- Хоббиты? - Арагорн  оперся  об пол. - Да, помню-помню...
Так что, мы  будем  хоббитов спасать  или  так и останемся  под
столом?

     И с  этим  риторическим вопросом Арагорн, блаженно щурясь,
погрузился  в  сон. Дальнейшие попытки его поднять выдавили  из
бедного героя лишь жалобную фразу:

     - Враг то и дело ставит мне ловушки... Тяжко! Темно!

     - Да, - мрачно сказал Кубату, -  Арагорн, потомок славного
рода, - спился!

     - Древнее золото редко блестит... - пьяно прокомментировал
Арагорн из-под стола.

     - Беда!  Кто  же  хоббитов  спасет?  -  с  мукой  в голосе
вопросил Кубатай.

     - Я.

     - Кто? - взвился Кубатай. - Кто сказал "Я"?

     - Я, Иван-дурак, русский богатырь, - гордо ответил Иванду.

     - Иван! Но ты не можешь! Ты настоящий! - вскричал Кубатай.
Иван пожал плечами:

     - А кто разберет, где настоящие, а где придуманные? Холмс,
ты - сможешь?

     Холмс покачал головой.

     - Вот  так-то,  Кубатай.  Ловите  Кащея сами - а  я  здесь
правому  делу  подсоблю. Все  одно  -  без  кладенца  я  вам не
помощник...

     - Иван, тут отсталость... древность...

     - Электричеств всяких и у нас нет, - твердо ответил Иван.

     - Так  оно  и так, но вроде  как  и Русь защищать надо,  -
вступил в разговор Смолянин, - да и дружки у тебя, как-никак...

     - Дураков на Руси немерянно, найдутся защитнички, а друзья
- поймут.

     Иван был непоколебим...

     - Здесь бананов нет, - неуверенно заявил Кубатай.

     На мгновение Иван дрогнул, потом махнул головой:

     - Выдюжу!

     - Иван, но, в  конце-то  концов, ты  же  негр! - прибег  к
крайнему средству Кубатай.

     - Что ж,  у каждого - свои  недостатки, - с  этими словами
Иван стащил с пьяного Арагорна  зеленый  в  пивных пятнах плащ,
набросил на плечи, и твердой поступью направился к хоббитам...


     Впрессовываясь в  крошечный платяной шкаф, стоящий в нашей
комнате, Кубатай причитал:

     - Боже! Как же так! Иван... Иван...

     - Спаситель наш, - хмуро подтвердил  Смолянин.  -  Так  уж
повернулось да вывернулось, что спас, не продал...




     Я  закрыл  дверцу  шкафа  -  и  открыл  ее  вновь,  уже  в
библиотеку Кащеиного  замка.  Кубатай на четвереньках выполз из
шкафа, сел у поредевшей книжной стопки и сказал:

     - Если бы  вы знали, Холмс,  как мы обязаны Ивану! Если бы
не он...

     - Скопытились бы  мы, верняк. - Смолянин пристроился рядом
с Кубатаем и грустно сказал: - Князь-то, собака киевская, падла
пустозвонная,  приказал  Ивану  найти   нас.   Порешить  хотел,
козел...

     И вот что рассказал Смолянин.


        Глава    восьмая,    в   которой    хитрость   порождает

     благородство, а разоблаченный враг делает ноги.


     Нельзя сказать, что задание  Владимира  пришлось богатырям
по вкусу.  Даже с Добрыни  спал первый азарт. Едучи по столице,
они неспешно обсуждали ситуацию.

     - Что ни говори, а нехристи чужеземные с нами в один поход
ходили,  за   одной  самобранкой  хлеб-соль  ели,  -  рассуждал
Добрыня.  -  Зачем  им  Забавушку  околдовывать?  Даже  если  и
замыслили они чего дурного... нехорошо нам их полонить.

