Роберт! Ей вдруг страшно захотелось, чтобы этот человек оказался рядом.
     Гвардейцы обменялись удивленными взглядами, и один из них, нажав кнопку передатчика, произнес в микрофон:
     - Мистер Лэнгдон! Вы в данный момент на канале номер три. Коммандер ждет вашего сообщения на первом канале.
     - Мне известно, что коммандер, будь он проклят, на первом канале! Но разговаривать с ним я не буду. Мне нужен камерарий. Немедленно! Найдите его для меня!!!

***

     Лэнгдон стоял в затемненном архиве на куче битого стекла и пытался восстановить дыхание. С его левой руки стекала какая-то теплая жидкость, и он знал, что это кровь. Когда из динамика без всякой задержки раздался голос камерария, он очень удивился.
     - Говорит камерарий Вентреска. Что там у вас?
     Лэнгдон с бешено колотящимся сердцем нажал кнопку передатчика.
     - Мне кажется, что меня только что хотели убить!
     На линии воцарилось молчание.
     Заставив себя немного успокоиться, американец продолжил:
     - Кроме того, мне известно, где должно произойти очередное преступление.
     Голос, который он услышал в ответ, принадлежал вовсе не камерарию. Это был голос Оливетти.
     - Больше ни слова, мистер Лэнгдон! - бросил коммандер.

Глава 87

     Пробежав через двор перед бельведером и приблизившись к фонтану напротив штаба швейцарской гвардии, Лэнгдон взглянул на измазанные кровью часы. 9:41. Рука перестала кровоточить, но ее вид совершенно ни о чем не говорил. Она болела сильнее, чем до этого. Когда профессор был уже у входа, из здания навстречу ему мгновенно высыпали все - Оливетти, Рошер, камерарий, Виттория и горстка гвардейцев. Первой рядом с ним оказалась Виттория.
     - Вы ранены, Роберт?
     Лэнгдон еще не успел ответить, как перед ним возник Оливетти.
     - Мистер Лэнгдон, я испытываю огромное облегчение, видя, что с вами не случилось ничего серьезного. Прошу извинить за то, что произошло в архивах. Это называется "наложение сигналов".
     - Наложение сигналов?! - возмутился Лэнгдон. - Но вы же, дьявол вас побери, прекрасно зна...
     - Это моя вина, - смущенно сказал, выступив вперед, Рошер. - Я представления не имел о том, что вы находитесь в архивах. Система электроснабжения нашей белой зоны в какой-то своей части объединена с системой архивов. Мы расширяли круг поисков, и я отключил электроснабжение. Если бы я знал...
     - Роберт... - начала Виттория, взяв руку Лэнгдона в свои ладони и осматривая рану. - Роберт, - повторила она, - папа был отравлен. Его убили иллюминаты.
     Лэнгдон слышал слова, но их смысл скользнул мимо его сознания. Слишком много ему пришлось пережить за последние минуты. В этот момент он был способен ощущать лишь тепло ее рук.
     Камерарий извлек из кармана сутаны шелковый носовой платок и передал его американцу, чтобы тот мог вытереть руку. Клирик ничего не сказал, но его глаза, казалось, зажглись каким-то новым огнем.
     - Роберт, - продолжала Виттория, - вы сказали, что знаете место, где должно произойти очередное убийство.
     - Да, знаю, - чуть ли не радостно начал ученый, - это...
     - Молчите! - оборвал его Оливетти. - Мистер Лэнгдон, когда я просил вас не произносить ни слова по радио, у меня были на то веские основания. - Он повернулся лицом к солдатам швейцарской гвардии и произнес: - Простите нас, господа.
     Солдаты, не выразив никакого протеста, скрылись в здании штаба. Абсолютное подчинение, подумал Лэнгдон.
     - Как мне ни больно это признавать, - продолжал Оливетти, обращаясь к оставшимся, - но убийство папы могло произойти лишь с участием человека, находящегося в этих стенах. Из соображений собственной безопасности мы теперь никому не должны доверять. Включая наших гвардейцев.
     Было заметно, с какой душевной болью произносит Оливетти эти слова.
     - Но это означает, что... - встревоженно начал Рошер.
     - Именно, - не дал ему закончить коммандер. - Результаты ваших поисков серьезно скомпрометированы. Но ставки слишком высоки, и мы не имеем права прекращать обследование белой зоны.
     У Рошера был такой вид, словно он хотел что-то сказать. Но затем, видимо, решив этого не делать, он молча удалился.
     Камерарий глубоко вздохнул. До сих пор он не проронил ни слова. Но Лэнгдону казалось, что решение уже принято. У него создалось впечатление, что священнослужитель переступил линию, из-за которой уже не может быть возврата назад.
     - Коммандер, - произнес камерарий не терпящим возражений тоном, - я принял решение прекратить работу конклава.
     Оливетти с кислым видом принялся жевать нижнюю губу. Закончив этот процесс, он сказал:
     - Я бы не советовал этого делать. В нашем распоряжении еще двадцать минут.
     - Всего лишь миг.
     - Ну и что же вы намерены предпринять? - Голос Оливетти теперь звучал вызывающе. - Хотите в одиночку эвакуировать всех кардиналов?
     - Я хочу использовать всю данную мне Богом власть, чтобы спасти нашу церковь. Как я это сделаю, вас заботить не должно.
     - Что бы вы стали делать... - выпятил было грудь коммандер, но, тут же сменив тон, продолжил: - У меня нет права вам мешать. Особенно в свете моей несостоятельности как главы службы безопасности. Но я прошу вас всего лишь подождать. Каких-то двадцать минут... До десяти часов. Если информация мистера Лэнгдона соответствует действительности, у меня пока еще сохраняются некоторые шансы схватить убийцу. У нас остается возможность следовать протоколу, сохраняя декорум.
     - Декорум? - приглушенно рассмеялся камерарий. - Мы уже давно переступили черту приличия, коммандер. Неужели вы до сих пор не поняли, что мы находимся в состоянии войны?
     Из здания штаба вышел швейцарский гвардеец и, обращаясь к камерарию, сказал:
     - Синьор, я только что получил сообщение, что нам удалось задержать репортера Би-би-си по фамилии Глик.
     - Приведите его и женщину-оператора ко входу в Сикстинскую капеллу для встречи со мной, - удовлетворенно кивнув, сказал камерарий.
     - Итак, что вы намерены предпринять? - спросил Оливетти.

