х беззащитных кардиналов представляется мне весьма опрометчивым шагом. Среди весьма пожилых людей это вызовет замешательство и панику. И, честно говоря, одного инсульта со смертельным исходом для нас более чем достаточно.
     Инсульт со смертельным исходом. Эти слова снова напомнили Лэнгдону о заголовках газет, которые он увидел в клубе Гарварда, где ужинал со своими студентами: "У ПАПЫ СЛУЧИЛСЯ УДАР. ОН УМЕР ВО СНЕ".
     - Кроме того, - продолжал Оливетти, - Сикстинская капелла сама по себе является крепостью. Хотя мы никогда об этом не говорили, строение укреплено и способно выдержать ракетный удар. Готовясь к конклаву, мы в поисках "жучков" внимательно, дюйм за дюймом, осмотрели все помещения и ничего не обнаружили. Здание капеллы является надежным убежищем, поскольку я уверен, что внутри ее антивещества нет. Более безопасного места для кардиналов в данный момент не существует. Позже, если потребуется, мы сможем обсудить все связанные со срочной эвакуацией вопросы.
     Слова Оливетти произвели на Лэнгдона сильное впечатление. Холодной логикой своих рассуждений коммандер напоминал Колера.
     - Сэр, - вступила в разговор молчавшая до этого Виттория, - есть еще один весьма тревожный момент. Никому пока не удавалось создать такое количество антивещества, и радиус действия взрыва я могу оценить весьма приблизительно. Но у меня нет сомнения, что прилегающие к Ватикану кварталы Рима окажутся в опасности. Если ловушка находится в одном из ваших центральных зданий или под землей, действие на внешний мир может оказаться минимальным, но если антивещество спрятано ближе к периметру... в этом здании, например... - Девушка умолкла, бросив взгляд на площадь Святого Петра.
     - Я прекрасно осведомлен о своих обязанностях перед внешним миром, - ответил Оливетти, - но все-таки вы не правы. Никакой дополнительной опасности не возникает. Защита этой священной обители была моей главной обязанностью в течение последних двадцати лет. И я не намерен допустить взрыв.
     - Вы полагаете, что сможете найти взрывное устройство? - быстро взглянул на него камерарий.
     - Позвольте мне обсудить возможные варианты действий с моими специалистами по безопасности. Один из вариантов может предусматривать прекращение подачи электроэнергии в Ватикан. Таким образом мы сможем устранить наведенные поля и создать возможность для выявления магнитного поля взрывного устройства.
     - Вы хотите вырубить все освещение Ватикана? - изумленно спросила Виттория. Слова Оливетти ее поразили.
     - Я не знаю, возможно ли это, но испробовать такой вариант в любом случае необходимо.
     - Кардиналы наверняка попытаются узнать, что произошло, - заметила Виттория.
     - Конклав проходит при свечах, - ответил Оливетти. - Кардиналы об отключении электричества даже не узнают. Как только Сикстинская капелла будет опечатана, я брошу всех своих людей, за исключением тех, кто охраняет стены, на поиски антивещества. За оставшиеся пять часов сотня человек сможет сделать многое.
     - Четыре часа, - поправила его Виттория. - Я должна буду успеть доставить ловушку в ЦЕРН. Если мы не сумеем зарядить аккумуляторы, взрыва избежать не удастся.
     - Но почему не зарядить их здесь?
     - Штекер зарядного устройства имеет весьма сложную конфигурацию. Если бы я могла предвидеть ситуацию, то привезла бы его с собой.
     - Что же, четыре так четыре, - хмуро произнес Оливетти. - Времени у нас, так или иначе, достаточно. Синьор, в вашем распоряжении десять минут. Отправляйтесь в капеллу и опечатывайте двери. Дайте моим людям возможность спокойно работать. Когда приблизится критический час, тогда и будем принимать критические решения.
     "Интересно, насколько должен приблизиться этот "критический час", чтобы Оливетти приступил к эвакуации?" - подумал Лэнгдон.
     - Но кардиналы обязательно спросят меня о preferiti... - смущенно произнес камерарий, - особенно о Баджиа. Коллегия захочет узнать, где они.