     - Правильно!  -  обрадовался таким  словам  Иван-дурак.  -
Давайте воротимся,  скажем: пошли, мол, княже, других богатырей
на поиски. Силы-то в супротивниках, почитай,  никакой нету, тут
и Федот-стрелец справится!

     - Что-то ты, Иван, добрый больно, - хохотнул Илья Муромец.
-  Кубатай-кавказец  у тебя  Марью  увел,  а  ты  благородством
пылаешь!

     Слегка покраснев, что,  к  счастью, было незаметно при его
цвете кожи, Иван ответил:

     - Потому и благородный, что сам я хотел с Марьей отношения
заканчивать. Некогда мне любовь разводить, надо карьеру делать!

     - А! - с уважением произнес Илья Муромец. - Вот оно что...

     Хитрый Алеша Попович как всегда спас ситуацию:

     - Друзья! К чему муки душевные? Мы же не убивать нехристей
хотим, а на допрос... то есть, на беседу, к князю препроводить.
Князь у нас строг, но справедлив. Мухи даром не обидит!

     - Даром не обидит, -  согласился  Иван. На том и порешили.
Оставалась лишь одна маленькая проблема - как найти чужеземцев?

     - Давайте рассуждать  по-ученому,  -  предложил Добрыня. -
Где бы мы были, не пошли нас на поиски служба государева?

     - В трактире... - пожал плечами Илья.

     - Во! А  нехристи не на службе!  Значит - они  в трактире!
Поехали искать!

     - Рубликов мало, - вздохнул Илья.

     - Расходы на Владимира! - поднял брови Алеша. - Мы ведь не
пьянствовать собрались, а врагов княжьих искать!

     - Логично,  логично,  -  оживился   Илья   Муромец,  решив
блеснуть ученым словечком. - Так, откуда поиски начнем?

     - С "Града Китежа", - робко предложил Иван. - Самое людное
место, да и медовуха там славная...

     - Зато  закуска хреновая,  а  я с утра  не  емши, -  отмел
предложение Добрыня. - Лучше в "Красно Солнышко" двинем...

     - Это   где   царскую  водку   самогоном   разбавляют?   -
развеселился Илья. - Молодежь... Поехали в "Булатную рукавицу",
там и накормят, и напоят, и разговор поддержат.

     - Так   это...   "Рукавичка"-то  в   богатырских  казармах
расположена,  нехристей  там никак быть не может! -  растерялся
Иван.

     Но пришпорившие  коней  богатыри  особого  внимания на его
слова не  обратили.  Лишь  сердобольный  Алеша  бросил на ходу:
"Убедиться надобно!"

     К полуночи  богатыри  убедились,  что  хитрых  нехристей в
киевских трактирах нет; а князь  Владимир  немалый  урон  казне
понес. Друзья  ехали  по  пустынной  ночной  улице,  мучительно
размышляя.




     - По постоялым дворам пройтись... али по девкам гулящим...
- рассуждал Алеша. - Или еще в трактирах поищем?

     Иван его не  слушал. Иван думал. В последнее время занятие
это стало ему нравится, и уже  не  вызывало  прежней  испарины.
Сказались, видать, беседы с мудрецом...

     - А  не  слыхал  кто,  не  собираются  ли бояны на  сходку
очередную? - неожиданно спросил он.  -  Кубатай  очень  тусовки
любит, обязательно придет...

     - Насчет боянов -  не знаю, а вот вышивальщицы княжьи этой
ночью девишник устраивают, - сообщил  Попович.  -  Кузина  моя,
златошвейка, говорила намедни.

     Иван поскреб затылок. Решил:

     - Ладно, проверим...

     Через несколько  минут богатырские кони весело топтались у
общежития  златошвеек.  Богатыри торопливо  расчесывали  усы  и
поправляли кольчуги.

     - Значит   так,   -  решил   Иван,   незаметно   принявший
командование. -  Я  первым  пойду,  проверю,  там ли чужеземцы.
Нечего зря девок пугать, всей толпой вваливаться.

