некоторых (весьма расплывчатых) социологических и социально-психологических категорий. Динамизм психокибернетических моделей более адекватен поведению социально-психологических систем в необычайно сложной многофункциональной среде. Эвристически значимо в этом плане положение о том, что "использование в психологии тех или иных заимствованных извне, чужеродных "моделей" является законным в той мере, в какой между объектом психологии и этими внешними по отношению к ней объектами существует тождество или по крайней мере существенная связь" [28].

Для информационно-кибернетических моделей решающую роль играет достоверность исходной информации. Но и этого бывает недостаточно для того, чтобы обеспечить надежность функционирования, ибо последняя детерминирована не причинно-ме-ханистически: всегда происходят отказы того или иного рода. Поведение социально-психологических систем (групп, коллективов) зависит и от случайных факторов (определяется диалектикой необходимости и случайности). Проблема отношения надежности всей системы к ненадежности отдельных элементов служит темой теории надежности, которая выступает в форме математизации диалектики необходимости и случайности. Принцип надежности и достоверности информации необходим для рассмотрения общения и взаимодействия социальных коллективов; он лежит также в основе предвидения будущих политических событий внутри государства. Оптимизация и стабильность политических отношений

230

в определенной мере зависят и от характера информационной модели социальных отношений, присущих тем или иным общественным группам. Информационный аспект моделирования тесно связан с психологией установки применительно к личностно-групповым отношениям. В рамках кибернетики на уровне информационного моделирования и других эффективных средств плодотворно изучается природа механизмов самоорганизации и самоуправления, в том числе и в социальном контексте. Задача повышения эффективности самоуправляемости общества делает этот аспект особенно актуальным.

Названные проблемы не раскрывают в полной мере возможностей применения точных методов в области социально-психологической науки. Однако необходимость и плодотворность привлечения этих методов не вызывает сомнений, особенно в конкретных социологических исследованиях.

Кибернетические аналогии не всегда применимы в сфере социальных отношений, уровень которых существенно отличается от биологического и технического. Тем не менее отдельные закономерности или частные организационные формы в плане системно-кибернетического подхода могут быть сходными на различных уровнях. Сложность организационных факторов в социальной области делает эти аспекты весьма актуальными и необходимыми как в теоретическом, так и в конкретно-организационном отношениях. Их значимость усиливается социальными воздействиями современного этапа НТР.

Таким образом, методологический анализ показывает, что системно-кибернетический подход в социальной психологии становится необходимым, что некоторые понятия и принципы кибернетики "работают" в указанной области. Разумеется, при этом нельзя принимать, например, редукционизм такого рода: "Для объяснения действий людей не нужно изобретать различные побуждающие "силы", поскольку эти действия можно рассматривать как проявления приспособительных тенденций, присущих всем живым организмам" [29].

Нетрудно заметить, что "кибернетическая" трактовка мотивации, предложенная Т. Шибутани, целиком и полностью подчинена бихевиористским концепциям, непомерно сближающим изучение человеческого поведения с естественными науками, что элиминирует психологические факторы и сводит личность к совокупности механизмов. Такое приложение кибернетики к трактовке личности заслуживает критики с позиций марксистской концепции социальной психологии. Однако эта критика не может и не должна бросать тень на собственно кибернетические научные принципы, на их необходимость и перспективность в социальном познании на основе марксистско-ленинской социальной теории. Исследовательская целеустановка Т. Шибутани в данном случае применяется в пределах аналогий, которые неправомерны с более специфической, социологической и философской точек зрения.

231

Закономерности, сформулированные на языке кибернетики и общей теории систем, чаще всего (как системы гипотез) служат либо необходимой предпосылкой исследовательской ориентации и представления статуса рассматриваемого явления, либо отличаются большой методичностью, которая оправдана лишь в некоторых разделах социологической науки. Основная же масса проблем социологии (взятых не столько в макро-, сколько в микромасштабе) представляет собой, образно говоря, теорему, условия доказательства которой еще предстоит сформулировать. В этом и должна проявиться методологическая зрелость, синтезирующая гибкость и качественную эвристичность диалектических принципов с логико-кибернетической доказательностью существенно формализованных социологических и социально-психологических моделей. В противном случае, разделяя и изолируя эти стороны исследовательской ситуации в социологии, можно получить истины, настолько общие, что в них не просматривается информационная структура, либо прийти к информационному насыщению предельно квантифицированных (безжизненных) факторов реляционного описания [30].

