ждому сыщику удается распутать идеальное
преступление!  Тайну  запертой  комнаты!  Мое  имя  прославится  в   анналах
Галактики!
     -- Не спеши, -- прервал ее император. -- Я тебя еще не пустил!
     -- А  как  же  вы  выиграете  у  меня  спор, если я вам не проиграю? --
спросила Кора. -- А вот так!
     -- Ваше величество, --  серьезно  произнесла  Кора.  --  Вы  мужчина  и
сильный человек. Я -- слабая женщина. Неужели вы не умеете играть честно?
     -- Ну  ладно,  --  вздохнул император. -- Иди, смотри башню. -- И чтобы
мне все показали. -- Покажут. Я тебе дам хорошего провожатого.  --  Спасибо,
ваше  величество.  За  мной  --  поцелуй.  --  Я  сам  возьму у тебя столько
поцелуев, сколько сочту нужным, -- возразил  император.  --  А  сопровождать
тебя  в  башню...  --  Император подошел к письменному столу и поднял рожок,
лежавший на рычажках. Слышно было, как из рожка откликнулся  женский  голос:
-- Что прикажете? -- Гима ко мне. -- Он здесь. Сейчас будет.
     И  в  самом  деле,  распахнулась дверь и вбежал молодой человек, одетый
столь пышно и изысканно, словно приготовился к детскому маскараду.
     Молодой человек ел банан и так спешил, что не успел вынуть его изо рта.
     -- Доедай, -- сказал ему император. -- Мы подождем.
     Давясь, молодой человек стал поглощать банан, а император  обернулся  к
Коре и сказал:
     -- Все  пользуются моей добротой. Разве вы найдете в Галактике еще одну
империю, в которой ад®ютанты врываются в кабинет монарха, словно в  обжорку.
Да,  именно!  Я  не побоюсь такого слова -- обжорку! В другой империи такого
мерзавца давно бы уже выпороли. Да какой там выпороли  --  ему  бы  отрезали
уши. И голову.
     Ад®ютант Гим от страха не мог доесть банан. У него был полон рот банана
-- шкурка  банана  раскинулась  по  щекам  и  лбу,  словно Гим нюхал большой
тропический желтый цветок. Черные глаза ад®ютанта  готовы  были  вылезти  из
орбит.  Лицо  стало  красным  --  точно в цвет бархатного мундира, расшитого
золотыми узорами, украшенного серебряными аксельбантами и  таким  множеством
медалей  и  значков,  будто  Гим  был  не  молодым ад®ютантом, а престарелым
ветераном шестивойн.
     -- Такое неуважение к императору означает, что в  решающий  момент  эти
подонки будут готовы всадить ему в спину нож, да, именно нож!
     Гим  тряс головой, пытаясь возразить, но его никто не слушал. Император
схватил стоявшую у стола трость с золотым набалдашником  и  принялся  лупить
ад®ютанта.  Тот  пытался  убежать от гнева монарха, банан вылетел изо рта, и
ад®ютант умудрился поскользнуться на кожуре, хлопнуться задом  на  паркет  и
проехать  через весь кабинет, уткнувшись подошвами бисерных башмаков в Кору.
Запрокинув несчастное, все в слезах, лицо, ад®ютант произнес:  --  Простите,
дама,  я  не  желал  вас  оскорбить!  Император догнал ад®ютанта и еще разок
ударил его палкой.
     -- Будешь оскорблять своего любимого монарха? -- спросил он.
     -- Никогда в жизни! -- ответил Гим. -- Я вообще  не  буду  больше  есть
бананы. Ненавижу бананы!
     Император  снова  занес  палку,  Гим  сжался,  закрываясь тонкой рукой,
торчащей из кружевной манжеты.
     -- Ваше величество, перестаньте, прошу вас, -- взмолилась Кора.
     Император, словно ждал этих слов, сразу опустил палку и отбросил  ее  в
угол.
