рмотал он. - Договорились.


   Это был действительно славный дом с пологой медной крышей, позеленевшей от
дождей, с каменными стенами и глубокими нишами окон. Овальный пруд перед ним
сверкал голубым под мягким июньким солнцем, в пруду оживленно плавали и крякали
дикие утки. Лужайки на откосах, поднимавшихся вокруг пруда, как террасы, были
возделаны. Дом стоял фасадом на запад и расстилавшийся за ним Центральный парк
выглядел неухоженным поместьем.
   Майо задумчиво посмотрел на пруд.
   - Здесь должны быть лодки и модели кораблей.
   - Дом был полон ими, когда я переехала сюда, - сказала Линда.
   - В детстве я мечтал о такой модели. Однажды я даже... - Майо резко
замолчал. Откуда-то издалека донеслись резкие удары, тяжелые удары с
нерегулярными промежутками, звучавшие, как громкий стук железом под водой. Они
прекратились так же внезапно, как и начались.
   - Что это? - спросил Майо.
   Линда пожала плечами.
   - Не знаю точно. Думаю, это разрушается город. То и дело я встречаю
рухнувшие здания. Ты привыкнешь к этому. - В ней снова вспыхнул энтузиазм. - Теперь
зайдем внутрь. Я хочу показать тебе все. - Она раскраснелась от
гордости, подробно показывая обстановку и украшения, смутившие Майо, но на него
произвела впечатление гостиная в викторианском стиле, спальня в стиле ампир и
крестьянская кухня с керосинкой для стряпни. Колоссальная комната для гостей с
четырехспальной кроватью, пышным ковром и керосиновыми лампами встревожила
его.
   - Что-то вроде девичьей, а?
   - Естественно. Я ведь девушка.
   - Да, конечно. Я хотел сказать... - Майо с беспокойством огляделся. - Ну,
мужчины привыкли к не столь утонченной обстановке. Ты уж не обижайся.
   - Не беспокойся, кровать достаточно крепкая. Запомни, Джим, не ходи по ковру
и убирай его на ночь. Если у тебя грязная обувь, снимай за дверью. Я нашла этот
ковер в музее и не хочу его портить. У тебя есть сменная одежда?
   - Только та, что на мне.
   - Завтра достанем тебе новую. Твою не плохо бы постирать.
   - Послушай, - в отчаянии сказал он, - может, мне лучше устроиться в парке?
   - Прямо на земле?
   - Ну, мне так привычнее, чем в доме. Не беспокойся, Линда, я буду рядом,
если понадоблюсь тебе.
   - Зачем это ты мне понадобишься?
   - Тебе стоит только крикнуть меня.
   - Чепуха, - твердо сказала Линда. - Ты мой гость и останешься здесь. Теперь
приводи себя в порядок, а я пойду готовить ужин. Черт возьми, я забыла
захватить "омаров"!
   Она подала ему ужин из консервированных припасов на изысканном китайском
фарфоре с датским серебряным столовым прибором. Это была типично женская еда и
Майо остался голодным, когда ужин закончился, но был слишком вежлив, чтобы
упомянуть об этом. Он слишком устал, чтобы придумать оправдание, уйти и
пошарить где-нибудь в поисках чего-либо более существенного. Он дотащился до
постели, вспомнив, что следует снять обувь, но совершенно забыв о ковре.
   На следующее утро он проснулся от громкого кряканья и хлопанья крыльев. Он
соскочил с кровати и подошел к окну как раз в тот момент, когда дикие утки были
согнаны с пруда появлением красного шара. Майо вышел на берег пруда,
потягиваясь и зевая. Линда весело закричала и поплыла к нему. Она вышла из
воды. Кроме купальной шапочки, на ней не было ничего. Майо отступил, сторонясь
брызг.
   - Доброе утро, - сказала Линда. - Ты хорошо спал?
