Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Триллеры
      Андреота Пол. Очищение огнем -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  -
не заинтересовался и продолжал листать дальше. А, вот, наконец-то! "... Он вонзил булавку в сердце теленка". Теплее. Я отложил эту вырезку, чтобы сделать с нее фотокопию, а заодно и ту, где рассказывалось, как туристы нашли сову с перерезанным горлом, завернутую в окровавленную ночную рубашку. Идем дальше. "... Неведомая сила сорвала ее с постели.., ужас приковал ноги к полу.., электрические лампочки взрывались, когда она проходила мимо.., часы останавливались..." Мне потребовалось часа два, чтобы перерыть эту гору хлама, состряпанного второсортными репортерами. И вдруг я прочел: "Магия - это природный дар, передающийся по наследству от отца к сыну". От отца к сыну. От отца к дочери. Яблоко от яблони не далеко падает. Ищи дальше, будь внимателен... Ага, вот как будто что-то научное: "Когда рука приближается к конденсатору, состоящему из двух серебряных пластин, разделенных тонким слоем слюды, излучение этой руки - любой человеческой руки - путем ионизации превращает слюду в проводник. На зеркале гальванометра проецируется яркая точка, которая движется в зависимости от электропроводности слюды. Таким образом можно измерять энергию, излучаемую данным субъектом". Ланглэ, доктор медицины и психиатр, профессор Академии прикладных наук. Пролистав Ланглэ, я опять погрузился в варварство. "В полнолуние, - ну, ну, слыхали, - он очертил круг и перерезал глотки трем петухам... Сосед умер на рассвете". Наконец ободряющее солнце статистики воссияло над этим адским шабашем. Статистику можно найти где угодно, и всегда она врет, но в тоже время придает вещам некую видимость правдоподобия. Во Франции 50000 лозоискателей, 40000 религиозных целителей. Подсчитано, что 250000 человек... А, вот: "Миллион французов и француженок занимаются черной и белой магией". Мне просто повезло, я имел всего один шанс из 50. "Серж, ты сошел с ума, - сказал я себе. - Ты сам превосходный объект для заклинаний. Не надо вареных жаб, заклятых свечей, гадючьей крови, чистотела или взываний к Вельзевулу: только один взгляд, острый, как алмаз, пронзает твое ледяное сердце, и оно тает, и все в нем вновь оживает". - Что ищешь? - спросил Канава. Он только что появился в архиве, двигаясь словно космонавт в состоянии невесомости или марионетка, у которой оборваны несколько нитей. В зубах у него торчала итальянская сигара. - Я - жертва колдовства. - А я - жертва недосыпания, - заявил он. - Почему другие спят нормально? Можешь мне дать вразумительный ответ? Почему я должен всем этим заниматься в нашей газете? Он получил у Джульетты большой квадратный ящик с этикеткой "Дворы Европы" и сел рядом со мной. - Еще вопрос, Серж. Почему эта сучка испанская принцесса пошла и сделала аборт? В семь утра Берни позвонил мне и вел себя так, будто его подключили к высоковольтной линии. По мои данным, прошлой ночью в Мадриде эта глупая шлюха была доставлена в клинику. Выскоблили - и все дела. Это мне один приятель сообщил. Заголовок пойдет такой "Принцесса и судьба испанского трона". Как тебе? Или лучше: Альфонсо XIII, гемофилия и так далее. Будет ли продолжена линия Монтоя и Кортес и Фабьенезе и моя задница? Тебе наплевать? Мне тоже. К черту, - сказал он, закрывая папку. - Я и так знаю об этих делах достаточно. Профессиональная честность - вот от чего я умру! Он опять раскурил свою сигару, которая то и дело гасла, и взглянул на меня: - А что ты тут разыскиваешь? - Убийство при помощи магии. - Посмотри раздел про хиппи из Лос-Анжелеса. - Никакой связи. - Послушай большого брата. Это было ритуальное преступление. Не единственное. И не последнее. Сходи к Великому Экзорцисту в епархии Парижского