     -- Вставай,  бездельник,  --  приказал  он  ад®ютанту,  --  и благодари
госпожу Кору Орват, которая тебя защитила.
     -- Я не смею!  --  Ад®ютант  поднялся  на  ноги  и  поклонился  сначала
императору, затем его гостье.
     -- Будешь  верным  спутником  Коре,  --  сказал император. -- Она будет
копать, вынюхивать,  гадить  нашей  империи,  потому  что  она  прилетела  с
ненавистной нам с тобой Земли... -- Воистину!
     -- Помолчи.  Но  ты  будешь  ей помогать и способствовать. Ясно? -- Так
точно.
     -- Сейчас пойдете в башню, где был злодейски убит наш дядя. -- О нет! Я
боюсь, -- вздрогнул ад®ютант.
     -- Вызовешь полковника Аудия Реда. Он вас проведет и все об®яснит. --Но
он же в больнице! -- сказал Гим. -- Только не его, -- воскликнула  Кора.  --
Ведь  он  меня,  наверное,  ненавидит. -- Разумеется, ненавидит. А как бы ты
отнеслась к человеку, который отстрелил тебе три пальца? --  Я  отказываюсь!
-- Кора топнула ножкой. -- Значит, проиграла?
     Кора  поглядела  на красную рожу императора и подумала, что сделает все
от нее зависящее и даже более того, чтобы не допустить его к своему телу.
     -- Вызывайте своего полковника, кавалер, -- сказала она.  --  Но  чтобы
мне не мешать. -- Для тебя, моя красавица, не будет закрытых дверей.
     Император  приблизился  к  Коре  и  запечатлел поцелуй на ее обнаженном
плече.
     -- Не спешите, ваше величество, -- холодно заявила Кора  и,  раскачивая
бедрами, покинула кабинет императора.

     Изысканно  вежливый, надушенный и напомаженный ад®ютант проводил Кору в
вестибюль  дворца.  Сейчас,  отставив  ножку,  он  сообщил:  если  Кора   не
возражает,  они  подождут  несколько минут, пока прибудет господин полковник
Догони-подвинься.
     -- Но он же ранен! -- Кора все еще пыталась придумать повод  отделаться
от полковника, но ад®ютант Гим только отмахнулся:
     -- Господин  полковник уже поправляется, -- сказал он. -- И не надо его
жалеть. -- Почему?
     -- Потому что он некрасивый, -- сообщил ей ад®ютант и  томно  вздохнул.
Потом  добавил:  --  Я  люблю  только  красивых  мужчин. -- И императора? --
спросила Кора. -- Император  обладает  внутренней  красотой.  Нас  связывают
духовные узы.
     -- Все  ясно,  --  сказала  Кора.  --  И  долго  нам  ждать некрасивого
полковника? -- Надеюсь, что недолго, -- ответил ад®ютант. Они спустились  по
мраморной  лестнице,  перила  которой  в  знак  траура  по  недавно усопшему
императору были перевиты стеблями терновника.  С  потолка  прихожей  свисали
траурные желтые вымпелы.
     Могучие  охранники распахнули перед ними двери, и яркое утреннее солнце
ударило в лицо. Свежий ветер принес с далеких гор запахи хвои и грибов -- на
Нью-Гельвеции,  к  счастью,  еще  не  завершилась  промышленная   революция.
Ад®ютант  остановился  на  пологой  широкой  лестнице, которая вела к прямой
аллее, обсаженной хвойными деревьями. -- Чего мы  ждем?  --  спросила  Кора.
Ад®ютант  ответил  не  сразу.  Он  извлек  из  кармашка  в перевязи флакон с
благовониями и начал умасливать себя за ушами.
     -- Почему вы не отвечаете? -- спросила Кора. -- Потому что он уже едет,
-- сказал наконец  Гим.  У  ворот  императорского  парка  показалась  карета
"скорой  помощи", влекомая вороными конями. Неприятное предчувствие кольнуло
грудь Коры.