***

     "Альфа-ромео" Оливетти вылетел из ворот Ватикана, но на сей раз за ним следом не мчалась колонна других автомобилей. Сидя на заднем сиденье, Виттория перевязывала руку Лэнгдона бинтом из аптечки, которую нашла в отделении для перчаток.
     - Итак, мистер Лэнгдон, куда мы теперь направляемся? - спросил Оливетти, глядя прямо перед собой через ветровое стекло.

Глава 88

     Несмотря на то что на крыше машины мигал проблесковый маячок, а сирена ревела на полную мощность, у Лэнгдона создалось впечатление, что их мчавшийся в самом сердце старого Рима автомобиль никто не замечал. Все римляне, казалось, катили в противоположном направлении - в сторону Ватикана. Святой престол, похоже, становился главным местом развлечения у обитателей древнего города.
     Лэнгдон сидел рядом с Витторией, и в его голове один за другим возникали вопросы, на которые у него не было ответа. Как быть с убийцей, если его удастся схватить? Скажет ли он, что им так нужно узнать? А если скажет, то хватит ли времени на то, чтобы устранить опасность? Когда камерарий сообщит собравшимся на площади Святого Петра людям о грозящей им смертельной опасности? Его продолжал беспокоить и инцидент в хранилище. Действительно ли это простая ошибка?
     На всем пути к церкви Санта-Мария делла Виттория Оливетти ни разу не притронулся к тормозам. Лэнгдон знал, что при других обстоятельствах он сам так крепко вцепился бы в ремень безопасности, что костяшки его пальцев побелели бы от напряжения. Но в данный момент он словно пребывал под наркозом. Лишь боль в руке напоминала ему о том, где он находится.
     Над его головой, не умолкая, выла сирена. "Но это же предупредит его о нашем появлении", - думал Лэнгдон. Однако, как бы то ни было, они мчались с невероятной скоростью. Оливетти, видимо, вырубит сирену, когда они будут ближе к цели, предположил американец.
     Сейчас же ему не оставалось ничего иного, кроме как сидеть и предаваться размышлениям. Потрясающая новость об убийстве папы наконец полностью дошла до его сознания. Это было невероятное, но в то же время вполне логичное событие. Внедрение в стан врага всегда оставалось для иллюминатов основным оружием. Внедрившись, они могли изнутри перераспределять власть. И папам не раз приходилось умирать насильственной смертью. Но это была лишь череда слухов, не подтвержденных вскрытием тел. Лишь совсем недавно произошло событие, свидетельствовавшее о том, что убийство действительно имело место. Ученые добились разрешения провести рентгеноскопическое обследование гробницы папы Целестина V, который, по слухам, умер от руки своего чрезмерно честолюбивого наследника Бонифация VIIl. Исследователи надеялись, что рентгеноскопия укажет им хотя бы на такие признаки грязной игры, как сломанные кости. Каково же было изумление ученых, когда рентген показал, что в череп папы был вколочен здоровенный десятидюймовый гвоздь!
     Лэнгдон припомнил о тех перепечатках газетных статей, которые прислал ему несколько лет назад такой же, как и он, чудак, увлеченный историей братства "Иллюминати". Решив поначалу, что все эти перепечатки - фальшивки, он отправился в зал микрофильмов библиотеки Гарварда, где, к своему изумлению, обнаружил, что статьи действительно существуют. Теперь он постоянно держал их фотокопии перед собой, приколотыми к классной доске. Они были призваны служить ярким примером того, что даже вполне респектабельные средства массовой информации могут стать жертвой массовой паранойи. И вот теперь все эти высказанные прессой подозрения перестали казаться ему продуктом больного воображения...