епископа. Теперь я слушал внимательно - он подал мне идею. - Что еще? - На улице Сен-Жак есть специальные книжные лавки. Там можно найти переиздания старых книг по колдовству. Красный Дракон, Альберт Малый, Альберт Великий и прочая братия. - Ты веришь во всю эту чепуху? - Я не верю ни во что. Я даю информацию. - Как ты думаешь, если сделать фигуру из воска и волос, можно ли с ее помощью воздействовать на человека, которому принадлежат волосы? - Это и есть твоя история? - Возможно. - Я работал с подобным делом. Два типа поссорились и стали перебрасываться заклинаниями - как в теннисе. - Кто же выиграл? - Газета. Мы продали в ту неделю 800000. - И что с ними потом стало? - Ничего. Один всегда носил при себе амулет - утащил с кладбища гвоздь от гроба. А второй знал формулу. - Какую формулу? - Для освобождения от заклятий. Он начал быстро креститься, бормоча: "Ласгарот, Афонидос, Пабатин, Врат, Кодион, Ламакрон, Фонд, Арпагон, Аламор, Бурсагасис, Вениар Сарабани". - Серьезно? - Вполне. Мой гений состоит из отсутствия терпенья и чудесной памяти. - Мишель, ты знаешь всех в Париже. Кто настоящий специалист во всех этих вещах? Должен быть кто-то один. Я не имею в виду всех этих шарлатанов. - Я сказал тебе: Великий Экзорцист в епархии епископа. Он настоящий джокер. И у него в рукаве полно таких историй, от которых могло бы скиснуть церковное вино. - Нет, я имею в виду оккультиста, настоящего оккультиста. - Думаешь, это у них написано на визитной карточке? Сходи к Поуэлу или Бержье. - Это популяризаторы. А мне нужен тот, кто действительно знает, о чем говорит. Практик. - Сходи к Нострадамусу, - сказал он, вставая, - или к Калиостро. Сходи к дьяволу. Сходи к Берни. - Мишель, пожалуйста" - Он все равно не примет тебя. - Кто? - Аллио. Живет в Париже, бульвар Бомарше. Я дам тебе телефон, если хочешь, но он не встречается с журналистами. - Он принимает клиентов? - Нет. - Он действительно знает свое дело? - Он единственный, кто его знает. Канава повернулся ко мне. - Помнишь дело Бельсерона? Того типа, который убил троих детей и заявил, что вступил в сговор с дьяволом? Аллио давал показания как эксперт. Он спас ему жизнь. - Именно он мне и нужен, - сказал я. Эксперт. Мне нравилось, как это звучит. "Эксперт", - повторил я про себя. Если повезет, я спасу жизнь Ким. Он согласился принять меня в пятницу вечером. История с книгой не прошла. (Люди говорят об этом много чепухи. И очень много чепухи публикуется. Моя книга будет попыткой изучить вопрос совершенно объективно. Но я не могу написать ее, не встретившись с вами.) Душещипательная история тоже не прошла (Невинный человек может быть осужден...) Ни один из моих трюков не сработал. Но в конце концов то, чего не смогла сделать ложь, сделала правда, когда я позвонил в третий раз. - Опять вы? Еще не отказались от своей затеи? - Но это может быть вопрос жизни и смерти. - Тогда вам лучше прийти. - Когда? - Ну.., сейчас, конечно. У Аллио были широкие пальцы, которыми он то и дело совершал круговые движения, словно поглаживал воображаемые хрустальные сферы, подвешенные на невидимых нитях. У него была наголо обритая голова и лицо того типа, который обычно называют интересным: изборожденное морщинами, но добродушное. Он покачал свой маятник над фотографией Ким, над картой в том месте, где я красным кружком обвел Тузун. Потом перешел к фотографиям Терезы, сделанным Феррером. Маятник отклонился в противоположном направлении. - Меня бы очень удивило, если бы та девушка оказалась ведьмой, - заявил Аллио. Одну из фотографий он осмотрел более тщательно: - Она красива. - Да, - сказал я, - очень. - Вы говорите, она всегда носит на себе что-то зеленое? - Всегда. - И все вещи у нее в доме расположены косо? - Меня всегда удивляло, как они не падают. - Вы читали