     - В таком случае, синьор, вам придется придумать какое-нибудь объяснение. Скажите, например, что вы подали к чаю пирожные, которые не восприняли их желудки.
     Подобное предложение привело камерария в состояние, близкое к шоковому.
     - Вы хотите, чтобы я, стоя у алтаря Сикстинской капеллы, лгал коллегии кардиналов?!
     - Для их же блага. Una bugia veniale. Белая ложь. Ваша главная задача - сохранить их покой. А теперь позвольте мне удалиться, чтобы приступить к действиям, - закончил Оливетти, показывая на дверь.
     - Комманданте, - сказал камерарий, - мы не имеем права забывать об исчезнувших кардиналах.
     - Баджиа и остальные трое в данный момент находятся вне досягаемости, - сказал, задержавшись у порога, Оливетти. - Мы должны забыть о них... ради спасения всех остальных. Военные называют подобную ситуацию triage.
     - Что в переводе на обычный язык, видимо, означает "бросить на произвол судьбы"?
     - Если бы мы имели возможность установить местонахождение четырех кардиналов, синьор, - твердым голосом произнес Оливетти, - то ради их спасения я без колебания принес бы в жертву свою жизнь. Но... - Он указал на окно, за которым лучи предвечернего солнца освещали городские крыши. - Розыск в пятимиллионном городе выходит далеко за пределы моих возможностей. Я не могу тратить время на то, чтобы успокаивать свою совесть участием в бесполезных затеях. Извините.
     - Но если мы схватим убийцу, неужели мы не сможем заставить его заговорить? - неожиданно вмешалась Виттория.
     - Солдаты, мисс Ветра, не могут позволить себе быть святыми, - мрачно глядя на девушку, произнес коммандер. - Поверьте, я прекрасно понимаю ваше личное желание поймать этого человека.
     - Это не только мое личное желание, - возразила она. - Убийца знает, где спрятано антивещество и где находятся кардиналы. И если мы начнем его поиски, то...
     - Сыграем на руку врагам, - закончил за нее Оливетти. - Попытайтесь, мисс, объективно оценить ситуацию. Иллюминаты как раз рассчитывают на то, что мы начнем поиски в нескольких сотнях римских церквей, вместо того чтобы искать взрывное устройство в Ватикане. Кроме того... мы в этом случае оставим без охраны Банк Ватикана. Об остальных кардиналах я даже и не говорю. Нет, на все это у нас нет ни сил, ни времени.
     Аргументы коммандера, видимо, достигли цели. Во всяком случае, никаких возражений они не вызвали.
     - А как насчет римской полиции? - спросил камерарий. - Мы могли бы, объяснив ситуацию, обратиться к ней за помощью. В таком случае операцию можно было бы развернуть по всему городу. Попросите их начать поиски человека, захватившего кардиналов.
     - Это будет еще одна ошибка, - сказал Оливетти. - Вам прекрасно известно, как относятся к нам римские карабинеры. Они сделают вид, что ведут розыск, незамедлительно сообщив о разразившемся в Ватикане кризисе всем мировым средствам массовой информации. У нас слишком много важных дел для того, чтобы тратить время на возню с журналистами.
     "Я сделаю их звездами прессы и телевидения, - вспомнил Лэнгдон слова убийцы. - Первое тело появится в восемь часов. И так каждый час до полуночи. Прессе это понравится".
     Камерарий снова заговорил, и теперь в его словах звучал гнев:
     - Комманданте, мы окажемся людьми без чести и совести, если не попытаемся спасти похищенных кардиналов!
     Оливетти взглянул прямо в глаза клирика и произнес ледяным тоном:
     - Молитва святого Франциска... Припомните ее, синьор!
     - Боже, - с болью в голосе произнес камерарий, - дай мне силы выдержать все то, что я не в силах изменить.

Глава 44

     Центральный офис Британской вещательной корпорации, известной во всем мире как Би-би-си, расположен в Лондоне к западу от Пиккадилли. В ее помещении раздался телефонный звонок, и трубку сняла младший редактор отдела новостей.
     - Би-би-си, - сказала она, гася сигарету марки "Данхилл" о дно пепельницы.
     Человек на противоположном конце провода говорил чуть хрипло и с легким ближневосточным акцентом.