   - Доброе утро, - ответил Майо. - Не знаю. От этой кровати у меня свело спину
судорогой. А вода, должно быть, холодная. Ты вся в гусиной коже.
   - Нет, вода изумительная. - Она сняла шапочку и распушила волосы. - Где
полотенце? Ах, вот. Искупайся, Джим, и почувствуешь себя просто чудесно.
   - Мне не нравится холодная вода.
   - Не будь неженкой.
   Громовой удар расколол тихое утро. Майо изумленно взглянул на чистое небо.
   - Что за черт? - = воскликнул он.
   - Подожди, - сказала Линда.
   - Похоже на ударную волну...
   - Вон там! - закричала Линда, показывая на запад. - Видишь?
   Один из небоскребов Западного района величественно оседал, погружаясь в
себя, как складная чаша, и с него осыпалась масса кирпичей и карнизов.
Обнажившиеся балки скручивались и лопались. Через несколько секунд до них
донесся гул падения.
   - Да, вот это зрелище, - со страхом пробормотал Майо.
   - Закат и крушение Империи Города. Ты к этому привыкнешь. Окунись, Джимми. Я
принесу тебе полотенце.
   Она убежала в дом. Он сбросил носки и брюки, но еще стоял, согнувшись,
осторожно пробуя ногой воду, когда она вернулась с огромным купальным
полотенцем.
   - Вода ужасно холодная, Линда, - пожаловался он.
   - Разве ты не принимал холодный душ, когда был грузчиком?
   - Нет, только горячий.
   - Джим, если ты будешь стоять на берегу, то никогда не зайдешь в воду.
Посмотри на себя, ты уже весь дрожишь. Что это за татуировка у тебя на руке?
   - Что? А, да. Это питон, пятицветный. Обвивается вокруг всего запястья.
Видишь? - Он с гордостью повертел рукой. - Мне сделали эту наколку в армии в
Сайгоне в 1964-ом. Это питон восточного типа. Прекрасно смотрится, угу?
   - Больно было?
   - По правде говоря, нет. Некоторые парни были разрисованы, как китайская
черепаха, чтобы пускать пыль в глаза.
   - Ты был солдатом в 1964-ом?
   - Верно.
   - Сколько тебе тогда было?
   - Двадцать.
   - Значит, сейчас тебе тридцать семь?
   - Пока еще тридцать шесть.
   - Ты рано поседел.
   - Да.
   Она задумчиво разглядывала его.
   - Я хочу тебе сказать, что если ты все же зайдешь в воду, то не мочи
волосы.
   Она убежала в дом. Майо, устыдившись своей нерешителности, все же заставил
себя войти в пруд. Он стоял по грудь в воде, плеская на лицо и плечи, когда
вернулась Линда. Она принесла табуретку, ножницы и расческу.
   - Разве тебя сейчас не чудесно? - крикнула она.
   - Нет.
   Она рассмеялась.
   - Ну, вылезай. Я хочу тебя подстричь.
   Он выбрался из пруда, вытерся и послушно сидел на табуретке, пока она
подстригала ему волосы.
   - Бороду тоже, - настаивала Линда. - Я хочу, чтобы ты стал красивым. - Она
обстригла бороду, чтобы можно было побриться, осмотрела его и удовлетворенно
кивнула. - Вот теперь красиво.
   - Фу-у, хватит, - покраснел он.
   - На печке стоит ведро горячей воды, иди побрейся. И не вздумай одеваться.
После завтрака мы найдем тебе новую одежду, а затем... пианино.
   - Но не могу же я ходить по улицам голышом! - шокированно воскликнул он.
   - Не глупи. Кто тебя увидит? Давай пошевеливайся.
   Они ехали в магазин "Эберкроумби и Фитч" на углу Мэдисон и Сорок Пятой
стрит. Майо скромно обернулся полотенцем. Линда сказала, что была постоянной
клиенткой этого магазина и показала ему пачку торговых бланков, которые копила.