Из положения диалектического материализма о единстве количественных и качественных характеристик предметов следует и то, что формализовать (квантифицировать) в принципе возможно каждое явление. Однако мы пока не можем представить в математической форме хотя бы известные нам отношения. Это обусловлено тем, что описание количественных соотношений нередко предполагает знание качественной специфики и внутренних механизмов поведения какой-либо системы. Поэтому не все социальные явления на том или ином уровне развития общества могут быть формализованы. Более того, сама их формализация определяется той содержательной трактовкой, которая имеет место в "данной системе отсчета". В этом плане оказывается ложной концепция деидеологизации социальных дисциплин, развиваемая на основе идеи математизации социальных явлений, например, в таком течении буржуазной философии, как операцио-нализм, который иногда именуется философией кибернетики [31]. Подобного рода идеи питают иллюзии некоторых буржуазных методологов о возможности с помощью науки и техники - без идеологии и политики - овладеть механизмами управления обществом и поведением людей. Поэтому важно замечание о том, что "противопоставлять в социальных науках неточность и субь-ективизм качественного подхода строгости и объективизму количественного подхода - значит забывать, что количественное получается лишь из качественного" [32]. Справедливо, однако, и то, что мыслимые в системно-кибернетических понятиях социальные явления получают более строгое научное выражение.

232

В этой связи хотелось бы подчеркнуть гуманизирующий аспект формализованных методов, помогающих познавать сущность вещей и понятийно овладевать их разнообразием. Данный момент обычно не принимается во внимание в буржуазных теориях, так же как в сциентистски-технократических концепциях не учитывается человеческое измерение: определенные антропологические, этнические, генетические и эмоциональные пороги, приобретенные навыки, которые хотя и не являются абсолютными, но зсе-таки представляются относительно устойчивыми [33]. Отсюда проистекает трактовка науки и техники в качестве независимых от человека феноменов, детерминирующих все сферы общественной и индивидуальной жизни людей.

Как видим, изучение проблем социального познания с привлечением социально-психологических и системно-кибернетических представлений способствует позитивному решению возникающих в этом плане теоретических вопросов.









§ 2. Искусственный интеллект и социальная кибернетика

Функционирование и развитие систем искусственного интеллекта непосредственно включается в реальные процессы функционирования и развития социальных систем. Осуществляется, в известном смысле, переход от автоматизации общества к его кибернетизации и информатизации. Поскольку проблема информатизации уже была рассмотрена в главе II, мы сосредоточим внимание на процессе кибернетизации. В связи с этим возникает необходимость философского анализа процесса становления социальной кибернетики (и информатики), обоснования ее предмета и метода и осознания результатов и перспектив ее развития.

Основная, исходная идея социальной кибернетики заключается в подходе к обществу и его составным частям как к самоорганизующимся социальным системам. Человеческое общество - это самоорганизующаяся система, функционирование и развитие которой определяется внутренними причинами. "В отличие от систем, - пишет М. Марков, - которые получают свою программу поведения извне, то есть являются управляемыми системами, общество - это система, в которой процессы управления и регулирования протекают естественно, осуществляются органами, факторами и механизмами, которые являются внутренним свойством самой системы общества" [34].

Основными признаками самоорганизующейся системы выступают самоорганизующая активность, внутренняя целесообразность, оптимальная надежность и вероятностная детерминация [35]. Эти признаки характеризуют и социальные системы - как общество в целом, так и его подсистемы. "Будучи подсистемой земной самоорганизации, - полагает Д. И. Дубровский, - общество в


233

своем саморазвитии обладает наивысшей степенью автономии и свободы по сравнению с функционированием всех прочих самоорганизующихся систем" [36].

Социальные самоорганизующиеся системы - наиболее сложные. Их сложность проявляется, в частности, в том, что они состоят из разнообразных подсистем, включенных друг в друга по иерархическому принципу. Причем функционирование каждой подсистемы задано своей собственной программой развития и своим собственным поведением. Обобщенной характеристикой этого факта служит специфическое время системы. Время - важнейший атрибут социальной системы. "Поскольку системно-исторический аспект, - отмечает В. Г. Афанасьев, - характеризует систему в ее динамике, становлении и развитии именно во времени, время выступает не только как непременный, но и как важный, если не важнейший параметр системы" [37].