     Карета "скорой помощи" плавно остановилась у дворцовой лестницы, и  два
санитара, соскочившие с запяток, открыли дверь, откуда они вынесли кресло на
колесиках.  В  кресле,  облаченный  в больничный оранжевый халат, с торчащей
вперед, словно пушка, забинтованной и загипсованной ногой,  сидел  полковник
Аудий  Ред  и  глядел на Кору с такой отчаянной собачьей ненавистью, что она
непроизвольно  спряталась  за   спину   ад®ютанта   Гима,   а   тот   сказал
примирительно:
     -- Аудий, не сердись! Это приказ самого императора.
     -- Убью,  --  прорычал  полковник.  --  А  если  в самом деле убьет? --
спросила Кора у ад®ютанта.
     -- Не думаю, -- ответил тот, -- его величество этого бы  не  желал.  --
Так  скажите  ему  об  этом!  --  Честно  говоря,  я его тоже побаиваюсь, --
признался ад®ютант. -- Убить не убьет, но  искусать  может,  а  потом  будет
разбираться.
     -- Нет, -- сказала тогда Кора, выходя вперед, -- мы от него убежим.
     Санитары  стояли  сзади  коляски.  Из-под  халатов  у  них  выглядывали
армейские сапоги.
     Кора решила более не полагаться на мужчин. -- Слушай  мою  команду!  --
приказала  она.  --  Сейчас  мы  все  вместе  отправляемся  на  место гибели
императора Эгуадия. Там мы выслушаем  об®яснения  полковника  Аудия  Ред  а.
Господин  император  Дуагим  желает,  чтобы  я  была  ознакомлена  со  всеми
обстоятельствами преступления. Ад®ютант Гим, чего вы стоите как  столб?  Где
наша машина?
     -- Лучше  помру,  --  сказал  на  это  полковник, -- лучше оторвите мне
вторую ногу! Но чтобы я  подчинялся  этой...  этой  инопланетной  девке,  --
увольте!  Нет, ты подойди ко мне поближе, девка, ты подойди! Я тебя придушу!
Слава богам, у меня еще руки остались.
     -- Ах, так? -- сказала Кора. -- Тогда купите мне  немедленно  билет  на
ближайший  рейс в Галактический центр. Пусть Организация Об®единенных Планет
знает, что на Нью-Гельвеции царят беззаконие и бандитизм. Что  ее  император
не может даже управлять собственными полковниками! А ну, пошевеливайся!
     -- Молчать!  --  раздался  откуда-то сверху голос императора, настолько
могучий, что деревья в парке склонились до самой земли, а людям стало трудно
дышать. Оказывается, Дуагим опять подслушивал  разговор.  --  Ты,  полковник
Аудий, больше не полковник, а лейтенант. Ясно?
     -- Так  точно,  --  прошептал  несчастный  калека. -- А ты, Кора Орват,
занимайся своими делами и не устраивай истерик в моем дворце. Никто тебя  не
тронет,  и  никто  тебя  не  убьет. Лейтенант Аудий проводит тебя в башню, а
ад®ютант Гим будет защитником и опорой.
     -- Слушаюсь, -- радостно закричал ад®ютант Гим, словно его произвели  в
генералы.
     И тут же он засуетился, стал покрикивать на санитаров, торопить бывшего
полковника,  который смотрел на Кору волком и мысленно разрывал ее на части,
а Коре было его очень жалко: в конце концов по ее же вине он отстрелил  себе
пальцы,  мучается,  будет вынужден уйти в отставку, а теперь вот подчиняется
инопланетной девке.
     Но тут Кора отбросила мысли о полковнике, потому что вот-вот она увидит
это самое замкнутое помещение -- мечту всех детективных писателей, от Эдгара
По до Хруцкого, от Конан Дойля до Сименона.
     Появился шанс вписать свое имя в золотые скрижали детективной элиты...
     ...Западная башня, в которой погиб предыдущий император,  относилась  к
тому  же  дворцу,  в котором Кора только что побывала, но принадлежала к его
отдаленному  старому  крылу,  построенному  еще   в   незапамятные   времена
средневековья, когда нравы были просты, а постройки крепки.
     Так  что  им не потребовалось ни особых экипажей, ни проводников, чтобы
добраться до одной из  шести  серых,  сложенных  из  каменных  глыб  высоких
круглых   башен,   вид   которых  навевал  образы  рыцарей  в  кольчугах,  с
треугольными  щитами,  сражающихся  у  этих  башен  с   драконами,   защищая
прекрасную даму, или просто сшивающихся вокруг в надежде, что дама покажется
между зубцов на вершине башни и тогда можно закинуть ей туда ключик от пояса
верности.
     Санитары   следовали   впереди,  толкая  старомодное  кресло  с  бывшим
полковником,  затем  рядышком  шли  Кора  и  ад®ютант.   Ад®ютант   старался
развлекать  гостью,  рассказывая примитивные, но жуткие истории, связанные с
башней и, разумеется, кровавой борьбой за трон на Нью-Гельвеции.
     Затылок полковника, возвышавшийся над  спинкой  кресла,  был  враждебен
Коре, и она старалась не смотреть на него.
     -- Подобный случай уже был шесть веков назад, -- говорил между тем Гим.
-- Король  Гидеон  отправился  в  поход против горных еретиков, оставив свою
прекрасную супругу Гиневьеву сторожить его замок и пасти стада.
     -- У вас моногамные браки? -- спросила Кора. -- У нас всякие браки,  --
поспешил  заявить Гим, и Кора поняла, что смысл вопроса до него не дошел. --
Значит, он уехал воевать.  А  Гиневьева  осталась  пасти...  можно  сказать,
осталась в одиночестве...
     -- Балбес! -- не оборачиваясь, крикнул лейтенант-полковник. -- Извольте
придерживаться правил! Балладу о Гиневьеве положено докладывать в стихах!
     -- Но  госпожа  Орват  не  любит стихов, -- сказал Гим. -- Тем хуже для
нее.
     И Аудий Ред принялся  речитативом  рассказывать  балладу,  обращаясь  к
кружившим  над  ним  попугаям:  --  Спою о любви, о любви моя речь... -- Моя
речь! -- подхватил Гим. -- Король, уезжая,  оставил  стеречь...  --  Оставил
стеречь или голову с плеч! -- хором подхватили санитары в армейских сапогах.

     Стада и усадьбы оставил стеречь Свою Гиневьеву!

     Последние  строчки  спели хором, и Гим подталкивал Кору в бок, призывая
принять участие в хоровом пении. Но Кора не присоединилась.

     Король на войне отрубает врагам Что нужно, ах нужно для вражеских  дам!
Дает он врагам...

     Тут смело вмешался мужской хор:

     По рогам, по рогам! Не спи, Гиневьева!

     Коляска  катилась  быстрее, Аудий Ред дирижировал хором, а все, включая
Кору, печатали шаг.
     -- Не спит Гиневьева и слезы не льет,  --  хрипло  завел  новый  куплет
полковник.  Гим  повел ласковым фальцетом: -- Но рано ложится и рано встает.
-- На стирку и дойку с рассветом встает! -- подхватили санитары.
     -- И помнит о муже! -- завершил басом полковник. И тут же повел  третий
куплет:

     А в замке соседнем брюнет и барон Из рода ворон, из далеких сторон...

     Увлеченная  хоровым  пением,  процессия  во главе с коляской в®ехала на
пологий холм и уткнулась в дверь замшелой старинной башни.
