продукты, - решил я.

     ...Чего мы только  не нашли, замотавшись в одеяла и открыв
топором самые сложные замки. Четыре мясорубки, восемь кастрюль,
соковыжималку,   мантышницу    и   машинку   для    закатывания
маринадов...  А  вот  из  еды  был  только  замерзший  насквозь
аквариум с пятью золотыми рыбками и десятком улиток.

     - Что же здесь  случилось? - грустно сказал Стас, когда мы
вернулись в теплую, согретую Человеческой Мыслью библиотеку.

     И  тут  меня  осенило!  Я  схватил  со стола журнал  учета
выданных книг и стал его зачитывать, ближе к концу:

     "Третье сентября. Выдано:

     Иванов: "Декамерон", автор - Боккачо.

     Петров: "Подшивка "Спид-Инфо" за 1994 год.

     Сидоров: "Жюльена", автор - маркиз Де Сад.

     - Любопытно, - грызя замороженную карамель сообщил Стас. -
А через недельку?

     Я перелистнул журнал и прочел:

     "Десятое сентября. Выдано:

     Иванов: "Триста блюд из картошки."

     Петров: "Домашние разносолы."

     Сидоров: "О вкусной и здоровой пище."

     - Ага!  -  воскликнул Стас, поглощая печенье. Я отобрал  у
него остатки продукта и стал читать дальше:

     "Семнадцатое сентября. Выдано:

     Иванов: "Хатха-йога."

     Петров: "Голодание - основа долголетия."

     Сидоров: Поль Брэгг "Пища, которая всегда с тобой."

     - Так... - мрачно произнес Стас. - Ты в конце глянь!

     Глянул я в конец и с облегчение вздохнул:

     - Стас,  нормально!  Тут  написано:   "Ура!   Нас  сегодня
эвакуировали! Петров  починил  рацию,  и  прежде  чем она снова
сгорела, успел послать "SOS". Ура!"

     - Так прямо и написано?  -  осведомился брат. - Прежде чем
сгорела?

     Я кивнул. Действительно, плохи наши дела...

     - Помочь нам может  только  Кубатай! - Стас нервно зашагал
по комнате. - Он - настоящий мужчина. Он - верный друг. Он... -
тут Стас даже паузу сделал,  подбирая  словечки  покрасивее,  и
изрек: - Он - неучтенный фактор в преступном замысле Кащея!




     - Он - ужас на крыльях ночи, - печально добавил я.

     - Кстати, о  ночи! К вечеру мы  проголодаемся! - как  ни в
чем  не  бывало  переключился  на  прозу  жизни  Стас.  - Пошли
охотиться, а? Ну пошли...

     - А лук и стрелы?

     - Дубинками  обойдемся,   -  и  Стас  начал  озираться  по
сторонам. - Костя, пока не холодно, пойдем на охоту!


     ...Через час мы брели по  снежному  полю  в сторону черных
точек. Мы замотались в одеяла, на ноги, поверх кроссовок, одели
найденые  в  домике сапоги. До пингвинов было  еще  далеко,  но
сомнений в том, что это именно они, не было.

     Стас  мурлыкал   что-то  бодрое  и  помахивал  дубинкой  -
металлической ножкой от  стула. Ножка была с винтом и выглядела
внушительно. Зато  моя  дубинка,  палка  от  швабры, была очень
длинной. А это, по-моему, еще лучше.

     - Костя,  ты  что  больше  любишь, ножку или  крылышки?  -
спросил меня Стас на полпути. - Чур ножки мои!

     Я не ответил. Я глядел на пингвинов и меня терзали смутные
сомнения. А через десять минут и  Стас  замедлил  шаг.  Почесал
красный от холода нос, и признался:

     - Наверное, нам обоим крылышка хватит...

     Пингвинов оказалось  штук  миллион. Ростом они были повыше
нас. Галдели как  вороны  на помойке.  И  поглядывали на нас  -
нехорошо так, изучающе...