какие-нибудь книги, прежде чем прийти ко мне? - Я читал вашу и еще несколько. - И вы не обнаружили те признаки, которые упоминаются в этих книгах? - Да, думаю, что так. - Вы - жертва собственного воображения. - Но... - Подождите... Вы на 95 процентов жертва своего воображения. И на 5 процентов вы правы. - А маятник, - вспомнил я, - почему он отклонился в противоположную сторону? Аллио пожал плечами. - Тот маленький конверт с фотографией и прядью волос, возможно, и не был у вас похищен, не так ли? - Возможно. - Может быть, вы просто потеряли его в амбаре? Или он выпал, когда вы открывали бумажник. - Вполне возможно. Он положил фотографию и долго смотрел на меня, не говоря ни слова. - Вы любите ее? - Какое это имеет значение? - спросил я, после того как оправился от изумления. - Большое. Аллио встал и прошелся по комнате. Я наблюдал за ним. И хотя он не произнес ни слова, я знал, что он имеет в виду: вся эта история лишь плод моих иллюзий. - Но моя жена действительно больна. - Болезни бывают от многих причин. Как зовут эту девушку? - Тереза. - Тереза... - повторил он. - На таком расстоянии магическое воздействие маловероятно. Видите ли, города рассеивают вредоносные излучения, потому что сами полны ими, и в результате радиус действия оказывается мал. Если только... - и он продолжал, словно сам не верил в свои слова, - если не произошел контакт между вашей женой и Терезой... Я имею в виду помимо вас. - Нет, это исключено. - Не могла ли Тереза завладеть каким-нибудь предметом, принадлежавшим вашей жене? Я задумался. - Нет. Если только она не похитила волосы. - Хорошо. А могла какая-нибудь вещь Терезы прикоснуться к вашей жене? - Что вы имеете в виду? - Допустим - я не знаку, - допустим, она написала вам. - Она никогда мне не писала. - Но, может, вашей жене? Она могла просто послать ей.., пустой конверт. - Внезапно он повысил голос: - Запечатанный конверт! - Зачем? - Воск - лучший проводник человеческих флюидов. И если устроить так, чтобы жертва коснулась воска, на котором запечатлен образ... - Какой образ? - Изображение... Что случилось? Я вскочил, не в силах оставаться на месте. - Можно еще раз прийти к вам? - Приходите, когда хотите, - ему пришлось опять повысить голос, потому что я был уже на лестнице. Я вернулся в центр Парижа. "Пробка на бульваре Дидро и улице Риволи, избегайте больших бульваров", - объявил звонкий девичий голос по радио в машине. Я был слишком взволнован, чтобы придумать какой-то иной путь и надолго застрял в массе автомобилей, которые, подобно моим мыслям, продвигались вперед судорожными рывками с длительными остановками. Когда наконец я добрался до офиса Ким - ее стол был одним из четырех в комнате - там сидело четверо посетителей. Двое молодых мужчин держали на коленях раскрытые папки и, перелистывая страницы, возбужденно разговаривали по-английски. Я сделал ей знак выйти - и немедленно. Моя мимика не терпела никаких возражений. Когда Ким вышла, я шагал туда-сюда перед дверью лифта. - Что случилось, Серж? Что с тобой? У меня самый разгар приема. Я положил руки ей на плечи: - Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, постарайся вспомнить. - Что вспомнить? - Примерно полтора месяца назад. Вскоре после того, как я вернулся из Тузуна. Постарайся вспомнить одно утро.. Постой, я знаю, это было, когда ты осталась в постели на следующий день после уикенда у Сторков. - Ну и что? - Я как обычно пошел и собрал почту. Мои слова сопровождались энергичными жестами. Я наклонился, словно собирая письма с пола, как это происходило каждое утро в течение последних четырех лет. Когда звонила консьержка - примерно в четверть десятого, - я обычно был в ванной. Потом с полотенцем на шее я шел собирать письма, просунутые под дверь, и, возвращаясь, быстро просматривал