     - Правильно, -  поддержал его Муромец, - пусть расслабятся
сперва. Иди, Иван.

     Иван пошел. Открыв дверь березовую, что вела в двухэтажный
терем общежития, он наткнулся на  старца,  смирно  сидящего  на
лавке.

     - Куда путь держишь? - вопросил старец.

     - На девишник! - честно признался Иван.

     - Что-то я косы  твоей не угляжу, красна девица! - с®язвил
отважный  ветеран.  Иван насупился  и  многозначительно  потряс
булавой.

     - Богатырь,  -  укоряюще  произнес  старец,  -  неужто  на
служивого руку подымешь? Невелено пускать!

     - И я на службе, - не  сдавался Иван. - Не девок я портить
пришел, вот те крест! Мне бы только на минуточку, одним глазком
глянуть...

     - Эх, бедолага, - старец, видно,  понял  Ивана  не  совсем
верно, но  сменил гнев на  милость. - Ладно, иди, глянь. Только
булаву оставь, с оружием не пущу.

     Отвесив  доброму  старику  поклон,  Иван  стрелой  каленой
взвился по  лесенке.  Прошел  по  коридору, вслушиваясь... Так.
Из-за одной двери доносился легкий шум...  Иван приоткрыл дверь
и глянул.

     Уютная горенка  была  набита статными девками - княжескими
вышивальщицами.  Горели  свечи  восковые,  придавая  их   лицам
загадочность и  игривость.  А  посредине  комнаты,  за прялкой,
сидел... Кубатай!

     - Ох! -  только  и  промолвил  Иван,  сам пораженный своей
прозорливостью.

     - Что мы имеем? - вещал девкам Кубатай. - А имеем мы нить.
Не слишком прочную,  но - ручной  работы, что ныне  модно.  Вот
лишь расцветки  у пряжи бедноваты. А  что мы предпримем?  А вот
что предпримем! Смолянин!

     Из  угла  выступил  толмач,  бережно  держа  завернутый  в
тряпицу предмет.

     - Кто поможет  нам,  златошвейкам?  -  вопрошал Кубатай, в
пылу выступления причислив  себя к женскому полу. - Нам поможет
Смолянин! Человек с золотыми яйцами!

     Девки ахнули, и взгляды их слегка затуманились.

     - Вот он, - продолжал  речь  Кубатай. - Вот он, спаситель.
Благодаря его способностям...  да  что говорить! Лучше один раз
увидеть! Смолянин, показывай!

     Девки охнули  и  подались вперед. Не заподозривший дурного
Смолянин развернул тряпицу, извлек на свет белый золотое яйцо и
передал его Кубатаю. Тот разбил  его  над  припасенным  заранее
блюдечком.




     - Вот   оно!   Золотую   скорлупу   пока   в    сторону...
пригодится...  белок  и  желток  сюда,  как  видите - они  тоже
золотые... немножко  сахара,  для  вязкости. Размешаем... Что у
нас получилось?

     - Золотой гоголь-моголь! - гордо ответила одна из девиц.

     - Нет, что  ты! Получилась позолота! Пропускаем нить через
раствор, обтираем,  слегка  подсушиваем...  Видите? Видите, как
она блестит и сверкает?

     - Мы видим, мудрый Кубатай, - хором ответили девки.

     - Подойдите поближе. Ближе... Потрогайте нить. Чувствуете,
какая она мягкая и шелковистая?

     - Мы чувствуем, мудрый Кубатай...

     - Итак, у нас есть дешевые и красивые нити! И что мы будем
делать? Правильно, вышивать! Наладим кустарное производство...

     И  тут   взгляд  Кубатая  упал  на  Ивана-дурака,  глубоко
просунувшегося в дверь.

     - Ох! - повторил он недавнюю реплику Ивана.

     - Дурак!  -  обрадовался  Смолянин,   не   имевший  причин
бояться.