     А  вокруг  было  красиво! Развиднелось, солнце  пригревать
стало, и  все вокруг засияло. Даже не думал,  что лед может так
сверкать,  переливаться,   играть   всеми   цветами  радуги.  А
далеко-далеко  впереди  море  было,  темно-черное,  присыпанное
мелкими льдинками. Там тоже пингвины резвились...

     - Все-таки, пингвин  -  зверь  редкий,  -  не замечая, что
называет пингвина зверем, произнес Стас. - Яичница лучше.

     - Лучше, -  глядя на пингвиньи туши  соврал я. -  Они яйца
высиживают в гнездах, но иногда отходят... попить, например.

     - Ну вон  один и отошел,  - Стас ткнул в сторону пингвина,
который  и  вправду   побрел   к  морю,  подозрительно  на  нас
оглядываясь. - Так, сейчас мы яичко и раздобудем...

     И,  прежде  чем  я  успел его остановить, брат  кинулся  к
оставленному без  присмотра  гнезду  -  кучке  камней на снегу.
Порылся  там,  схватил  что-то  и  побежал  обратно.  А  вокруг
пингвины  орут,   крылышками  машут,  на  месте  топчутся.  Тот
пингвин, который  пошел водичку пить, оглянулся, увидел разбой,
да как чесанет обратно!

     - Стас, ходу! - завопил я, и сам последовал своему совету.
Только  брат  меня  быстро  догнал, потому что  кинул  дубинку,
одеяло, и  сапоги. Но яйцо  - крупное, с литровую банку, крепко
прижимал к животу.

     - Оглянись, он еще гонится? - спросил Стас на бегу.

     - А сам не можешь?

     - Страшно!

     Я оглянулся - и прибавил ходу. Потому что  за нами гнались
даже два пингвина  - тот, которого  мы обворовали, и  другой  -
здоровенный, ростом метра в два! Стас меня понял без слов.

     - Бросай яйцо! - вопил  я. Но Стас то ли не слышал,  то ли
его жадность одолела, то ли от испуга у него руки свело.

     На полпути  маленький пингвин повернулся и побрел обратно:
наверное, новое яйцо  откладывать.  Но большой гнался. Лучше бы
наоборот!

     До библиотеки  и  оставалось-то  всего  ничего, когда Стас
поскользнулся и рухнул в снег. Я остановился.




     - Мне яйцо помешало, - приподымаясь заявил Стас.

     А пингвин был уже рядом. Ох, и здоровый  же! Наверное, это
был муж  маленького пингвина, самец.  А может быть даже - вожак
стаи! Делать было  нечего, я взял дубинку наперевес, как копье,
и грудью заслонил непутевого брата.

     - Кря!  -  сказал пингвин, останавливаясь в двух шагах.  И
разжал свои передние плавники... то  есть  тьфу  ты,  крылышки,
которые крепко прижимал к  животу.  В снег шлепнулось яйцо! Еще
одно!

     - Кря! - добавил пингвин и вразвалку побрел обратно.

     - Вот это класс!  - только и  выдавил я. А  Стас  обалдело
помигал и предположил:

     - Может он решил нам помочь? Понял, что мы голодные?


     Вареные  пингвиньи  яйца - это, скажу вам честно,  гадость
жуткая!  Рыбой  воняют, скорлупу  фиг  пробьешь,  а  до  желтка
добираться просто сил никаких нет. К тому же  они были немножко
несвежие.  Но  мы  мужественно  с®ели  яйца  -  жрать  уж очень
хотелось.

     - Вот ведь  как  жизнь  устроена!  - начал философствовать
Стас.  -  Нигде  порядка  нет,  даже  в Антарктиде. Станцию  на
произвол  судьбы  бросили, никаких продуктов не оставили. И  ни
одного ружья.  Стыдно  сказать  -  приходится  яйца у пингвинов
воровать! Разве так делается?

     - Делается, -  листая  обреченного  на сгорание Джерома К.
Джерома, сказал я.

     - Костя,  но  вот ты бы, будь президентом, допустил  такое
безобразие?

     - При чем тут президент? У него других дел хватает.

     - На все надо время находить! Нет порядка в стране. Да что
там в стране - нигде в мире нет. Давно надо было всем собраться
и в  Антарктиде лыжные базы  устроить, катки... А пингвинов - в
резервацию! - кровожадно добавил Стас.

     - Вот  вырастешь,   станешь   президентом,   потом  в  ООН
выступишь, и все устроишь как положено, - попытался я успокоить
Стаса.

     - Ждать  долго...   Был  бы  я  сейчас  президентом,  пока
молодой, с оригинальными мыслями, непьющий почти... Эх!

     - Кто бы тебя слушал? Пятиклассник-президент! Ха!

     - Не  слушали  бы?  Значит  надо не президентом  стать,  а
диктатором!  И  вообще,  всю  власть  в  мире  детям  передать.
Взрослые пусть работают, старики отдыхают, дети  - управляют, а
пингвины  -  вымирают. Тебя,  Костя,  я  бы  министром  сделал.
Военным.

     Я немножко  обдумал  это предложение. Было оно заманчивым,
что говорить, вот только немного нереальным.

     - Поспи,  голова  свежее  будет,  -  посоветовал  я.  Стас
надулся и буркнул:

     - Ладно,  тогда  будешь  министром сельского хозяйства.  В
наказание!

     Наверное,  через  полчаса  брат  бы  так  разозлился,  что
назначил меня директором школы или сантехником в Белом доме. Но
тут в дверь тихонечко стукнули!

     - Ой! - подскочил Стас на месте. - Кубатай!

     И бросился открывать. Распахнул дверь - а там...

     - Опять пришел!  -  пискнул  Стас  отбегая.  А здоровенный
пингвин  потоптался  у  двери,  разжал плавники - и  высыпал  у
порога горку свежей рыбы!

     - Он дрессированный,  -  понял я. - Пингвин-спасатель, как
сенбернары! Стас, ура!





        Глава  седьмая,  в которой Иван-дурак ломает меч, и  это

     приводит
     к непредсказуемым результатам.

     (Рассказывает доктор Ватсон.)


     Признаться, манера  Кубатая  забираться  в книги, названий
которых мы не знали, несколько пугала меня. Вот и на  этот раз,
Холмс не споря  загрузил под шкаф  книжный томик, мы  влезли  в
магический шкаф, подождали минутку...

     - Пора,  пожалуй,  -  решил  Кубатай,  открывая  дверцу  и
выпрыгивая наружу. Мы услышали плеск и басовитый возглас: "Ой!"
И все это - в кромешной тьме, царящей снаружи шкафа.

     - Я  иду  на помощь! - с этим  криком  Смолянин  выпрыгнул
следом.  Потом  тяжело плюхнулся Иван-дурак, и мы услышали  его
невозмутимый голос:

     - Что разлеглись-то, посередь лужи, а? Еще мудрецы... Хуже
детишек малых. Глаз да глаз за вами надобен...

     Осторожно выйдя из  шкафа, мы оказались по колено в мутной
холодной  воде.  Была  ночь.  Несколько звезд робко  светили  в
разрывы туч. Шкафа за нашими плечами больше не было.

     - Мрачноватый  мирок...  -  Холмс  поежился  и  порылся  в
карманах. - Трубочным зельем побалуюсь - сразу уютнее станет.

     Держась за руки  как дети -  лишь огонек в  трубке  Холмса
служил нам ориентиром, мы пошли вперед.

     - Очень  это  обидно,  что  я  в  луже  промок,  -  сказал
Смолянин. - Вот, кто знал,  куда  и как? Сколько прошли, а  еще
такой  лужи  не  встретили...  чудно.  Кто  здесь  живет-то,  в
глухомани этакой?

     - Это  еще  не  глухомань,  -  возразил  Кубатай.  -  Вон,
недалече как бы свет теплится. Люди здесь живут, может еще кто.
И вы уж давайте, друзья, маскировку соблюдать. А заодно помните
- я снова не Кубатай, а Кубату. Осторожность нужна.

     Мы шли в сумраке; темнота густела  позади  и  спереди,  но
скоро вдали  замерцали  огни.  Крутой  косогор  заслонял мутное
небо, а внизу раскинулось большое селение. Туда мы и поспешили,
в  надежде   на  жаркий  огонь,   стены  с  крышей  и  дверь  -
отгородиться от ночи.

     Вскоре мы  наткнулись  на  запертые  ворота, впрочем рядом
была сторожка, а в сторожке сидел человек. Он изумленно вскочил
и с фонарем поспешил нам навстречу.

     - Кто  такие,  откуда  едете,  чего  с   собой  везете?  -
неприветливо спросил он.

     - Мы люди мирные, дела у нас у всех  разные, добрались вот
до вас, - сказал Смолянин. -  Я,  например,  Мак-Смоллет.  Чего
еще-то?

     - Да  ничего,  ничего, мы гостям завсегда рады, -  заверил
его привратник. - Я-то еще нелюбопытный, а вы вот погодите, вас
еще   доймут   распросами!   Уж    подумаешь,    старый   Горри
полюбопытствовал...  К  нам нынче кто только не забредет.  Даже
эти... как их...  маленькие такие... В "Пони" придете, так сами
удивитесь.

     Привратник пожелал нам  доброй  ночи, и мы прошли. Кубатай
возбужденно зашептал:

     - Слышали? "Маленькие такие..." Не о мальчишках ли он?

     - Всякое случается, вот как повезет -  и  не  встанешь  от
радости!  -  поддержал  его  Мак-Смоллет.  -  Неужто  и  отыщем
детишек?

     Я заметил, что говорить он, впрочем  как  и  Кубату,  стал
вроде как по-другому.  Видимо,  сказывалась книга, в которую мы
попали.

     Трактир, если приглядеться, обещал уют. Он стоял у дороги,
два крыла его  упирались в склон  холма, так что  окна  второго
этажа  были  сзади вровень  с  землей.  Дверь  украшала  гордая
вывеска:

     "ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ, СОДЕРЖИТ ЛАВР НАРКИСС".

     Кубатай  неожиданно  приосанился,  стал  словно  бы   выше
ростом, и от фигуры его распространилась такая сила, что все мы
оробели:

     - Не в  добрый час попали  мы сюда, друзья... Ох, и тяжкая
же доля досталась жителям этого мира. Тьма сползает на землю...
- Ку



     батай ненадолго замолчал, потом встряхнулся и продолжил: -
Впрочем, что нам  с того? Пацанов выручим, перекусим на дорожку
и - в ближайший шкаф.

     - Оно бы  неплохо, можно и за  ужин не платить...  - робко
пискнул Смолянин. Я  согласно  покивал, но Кубатай удостоил нас
таким взглядом, что  я отвел глаза, а бедный переводчик присел,
а потом неохотно проронил:

     - Можно и заплатить.

     И мы вошли в трактир.

     Навстречу нам  пулей  вылетел  лысый краснолицый толстяк в
белом переднике. В  руках у него  был большой поднос  с  грудой
обглоданных костей.

     - Добрый   вечер,   добрый  вечер,   добрые   господа,   -
затараторил он. - Что угодно, чем услужить могу?

     - Поесть, попить,  поговорить, - сурово ответил Кубатай. -
Вы - господин Наркисс?

     - Вот именно! - обрадовался толстяк. -  А  зовут  Лавр.  К
вашим услугам! Поесть  - накормим, попить - упоим, поговорить -
заболтаем.

     - Где дети?! - перешел прямо к делу Кубату.

     - Какие дети? - округлил глазки толстяк.