Другой отличительный признак социальных систем заключается в том, что все они представляют собой вероятностные системы, системы, обладающие большим числом параметров с нелинейной зависимостью. Для общества характерны многозначные нелинейные причинные и функциональные связи. Раскрытие их - важная задача научного познания, в том числе кибернетического. Кибернетика нацелена на познание такого рода связей. Как отмечает Г. Клаус, "кибернетика является теорией связи динамических, саморегулирующихся систем с их подсистемами" [38].

В обществе наиболее рельефно выступает системный эффект: социальные системы подчиняются системным закономерностям. Социальные системы с прогрессивной ориентацией развиваются надежно. Вообще надежность социальной системы проявляется в том, что она живет несравненно дольше своих компонентов. Это происходит потому, что "социальной системе (общественно-экономической формации, классу, производству, даже коллективу) присущи свои особые, системные, механизмы функционирования и развития, иначе говоря, воспроизводства, которые не дают ей погибнуть..." [39]. Любая "социальная система - система самовоспроизводящаяся, постоянно обновляющаяся, причем причины самообновления заключаются в ней самой, в присущих ей противоречиях" [40].

Социальная кибернетика (как и социальная информатика) обращена к человеку как к носителю системной организации в обществе. Это предполагает рассмотрение особенностей самоорганизации социального поведения индивида.

В марксистской теории проблема человеческой индивидуальности занимает важное место. К. Маркс показал, что "общественная история людей есть всегда лишь история их индивидуального развития..." [41]. Вместе с тем объективную основу личности можно искать лишь в обществе; сущность человека, по словам К. Маркса, "есть совокупность всех общественных отношений" [42]. Эти два принципа ставят вопрос "каким образом индивид может

234

индивидуализироваться по мере того, как он социализируется?" [43], исходный в теории личности. Действительно, чтобы вскрыть, например, основные структуры личности, важно знать, каким образом они возникают и функционируют. А это означает, что "теория личности... должна прежде всего ответить на вопрос, по каким законам человек в общем (как родовое существо) и в частном (как индивид) развивается в личность" [44].

Индивидуальное развитие человека (как и его историческое развитие) общественно детерминировано. Индивид, как бы он ни возвышался субъективно, есть продукт общественных отношений. Человек не перестает быть биологически детерминированным, однако способом его бытия оказывается социальное детерминирование [45]. Ясно, что общественные отношения не являются внутрисубъективными, однако будучи отношениями между людьми, они определяют формы индивидуальности, порождающие конкретных индивидов, в которых человеческая сущность приобретает психологическое выражение. В. И. Ленин по этому поводу писал: "...Социолог-материалист, делающий предметом своего изучения определенные общественные отношения людей, тем самым уже изучает и реальных личностей, из действий которых и слагаются эти отношения" [46].

В этой связи представляется недостаточным подчеркивание внешней детерминированности индивида, выраженное, например, в следующем тезисе: "В диалектическом противоречии между внутренними и внешними условиями первичным и определяющим являются внешние условия (природа и общество). Отсюда в нашем плане "детерминированность личности" во всех случаях и в основном означает "внешнюю детерминированность"" [47]. Отнюдь не ставя под сомнение генетический примат природы и общества в формировании индивида как личности, нельзя согласиться с тем, что детерминированность личности во всех случаях означает внешнюю детерминированность. Такая постановка вопроса (несмотря на оговорки) методологически беспомощна, особенно когда речь идет о развитии индивида, ибо в диалектическом отношении преувеличение роли внешнего элиминирует проблему источника развития, снимает вопрос о какой-либо внутренней противоречивости личности, противопоставляет общество и личность, что, в свою очередь, не позволяет адекватно объяснить, в частности, психологический прогресс [48]. Более того, любое преувеличение роли внешней среды неизбежно так или иначе приводит к теориям социального равновесия, общественного и индивидуального гомеостазиса [49].