     - Выйди на минуточку,  мудрец, - позвал Иван. - Пусть пока
девки ниточки пощупают, побеседуют...

     Бедный  мудрец  медленно  прошествовал  к  двери,   бросил
последний  взгляд  на вышивальщиц, горестно вздохнул и вышел  в
коридор. Иван прикрыл дверь и наступило тягостное молчание.

     - Как дела на Руси? - первым не выдержал Кубатай.

     - Спокойно, - с  достоинством ответил Иван. - А на Большой
Земле?

     - Да  тоже  ничего... Погода скверная стоит, все дожди  да
дожди...

     Разговор  не  клеился.  Мудрец  прятал  глаза  и  смущенно
ковырял пальцем в ухе, Иван страдал неподвижно.

     - Как Марьюшка? - спросил он наконец.

     - Ничего... привыкает. Сына вот родила недавно.

     - Сын - это хорошо! - свирепея начал Иван.

     - Иваном назвали... - продолжил хитрый Кубатай.

     Дурак поперхнулся и робко спросил:

     - Так что ж, помнит меня Марьюшка?

     - А как же! - оживился Кубатай.  - И я помню, и она. Порой
вздохнет, да и скажет: "Люблю,  мол,  тебя,  Кубатай, а Иван-то
все равно перед глазами маячит! Эх, жизнь непутевая..."

     - Значит, так, -  решил  Иван. - Не держу  я  на вас обоих
зла. Что делать,  раз уж так повернулось... Приезжайте в гости,
пображничаем. А сейчас дело у меня к тебе есть.

     - Какое? - спросил обрадованный Кубатай.

     - Велено тебя с  толмачом  к князю Владимиру доставить. На
предмет вашей благонадежности. Советник новый, Гришка Распутин,
чего-то против тебя имеет.

     - Не пойду! - завопил Кубатай. - И не проси!

     - Да я и  не прошу, вобще-то.  Возьму вас с  толмачом  под
мышку, да и отнесу в темницу. Делов-то...

     Снова наступила  тишина.  Мудрец  откашлялся и укоризненно
сказал:

     - А говорил: "зла не держу"...

     - Так не держу ведь! Приказ князев!

     - За приказами легко прятаться. Эх, Иван...

     - Да я не причем!

     - Знаю,  знаю...  Как  приедет Марьюшка меня  разыскивать,
скажи: сгинул,  мол,  Кубатай,  в  застенках  княжеских,  велел
кланяться, сыночка одной подымать... И не  забудь уточнить, что
ты - не причем.

     Несколько  мгновений  Иван-дурак простоял  столбом, нервно
жуя воздух, потом из глаз его покатились слезы.

     - Ой...  ой,  доля  моя  тяжкая...  и  зачем я пошел  тебя
искать?..

     Кубатай ждал.




     - Бегите!  -  решил Иван. - Бегите с  Руси,  нехристи!  Да
побыстрее!

     - Будет сделано, Иван! - оживился Кубатай.  - Береги себя,
в гости приезжай, будет что нового - пиши! Смолянин!

     Из дверей показался растрепанный толмач.

     - Надо менять дислокацию,  -  сообщил ему мудрец. - Против
нас строят козни!

     И чужеземцы рванули по лесенке. А  Иван-дурак, поглядев им
вслед, зашел в горенку.

     Вышивальщицы встретили его появление удивленным писком.

     - Ну  что,  девки,  будем  визжать, или медовуху  пить?  -
мрачно спросил Иван.

     - Медовуху? - оживились златошвейки.

     - Ее самую, - Иван  достал  из-за пазухи бутыль медовухи и
чекушку царской  водки,  припасенные  в  каком-то  трактире.  -
Сладенькое - дамам, а нам, богатырям - напиток покрепче!

     И начался девишник.