     - Двое, мальчик  и...  мальчик. Стражник у ворот признался
нам: прошли, дескать, маленькие...

     - Так то ж хоббиты! - расцвел в улыбке  толстяк. - Господа
Крол, Брендизайк, Скромби и Накручинс!

     - Дьявол, - выругался себе под нос  Кубатай.  -  Не  люблю
этот перевод... Итак, Лавр, детей в трактире нет?

     - Мальчик-конюх, девочка-посудомойка, поваренок... - начал
перечислять трактирщик. Кубатай повернулся к нам:

     - Что будем делать, брузья? Вернемся?

     - По  какой  такой  причине?  - Холмс прочистил  трубку  и
пояснил:  -  Мы  ведь  отдохнуть  хотели.  А потом, со  свежими
силами, - за поиски.

     - Как бы оно не вышло чего, - изрек Смолянин. -  Однако же
уходить не покушав - дело скучное. Шерлок верно говорит - можно
и переночевать.

     Я представил  себе  уютный  трактирный  зал,  пиво, мягкую
постель... Взмолился:

     - Давайте передохнем!

     - А ты, Иванду? - Кубатай решил выяснить мнение всех. Негр
пожал плечами:

     - Сударь  мой Кубату,  я  - воин и  не  стремлюсь к  уюту.
Стремление защитить малых  и слабых - главное, что мной движет.
Но друзья наши устали. Погреться,  выпить,  закусить  - это все
прекрасно.

     - Решено! - махнул рукой  Кубату.  - Лавр! Комнату с пятью
постелями и вкусный ужин!

     Через несколько минут мы уже  сидели  в  маленькой  уютной
комнате  и  ели горячий бульон, заливное мясо, ежевичный  джем,
свежевыпеченный   хлеб,   вдоволь   масла  и  полголовы   сыра.
Специально  для  Иванду принесли  крынку  молока  и  тарелку  с
солеными огурцами.

     - Неплохо, неплохо, - бормотал Смолянин, прожевывая яства.
-   Только   хорошо   бы    еще    чего-нибудь   домашненького,
естественного... консерву какую-никакую...

     - Увы,  не  захватил,  -  с  явным   сожалением  в  голосе
откликнулся Кубатай.

     - Если вас удовлетворят скромные достижения девятнадцатого
века  в  искусстве  консервирования... - неожиданно  велеречиво
начал Холмс, - то ананасовый компот - к вашим услугам!

     И  он  извлек  из  кармана  небольшую   жестянку.  На  мой
удивленный взгляд Холмс, потупившись, признался:




     - Да,  милый друг,  я  часто беру с  собой  эти простые  и
сытные продукты.  В  лондонских  доках, баскервильских торфяных
болотах, провинциальных гостиницах - всюду они выручали меня.

     ...Нередко,  помогая  ему в  расследываниях,  я  испытывал
невыносимый голод.  И был уверен,  что и друг мой испытывает то
же самое.

     Но я проглотил обиду. К сожалению, только обиду...

     Мы уставились на жестянку. Мы предвкушали вкус ананасового
сока. Мы поняли,  что никогда в  жизни не ели  ничего  вкуснее.
Жалко лишь, что в трактире не оказалось консервного ножа...

     Первым за  банку  принялся  сам  Холмс.  Повозившись  пару
минут, сломав перочинный нож  и  погнув вилку он смущенно отдал
консерву Смолянину.

     - Как бы ее открыть, так  или  этак,  - бормотал Смолянин,
вертя банку. - Если бы поддеть хорошо, или подцепить крепко...

     Послушав его с минуту,  Иванду  покровительственно хлопнул
Смолянина по плечу, вынул свой огромный  меч,  нацелил  его  на
банку, и налег на рукоять...

     Раздался треск,  звяканье  ломающейся  стали,  и  в  руках
Иванду оказался... обломок меча!

     - Кладенец...  -   убитым   голосом   запричитал  негр.  -
Кладенец... Любимый меч... Кейсероллом дареный... Ох...