Майо со скучающим видом рассматривал их, пока она снимала с него мерку. Затем
она отправилась искать одежду. Он уже начал тревожиться, когда она вернулась с
целой охапкой.
   - Джим, я нашла чудесные лосиные мокасины, костюм "сафари", шерстяные носки,
рубашки и...
   - Послушай, - оборвал он ее, - ты знаешь, сколько все это стоит? Почти
тысячу четыреста долларов!
   - В самом деле? Примерь сначала рубашки. Они...
   - О чем ты только думаешь, Линда? Зачем тебе все это тряпье?
   - Носки достаточно велики?.. Это тряпье? Мне все нужно.
   - Да? Например... - Он пробежал взглядом по биркам. - Например, водолазная
маска с плексиглазовым стеклом за девять долларов девяносто пять центов?
Зачем?
   - Ну, я буду в ней изучать дно пруда.
   - А нержавеющий сервиз на четыре персоны за тридцать девять долларов
пятьдесят центов?
   - Пригодится, когда мне будет лень греть воду. - Она с восхищением
поглядела на него. - Ой, Джим, посмотрись в зеркало. Ты романтичен, как охотник
из романа Хемингуэя.
   Он покачал головой.
   - Не понимаю, как ты вылезешь из долгов. Подсчитай свои расходы, Линда.
Может, лучше забудем о пианино, а?
   - Никогда, - твердо сказала Линда. - Меня не волнует, сколько оно стоит.
Пианино - это капиталовложение жизни, и оно ценно этим.


   Она была в неистовстве от возбуждения, когда они приехали в Верхний город к
кинозалу Штейнвея, и помогала, и вертелась у него под ногами. Ближе к вечеру,
напрягая мускулы и нарушая тишину Пятой Авеню, они водрузили пианино на
приготовленное место в гостиной Линды. Майо в последний раз толкнул его, чтобы
убедиться, что оно прочно стоит на ножках, и, обессиленный, опустился на пол.
   - Линда! - простонал он. - Мне было бы легче идти на юг пешком.
   - Джим! - Линда подбежала к нему и стала пылко обнимать. - Джим, ты ангел. С
тобой все в порядке?
   - Да, - проворчал он. - Отпусти меня, Линда, я не могу дышать.
   - Мне даже нечем как следует тебя отблагодарить. Я мечтала об этом целую
вечность. Не знаю, что смогу сделать, чтобы отплатить тебе. Все, что ты хочешь,
только назови!
   - Ладно, - сказал он, - ты уже подстригла меня.
   - Я серьезно.
   - Разве ты не научишь меня управлять машиной?
   - Конечно. Как можно быстрее. Это, по крайней мере, я могу сделать.
   Она села на стул, не отрывая глаз от пианино.
   - Не делай много шума из ничего, - сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. Он
сел перед клавишами, смущенно улыбнулся Линде через плечо и, спотыкаясь, стал
наигрывать менуэт.
   Линда затаила дыхание и сидела, выпрямившись.
   - Так ты играешь? - прошептала она.
   - Чуть-чуть. В детстве я брал уроки музыки.
   - Ты умеешь читать ноты?
   - Когда-то умел.
   - Можешь научить меня?
   - Я думаю, да, только это трудно. Постой, есть еще одна пьеска, которую я
умею играть.
   И он принялся мучить "Шелест весны". Из-за растроенного инструмента и его
ошибок это было ужасно.
   - Прекрасно, - вздохнула Линда. - Просто чудесно.
   Она уставилась ему в спину, на ее лице появилось выражение решительности.
Она поднялась, медленно подошла к Майо и положила руки ему на плечи.
   - Что? - Он поднял глаза.
   - Ничего, - ответила Линда. - Практикуйся пока на пианино, а я пойду
готовить ужин.
   Но весь вечер она была так рассеяна, что заставила Майо нервничать. Он рано
украдкой ускользнул в кровать.