     Долго  ли,  коротко  ли  топил Иван свое горе  горькое  да
измену  нежданную,  то неведомо. Только под утро  вышел  он  из
терема,  провожаемый  вздохами  златошвеек,   взял   у  старика
служивого, укоризненно  качающего головой, булаву и побрел куда
глаза глядят.

     На  то,  что три  богатыря  запропастились  куда-то  и  не
дождались его, Иван особого внимания  не  обратил.  А зря! Дело
было так...

     Отпущенные благородным Иваном нехристи  вихрем  слетели по
лестнице, и уж совсем было собрались убегать, как вдруг...

     - Мудрец с толмачом! - завопил Алеша Попович, протягивая к
бедным чужеземцам карающую длань. - Никак убегли от Ивана?

     - Он нас сам отпустил! - неосторожно сообщил Кубатай.

     - Погубит Ваню доброта, - покачал головой Алеша Попович. -
Совсем парень умом тронулся - на гнев княжий нарывается!

     - Ничего, мы его спасем,  -  решил Илья Муромец. - Отведем
басурманов в темницу, а сами скажем, что их Иван поймал.

     Так  и  сделали. Подхватили  чужеземцев,  бросили  поперек
седел, да и поскакали...

     А  Иван,  томимый печалью и жаждой, шел по  просыпающемуся
Киеву. Прошел мимо Днепра, где  на  берегу  парубки с дiвчинами
жгли костер  и  пели  частушки,  посидел  на заваленке какой-то
хаты, под  развеститой  опунцией,  пугнул  макаку,  ворующую на
общинном поле батат... И решил - надо идти  с повинной. Кубатай
со Смолянином уже далеко, никто не  догонит.  А  скрывать  свой
поступок - не богатырское дело.

     Дворец   Владимира   возвышался    невдалеке   от   терема
Советников, где денно  и ночно сидели княжьи мудрецы. Терем был
обложен хворостом, а неподалеку дежурили стрельцы  с огнивами -
на случай, если князь  решит  провести перевыборы. Иван зашел в
сторожку, поболтал  со  скучающими  стрельцами,  попил кваску и
немного посплетничал.  Тема  была  одна, неиссякаемая - причуды
Гришки Распутина,  княжьего  приятеля  и помощника. В последнее
время Гришка взял манеру  париться  в бане с замужними девками,
причем  на  прелести  их  не  глядел,  а требовал хлестать  его
веником и поливать квасом... Сойдясь на том, что  поп Гапон был
не  в  пример лучше Гришки, Иван распрощался  со  стрельцами  и
пошел сдаваться.

     Долго  бродил  Иван  по  дворцу. Владимир еще  почивал,  а
сдаваться кому попало было не с руки. Наконец, утомившись, Иван
направился прямо  в  застенки,  решив  ознакомиться  с  будущей
квартирой.

     В застенках было тихо, лишь из  пыточной камеры доносились
голоса. Со скуки Иван решил послушать, и подошел поближе...

     - Признавайтесь, тати, супротив князя злое замышляли?

     - Опомнись, крестьянин! - урезонивал кто-то говорящего.  -
Нам твой князь даром не нужен!

     - Ага, значит власть ни в грош не ставите?




     Иван приоткрыл дверь...

     Посреди пыточной  камеры  стоял  Гришка  Распутин  в  алом
армяке,  подпоясанном  веревочкой  и многозначительно крутил  в
руках  плеть.  А перед  ним,  привязанные  к  дубовым  колодам,
сидели... Смолянин и Кубатай. Иван в сердцах плюнул:

     - Вот ведь остолопы! Все одно - попались!

     - А скажите-ка,  нехристи, - голос Гришки вдруг изменился,
- как вы детишек спасли?

     - Каких детишек? - удивился Кубатай.

     - Стаса с Костей! Я ж их спрятал надежно!  А с реальностью
ничего не делается!

     "О чем это он?" - подумал Иван.

     - Откуда  про  реальность  знаешь,  мужик?  -   возмутился
Кубатай.