Важно подчеркнуть, что индивидуализация человека осуществляется внутри исторического процесса, а не вопреки ему или вне его. Как говорит К. Маркс, человек "только в обществе и может обособляться" [50]. Последнее показывает псевдонаучность вопроса о том, что первично: индивид или общество. Действительно, общество отнюдь не является чем-то независимым от

235

составляющих его индивидов, а индивид представляет собой в известной мере внутренне преломленное социальное [51]. Саморазвитие индивида, таким образом, носит относительный характер. Поэтому было бы ошибочно впадать в другую крайность, то есть считать, что общественные формы жизни человека (в отличие от его физиологической природы) объективно вообще не детерминируются, а служат продуктом его "свободного" творчества. В самом деле, исследование материальных производительных сил и производственных отношений выступает основополагающим моментом изучения человека как субъекта и творца своего собственного жизненного процесса. Исторический прогресс характеризует человека как творца самого себя, вырвавшегося из животного царства.

Общественный труд служит наиболее общей социальной основой индивидуализации человека. Процесс разделения общественного труда является в общем и целом ответом на вопрос, каким образом индивид индивидуализируется по мере того, как он социализируется. Стало быть, в объяснении саморазвития индивида необходимо исходить из принципа единства и взаимосвязи общественного труда и самоосуществления, самовыражения индивида. Не случайно К. Маркс систематически разрабатывал такие понятия, как "потребность", "потребление", "труд", "свобода", которые одновременно служат и понятиями экономических отношений и понятиями индивидуальности. Более общее значение для теории личности имеет выдвинутое К. Марксом понятие практики, в процессе которой человек творит себя и одновременно действительность.

Производственные отношения как наиболее фундаментальные в системе общественных отношений определяют соответственно доминирующие связи в развитии индивида как личности. При этом, разумеется, следует иметь в виду, что в марксизме, как говорит Л. Сэв, "человек не сводится к производственным отношениям, а всегда определяется свободным выбором и творческим проектом" [52]. Одна из основных идей научного социализма - освобождение развития человека, его индивидуальных способностей от тех внешних ограничений, которые создал частнособственнический, антагонистический общественный строй. Психологический склад человека предстает, таким образом, как фактор общественного развития, приобретающий особую весомость в наши дни в связи с возрастанием роли "человеческого фактора" в производстве, с повышением значения социальной активности людей.

Каждый индивид отражает общественный процесс по-своему. Однако доминирует не индивидуальный процесс познания, а только индивидуальное выражение общественного. В этом смысле границы индивида не являются жесткими, они относительно подвижны. Особенно наглядно это проявляется в области мышления. Ведь коллективно люди не думают; мышление - это область самого индивида. Но в процессе познания (как аспекте социализа-

236

ции) то, что для индивида еще "вещь в себе", в общественном масштабе может быть уже "вещью для Hac" [53]. Поэтому отношение индивидуального и общественного познания (в общем как отношение части и целого) в первую очередь понимается как социальное. Понятно и то, что процесс познания, обращенный на самого себя, также в конечном счете оказывается социальным, деятельностным. Индивид, интегрируя в себе самом то, чем общество, в котором он живет, его обогащает или обедняет, делая общественное достояние своей собственностью, становится личностью. Понятие личности, таким образом, определяет человека как социального индивида, носителя общественных отношений.

Система социальной практики включает относительно автономное функционирование личностных структур, которые в своем индивидуальном многообразии характеризуются в едином отношении как самоорганизующиеся подсистемы, обеспечивающие программу социальной деятельности. Понятно поэтому, что "социология не может не учитывать... активного отношения самого человека к системе социальных отношений и, следовательно, тех компонентов в структуре личности, с которыми связана реализация этой активности" [54]. Изучение личности как системы индивидуальной деятельности предполагает ее функциональную характеристику. Личность должна быть рассмотрена под углом зрения присущего ей специфического способа деятельности. А это так или иначе ставит вопрос о поведении, в котором по преимуществу и выражается ее социальная активность [55]. Однако важно иметь в виду, что поведенческий аспект деятельности личности обязательно включает в себя вопрос о развитии [56].

Неоправданны попытки представить поведение как феномен сугубо личной деятельности. Та или иная деятельность, то есть активность, всегда носит направленный характер. Направленная на самого себя деятельность общественного индивида также социальна. Она может быть сугубо индивидуальной лишь на эмоциональном уровне [57] или, в крайнем случае, в форме потенциальной потребности социальной активности. Когда же внутренняя потребность актуализируется, вступает в силу диалектика внутренннего и внешнего. Рассматривая этот вопрос, Л. Сэв дает исчерпывающую в данном аспекте характеристику личности. "Личность, - констатирует он, - есть сложная система актов, и свойство акта состоит в том, что