   Еще не было трех часов дня, когда они, наконец, разыскали автомобиль в
рабочем состоянии. Правда, это был не "каддилак", а "шеви" с закрытым кузовом,
потому что Майо не понравилась идея подвергаться превратностям погоды. Они
выехали из гаража на Десятой Авеню и вернулись в Восточный район, где Линда
больше чувствовала себя дома. Она привыкла, что границы ее мира простираются от
Пятой Авеню до Третьей и от Сорок Второй стрит до Восемьдесят Шестой. Вне этих
пределов ей было неуютно.
   Она передала Майо руль и позволила ему ползать по Пятой и Мэдисон,
учась трогаться с места и останавливаться. Пять раз он стукался бортами,
одиннадцать заглыхал и даже въехал раз задом в витрину, которая, к счастью,
была без стекла. Он разнервничался до дрожи в руках.
   - Это действительно трудно, - пожаловался он.
   - Вопрос практики, - успокоила она его. - Не спеши. Я обещаю, что ты
приобретешь опыт, если позанимаешься месяц.
   - Целый месяц?!
   - Ты говорил, что с трудом обучаешься, не так ли? Вини не меня.
Остановись-ка здесь на минутку.
   Он заставил "шеви" остановиться.
   - Подожди меня.
   - Ты куда?
   - Сюрприз.
   Она вбежала в магазин и провела там полчаса. Когда она появилась снова, то
была нагружена черными футлярчиками величиной с карандаш, жемчужным ожерельем и
театральными туфельками на высоких каблуках. Волосы ее были уложены в новую
прическу. Майо с изумлением смотрел, как она садится в машину.
   - Что все это значит? - спросил он.
   - Часть сюрприза. Рули на восток на Пятьдесят Вторую стрит.
   Он с трудом тронулся с места и поехал на восток.
   - Зачем ты переоделась в вечернее платье?
   - Это платье для коктейля.
   - Для чего?
   - Для того, куда мы едем... Осторожно, Джим!
   Она схватила руль и едва успела отвернуть от разбитой вдребезги
мусоровозки.
   - Приглашаю тебя в знаменитый ресторан.
   - Есть?
   - Нет, глупый, пить. Ты мой гость и я должна тебя развлекать. Теперь налево.
Найди, где тут можно поставить машину.
   Затормозил он отвратительно. Когда они вышли из машины, Майо остановился и
начал старательно принюхиваться.
   - Что это за запах? - спросил он.
   - Какой запах?
   - Сладковатый какой-то.
   - Это мои духи.
   - Нет, это что-то в воздухе, сладковатое и удушливое. Я когда-то встречался
с таким запахом, но не могу вспомнить, где.
   - Не бери в голову. Пойдем.
   Она ввела его в ресторан.
   - Сюда пускают только в галстуках, - прошептала она, - но, может быть, нам
удастся обойтись без него.
   На Майо не произвел впечатления ресторанный дизайн, он он был зачарован
висящими в баре портретами знаменитостей. Он провел несколько минут, обжигая
спичками пальцы, чтобы полюбоваться на Мел Аллен, Реда Бербери, Кази Стиггинса,
Френка Гиффорда и Рокки Марциано. Когда Линда, наконец, вернулась из кухни с
горящей свечой, он нетерпеливо повернулся к ней.
   - Ты раньше встречала здесь этих телезвезд? - спросил он.
   - Да. Так как насчет выпивки?
   - Конечно, конечно. Но мне бы хотелось немного поговорить о них.
   Он подвел ее к табурету перед стойкой бара, сдул пыль и галантно помог ей
усесться. Затем он перепрыгнул через стойку, вытащил носовой платок и
профессионально навел на красное дерево глянец.
   - Это моя профессия, - ухмыльнулся он и принял дружелюбно-безликое выражение
бармена. - Добрый вечер, мадам. Приятная ночь. Что желаете?