     - Я располагаю сенсационной информацией, которая может представлять интерес для вашей компании.
     Редактор взяла ручку и стандартный бланк.
     - О чем?
     - О выборах папы.
     Девушка сразу поскучнела. Би-би-си еще вчера дала предварительный материал на эту тему, и реакция публики на него оказалась довольно сдержанной. Простых людей проблемы Ватикана, похоже, не очень занимали.
     - Под каким углом?
     - Вы направили репортера в Рим для освещения этого события?
     - Полагаю, что направили.
     - Мне надо поговорить с ним напрямую.
     - Простите, но я не могу сообщить вам его номер, не имея представления, о чем...
     - Речь идет о прямой угрозе конклаву. Это все, что я могу вам сказать.
     Младший редактор сделала пометку на листке и спросила:
     - Ваше имя?
     - Мое имя не имеет значения. Девушка не удивилась.
     - И вы можете доказать свои слова?
     - Да, я располагаю нужными доказательствами.
     - Я была бы рада вам помочь, но мы принципиально не сообщаем телефонов наших репортеров, если не...
     - Понимаю. Попробую связаться с другой сетью. Благодарю за то, что потратили на меня время. Проща...
     - Постойте! Вы не могли бы немного подождать у телефона?
     Девушка нажала кнопку паузы и потянулась. Умение распознавать звонки психов еще, конечно, не достигло научных высот, но человек, который звонил, успешно прошел двойной негласный тест на подлинность своей информации. Во-первых, он отказался назвать свое имя и, во-вторых, был готов немедленно прекратить разговор. Психи или искатели славы обычно продолжают требовать или умолять о том, чтобы их выслушали.
     К счастью для редакторов, репортеры пребывали в вечном страхе упустить сенсационный материал и редко ругали центр, когда тот иногда напускал на них галлюцинирующих психов. Потерю пяти минут времени репортера можно простить, потеря же важной информации непростительна.
     Девушка зевнула, бросила взгляд на монитор и напечатала ключевое слово - "Ватикан". Увидев имя корреспондента, отправленного освещать папские выборы, она весело фыркнула. Это был новый человек, появившийся на Би-би-си из какого-то вонючего лондонского таблоида. Ему давались лишь самые незначительные задания. Парень начинал свою карьеру в компании с самой нижней ступени.
     Он наверняка ошалеет - если уже не ошалел - от тоски, ожидая всю ночь событие, которое займет в передачах новостей не более десяти секунд. Не исключено, что парень будет благодарен за то, что получил возможность развеяться.
     Младший редактор записала номер телефона спутниковой связи, закурила очередную сигарету и лишь затем сообщила номер анонимному информатору.

Глава 45

     - Ничего из этого не выйдет, - расхаживая по папскому кабинету и глядя на камерария, говорила Виттория. - Даже если швейцарским гвардейцам и удастся отфильтровать все электронные помехи, им, для того чтобы обнаружить сигнал, надо быть над самой ловушкой. При этом ловушка должна быть доступной... Не укрытой сверху. А что, если она находится в металлической, зарытой в землю коробке? В таком случае обнаружить ее не удастся. А как быть, если в среду гвардейцев проник агент иллюминатов?! Разве мы можем быть уверены в том, что поиск будет вестись с максимальной тщательностью?
     - И что же вы предлагаете, мисс Ветра? - спросил камерарий. Молодой клирик выглядел совершенно опустошенным.
     Но это же совершенно очевидно, раздраженно подумала Виттория, а вслух произнесла:
     - Я предлагаю, синьор, чтобы вы незамедлительно приняли все меры предосторожности. Будем вопреки всему надеяться, что предпринятые коммандером поиски окажутся успешными. Но взгляните в окно. Вы видите этих людей? Эти здания за площадью? Автобусы прессы? Все они скорее всего окажутся в радиусе действия взрыва. Поэтому вы должны действовать немедленно.
     Камерарий кивнул с отрешенным видом.