     Полковник желал петь далее, но Кора испортила песню, сказав:
     -- Этот ничтожный  ворон  из  дальних  сторон,  то  есть  брюнет,  вашу
Гиневьеву соблазнил и бросил.
     -- Как  так  бросил?  --  изумился полковник. Он даже повернул голову и
попытался приподнять повисшие от позора и унижения  усы.  --  Она  сама  его
бросила!
     -- Я  не  спорю!  --  мягко  сказала Кора. -- Но мы приехали, и вряд ли
имеет смысл петь внутри башни, если мы хотим поглядеть, где и как погиб  ваш
любимый император.
     --Ну  уж--  какой  он любимый?! -- вдруг усомнился чуткий к переменам в
политике Гимочка. -- Некоторые его уважали, но многие не любили. Не  было  в
нем твердости, а вы как думаете, господин Аудий Ред?
     -- Я  думаю  --  распустил  он вас! Якшался с демократами и либералами.
Приблизил к себе секретаря! -- Уууу -- угрожающе завыли санитары в  сапогах.
-- И  эту  самую даму Синдику! -- Ах, позор! -- сказал Гим. -- А его связи с
предсказателем Парфаном? -- заметил один из санитаров.
     -- А может, и лучше, что его убили? -- спросил Гимочка у Коры.
     -- Вы так думаете? -- ответила вопросом Кора. -- Это моя теория.
     -- Я расскажу о ней в ИнтерГполе, -- обещала Кора.
     -- Ну, зачем такие формальности!  --  почему-то  встревожился  Гим.  --
Сообщите  господину  императору  Дуагиму,  а  он уж сам решит, кому сообщить
дальше.
     С кресла-каталки зарычало. Полковнику  надоело  ждать  у  башни.  Может
быть,  он  хотел  петь дальше, а может быть, не любил ад®ютанта Гима. Низкая
дверь в  башню  была  приоткрыта.  --  Пошли?  --  спросила  Кора.  Санитары
послушались  ее и протолкнули внутрь коляску, трижды ударив о косяк гипсовой
ногой полковника. Каждый раз полковник издавал львиный рык, Гимочка морщился
и зажимал ушки, но Кора терпеливо ждала: лучше хоть какое-нибудь движение  в
расследовании, чем участие в спевках. Наконец кресло вкатилось внутрь башни.
Первый  этаж  оказался  достаточно  просторным пустынным помещением. Пол был
устлан соломой, напротив двери у стены на соломе  сидело  несколько  солдат.
Расстелив одеяло, они играли в кости. При виде гостей солдаты подниматься не
стали -- только проводили их взглядами до лестницы.
     Лестница  на  второй  этаж  башни,  к опочивальне покойного императора,
вилась, прижимаясь к стене башни, она была крутой и, к сожалению, без перил.
-- Здесь всегда пусто? -- спросила Кора. Полковник  был  вынужден  ответить,
потому что Гим дотронулся до его плеча.
     -- Когда  покойный император здесь почивали, -- сказал полковник, -- то
внизу целый взвод сидел. -- В ту ночь они тоже сидели? -- А  как  же?  --  И
ничего не заметили?
     -- Император вошел к себе в восемь вечера, -- нехотя ответил Аудий Ред.
-- Затем закрыл за собой дверь на замок и засовы. -- Солдаты допрошены?
     -- Все  как  положено. Допрошены. -- Аудий Ред поморщился. Разговаривал
он через силу. Но Кору его чувства не волновали.
     -- Кто из них слышал что-нибудь подозрительное? --  Послушай,  дамочка!
-- У  Аудия  Реда  не  выдержали  нервы.  --  Ну  если бы кто из них услышал
подозрительное, он бы поднял тревогу, и все бы побежали  наверх.  Ежу  и  то
ясно!
     -- Спасибо,   --   сказала  Кора.  --  Теперь  давайте  осмотрим  место
преступления.
     -- Давайте, давайте, -- поспешил поддержать Кору Гим,  которому  допрос
полковника  не  нравился.  Будто  он  боялся,  как  бы полковник о чем-то не
проговорился.