     Схватив злополучную банку он метнул ее за окно. Потом сел,
баюкая в руках сломанный посередке клинок.

     - Не горюй, - постарался утешить  его  Кубатай.  -  Всякое
бывает. Есть здесь один  герой,  Арагорн, так ему сломанный меч
целое королевство принесет!

     - Как это? - скорбно прошептал негр.

     - История долгая, -  задумчиво  произнес Кубатай. - Да что
еще делать после ужина, как ни байки трепать? Расскажу...

     И  он  пустился в долгое повествование о каком-то  кольце,
малорослом  народце  - хоббитах, злом чародее Сауроне и  прочих
сказочных ужасах.  Я,  признаться, не слушал. Подремывал, глядя
на  пыхтящего  трубкой  Холмса,  выковыривающего  грязь  из-под
ногтей Смолянина, пылающий в камине огонь...

     - Вот так  все  и  закончится!  -  громко об®явил Кубатай,
разбудив меня.  Иванду,  подавшись  вперед, с полуоткрытым ртом
смотрел на генерала. Тихо произнес:

     - Да это... это ж покруче Кащея будет!

     - В какой-то мере, - признал Кубатай.

     - Дела... -  Иванду  уставился  на  сломанный  меч в своих
руках. - Может выйдем в общий зал, с народом пообщаемся?

     - Зачем? - забеспокоился Кубату.

     - Ну... Обидно все же, в такой книжке интересной побывать,
а ничего толком не увидеть...

     - Пойдем...

     Я неохотно вылез из кресла и последовал за спутниками.

     В зале собрался самый разнообразный  и  пестрый  народ.  Я
разглядел посетителей,  когда глаза привыкли к тамошнему свету,
чтобы  не   сказать   полутьме.  Лавр  Наркисс  разговаривал  с
какими-то   коренастыми,  крепкими   мужичками,   похожими   на
лондонских угольщиков.  Кубатай шепотом сообщил, что это гномы,
но я ему  не  совсем поверил.  Кроме  гномов и людей  сельского
обличья в  зале  толкалось немало невысоких, бойких, говорливых
парнишек.  Вначале  я принял  их  за  местную  молодежь,  потом
увидел, что босые ноги "молодежи" покрыты густым слоем шерсти и
обомлел.

     - Это они и есть, - тихо об®явил Кубатай. - Хоббиты!  Им и
предстоит с врагом бороться!

     - Таким малышам? - Иванду недоверчиво глянул на Кубатая. -
Что творится... что творится, а?

     Мы  сели  за  пустой  столик в углу и  принялись  попивать
кисловатое пиво, разглядывая  компанию хоббитов, рассказывающих
какой-то вздор  местным  завсегдатаям.  Чем  дальше, тем больше
умилялся Иванду:




     - Какие они  славные, верно? Точь-в-точь, как кролики, что
мне в детстве маманька  подарила...  Ох, пропадут же они... Ох,
пропадут...

     - Не бойся, - успокоил его Кубатай. - Им поможет Арагорн!

     - А? - слабо донеслось из-под  стола.  -  А? Я! Арагорн...
всегда поможет...

     Мы  в  ужасе  уставились  под  стол.  Там, в пивной  луже,
валялся  крепкий,  загорелый  дочерна  человек.  Делая   слабые
попытки подняться, он пьяно улыбался нам.

     - Ты кто? - ошалело спросил Кубату.

     - Ара...  Ара...  Арагорн!  Вот!  Руку дай... не  надо,  я
сам...

     - Где твой меч? - возмущенно спросил Иванду.

     - Меч?  -  На мгновение глаза Арагорна протрезвели. -  Да,
был...  Я  его  гномам  на  пиво  сменял.  Все  равно...  Ик!..
сломался... Мой меч, что хочу, то и делаю...

     - Тебе  же  пора хоббитов выручать! - прошипел Кубатай.  -
Очнись, герой!