их. Большинство писем было для меня, а остальные я передавал Ким, которая еще лежала в постели. - Ну? - повторила она. - Там был один конверт. Большой коричневый конверт для тебя, раза в два больше обычного. Она смотрела на меня открыв рот, пытаясь понять к чему я клоню. - Да, - сказала она. - Ты припоминаешь что-нибудь? - Нет, но продолжай. - На обороте конверта было пять печатей из красного воска. Одна в середине и по одной в каждом углу. Это меня особенно волнует. - Почему? - Ким, пожалуйста, постарайся вспомнить. Ведь это довольно необычно получать конверты с печатями. - Не знаю. Что тут такого важного, дорогой? - Сейчас не время об этом, - я почувствовал раздражение. - Мы никогда не получали таких конвертов. - Нет, получали. Помнишь, как прошлой зимой Франсуа Патрис устроил свою средневековую вечеринку? Приглашения были в виде пергаментных свитков с восковой печатью и лентой. - Я говорю не о прошлой зиме. Я... - Я получаю тонны документов. Все пресс-атташе в Париже посылают мне свои материалы, надеясь, что я помещу их в газете. - Что с тобой, Серж? Серж, послушай, у меня важная встреча. Это представители Брюстера, крупного лондонского дизайнера, и мне совершенно необходимо получить информацию для следующего номера. Он выходит во вторник. Я поймал ее за локоть. - Одну секунду. Ты разломила руками, не так ли? - Ну ладно, - похоже, она смирилась с мои допросом. - Я сломала печати, что из этого? - И ты не помнишь, что было внутри? - Мы пошли по второму кругу, - сказала она. - Да, я помню. - Что? - Приглашение на приватный просмотр. - Какой приватный просмотр? - Не знаю. Я просто предположила. Это мне начинает надоедать. - Что, если там не было ничего? - Дорогой, ты, наверное, не в себе, ты просто действительно сошел с ума! - Ты не поинтересовалась, откуда оно? - Почему ты задаешь такие вопросы, Серж? Послушай... - искра иронии зажглась в ее глазах. - Будь у меня любовник, он не стал бы писать любовные письма, запечатанные воском. Почему ты спрашиваешь об этом? - О черт!... Ладно, не обращай внимания. - И я нажал кнопку лифта. - Возвращайся к своим англичанам. Извини меня. Я... Мне хотелось сочинить хоть какое-то объяснение. - Я должен был получить из провинции один важный документ для статьи. Мне показалось, что я по ошибке дал его тебе, и... Ладно, извини, забудь об этом. - Мы сегодня идем в кино, дорогой? - Нет, - сказал я, - мы обедаем дома. - Ты заедешь за мной? - Не улыбайся, - попросил я, заходя в лифт, - ради Бога не улыбайся. Она наклонилась, когда лифт начал опускаться. - Прими валидол, дорогой. Я просто... < Вернувшись к остановке, я долго не мог найти билет. Пришлось выгрузить все содержимое карманов на скамью. Наконец он нашелся, и через 20 минут я прибыл в офис. Мой ум был расслаблен, как после долгой беспробудной пьянки. Невозмутимый Феррер возился со своими диапозитивами. - Иди сюда, Серж, - позвал он и вручил мне увеличительное стекло. - Вот, посмотри. Насколько я мог видеть, это были фотографии облаков. - Большая гроза 15 октября. Я ездил в Брест по поводу той истории о пропавшем адвокате. Но больше всего меня интересовал Сен-Мишель. Смотри... Гора Сен-Мишель выступала из тумана и волн облаков, из пустоты и моего кошмара, словно застывшая в небе каменная молитва. (Может, ей могла бы помочь вера в Бога?) - Но Берни этим не интересуется, - продолжал Феррер. - Хочу послать в "Имаж де Франс". Как ты думаешь, стоит? - Я тоже не интересуюсь. - Что случилось, Серж? - Чем ты сейчас интересуется Берни? - спросил я. Вопрос казался мне чрезвычайно важным. Я обратился к Фернанду, составителю макета: - У тебя случайно нет вечерней газеты? - Только что принесли последний номер, - сказал он, протянув мне "Франс Суар". Я начал читать колонку за колонкой и на третьей странице нашел