     Санитары стояли по обе стороны кресла, ждали команды.
     Кора посмотрела  наверх  --  лестница  жалась  к  стене  башни,  каждая
ступенька в полметра высотой, а шириной лестница чуть шире полуметра.
     -- Придется  его  на  руках  нести,  --  с  сомнением  сказал  один  из
санитаров.
     Полковник тоже смотрел наверх. Хоть у него воображение было бедным,  он
мог  представить, как будет своими боками пересчитывать ступеньки. Полковник
побледнел. Глаза стали совсем белыми. Если он и был сейчас похож на  ищейку,
то перед поркой.
     Кора отлично понимала, что, окажись она в положении Аудия Реда, он бы с
садистским  наслаждением  заставил  ее  взбираться  по  лестнице. Он не ждал
милости от Коры.
     Полковник не догадывался, что Коре было выгоднее оказаться наверху  без
него. Она сама сыщик и увидит все, что ей хочется.
     -- Чего вы ждете? -- строго спросила Кора полковника.
     Тот заморгал, но рта не открыл -- держал себя в руках.
     -- Отдайте ключ господину ад®ютанту, -- приказала Кора.
     Аудий Ред понял. Он тяжело перевел дух. Санитар произнес:
     -- Не  положено.  Ключ останется у нас. -- Желающие могут носить кресло
вверх и вниз, сколько им заблагорассудится, -- сказала Кора. -- А мы с Гимом
пойдем налегке.
     Санитар сдался. Но последнее слово должно было остаться за ним.
     -- Чтобы там ничего не трогать! -- приказал  он.  --  Пускай  идут,  --
остановил его рвение полковник.
     -- Вот  это  речь  не  мальчика,  но мужа, -- сказала Кора, и Аудий Ред
по-собачьи оскалился, чуя в ее словах оскорбление.
     Дверь в опочивальню  императора  была  открыта.  Кора  остановилась  на
площадке,  рассматривая дверь. Дверь была погнута и искорежена взрывами, что
еще более подчеркивало ее крепость -- видно, ее сооружали в местные  средние
века в расчете на боевой таран.
     Сама  комната  была  меньше размером, чем казалось на экране. Справа от
входа находилась лежанка или кровать, на  которой  погиб  император,  но  ни
простыни,  ни  одеяла  на  ней  не  было:  испачканные кровью вещи давно уже
убрали. Судя по всему, никто в этой комнате больше не ночевал.
     На полу мелом  был  нарисован  контур  человеческой  фигуры.  Там  было
найдено тело императора, который, видно, из последних сил сполз на пол.
     Кора  поглядела  вверх,  выискивая  взглядом окошко. Вот и оно-- сквозь
узкую, забранную решеткой щель шириной сантиметров тридцать скупо пробивался
свет. На столике возле  лежанки  стоял  подсвечник.  Огарок  свечи  оплыл  и
накренился.
     Потолок комнаты скрывался в темноте, пол был сложен из каменных плит.
     -- Пол проверяли? -- спросила Кора. Так, на всякий случай.
     -- Да как вы снизу пробьетесь? Там же солдаты сидят, -- удивился Гим.
     Но потом все же решил не спорить с женщиной, подошел к открытой двери и
крикнул  наружу:  -- Пол и потолок проверяли? -- Простукивали, мать твою! --
пролаял издали полковник.
     -- Вот видите, -- сказал Гим. И развел руками -- такой вот  грубый  нам
попался полицейский.
     Больше  в  комнате  делать  было  нечего.  Кора лишь осмотрела засовы и
поняла, что закрыть их можно  было  только  изнутри,  а  открыть  --  только
взрывом, что и было сделано.
     Кора  подошла  к  пружинному  матрасу, лежащему на козлах, и уселась на
край. Ей надо было подумать. Гим тольк