     Собственная беспомощность приводила Витторию в отчаяние. Оливетти сумел убедить всех в том, что до взрыва остается масса времени. Но девушка знала: если известие об угрозе Ватикану просочится в средства массовой информации, то площадь Святого Петра уже через несколько минут будет забита зеваками. Виттория видела, как это происходило у здания швейцарского парламента, когда в нем были захвачены заложники, а террористы грозили взорвать мощную бомбу. Тогда на площади перед зданием собрались тысячи людей, чтобы своими глазами увидеть, как все произойдет. Несмотря на предупреждения полиции, толпа зевак только увеличивалась. Ничто не вызывает у людей большего интереса, чем человеческая трагедия.
     - Синьор, - продолжала Виттория, - человек, убивший моего отца, находится где-то в городе. Каждая клеточка моего тела требует, чтобы я немедленно бросилась на поиски негодяя. Но я остаюсь в вашем кабинете... поскольку чувствую свою ответственность перед вами. Перед вами и перед всеми остальными. В опасности жизнь многих людей. Вы слушаете меня, синьор?
     Камерарий ничего не ответил.
     Виттория чувствовала, как бешено колотится ее сердце. Почему швейцарские гвардейцы не смогли установить место, откуда был звонок?! Этот убийца - ключевая фигура в решении всей проблемы! Ему известно, где спрятана ловушка... он, черт побери, знает местонахождение кардиналов! Схватите этого человека, и все проблемы будут решены!
     Виттория понимала, что находится на грани нервного срыва. Подобное чувство бессильного отчаяния она испытывала лишь в далеком детстве, еще в то время, когда была сиротой. Тогда у нее не было способа с ним справиться. Неужели и сейчас она не сумеет его преодолеть? У тебя есть возможности, убеждала она себя. Возможности имеются всегда, их надо лишь увидеть. Но все эти рассуждения оказывались бесполезными. Ее мысли продолжали путаться. Виттория была научным работником и умела решать сложные проблемы. Но на сей раз она, видимо, столкнулась с проблемой, не имеющей решения. "Какие данные тебе нужны? Какую цель ты себе ставишь?" - такие вопросы задавала она себе, и впервые за все время своей взрослой жизни не находила на них ответа.
     Дыхание ее стало каким-то прерывистым. Кажется, она начинала задыхаться.

***

     Голова Лэнгдона раскалывалась от боли, и ему казалось, что он находится на краю пропасти, отделяющей реальный мир от мира безумия. Американец смотрел на Витторию и камерария, но видел вовсе не их. Перед его мысленным взором проносились какие-то отвратительные картины: взрывы, толпящиеся газетчики, наезжающие камеры, четыре заклейменных человеческих тела...
     Шайтан... Люцифер... Носитель света... Сата...
     Усилием воли ему удалось прогнать эти дьявольские образы. Мы имеем дело с хорошо подготовленным террористическим актом, напомнил он себе, вернувшись к реальности. С запланированным хаосом. В его памяти неожиданно всплыла лекция курса, который он прослушал, занимаясь исследованием символики древнеримских преторов. После нее Лэнгдон стал видеть терроризм совсем в ином свете.
     - Терроризм... - говорил тогда профессор, - всегда ставит перед собой одну-единственную цель. В чем она заключается?
     - В убийстве невинных людей, - предположил один из студентов.
     - Неверно. Смерть является всего лишь побочным продуктом терроризма.
     - Чтобы продемонстрировать силу, - высказался другой слушатель.
     - Нет. Более яркого проявления слабости, чем террор, в мире не существует.
     - Чтобы вызвать страх, - произнес чей-то голос.
     - Именно. Это исчерпывающий ответ. Говоря простым языком, цель терроризма - вызвать страх и ужас. Эти чувства подтачивают силы врага изнутри... вызывают волнение в массах. А теперь запишите... "Терроризм не есть проявление ярости. Терроризм - политическое оружие. Когда люди видят, что их правительство бессильно, они утрачивают веру в своих лидеров".
     Утрачивают веру...
     Так вот, значит, для чего вся эта затея? Лэнгдона мучил вопрос, как отреагируют христиане всего мира, увидев, что их кардиналы валяются на улице, словно дохлые собаки. Если вера не смогла защитить высших священнослужителей от происков сатаны, то на что же надеяться им - простым смертным? Лэнгдону казалось, что в его голове стучит тяжелый молот... а какие-то негромкие голоса распевают военный гимн.