***

     БРИТАНСКАЯ РАДИОВЕЩАТЕЛЬНАЯ КОРПОРАЦИЯ
     14 июня 1998 года
     Папа Иоанн Павел I, скончавшийся в 1978 году, стал жертвой заговора масонской ложи "Пи-2"... Тайное общество "Пи-2" решило умертвить Иоанна Павла I после того, как стало известно о решительном намерении понтифика снять американского архиепископа Пола Марчинкуса с поста президента Банка Ватикана. Банк подозревался в теневых финансовых операциях с масонской ложей...

***

     "НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС"
     24 августа 1998 года
     ...Почему покойный Иоанн Павел 1 был найден в постели одетым в свою дневную рубашку? Почему рубашка была разорвана? И на этом вопросы не заканчиваются. Медицинского обследования проведено не было. Кардинал Вилло категорически запретил патологоанатомическое исследование, сославшись на то, что за всю историю церкви вскрытия тел скончавшихся понтификов не проводилось. Все лекарства, которые в то время принимал Иоанн Павел, самым таинственным образом исчезли со стоящей рядом с постелью тумбочки. Так же как и стаканы, из которых он пил, ночные туфли и завещание.

***

     "ДЕЙЛИ МЕЙЛ" 27 августа 1998 года
     ...За этим заговором стояла могущественная и безжалостная масонская ложа, щупальца которой дотянулись и до Ватикана.

***

     В кармане Виттории зазвонил сотовый телефон. Резкий звук прогнал малоприятные воспоминания из памяти Лэнгдона.
     Девушка поднесла телефон к уху, и американцу стало ясно, что, поняв, кто звонит, она несколько растерялась. Даже со своего места, с расстояния нескольких футов, ученый узнал этот резкий, как луч лазера, голос:
     - Виттория? Говорит Максимилиан Колер. Вам уже удалось найти антивещество?
     - Макс! С вами все в порядке?
     - Я видел выпуск новостей. Там не было никаких упоминаний о ЦЕРНе или об антиматерии. Это хорошо. Так что там у вас происходит?
     - Ловушку пока обнаружить не удалось. Положение продолжает оставаться очень сложным. Роберт Лэнгдон принес огромную пользу. У нас есть возможность захватить убивающего кардиналов человека. В данный момент мы направляемся...
     - Мисс Ветра, - остановил ее Оливетти, - вы уже сказали больше чем достаточно.
     Виттория прикрыла трубку рукой и произнесла раздраженно:
     - Это директор ЦЕРНа, коммандер, и он имеет право...
     - Он имеет право быть здесь, чтобы лично разобраться с проблемой. Вы используете незащищенную сотовую линию и уже сказали, повторяю, более чем достаточно.
     - Макс? - процедила Виттория сквозь зубы.
     - У меня есть для тебя информация, - сказал Колер. - О твоем отце... Я, кажется, знаю, кому он рассказывал об антивеществе.
     - Макс, отец никому ничего не говорил, - хмуро ответила девушка.
     - Боюсь, что твой отец все же не удержался и поделился сведениями о своем выдающемся открытии. Для полной ясности мне надо проверить кое-какие материалы нашей службы безопасности. Я скоро с тобой свяжусь.
     И он отключился.
     Когда Виттория засовывала аппарат в карман, ее лицо напоминало восковую маску.
     - С вами все в порядке? - участливо спросил Лэнгдон.
     Девушка утвердительно кивнула, но дрожащие пальцы ее рук говорили, что это далеко не так.