   - Боже, у меня в магазине был сегодня бурный день. Сухой "мартини". Лучше
двойной.
   - Конечно, мадам. Хлебец или маслину?
   - Лук.
   - Двойной сухой "Гибсон". Секундочку. - Майо пошарил на полке и, наконец,
достал виски, джин, несколько бутылок содовой, содержимое которых, несмотря на
запечатанные пробки, частично испарилось. - Боюсь, наш "мартини" несвежий,
мадам. Может, желаете что другое?
   - О, ну тогда, пожалуй, скотч.
   - Содовая выдохлась, - предупредил он, - и нет льда.
   - Ерунда.
   Он ополоснул содовой стакан и налил виски.
   - Благодарю. Налейте и себе, бармен. Как вас зовут?
   - Меня зовут Джим, мадам. Нет, спасибо. Никогда не пью на работе.
   - Тогда бросай работу и присаживайся ко мне.
   - Никогда не пью на работе, мадам.
   - Можешь звать меня Линда.
   - Благодарю вас, мисс Линда.
   - Ты серьезно не пьешь, Джим?
   - Да.
   - Ну, за Счастливые Дни...
   - И Долгие Ночи.
   - Мне нравится. Это ты сочинил?
   - Ну, вряд ли. Это обычная призказка барменов, специально для парней.
Знаешь, а ты соблазнительна. Только не обижайся.
   - Не обижусь.
   - Пчелы! - воскликнул вдруг Майо.
   Линда вздрогнула.
   - Где?
   - Запах. Как в улье.
   - Да? Я не знала, - равнодушно сказала она. - Я, пожалуй, выпью еще.
   - Подожди. Послушай, эти знаменитости... Ты действительно видела их здесь?
Лично?
   - Ну, конечно. За Счастливые Дни, Джим.
   - Наверное, все они бывали здесь по субботам.
   Линда задумалась.
   - Почему по субботам?
   - Выходной.
   - А-а...
   - А каких телезвезд ты видела?
   - Каких только назовешь, - рассмеялась она. - Ты напоминаешь мне соседского
мальчишку. Я всегда рассказывала ему о знаменитостях, которых видела. Однажды я
рассказала ему, что видела здесь Джига Артура, а он спросил: "Вместе с его
лошадью?"
   Майо не понял сути, но, тем не менее, был уязвлен. Только Линда собралась
его успокоить, как бар вдруг мелко затрясся и одновременно раздался далекий
подземный гул. Он, казалось, медленно приближался, а затем стих. Сотрясение
прекратилось. Майо уставился на Линду.
   - Иисусе! Как ты думаешь, может быть, это рухнуло здание?
   Она покачала головой.
   - Нет, когда рушится здание, это всегда сопровождается ударом. Знаешь, на
что это похоже? На подземку Лесингтон Авеню.
   - На подземку?
   - Ага. Местный поезд.
   - Это безумие. Разве может работать подземка?
   - Я и не говорю, что это она. Я сказала, что похоже. Налей мне еще,
пожалуйста.
   - Нужно поискать содовой. - Майо исчез и вновь появился с бутылками и
огромным меню. Он был бледен. - Лучше возьми что послабее, Линда, - сказал
он. - Ты знаешь, сколько стоит выпивка? Доллар семьдесят пять центов. Вот
смотри.
   - К черту цену! Жить так жить. Сделай мне двойное, бармен. Знаешь что,
Джим? Если ты останешься в городе, я могу показать тебе, где жили все эти твои
телезвезды... Благодарю. Счастливых Дней... Я могу взять тебя в рекламное
агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом? Звезды, как... как Ред...
как там его?
   - Бербери.
   - Ред Бербери и Рокки Гиффорд, и Рокки Кейси, и Рокки Летящая Стрела...
   - Смеешься надо мной? - сказал Майо, опять обидевшись.