     - Я все  знаю! И про ДЗР, и  про Остров  наш, и про  тебя,
генерал! И вовсе я не мужик! Я - сам княжеской крови.

     "Это не Гришка, - сообразил Иван. Кто-то другой. Но кто?"

     Ивана осторожно похлопали по плечу. Богатырь обернулся.

     За  его  спиной стоял бородатый мужичок в красном  армяке,
подпоясанном  веревочкой.  В  руках   мужик   держал  несколько
бутылок.

     - Друг  мой,  - произнес  мужик,  подмигивая.  -  Я  очень
опечален! Распутин так популярен, что появилось много подделок!

     Иван заморгал, чувствуя, что окончательно сходит  с ума, а
мужик раз®яснил:

     - Только  тот   настоящий  Распутин,  у  кого  на  фуфайке
написано: "OъIGINAL"!

     - А ну-ка, покажи, - потребовал Иван.

     Мужик гордо  распахнул  армяк.  На фуфайке, действительно,
было написано заветное слово.

     - Кто  же  тогда  там?  -  Иван   вгляделся  в  фальшивого
Распутина.  -   Знакомо   мне   его   лицо.  Добренькое  такое,
ласковое... А-а-а!

     Выхватив булаву  Иван  снес  дверь  и  ворвался в пыточную
камеру, где лже-Распутин хвалился перед пленниками:

     - Выкрал  я  тех  пацанов,  да  и   спрятал  надежно!  Вся
реальность погибнет, кроме меня! Потому что я...

     - Кащей Бессмертный!  - заорал Иван, занося булаву. Злодей
присел и торопливо забормотал  что-то,  махая руками. За миг до
соприкосновения булавы  с головой он подернулся радужной дымкой
и исчез.

     - Вот  ведь  ирод!  Вот  злодей! Князя обманул!  С  нашими
бабами  парился!  Распутина  фальсифицировал! - бормотал  Иван,
развязывая басурманов. - Ну ладно,  теперь  все  в порядке, все
хорошо... Сейчас я вас  освобожу,  мы с настоящим Гришкой князю
все об®ясним, отправим вас домой с почетом...

     - Не до почета  нам, - хмуро сказал Кубатай, потирая руки.
- Кащей решил весь мир погубить!

     - Как это? - аж присел Иван.

     - Долго   об®яснять.   Пацанов  одних   украл...  помнишь,
рассказывал когда-то? В общем, если не спасти их, всему хана.

     - И Земле Русской?

     - И ей, родимой.

     - Что делать-то?

     - К Кащею снова едем, порядок наводить... - Кубатай глянул
на толмача и ехидно добавил: - Не отговаривайся,  что со службы
военной  ушел.   По   законам  черезвычайного  времени  я  тебя
мобилизую!

     - Я же в утку превращусь, -  вздохнул Смолянин. - А ты - в
кота.

     - Не превратимся! Я таблетки припас...

     И Кубатай извлек из  кармана  два пузырька - один розовый,
другой голубой.

     - Последнее  достижение  нашей фармакологии!  Химия против
колдовства!  Антиутин  и  антикотин! Обладают приятным  вкусом,
мягким



     ароматом,    предотвращают    превращение   в    сказочных
персонажей. Заодно испытание проведем, премию получим...


     ...Гапон лежал на полянке, уткнувшись  носом  в  траву,  и
мечтал. А  представлялись  ему  картины  сладостные:  сам он на
троне  княжеском,  Алена Соловьинишна  по  леву  руку  в  уборе
парчовом,  богатыри  скованные  -  на  полу.  А  в  уголку, как
водится,  парочка   прикормленных  боянов,  хвалебную   былинку
сочиняют... Гапон  зажмурился, как кот, обожравшийся сметаны, и
представил себя перед народом. Народ,  конечно  же,  ликовал  и
просил: "Дай нам свое благословление, Гапон!"  А Гапон улыбался
и воздуху набрал для ответа..