***

     - Церковь расположена на пьяцца Барберини, - сказал Оливетти. Выключив сирену и посмотрев на часы, он добавил: - У нас еще девять минут.
     Местонахождение третьей вехи и церкви вызвало у Лэнгдона какие-то отдаленные ассоциации. Пьяцца Барберини... Это название было ему знакомо, однако в какой связи, он сразу вспомнить не мог. Но затем он вдруг все вспомнил. Сооружение на этой площади станции метро вызвало в обществе большие споры, и это случилось лет двадцать назад. Историки опасались, что строительство большого транспортного узла под площадью может разрушить стоящий в ее центре многотонный обелиск. Городским властям пришлось перенести обелиск в другое место, а на площади установили фонтан под названием "Тритон".
     Во времена Бернини на площади стоял обелиск! И если у Лэнгдона до сих пор продолжали оставаться какие-то сомнения, то сейчас они полностью исчезли.
     В одном квартале от площади Оливетти свернул в переулок и, проехав еще немного, заглушил двигатель. Коммандер снял пиджак, закатал рукава рубахи и вогнал обойму в рукоятку пистолета.
     - Мы не можем допустить, чтобы нас заметили, - сказал он. - Вас двоих показывали по телевизору, поэтому прошу оставаться на противоположной стороне площади и наблюдать за входом. Я зайду со стороны задней стены. А вот это вам на всякий случай, - закончил Оливетти и протянул Лэнгдону уже знакомый пистолет.
     Профессору все это не очень нравилось. Вот уже второй раз за день ему вручают оружие. Опуская пистолет в карман, он вспомнил, что до сих пор носит с собой прихваченный в архиве листок из "Диаграммы". Как он мог забыть о нем? Его следовало оставить в помещении архива. Американец без труда представил, в какую ярость впадет хранитель, когда узнает, что бесценная реликвия странствовала по всему Риму, выполняя роль простого путеводителя. Но, вспомнив о груде битого стекла и рассыпанных по полу документах, Лэнгдон решил, что у хранителя и без путешествующей страницы забот будет по самое горло. Если архивы вообще переживут эту ночь...
     Оливетти вылез из машины и поманил их за собой по проулку.
     - Площадь там, - сказал он. - Смотрите в оба, а сами постарайтесь остаться невидимыми. - Постучав пальцем по висящему на поясе мобильному телефону, коммандер добавил: - А вас, мисс Ветра, я попрошу настроиться на автоматический набор.
     Виттория достала мобильник и нажала кнопку автонабора номера, который она и Оливетти запрограммировали еще в Пантеоне. Аппарат на поясе офицера завибрировал, так как работал в режиме беззвучного вызова.
     - Отлично, - удовлетворенно кивнул коммандер, передернул затвор своего пистолета и добавил: - Я буду ждать внутри. Считайте, что этот негодяй уже мой.

