуации, Паша подумывал
и о том, чтобы покончить счеты с этой жизнью, но решил подождать, пока
есть хоть какая-нибудь надежда.
   А надежды Паша не терял. Каждый день он шел в школу, ожидая, что
сегодня Лариса как-то переменится к нему, и на каждый из уроков - с этим
ожиданием. Вот-вот чтото случится... Ну сейчас...
   Класс сидит в химическом кабинете, готовится к контрольной.
   Козликов дает обычное представление:
   - Опять контрольная будет? У меня уже волосы седеют от ваших
контрольных, посмотрите: вот седой волос, и вот, и вот!
   - Без истерики, Володя Козликов, у вас все прекрасно получится. - После
дня без двоек, когда Инна Андреевна поставила Козликову пятерку и назвала
Сократом, она обращается к нему только на "вы", и класс хорошо принимает
эту игру.
   - Запишите: сколько кокса, содержащего восемьдесятвосемь процентов
углерода, нужно взять для восстановления железа из двух тонн руды,
содержащей семьдесят процентов окиси железа?
   Господи боже мой, еще п кокс! Еще и железо! И руда!
   - Не могу, - говорит Паша брату. - Вот чувствую:
   сзади сидит... Чувствую: сердце стучит...
   - Хочешь, я с ней поговорю? - шепчет Саша, и глаза его загораются от
предвкушения разговора с Ларисой о любви, хотя бы и чужой.
   - Железо трехвалентное? - громко спрашивает Костя К остромин от скуки.
   - Трехвалентное. Когда кокс сгорает, во что он превращается? Наташа
Лаптева?
   - В двуокись.
   - Ой, мама! - вздыхает на весь класс Сережа Лазарев.
   - Мама не поможет! А потом во что, Козликов? Из двуокиси - во что?
Подумайте!
   - В это... В окись...
   - Отлично! А говорите - седеете...
   Тем временем за три парты от Паши, под разговоры про окись и двуокись,
решается Пашина судьба.
   Наташа Лаптева уговаривает Ларису Аракелову ответить на чувство Паши
Медведева!
   Наташу история эта очень волновала, потому что по характеру своему она
была объединитель: ей всегда хотелось сбить ребят в кучу, чтобы все со
всеми подружились.
   Всякое проявление розни заставляло ее страдать, и она както очень
рассмешила Алексея Алексеевича, сказав ему:
   "Вообще-то у нас класс дружный, но только все порознь, все поврозь".
Когда Наташа была поменьше, в шестом и седьмом классе, она очень страдала,
если встречались ей в газете или в журнале заметки о дружных классах. Она
тут же садилась и писала письмо в газету о том, что она прочитала такую
хорошую заметку, а вот у них в классе дружбы нет. "Дорогая редакция!
Почему так получается?
   Помогите нам!" - писала в заключение Наташа, и всегда ей казалось, что
приедет к ним корреспондент, во всем разберется и строго накажет тех, кто
тянет класс назад и мешает дружбе, - таких, как Фокин, Багаев, Сапрыкин,
Лазарев, Козликов и особенно Киреева Клава, - Наташа честно и прямо
указывала в письме, кто мешает пионерской дружбе. Но никто не приезжал, и
Наташа перестала писать в газеты. Однако страдала, как н раньше, и видеть,
что один человек (Паша Медведев) хочет дружить, н другой (Лариса
Аракелова) не хочет, - видеть ей это было невыносимо. Особенно теперь,
когда у них вдруг все пошло в классе на лад, все переменилось, когда они
так сдружились во время коммунарского дня.
   Теперь отказывать Паше Медведеву в дружбе - это поступок. недостойный
комсомолки!
   - Ну, он же к тебе всей душой, как ты не понимаешь? - шептала Наташа
сердито и в то же время в любую минуту готова была отвечать про кокс и
руду.
   Лариса очистила ломтик апельсина под партой и ловко положила его в рот,
почти не разжимая губ. Это мама с детства учила ее есть так, чтобы со
стороны не видно было, что она ест, ну совсем не заметно.
   Доводы Наташи Лаптевой совершенно ее не тронули, и спор окончился не в
пользу Паши Медведева.
   Главное, думал Паша, если бы она другого кого-нибудь любила - тогда ему
было бы все понятно. Тогда он и глаза бы на Ларису не поднял: чужое! Чужое
на Семи ветрах гфинято было уважать. Но достоверно знал он, что никого у
Ларисы нет. Значит, что же? Значит, он, Паша, такой никчемный человек, что
его не может полюбить даже незанятая девушка?
   Паша пересматривал всю свою жизнь, обдумывал свой характер и видел, что
он в действительности дурной, дрянной человек. Так он и писал Ларисе в
своей тетради:
   "Я много думал: что же во мне хорошего? Да ничего!!!
   И все же я надеюсь, что в скором времени ты улыбнешься мне. Это будет
высшая награда мне за мою любовь к тебе".
   Паша гадал на картах: что у них с Ларисой получится окончательно?
Вышло, что у них будет любовь, они полюбят друг друга и Лариса станет его
женой. Сообщив об этом гаданье в очередном письме, Паша подумал и добавил:
   "Вот видишь! Эх, если бы карты всегда говорили правду!
   Впрочем, посмотрим". Он закрыл тетрадь п начал устраиваться спать,
заранее предвкушая, как он будет мечтать о Ларисе перед тем, как заснуть.
Он погасил свет, обхватил подушку руками и сначала неторопливо, с
подробностям!!
   представил себе, что он входит в класс, а Лариса улыбается ему и манит
его к себе едва заметно. Он садится рядом с ней, их руки лежат на парте,
рядом. А больше Паше ничего и не нужно. Это и был предел его мечтаний. Он
повертелся, ему хотелось спать, но сон не приходил - сначала потому, что
ему жалко было расставаться с мечтами о Ларисе, потогл из-за усталости.
   Такого с тш никогда не было, и Паша забеспокоился.
   Сон не приходил. А что, если он и совсем потеряет сон из-за нее? Паша
подумал об этом с гордостью, мысль понравилась ему.
   Когда рассвело и Паша совсем измучился, он поднялся г., не одеваясь,
достал тетрадь. "Сегодня я тебя во сне не видел, - писал он Ларисе, - да и
не мог видеть, потому что всю ночь не сомкнул глаз. Лег спать в половине
первого, а встал в шесть. Всю ночь не спал. Думал. Думал о ней.
   Вчера я снова был потрясен твоей красотой, когда увидел тебя. Лариса,
ты прекрасна! Я не могу на тебя наглядеться!
   Лучше тебя нет никого на свете! Я люблю тебя очень, как, наверно, никто
не сможет так любить..."
   Едва дождавшись восьми часов, Пеша побежал в школу.
   В школе ему теперь было лучше, чем где-нибудь, школу он любил всем
сердцем: в школе была Лариса!
   В голове у Паши после бессонной ночи слегка шумело, он был не в себе и,
наверно, потому решился на безумный шаг: подошел к Ларисе, рассказал про
тетрадь с письмами:
   - Хочешь, дам тебе прочитать?
   Паша готов был сквозь землю провалиться от унижения, но все же у него
была сила воли, он тренировал ее специально в прежние счастливые и
беззаботные времена, и теперь, несмотря на то что он был близок к
обмороку, он смотрел Ларисе прямо в глаза, силой взгляда стараясь
переломить непонятное ему упрямство.
   Кажется, невозможно было бы сказать про Ларису, что она выпрямилась,
настолько прямо она держалась. И все же она выпрямилась, едва заметно
покачала головой и отвергла Пашину тетрадь, даже в руки не взяла ее.
   Я думаю, что Лариса Аракелова - единственная девушка в мире, способная
на такой поступок.
   Но и самое каменное сердце - все-таки не камень.
   Видя, что Паша не отходит от нее, вспомнив наставления Наташи и вовсе
не желая причинять Паше Медведеву какие бы то ни было страдания, она так
объяснила свой отказ:
   - Ты не знаешь, Паша... Я о-очень плохая! 0-очень!
   Я была в такой компании... Я о-очень плохая, забудь меня!
   Если бы Лариса сказала, что она без ума от Паши и не может без него
жить, то и тогда она не так обрадовала бы его, как этим своим крайне
невероятным признанием. Наконец ему все стало понятно! Лариса готова
полюбить его и хотела бы его полюбить, но не может, потому что она честный
и благородный человек! Наконец-то обозначилось го препятствие, без
которого Паша сходил с ума: как бороться, если нет препятствия, нет
видимой причины неудачи?
   С этого дня Паше стало легко жить. Лариса доверила ему свою тайну -
значит, она ему друг и между ними есть что-то свое. А то обстоятельство,
что Лариса очень плохая, заставляло Пашу еще больше волноваться. Плохая?
Значит, она нуждается в нем, в его поддержке, в его верности.
   Теперь-то Паша не мог бы даже в мыслях оставить Ларису, теперь это было
бы подлостью, а подлости Паша ни разу в своей долгой жизни не совершал и
совершить не мог.
   "Здравствуй, моя милая! - писал Паша в отвергнутой тетради. - Нет,
никогда я не смогу разлюбить тебя, и не проси! Да в какой компании ты
была? Зачем ты на себя наговариваешь? - великодушно писал Паша. - Ты же
самая чистенькая девочка, ты же девочка-одуванчик! Никогда не смогу забыть
тебя. Сегодня загадал: если СКА выиграет у ЦСКА, ты совсем переменишься ко
мне с этой недели. Если бы ты знала, как тяжело быть рядом с тобой, но
ничего не сметь сделать: ни поговорить путем, ни пригласить погулять, ни в
кино. Да, тяжело..."
   Так, дети, передается страдание в письмах.
   Однако, несмотря на то что вопреки всем ожиданиям СКА выиграл у ЦСКА и
несмотря на то что между Пашей и Ларисой была теперь тайна, Лариса
по-прежнему оставалась совершенно равнодушной. Нет, видимо, судьба еще ке
благосклонна к Паше. Но он не умел смиряться и перед судьбой. Человек все
может победить, даже самые таинственные силы судьбы, случая,
предначертания, считал Паша.
   Когда круглобородый физик Лось вызвал Ларису к доске, Паша загадал, что
если он и его, Пашу, вызовет и поставит ту же отметку, что и Ларисе, - то
на этой неделе произойдет какое-то решающее событие.
   Лариса отвечала, Паша не смел поднять глаза на нее, до того это было
красиво - прямая стройная Лариса у вертикальной доски. Опять Паша подумал
о далеких мачтах и парусах... Но Лось, видимо, не обладал достаточным
эстетическим вкусом, он поставил Ларисе ничтожную, жалкую тройку и
объявил, что к доске пойдет...
   Физик долго выбирал жертву, класс привычно замер, переживая самые
отвратительные мгновения школьной жизни, Наташа Лаптева скрестила пальцы
на обеих руках и ноги скрестила; Маша Иванова шепотом и взглядами направо
и налево раздавала успокаивающие предсказания: не вызовут, тебя не вызовут!
   Паша тоже замер: решалась его ' жизнь, и судьба, и счастье, и будущее.
   - Ну, так, - сказал Виктор Петрович, приняв решение. - К доске пойдет
теперь Медведев...
   Два Медведевых, Саша и Паша, задрожали: один от несчастья, другой от
счастья.
   - Медведев Павел, я имею в виду.
   Только к концу блестящего своего ответа Паша Медведев, выучивший физику
назубок, потому что он в последнее время никуда не ходил, а сидел дома,
только к концу ответа Паша с ужасом вспомнил про вторую половину гаданья:
ему надо было получить точно такую же отметку, что и Лариса, то есть
тройку! Но было поздно.
   - Хорошо, Медведев Павел, со вкусом отвечаешь.
   Четыре.

   - Перелет, - объявил на весь класс Саша Медведев, посвященный в тайну
гаданья.
   - Четыре? - вскричал Паша. - За что? За что четыре? Если я чего не
знаю, то поставьте мне двойку!
   Физик очень удивился. Общеизвестно было, что пятерок он не ставит
никому, кроме Кости Костромина и Миши Логинова, сознательно отделяя этим
таланты от обычных людей. Но физик Лось в отличие от других учителей
любил, когда с ним торговались из-за отметки: он считал это педагогически
полезным, ибо торг вырабатывает такие важные для физика качества, как
упорство, независимость, хитрость и изворотливость. Особенно настаивал
физик на изворотливости.
   "Что значит решить трудную задачку? Извернуться каким-то образом!" -
говорил он. Итак, Павел Медведев претендовал на пятерку, и физик задал ему
дополнительные вопросы о магнитной проницаемости ферромагнитных и
парамагнитных тел - одинакова она или различна?
   - Различна! - нагло заявил Паша, прекрасно понимая, что он врет, что
магнитная эта проницаемость в данном случае сходна - она больше единицы.
   - Не попал, - покачал головой физик, - не понимаешь, еще вопрос.
   Он стал спрашивать Пашу далее, но тот или нес полную ахинею, или
говорил, что забыл. Тогда физик сказал, что он идет навстречу Пашиным
пожеланиям и ставит ему два.
   - Недолет, - меланхолично объявил двоюродный Пашин брат Саша.
   - Ой, вспомнил! - закричал Паша. - Магнитная проницаемость - это
величина, которая равна отношению индукции... - и так далее, без запинки;
заинтересованный читатель может найти остальное в "Физике-9".
   - Что он вытворяет? - повернулась Наташа Лаптева к Ларисе. - Видишь,
что ты наделала? Видишь - он совсем! Совсем!
   - Садись, Медведев Павел, - сказал физик. - Сказать по правде, ты мне
надоел. Ставлю три и надеюсь, что ты будешь доволен.
   - Очень, - сказал Паша серьезно. - Спасибо, Виктор Петрович.
Преогромное спасибо! - И он посмотрел не на физика, а на Ларису. С такой
любовью и верой посмотрел, словно они вдвоем уже стояли перед
регистраторшей в ва.-- се. Паша начерно представил себе эту сцену, но
решил детально рассмотреть ее и обдумать вечером, когда будет ложиться
спать.
   Карты, выигрыш СКА и последнее гаданье на физика Лося - все предвещало
Пашино счастье.
   "Ларисочка, ты спросишь, - писал Паша вечером, - зачем я все это делаю?
Просто если сходится гаданье, то я больше надеюсь и еще сильнее люблю
тебя. А если не сходится, то все равно надеюсь и люблю тебя по-прежнему".
   Паша покусал губы, перевернул страницу, исписанную ровным и надежным,
как его походка, почерком, и понял, что сейчас он завопит, закричит - и
где-то далеко Лариса услышит его горестный вопль... "Лариса, - написал он
почти сердито, - ну хватит, на самом деле! Ну что я тебе плохого сделал?
Разве я виноват, что влюбился в тебя?
   Я не могу так! И ты это знаешь.* Пора бы уже! Я верю, на следующей
неделе случится серьезное событие, с которого начнется твоя любовь".


                                   * * *

   Самое удивительное во всей этой истории: событие, ожидаемое Пашей,
произошло!
   Произошло оно на втором коммунарском дне, который ребята назвали
"шамонь-2". Опять ходили на завод и работали там сноровистее и оттого еще
веселее; опять весь оставшийся день проводили в "творческих делах", как
говорил Каштанов. Устроили "пресс-конференцию", потом "бой ораторов";
потом час поэзии, потом был "вечер горячих сердец" - рассказывали о
выдающихся революционерах.
   А когда дошла очередь до серьезных разговоров о жизни, то заспорили о
благородстве: имеет ли какой-нибудь смысл это слово в наши дни? Что такое
благородство?
   Каштанов сказал, что это слово будет легче понять, если вспомнить, что
противоположное понятие - низкий. Благородные поступки и низкие...
   Миша Логинов долго молчал, потом сказал:
   - Есть какая-то черта: это нормальный поступок. Все, что ниже, -
низкое, все, что выше, - высокое, благородное.
   Елена Васильевна сказала:
   - Низкий человек добивается того, что ему не принадлежит, а благородный
уступает и то, на что имеет право.
   Низкий уступает сильному, благородный - слабому.
   Миша даже хлопнул в ладоши от удовольствия и сказал, что если Елена
Васильевна еще немного подучится, то он уступит ей свое место
лорда-то