   - Я, сэр? Смеюсь над вами? - с достоинством сказала Линда. - Зачем бы мне
смеяться над вами? Я только пытаюсь быть милой. Я хочу, чтобы ты хорошо провел
время. Мама говорила мне: "Линда, - говорила она, - запомни о мужчинах одно:
носи то, что они хотят, и говори то, что им нравится". Вот что она мне
говорила. Ты хочешь, чтобы я носила это платье? - потребовала она.
   - Оно мне нравится, если ты это имеешь в виду.
   - Знаешь, сколько я за него заплатила? Девяносто девять долларов пятьдесят
центов.
   - Что? Сто долларов за эту черную тряпку?
   - Это не тряпка. Это черное платье для коктейля. И я заплатила двадцать
долларов за жемчуг. Поддельный, - объяснила она. - И шестьдесят за театральные
туфельки. И сорок за духи. Двести двадцать долларов, чтобы ты хорошо провел
время. Ты хорошо провел время?
   - Конечно.
   - Хочешь понюхать меня?
   - Я уже нюхал.
   - Бармен, налей мне еще!
   - Боюсь, что не могу обслужить вас, мадам.
   - Это еще почему?
   - Вам уже достаточно.
   - Мне еще недостаточно, - негодующе сказала Линда. - Что у вас за манеры? - Она
схватила бутылку виски. - Иди сюда, давай, немного выпьем и поболтаем о
телезвездах. Счастливых Дней... Я могу взять тебя в рекламное агентство и
показать их фильмы. Что скажешь об этом?
   - Ты меня только что спрашивала.
   - Но ты не ответил. Я могу показать тебе, также, кино. Ты любишь кинофильмы?
Я так ненавижу, но не могу отказаться от них. Фильмы спасли мне жизнь, когда
произошел большой взрыв.
   - Как это?
   - Это секрет, понимаешь? Только между нами. Если пронюхает другое
агентство... - Линда оглянулась и понизила голос. - Мое рекламное агентство
обнаружило большой склад немых фильмов. Потерянных фильмов, понимаешь? Никто о
них не знал. Агентство решило сделать из них большие телесериалы. И меня
послали на этот заброшенный рудник в Джерси произвести инвентаризацию.
   - В рудник?
   - Ну, да. Счастливых Дней.
   - Почему они оказались в руднике?
   - Старые ленты. Огнеопасные. Их нужно хранить, как вино. Вот почему. Итак, я
взяла с собой двух ассистенток провести весь уик-энд внизу за работой.
   - Ты оставалась в руднике весь уик-энд?
   - Угу. Три девушки. С пятницы по понедельник. Таков был план. Однако, вышла
забавная штука. Счастливых Дней... Так... Где это я?.. Ах, да! Значит, мы взяли
продукты, одеяла, белье, все, как для пикника, и стали работать. Я хорошо
помню момент, когда произошел взрыв. Мы как раз искали третью катушку фильма
про НЛО. Первая катушка, вторая, четвертая, пятая, шестая... Нет третьей. И
тут - БАХ! Счастливых Дней...
   - Боже! И что потом?
   - Мои девушки ударились в панику. Я не могла удержать их внизу. Больше я их
не видела. Но я поняла. Я все поняла. Этот пикник длился целую вечность. Затем
я голодала еще дольше. Наконец, поднялась наверх... И для чего? Для кого? - Она
заплакала. - Никого нет. Никого не осталось. - Она схватила Майо за руку. - Почему
бы тебе не остаться?
   - Остаться? Где?
   - Здесь.
   - Но я же остался.
   - Я имею в виду, надолго. Почему бы не остаться? Разве у меня не прелестный
дом? И запасы всего Нью-Йорка. И грядки для цветов и овощей. Мы можем разводить
коров и цыплят. Рыбачить. Водить машины. Ходить в музеи. В художественные
галереи. Развлекаться...
   - Но ты и так делаешь все это. Ты не нуждаешься во мне.