***

     В тот же момент совсем рядом с ними раздался сигнал еще одного сотового телефона.
     - Говорите, - произнес в трубку ассасин.
     - Это я, - услышал он, - Янус.
     - Приветствую вас, хозяин, - улыбнулся убийца.
     - Ваше местонахождение может быть известно. Не исключено, что будут предприняты попытки вам помешать.
     - Они опоздали. Я успел закончить все приготовления.
     - Отлично. Сделайте все, чтобы уйти живым. Нам еще предстоит большая работа.
     - Тем, кто встанет на моем пути, придется умереть.
     - Тем, кто станет на вашем пути, очень многое известно.
     - Вы имеете в виду ученого-американца?
     - Следовательно, вы знаете о его существовании?
     - Хладнокровен, но чрезвычайно наивен, - презрительно фыркнул ассасин. - Он недавно говорил со мной по телефону. Его сопровождает какая-то женщина с полностью противоположным характером.
     Убийца почувствовал легкое возбуждение, припомнив огненный темперамент дочери Леонардо Ветра.
     Повисла пауза, а когда собеседник снова заговорил, убийца впервые за все время их знакомства уловил в голосе лидера ордена "Иллюминати" некоторую неуверенность.
     - Устраните всех, - сказал Янус.
     - Считайте, что это уже сделано, - улыбнулся убийца.
     В предвкушении предстоящего наслаждения по всему его телу прокатилась горячая волна. Хотя женщину можно оставить себе как приз.

Глава 89

     На площади Святого Петра развернулись настоящие военные действия. Все вдруг начали проявлять невероятную агрессивность. Микроавтобусы прессы, словно штурмовые машины, стремились захватить самый удобный плацдарм. Репортеры готовили к работе сложную электронику так, как солдаты готовят к бою оружие. Они метались по всему периметру площади, отыскивая места для новейшего оружия медийных войн - дисплеев с плоским экраном.
     Плоские дисплеи являли собой гигантских размеров экраны, которые можно разместить на крышах автобусов или на легких сборных площадках. Эти экраны служат своего рода уличной рекламой для передающих новости телевизионных сетей. Во все время передачи на таком экране обязательно присутствовал логотип сети; Площадь стала походить на летний кинотеатр под открытым небом. Если экран был расположен удачно - например, перед местом, где развертывались события, - ни одна сеть не могла вести съемки, не рекламируя при этом своего конкурента.
     Площадь в мгновение ока превратилась не только в поле битвы средств массовой информации, но и в место вечернего бдения обычной публики. Зеваки текли на площадь со всех сторон. Незанятое место на всегда свободном огромном пространстве стало большой редкостью. Обыватели собирались в густые толпы перед гигантскими экранами. Потрясенные люди внимательно вслушивались в слова ведущих прямую трансляцию репортеров.

***

     А в какой-то сотне ярдов от этого столпотворения, за могучими стенами собора Святого Петра царили темнота и полная тишина. В этой темноте медленно и бесшумно передвигались вооруженные приборами ночного видения лейтенант Шартран и еще три швейцарских гвардейца. Они шли по нефу, размеренно водя перед собой похожими на миноискатели приборами. Осмотр белых зон Ватикана пока не принес никаких результатов.
     - Пожалуй, стоит снять очки, - сказал старший.
     Шартран и без его совета уже успел это сделать. Группа приближалась к так называемой нише паллиума  - углубленной площадке в самом центре базилики. Нишу заливал свет девяноста девяти лампад, и инфракрасное излучение было настолько сильным, что могло повредить глаза.
     Освободившись от тяжелого прибора, Шартран почувствовал огромное облегчение. Наконец-то можно было размять шею. Что он и сделал, пока группа спускалась вниз, чтобы осмотреть все углубление. Помещение оказалось на удивление красивым, золотым и сверкающим. Молодому человеку еще не приходилось в него спускаться.
     Лейтенанту казалось, что после прибытия в Ватикан ему каждый день открывались все новые и новые тайны Святого города. И эти лампады были одной из них. Девяносто девять лампад горели день и ночь. Такова была традиция. Священнослужители аккуратно заполняли их священным маслом, так что ни одна не успевала выгореть до конца. Многие утверждали, что лампады будут гореть до самого конца света.
     Или в крайнем случае до полуночи, подумал Шартран, ощутив, как у него вдруг вновь пересохло в горле.
     Он провел детектором вдоль лампад. Там ничего не оказалось. Это нисколько его не удивило. Ловушка, если верить картинке на экране монитора, была укрыта в затемненном