обно.

     Шоки молчал.

     -- Летящие  заметят  наше  продвижение  и  встретят нас на
подступах к главной башне.  --  Котенок потер мордочку лапкой и
задумчиво  добавил:  --  Да,  заметят  нас  и  встретят  вас...
Взрослые будут  вести бой на земле до тех  пор, пока Летящие не
навалятся всей силой.  Тогда в схватку вступят Крылатые. Если у
врага  и  будут   какие-то  резервы  --  на  охране  башни  или
поблизости, они  их тоже  введут в бой. А мы  с Данькой и Лэном
проникнем в башню.

     -- И что?

     -- Этого я сказать не могу, -- твердо  заявил Котенок. Еще
бы... он ведь и сам не  знал... -- Но если мы проникнем в башню
-- мы победим.

     -- Тучи разойдутся? -- поинтересовался Шоки.

     --  При чем  тут  тучи? Над ними  солнца  нет. --  Котенок
казался совершенно спокойным.

     Шоки посмотрел на карту, где змеилась небрежно начерченная
линия -- путь к главной башне Летящих.

     -- Еще  вопрос,  Котенок...  По  пути  мы проходим перевал
Семнадцати. Там башня Летящих...

     Котенок поморщился.

     -- Обогнем.

     --  Котенок,  я  поведу  людей почти на верную  смерть.  Я
должен дать им хоть маленькую победу в пути.

     -- Хорошо, -- легко согласился Котенок. -- Разрушим.

     Шоки встал из-за стола, посмотрел на меня. Сказал:

     -- Данька, надеюсь, я не зря тебе поверил.

     -- Если я ошибаюсь, то умру, -- просто ответил я.

     --  Это  будет справедливо,  --  согласился  Шоки.  --  Мы
выходим через час, собирайтесь.

     Дверь за Шоки хлопнула, и мы остались одни. Я спросил:

     -- Котенок, что в главной башне?

     -- Победа,  --  вылизываясь,  ответил  Котенок.  Мне вдруг
стало противно. Я встал, прошелся по комнате, посмотрел еще раз
на  картину  Керта  --  ту,  где  Летящие  и  Крылатые  неслись
навстречу друг другу, сливаясь на горизонте воедино.

     --  Котенок,  тебе  не  кажется,  что  мы  перестали  быть
друзьями? --  тихо  поинтересовался  я.  Летящие  и Крылатые на
картине все длили и длили свой  бесконечный  полет,  а  Котенок
молчал -- я чувствовал, что он смотрит на меня.

     --  Даня,  малыш, -- совсем незнакомым, нежным и  грустным
голосом сказал Котенок.  -- Не сердись  на меня... и  на  Свет,
если можешь... Да, я веду себя не как друг. Прости.

     -- Что с тобой? -- Я обернулся.

     Солнечный котенок плакал.

     -- Что с тобой? -- беспомощно повторил я.

     -- Ты думаешь, это  просто  -- быть инструментом Света? --
Солнечный котенок  поднял мордочку. --  Да, я уже не твой друг.
Дружат равные. А  я  веду по  пути,  которым ты должен  пройти,
заставляю тебя взрослеть и умнеть быстрее, чем это возможно.

     Обида прошла, и осталась печаль.

     -- Котенок, я понимаю... Я верю тебе, я люблю тебя...

     Солнечный котенок замотал головой:

     -- Не надо, Даня. Это не то, что мне нужно. В любви равных
нет. Понимаешь, во мне слишком много человеческого, детского...
без этого было нельзя, ты  не  поверил бы мне иначе... Но  зато
мне, мне самому, так трудно...

     -- Котенок... --  Я протянул руку и коснулся теплого меха.
-- Зачем мне становиться взрослее?

     -- Мальчишка  не взял бы Настоящий  меч... и не  прошел бы
весь путь.

     -- Так, может, тебе стоило увести из нашего мира взрослого
человека?

     Котенок хмыкнул.

     -- А взрослый  бы  не пошел за мной.  Взрослые  -- для тех
миров,  где  фотоны-протоны и лазерные пистолеты. Прости. И  не
надо меня любить...

     -- Хорошо,  -- сказал я серьезно. -- Не  буду. Но когда мы
пройдем путь до  конца и победим,  мы ведь потом  сможем  стать
друзьями?

     -- Если для меня будет "потом".

     Опустив  голову,   я  прижался  к  Котенку.  Тепло,  свет,
покой... Хотя бы на час, на полчаса, пока еще есть время.

     -- Скажи, с кем мне сражаться Настоящим мечом?

     -- Не могу. Это не метод Света, Данька. Пусть я  веду тебя
и заставляю делать выбор, но сам выбор -- за тобой. Ты поймешь.

     -- А если не пойму?

     -- Тогда придет другой.

     Я еще посидел так, прижимаясь  к  Котенку.  А когда поднял
голову, рядом стоял Лэн. Глаза у него были сухими, но красными.

     -- Старший, я собрал вещи.

     -- Хорошо, -- сказал я Лэну. -- Хорошо. И знаешь что...

     -- Знаю, -- покорно ответил Лэн. -- Я не буду тебя любить.

        xxx

     Перевал Семнадцати  назвали  так давным-давно, еще когда в
небе  светило  солнце.  Я-то  думал,  что   Семнадцать  --  это
Крылатые, сражавшиеся  на  перевале  против врага, или Летящие,
убитые в бою отважным героем.

     Ничего подобного.  Семнадцать  человек  шли через перевал,
тащили  какой-то  груз на продажу. Их накрыло лавиной,  стащило
вниз  по  склону --  прямо  к  цели  их  путешествия,  и... все
остались в  живых. Чудо, правда?  Вот перевал и назвали в честь
события.

     Еще неделю  назад  я  бы  огорчился недостатком романтики.
Сейчас мне было  как-то все равно.  Я выслушал рассказ  Шоки  и
пожал плечами. Дошли -- и ладно. До главной  башни Летящих было
теперь полдня пути.

     Башня Летящих,  которую  Шоки  решил разгромить по дороге,
была  перед  нами.  Невысокая,  пузатая  как  бочонок,  стоящая
впритирку к  скале,  по  которой  струился  маленький негромкий
водопад. Крылатые -- те пятьдесят пар,  что  Шоки  отобрал  для
атаки, затаились  на склоне горя  под башней. Еще три сотни пар
Крылатых и с полтысячи взрослых шли следом. Не так уж  и много,
даже в старину тысячу бойцов за армию не считали. Но  и Летящих
не должно быть больше тысячи.

     -- Как ты  думаешь,  здесь народу  много?  -- спросил я  у
Шоки, который  медлил  дать  сигнал  к  атаке. Старший Крылатых
смерил меня недоумевающим взглядом:

     -- Какого народа?

     -- Ну... Летящих...

     Шоки лишь покачал головой, потом сказал:

     -- Сейчас проверим. Больше десятка быть не может...

     Шоки ошибся.

     Когда Крылатые бросились в атаку  --  Младшие  летели  над
самым склоном, Старшие поднимались скачками, так  было легче --
из амбразур башни  навстречу им посыпались стрелы. А с верхушки
башни, из  распахнувшегося  люка,  выпрыгивали  и  летели  вниз
черные тени. Десятка  два  Летящих, да еще арбалетчики, палящие
почти непрерывно.

     -- Тьма! --  Шоки  вскочил, затравленно посмотрел на меня,
потом на своего Младшего. Бросил ему: -- Охраняй!

     Младший  Шоки,  невысокий  крепкий парень лет  пятнадцати,
молча кивнул. А Шоки кинулся к башне.

     -- Хочется в бой? --  спросил  я у парня. Тот не  ответил.
Меня он явно недолюбливал, а свое задание едва терпел. Охранять
чужого Старшего,  который  прикидывается  героем,  а  сам-то --
младше его!.. Мне такие отношения  не  нравились,  но я молчал.
Охрана, как ни странно, мне была необходима...

     Когда я решил пойти вместе с  маленьким штурмовым отрядом,
это  не  встретило одобрения  ни  у  Котенка,  ни  у  Шоки. Оба
считали,  что   мне   не  стоит  отвлекаться,  рисковать  своей
драгоценной жизнью. Ха!.. Кончилось тем,  что  Котенок  и  Шоки
сдались, но отобрали у меня меч  Туака -- чтобы уж точно не лез
в бой. Я  не  спорил, мне  действительно  хотелось не драки  --
одиночества. Котенок и Лэн слишком  хорошо  меня  знали,  чтобы
хоть на миг расслабиться рядом с ними.

     Крылатые и Летящие схлестнулись. У башни  кружили две стаи
-- иначе и не скажешь. Через мгновение я уже не  мог различить,
где  друзья,  а  где  враги.  Блеск  мечей,  хлопанье  крыльев,
слившееся в  ровный  шум,  редкие вскрики, предваряющие падение
очередной жертвы.

     Нас все-таки было куда больше. Летящие обречены.

     И мне стало их немного жалко.

     Я вспомнил  старого  Летящего,  умирающего  в своей башне.
Какая разница, за что воевать?  Разве  не  могло так сложиться,
что я оказался бы среди Летящих?

     Глупости. Чужие, невесть как закравшиеся в голову мысли. Я
ведь хочу помочь людям... помочь Свету...

     Я вдруг понял, почему пошел к этой башне.  Мне нужен знак,
нужно доказательство моей правоты. Я не хочу умирать за Свет. Я
должен понять, почему выбрал его сторону.

     Пустые ножны  Настоящего  меча  потяжелели. Я не удивился.
Должен быть  знак и должен быть  выбор. На дороге,  которой вел
меня Солнечный котенок, очень много поворотов...

     Из тучи  сражающихся вырвался Летящий. Скользнул над самой
землей, раскинув черные крылья, опустился метрах в трех от нас.
Кровь на клинке тьмы светилась розовой изморозью.

     Младший Шоки сделал шаг, заслоняя меня.

     -- Не ты. -- Летящий качнул мечом. -- Уйди, мне нужен он.

     Мой охранник ждал. Он оценивал силы реально и тянул время,
не лез в безнадежную атаку.

     -- Сам выбрал... -- Летящий сделал  быстрый выпад, Младший
Шоки уклонился,  попробовал ударить. Летящий небрежно отбил его
меч  и  пошел в атаку. Клинок казался  продолжением  его  руки,
движения были  точны  и стремительны. Настоящее зрение помогало
мне угадывать следующий выпад  --  но мой телохранитель не имел
такого подспорья.

     А  у  меня не было меча. Настоящий  меч  должен  дождаться
своего врага... даже если угрюмого парня,  которому  я  так  не
нравился, изрубят на кусочки. Я знал это той холодной, взрослой
частью себя, что помогла мне пройти Лабиринт Меча.  Я знал, что
Младший Шоки обречен... и что  смерть  его  даст те драгоценные
секунды, за которые успеет прийти помощь.

     Летящий  прижал   Младшего  Шоки  к  валунам,  в  изобилии
разбросанным  вокруг.  Крылатому нужно  было  две-три  секунды,
чтобы взлететь или просто запрыгнуть на камни...

     Я  бросился  на Летящего со спины, прекрасно понимая,  что
шансов нет.  Враг не мог не  заметить мое движение...  и клинок
тьмы встретит меня в  прыжке. Я погибну сам -- и даже  не спасу
своего "защитника"...

     Я видел Настоящим взглядом в секунды, которые растянулись,
стали бесконечно  долгими,  как  напряглась спина Летящего, как
замер в его руке меч. Он почувствовал мой рывок... и ждал удара
в спину.

     Выбросив вперед руки, я изо  всех  сил  толкнул  Летящего.
Черная  фигура  качнулась, Но  устояла,  словно  я  врезался  в
камень. Ноги подвернулись на склоне, и я упал.

     Развернувшись,  Летящий нагнулся,  одним  движением  сгреб
меня за воротник Крыла и поднял. Лицо его было совсем  рядом --
взрослое, холодное...  и  удивленное.  Я  чувствовал  запах  --
едкий, неприятный запах того, кто уже не был человеком.

     --  Почему  ты  поступил  так? -- Губы Летящего  почти  не
двигались. -- Ты должен был остаться  в  стороне.  Или  ударить
мечом.

     -- И проиграть? --  прохрипел  я. Воротник сдавил горло, я
задыхался.

     -- Да. Что тобой движет...

     Лицо Летящего  вдруг  исказилось  гримасой боли, посерело,
руки ослабли и разжались.  Я  снова упал, едва успев подставить
руки, и, сидя  на  земле, увидел  --  из груди Летящего  торчит
острие меча. Младший Шоки воспользовался нашей "беседой" не для
бегства.

     -- Что вами движет... -- повторил Летящий, ощупывая кончик
меча  пальцами.  Мой  глупый  поступок удивил его  больше,  чем
собственная смерть. -- Что?

     -- Тебе уже не понять, -- глядя в мутнеющие глаза, ответил
я.

     Летящий грудой  щебня  обрушился  на землю. Каменная кисть
откатилась ко мне, и я шарахнулся в сторону.

     -- Что случилось? -- Шоки тяжело приземлился рядом. Бросил
на меня быстрый взгляд, подошел к  своему Младшему, вытирающему
меч.

     -- Все в порядке, я справился, -- хмуро  ответил тот. Тоже
мне, герой. "Я справился"...

     Шоки похлопал его по  плечу,  посмотрел вверх. Бой у башни
уже  кончился,  Крылатые  облепили  площадку  наверху,   рубили
закрытый люк -- зло посверкивали мечи.

     -- Разнесем по  камешкам. -- Шоки минуту смотрел на башню,
а потом неожиданно сказал: -- Сюда пришел мой брат, когда решил
стать Летящим.

     Я принял эти слова без всякого удивления. Сказал:

     -- Только не  сразу, Шоки. Вначале посмотрим, на чем стоит
эта башня.

        xxx

     Мы  спускались  по  винтовой  лестнице  --  я, Шоки и  его
Младший. В некоторых комнатах еще были  Крылатые  --  рылись  в
шкафах, рассматривали чужое оружие, книги, написанные странными
замысловатыми  значками.   Понятно,   Крылатым   не  так  часто
удавалось захватить башню... И все-таки мне было не  по себе от
этого сбора трофеев.

     Лестница привела  нас в подвал  -- там было пусто и темно.
Очки в  полной тьме не  помогали, и Шоки, ругнувшись, сходил за
факелом  Летящих  -- его  багрово-черный  свет  был  лучше  чем
ничего.

     -- Что ты здесь ищешь? -- неожиданно спросил Младший Шоки.
Он первый раз заговорил со мной, и я торопливо ответил:

     -- Здесь должен быть Солнечный камень.

     -- У Летящих? -- Тон Младшего был достаточно красноречив.

     Я еще раз осмотрел подвал --  круглое просторное помещение
с каменным полом.

     --  Если   здесь   есть   Солнечный  камень,  Летящие  его
замуровали, -- скептически сказал Шоки.  Я  не  спорил. Ходил и
искал люк, пока руку  не  обдало холодом, идущим из неприметной
щели полу.

     Там  была  еще  одна  комната,  с  низким потолком и  чуть
поменьше. Вдоль  стены стояли кресла --  на вид удобные,  но из
тяжелого как камень дерева. В центре комнаты, укутанная плотной
тканью, лежала широкая плоская глыба.  Я  подошел  и  осторожно
потянул край полотнища.

     Зеркало... Ткань  оказалась  мягкой,  гибкой, но абсолютно
зеркальной   с   изнанки.  Я  стащил  ее  до  половины,   когда
почувствовал волну леденящего холода, скользнувшую по ногам.

     Шоки вскрикнул и заслонился рукой, его Младший отступил на
шаг. Сжимая зеркальную ткань, я отошел к ним.

     На полу  лежал  черный  валун, испускающий холодный черный
свет.

     -- Это... это не Солнечный камень, -- сообщил Шоки. -- Что
это, Данька?

     Откуда мне знать... Я  словно  в первый раз окинул комнату
взглядом.  Кресла  по  кругу,  камень в центре. Что  они  здесь
делали, Летящие? Молились и поклонялись черной глыбе? Грелись в
ледяных лучах?  "Питались"  --  как  Солнечный  котенок? Просто
отдыхали?

     И что же это такое -- Камень Тьмы?

     Стараясь не  замечать  пробирающего  до  костей  холода, я
вернулся к камню. Сел рядом с ним на корточки, тихо произнес:

     -- Может, ты  умеешь видеть и думать? Если это волшебство,
то всякое бывает, точно?

     У  меня немели  руки  и лицо, но  я  старался не  замечать
этого. Я должен, должен понять...

     -- Крылатые  испугались...  а  мне  не  страшно. Честно. Я
бояться разучился. Ты просто светишь наоборот, вот и все...

     Светишь наоборот...

     Я протянул  руку  и  коснулся  черной  поверхности. Пальцы
обожгла мгновенная боль  -- словно в тело вонзились тонкие иглы
и принялись высасывать кровь.

     Больно... Темно... Пусто...

     В какой-то миг я понял -- понял все: и что такое Солнечный
камень, и почему  воюют  Свет и Тьма, и  кто  мой главный враг.
Лишь на миг  --  потом  знание ушло. А камень  под  моей  рукой
дрогнул, словно каждый кусочек его выворачивался наизнанку.

     Свет -- Настоящий свет --  Теплый,  Радостный,  Добрый  --
залил  подвал. Я  даже  не сразу понял,  что  руку обжигает  не
холод, а  жар. Это оказалось так  похоже... Те же  тонкие иглы,
которые под завязку накачивают теплом.

     --  Свет...  -- Голос Шоки дрожал. --  Это  было  заклятие
Летящих, ты снял его, Данька?

     Шоки  по-прежнему  прикрывался  рукой,  только  теперь  от
ослепительного сияния, и я невольно улыбнулся.

     -- Да,  Шоки,  --  ласково  и  снисходительно, словно Лэну
иногда, сказал я. А потом  нагнулся  к  Солнечному камню, чтобы
Крылатые не услышали, и тихонько прошептал:

     -- Тебе все равно, как светить, верно? Тебе хорошо. Легко.

     Солнечный камень  не ответил --  если он и мог слышать, то
уж не говорил-то то точно. Я погрел немного руки над ним, потом
встал. Шоки со своим Младшим как завороженные смотрели на Свет.
И даже не замечали, как стены  подвала  трескаются,  как  целые
камни в них хрустят, рассыпаясь в песок.

     -- Пойдемте, Крылатые, -- сказал  я.  --  Башня Летящих не
привыкла  к  такому  свету.  Она развалится минут  через  пять.
Пойдемте.

        xxx

     Главная башня  Летящих  была  видна издалека. Черная игла,
впившаяся  в  небо,   маячила   за  скалами,  то  приседая,  то
вытягиваясь в такт  под®емам  и спускам тропы. Хотелось верить,
что нас еще не заметили.

     Мы с Лэном и Котенком шли в хвосте колонны. Когда Крылатые
остановились на  очередной привал, мы успели перекусить, прежде
чем идущий впереди Шоки добрался к нам.

     -- Мне кажется, нас заметили, -- без предисловий начал он.

     Котенок иронично посмотрел на Шоки и спросил:

     -- Как ты дошел до этой мысли?

     -- Чувствую. -- Шоки не собирался обижаться.

     --  Нас  заметили давным-давно, -- сообщил Котенок. --  Не
зря в той башне,  где  Данька нашел Солнечный камень, оказалось
так много Летящих. Это было последнее предупреждение.

     -- Так. -- Шоки помрачнел.

     -- Теперь мы разделимся, --  продолжил  Котенок.  -- У нас
будет своя цель, у вас -- своя.

     Я отошел, присел прямо на землю.  Котенок что-то раз®яснял
Шоки, повторил давно обговоренные вещи. Лэн  постоял возле них,
потом подошел ко мне, присел.

     -- У вас дождь бывает? -- спросил я, глядя в  ровные серые
тучи.

     -- Очень редко, --  подумав,  словно об очень важной вещи,
ответил Лэн.

     -- Победим -- будет. -- Мне вдруг захотелось пообещать ему
что-то иное, кроме неизбежного боя в башне.

     --  Хорошо,  --  согласился  Лэн. И задумчиво  сказал:  --
Знаешь, наверное,  очень  обидно  бороться-бороться,  а в самом
конце -- умереть.

     -- Ты чего? -- Я насторожился. Лэн хмыкнул:

     -- Мне до конца не дойти, Данька. Я знаю.

     -- Брось...

     --  Внутри  все холоднее и холоднее, --  словно  не  слыша
меня, говорил Лэн. -- И это уже не страшно. Понимаешь?

     Я кивнул. Глупо было валять дурака.

     -- Помни про ключ. -- Лэн вдруг хлопнул меня по плечу, и я
вздрогнул. Жест  был  совершенно  нормальным...  только  не для
Лэна. -- Когда умирает Крыло, то и тот, кто в нем, гибнет.

     Надо было  сказать, что ключ  я ломать не собираюсь -- что
бы  ни  случилось.  Вот  только  я  боялся,  что  неправду  Лэн
почувствует -- и промолчал.

     -- Помни про ключ, -- повторил Лэн.

     А потом к  нам подошел Котенок,  и мы сидели,  глядя,  как
уходят по тропе Крылатые и взрослые.

        xxx

     Теперь мы шли  среди скал, без всякой дороги. Шли медленно
--  и  Котенок  нас не торопил. Он то сидел у Лэна на руках, то
забирался к нему за пазуху и  спал  там,  изредка  высовываясь,
чтобы дать новое направление. Когда мы  остановились на ночлег,
а Котенок так и не  отошел  от  моего  Младшего ни на шаг, я не
выдержал и спросил, в чем дело.

     -- Маскировка, -- охотно об®яснил  Котенок.  --  Мой  свет
Летящим  легко почувствовать,  но  когда я с  Лэном  -- он  его
гасит.

     -- А я?

     -- А ты нормальный, --  неожиданно  встрял  Лэн. Он улегся
прямо на камни,  явно  собираясь уснуть.  --  То, что в  глазах
свет, -- надо еще увидеть. Надо подойти... посмотреть.

     -- Ты все теперь  используешь,  Котенок, -- тихо сказал я.
-- Даже беду. Даже горе. Это стало "маскировкой".

     -- Мы много лет воевали с Тьмой чистыми руками. -- Котенка
мои  слова не задели.  --  Не  убей,  не пошли  на  смерть,  не
предай...  И  Тьма  росла.  Хватит.  Мы  воюем честно, но  если
обстоятельства сложились в нашу пользу -- почему бы и нет?

     -- Тем  более  что  обстоятельства  так  легко направить в
нужную сторону. Лэн, ты не собираешься ставить убежище?

     --  Забыл,  -- с ноткой удивления отозвался Лэн.  Раскинул
руки, и его Крыло вздулось, превращаясь в черную палатку.

     Теперь  Котенка  и  моего  Младшего не было ни  видно