     "Вера тебя не спасет... Тебя спасут медицина и надувные мешки в автомобиле. Бог тебя не защитит... Тебя сможет защитить только разум. Только просвещение... Верь лишь в то, что приносит ощутимые результаты. Сколько лет прошло с тех пор, когда кто-то расхаживал по воде аки посуху? В наше время чудеса способна творить только наука... компьютеры, вакцины, космические станции... а теперь даже и божественное чудо творения. Вещество из ничего получено в лаборатории... Кому нужен этот Бог? Никому! Наука - вот наше божество!"
     В ушах Лэнгдона зазвучал голос убийцы. Полночь... Математическая прогрессия смерти... невинные агнцы, возложенные на алтарь науки.
     Затем навязчивые голоса вдруг исчезли. Призраки разбежались так, как разбегается толпа при звуках первого выстрела.
     Роберт Лэнгдон вскочил на ноги настолько резко, что его стул откинулся назад и со стуком свалился на пол.
     Виттория и камерарий едва не подпрыгнули от неожиданности.
     - Как я мог этого не увидеть? - прошептал Лэнгдон словно завороженный. - Ведь это было совершенно очевидно...
     - Не увидеть что? - спросила Виттория.
     Не ответив на вопрос девушки, Лэнгдон повернулся к священнику и сказал:
     - Святой отец, в течение трех лет я бомбардировал кабинет его преосвященства просьбами открыть для меня доступ к архивам Ватикана. И семь раз я получил отказ.
     - Простите, мистер Лэнгдон, но боюсь, что сейчас не время выступать с подобными жалобами.
     - Мне нужен немедленный доступ в архивы. Это касается четырех исчезнувших кардиналов. Не исключено, что я смогу узнать те места, где их собираются убить.
     Виттория бросила на него изумленный, непонимающий взгляд.
     Камерарий явно растерялся и выглядел так, словно стал мишенью какой-то грубой шутки.
     - Не могу поверить в то, что подобная информация содержится в наших архивах.
     - Не стану обещать, что добуду нужные сведения вовремя, но если вы допустите меня...
     - Мистер Лэнгдон, через четыре минуты я обязан появиться в Сикстинской капелле. А архив расположен в противоположном конце Ватикана.
     - Вы ведь не шутите? - спросила Виттория, заглядывая Лэнгдону в глаза. Казалось, в их глубине она хотела увидеть, насколько серьезны его намерения.
     - Сейчас не время для шуток! - бросил Лэнгдон.
     - Святой отец, - сказала Виттория, оборачиваясь к камерарию, - если имеется хотя бы малейший шанс... узнать, где намечены убийства, мы могли бы устроить там засады и...
     - Но при чем здесь архивы? - недоуменно спросил клирик. - Каким образом в них может оказаться подобная информация?
     - На объяснение уйдет гораздо больше времени, чем у нас есть. Но если я прав, эта информация поможет нам схватить ассасина.
     Камерарий, судя по его виду, очень хотел поверить словам американца и почему-то не мог.
     - Но в этих архивах хранятся величайшие тайны христианства. Сокровища, на которые даже я не имею права взглянуть.
     - Мне это известно.
     - Пользоваться архивами можно, лишь имея письменное разрешение главного хранителя или Библиотечного совета Ватикана.
     - Или прямое согласие папы, - добавил Лэнгдон. - Об этом сказано во всех отказах, которые направил мне ваш главный хранитель.
     Камерарий кивнул, подтверждая слова американца.
     - Не хочу показаться чрезмерно настойчивым, - продолжал Лэнгдон, - но если я не ошибаюсь, то папское разрешение исходит именно из этого кабинета. И, как нам всем известно, в настоящее время вы являетесь его хозяином. Учитывая обстоятельства...
     Камерарий извлек из кармана сутаны часы и посмотрел на циферблат.
     - Мистер Лэнгдон, для того чтобы спасти церковь, я в буквальном смысле слова готов пожертвовать своей жизнью.
     По выражению глаз прелата Лэнгдон понял, что тот говорит правду.
     - Вы действительно уверены, что этот документ хра