то, что хотел, - это была настоящая удача. Сложив газету, я бросился к стеклянной кабинке, в которой обитала Сюзанна, секретарша Берни. - Шеф один? - Можешь зайти. Берни правил рукопись. Это занятие всегда выводило его из себя. "Все приходится делать самому". - Ты видел это'? - спросил я, бросая перед ним заметку. Она называлась "Героин опять убивает". История о подростке, покончившем с собой на пляже у Перпиньяка. Довольно заурядная история, но я знал - и делал ставку именно на это, - что тема "Юность и наркотики" была у нас самой ходовой последние три недели. - Парню было всего восемнадцать, - продолжал я. - Я знаю. - У него, наверное, были отец, мать, девушка. Как он дошел до такого состояния? - А мне что прикажешь делать с этим? - Ты удивляешь меня, Андрэ. У тебя есть дети? - Да, - сказал он, даже не поднимая головы, - сын, 15 лет. - Несмышленый, легкомысленный и такой беззащитный. Все вечера с мечтательным видом что-то наигрывает на гитаре. - Что ты пытаешься подсунуть мне? - спросил Берни, наконец взглянув на меня. - Мой сын играет на гитаре, но в остальном он шалопай, как и все остальные. - Может, у него есть дневники? - Что? - Почему эти мальчишки убивают себя? Должна быть причина. Тут дело не в водородной бомбе и не в "потребительском обществе". Андре, этот парень из Перпиньяка интересует меня больше, чем все события в английской королевской семье (статья, которую правил Берни, называлась "Маргарет и К"). Он для меня важнее тех, что разгуливают по Луне. - Переходи к делу, - перебил Берни с явным раздражением. - Чего ты хочешь? - Я хочу написать очерк об этом юнце, опросить всех, кто его знал, его учителей, родителей, друзей. Мне хотелось бы знать, что он читал, о чем мечтал, я хочу сделать то, чего до сих пор не делал никто, - понять. Хочу найти истину. Полный портрет. И я хочу показать читателям: это может случиться и с вашим сыном. Кажется в глазах Берни появилась заинтересованность. - И сколько времени тебе понадобиться? - Дней десять, может, две недели. Он вытаращил глаза. Не давая ему опомниться, я пустил в ход тяжелую артиллерию. - Уверен, ребята из "Кулис дю Монд" уже в'Перпиньяке. Но они проторчат там сутки и получат лишь то, что мы читали сотни раз. Черт возьми, Андре, давай посыплем немного соли на рану. Давай возьмем под защиту этих юнцов., В конце концов, это наш долг. Мы - единственная газета, которая может тут что-то сделать. Я знал, что мой завершающий выпад достигнет цели. - Две недели? О чем ты говоришь? Ты мне нужен здесь. Я собирался послать тебя в... - Думаешь, я делаю это для забавы? Или ради выгоды? - Тогда зачем? - Андре... - я сделал очень серьезное лицо, - Однажды человек вроде меня говорит себе: "Неужели ты собираешься провести всю оставшуюся жизнь занимаясь чепухой?" - Я говорю себе так с девяти утра и до девяти вечера, - возразил он. - И не теряю от этого сон. Постарайся уложиться в пять - шесть дней. - Постараюсь, но обещать не могу, - Я снял телефонную трубку и подал ему. - Позвони в расчетный отдел, пусть мне дадут аванс. - Когда ты хочешь поехать? - Вчера. Вечером, когда я собирал вещи, Ким спросила: - Твоя поездка имеет отношение к тем бумагам, про которые ты говорил утром? - Некоторая связь есть, - уклончиво ответил я. Глава 9 Маленький городок пробуждался от мирного сна к едва ли менее покойному дню. Так было со времен средневековья, и, наверное, так будет всегда. Проехав всю ночь, я остановился возле фонтана, присел на край каменного бассейна и, как бы совершая очистительный ритуал, ополоснул холодной водой лицо и шею. Я наблюдал за скрипучей телегой, поднимавшейся на холм Св. Михаила. Два огромных быка под ярмом смирно покачивали головами и помахивали хвостами, отгоняя мух. В

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору