импульс тока - и по телу Желтого пробежала дрожь, шерсть встала дыбом. Но тигр не проснулся.
     - Почему их нет? - раздраженный голос женщины. - Я устала!
     Говинд начал снимать приборы и повязки с головы тигра, отсоединил проводники.
     Я смотрел то на тигра, то на заросли по склонам хребта - оттуда должны появиться? И почему их нет?! А если их отсутствие запрограммировано? Тогда они ждут, когда мы уберемся отсюда? Они же не подозревают, что мы делаем с тигром. Они, возможно, знают об ароматическом заборе и хотят взять Желтого, когда мы уйдем? Нет, слишком много можно напридумывать, а причина может быть очень проста - например, тэу просто запаздывают. Бегут сейчас изо всех сил со всеми своими пылесосами, спотыкаются...
     - Мы забыли о его ранах, - сказал старичок с осуждением. - Вот мы какие, забыли!
     Пулевых отверстий было два - в спине и в боку поближе к лапе, но рана-то оказалась одна - навылет. Обработали рану, наложили тампоны и повязку, но надолго ли? Очнется - сорвет.
     Говинд потянулся могучим телом и вдруг засмеялся. Никогда ничего подобного от него не слышали. Как меняются люди в полевых условиях!
     - Мы на пороге нового! - Голос его посветлел, лишился мрачной силы. - Через несколько минут Желтый встанет, и это будет зверь, способный осознать себя. Эй, Пхунг, Джузеппе, разве вы не поняли? Желтый докажет то, что мы не смогли доказать как следует! Он докажет, что многие животные обладают самосознанием! И все перевернется в мире.
     - Точно, перевернется, - согласился я. - Например, разве можно будет забивать животных на мясо, если они обладают самосознанием? Это уже преступление. Нравственная ситуация обострится во всем мире. И что будет! Страшно подумать...
     С Джузеппе творилось что-то непонятное, он, кажется, не слышал и не видел нас. Он ходил вокруг навеса, то с хрустом ломая пальцы, то начиная петь арию Рудольфа. Потом в его руках появился карабин. Он торопливо затолкнул в магазин обойму разрывных.
     - Не могу! - завопил он. - Ну не могу такое видеть! Он стоит теперь многие миллионы долларов!
     - Опомнись, Джузеппе! - сказал Говинд с прежней мрачной силой.
     - Все равно подохнет! - вопил Джузеппе, напрягая жилы. - Ведь рано или поздно подохнет без всякой пользы! Уходите все, не то перестреляю! Вы же знаете, как я стреляю!
     Ствол карабина плясал на уровне груди Говинда. Малейшее движение пальца - и в большом цветущем теле появится дыра с рваными краями, такую не залатать.
     - Какой дурак! - громко сказала Чхина. - У тебя будет сильно болеть голова. Ты подохнешь от головной боли.
     Ствол метнулся в ее сторону.
     - Ведьма! - взвизгнул Джузеппе. - Тебя тоже прикончу, если не отвернешься!
     Я наставил на него гранатомет.
     - Посмотри сюда, Джузеппе.
     Он резко отпрыгнул, прячась за Говинда.
     - Пхунг! - радостно выкрикнул он. - У тебя ничего не получится! У тебя труба не выдвинута! А начнешь выдвигать, пристрелю!
     И точно. Для того, чтобы запустить гранату, надо из большой трубы выдвинуть вторую, поменьше диаметром.
     - Надо тихо, спокойно, - проговорил добрым голосом Духовный Палач и, подойдя к Джузеппе, взял из его рук карабин. Чтобы не оскверниться прикосновением к оружию, он прихватил его оранжевым подолом, будто горячую сковороду.
     Джузеппе упал ничком и, рыдая, начал колотить руками и ногами по земле. Словно разбуженный землетрясением, учиненным "итальянцем", тигр открыл глаза, чуть заметно потянулся. И тут Чхина показала на завал бурелома метрах в пятидесяти от нас.
     - Оттуда излучение. Жжет. Голос ее был спокоен.
     - Только оттуда? - спросил я, выдвигая трубу.
     - Только оттуда, Пхунг.
     Гранатомет хорошо лег на тиковую плаху, в прицельной планке завал казался романтической картиной, выполненной акварелью. Я плавно нажал на спуск, и сильная отдача ударила меня хомутом по горлу.
     Двухкилограммовая оперенная болванка прочертила дымную прямую и со страшным грохотом разорвалась в гуще бурелома, блеснув оранжевым пламенем. Осколки долетели до нас, зацокали по камням.
     - Спрячься! - крикнул я Чхине и выпустил гранату из другого гранатомета. После третьего взрыва заполыхал пожар, и в гуще дыма начали рваться какие-то боеприпасы.
     - Теперь туда посмотри, - сказал Чхина, дергая меня за рукав, и я увидел пятнистый "пылесос", который болтался, как маятник, в слоистом дыму.
     Я тщательно прицелился и поймал предмет на вершине амплитуды. Его разорвало на мелкие куски - по траве и кустам сыпанул стальной град.
     Все лежали ниц, вжимаясь в землю, а Желтый уже стоял под тентом, пьяно покачиваясь на ослабевших мягких лапах. Его хвост безвольно лежал на земле, как мертвая кобра. Теперь Желтый был открыт для прицельной стрельбы из зарослей.
     - Его надо снова усыпить! - всполошился я. - Где карабин? Где коробка со "шприцами"?
     Но неожиданно поднялся старичок и отважно взмахнул ручонками.
     - Уходи, Желтый Раджа! Уходи из заповедника! Люди не могут тебя сберечь и спасти! Сам себя спаси, Желтый Раджа!
     Тигр нехотя ощерился, потом медленно пошел по склону, спотыкаясь и припадая на одну лапу. Он зашел было в дым, потом начал обходить шевелящиеся сизые слои стороной. Все как зачарованные смотрели на него. Вот он остановился, сорвал зубами бинты, лизнул рану в боку и уже более уверенно пошел вдоль хребта по ущелью - к синим неприступным горам, где уже вовсю сверкали молнии и хлестал тропический ливень.
     Пожар тем временем разгорался - вспыхнули гималайские сосны и кедры, бойко затрещал кустарник, пожираемый пламенем, языки пламени протянулись в густые травы. Но пожару, конечно, не разойтись - сюда шел ливень.
     Мы услышали надрывный "лающий" кашель, потом увидели какое-то полуобгорелое существо - оно выползало из дыма, сбивая с себя пламя.
     - Тэу! - прошептал старичок.
     Тэуран с ненавистью и страхом смотрел на нас, упершись сильными руками в землю. Поросль на коже рук свернулась от жара в темные катышки. И от белобрысой шевелюры на крутом черепе мало что осталось. На бурой обожженной маске лица - пронзительно-голубые глаза. Он был, наверное, красив в свои лучшие времена, этот монстр, Пу Чжал, не оставляющий следов.
     - Что уставились? - хрипло выкрикнул он. - Скоро ливень! Не дойдете до монастыря!
     Английские слова он заметно искажал своим произношением.
     - Где остальные? - спросил Говинд. - Сколько вас было?
     Монстр прижал ладонь к кровавому пятну на рубашке.
     - Как вы уничтожали следы? - опять спросил Говинд.
     - Как уничтожали компьютеры? - спросил я.
     - Хватит болтать! - Монстр посмотрел на меня с ненавистью. - Хомут тебе очень идет. Носи всегда.
     - Мне хочется его убить, - тихо проговорил Джузеппе, не сводя глаз с монстра. Он уже пришел в себя и, похоже, был способен нормально мыслить. - Если он еще откроет пасть, я его прикончу.
     - Дурачье! Этот тигр уже стоит два миллиона долларов! Американских долларов! А вы его отпустили! На свете больше нет королевских горных! Он один остался!
     - Два миллиона! - потрясенно прошептал Джузеппе.
     - Растратив остатки сил на ненависть, монстр поутих.
     Чхина и монах занялись его ранами и носилками, а мы, прикрывая лица кусками материи, пробились к месту взрывов, где обнаружили два обгорелых до угольев трупа и груды искореженного металла. Я поддал ногой разорванную коробку с решетчатой антенной.
     - Вот та штука, которую я видел во сне. Генератор каких-то новых излучений - они и сжигали, наверное, компьютеры.
     - А это что? - Говинд перевернул палкой увесистый блок, искромсанный взрывом.
     По остаткам обугленных ремней можно было понять, что блок постоянно носили за спиной. Мы оттащили его подальше от жара, осмотрели. Особенно привлек наше внимание тонкий блестящий стержень. Обжигая руки о нагретый металл, я воткнул прибор стержнем в землю.
     - Помните, друзья, на месте исчезнувших следов мы обнаружили вот такие вертикальные норки? Эта штука каким-то образом уничтожала следы в определенном радиусе. Вибрацией или опять же с помощью нового излучения.
     - А пятнистые цилиндры? - спросил Говинд. - Это что? Роботы?
     - Конечно. И вообще - интереснейшая техника. Неплохо бы узнать, откуда она.
     Пока мы исследовали мертвый металл, Джузеппе, кажется, свихнулся: он описывал вокруг нас концентрические круги, бормоча:
     - Два миллиона... Два миллиона...
     Говинд схватил его за грудки, встряхнул с силой.
     - Опомнись, друг! Джузеппе обиделся:
     - Чего ты меня трясешь, даньчжин? Отпусти! - Он ударил Говинда по скуле, и тот оттолкнул его.
     - Ты совсем потерял голову, - сказал Говинд, сдерживая гнев.
     - Ты тоже считаешь, что у меня нет души? Да? И Пхунг так считает! Я знаю! И монах... - Он отбежал от нас к кустам, не тронутым пожаром, и начал что-то искать в их ветвях. Потом выкрикнул с болью:
     - Я всегда хотел быть человеком с нормальной душой! Но эти два миллиона... - Он заплакал, кривя обкусанные губы. - У меня нет души! Теперь я сам знаю... Но я так хочу, чтобы у меня была душа! Хочу! Понимаете, хочу!
     - Джузеппе, друг, - сказал я самым мирным тоном, - выбрось этот бред из головы! Ты большой европейский ученый с даньчжинской замечательной душой, только немного утомился, и поэтому... Ты что делаешь?! - завопил я, бросаясь к нему.
     А он, отыскав гусениц, спрятавшихся от непогоды под листьями рододендрона, принялся с жадностью их глотать.
     К нам прибежали на помощь Чхина и Духовный Палач. Рыдающего Джузеппе отнесли к ближайшему ручью, влили в него немало воды, чтобы очистить желудок.
     - Это яд, - горестно качал головой старичок. - Это же страшный яд. Даже серые вороны гусеницу не клюют...
     Джузеппе лежал на мокрой траве умиротворенный, усталый, полузакрыв веки. Теперь и для него нужны были носилки.
     Тем временем небо над нами потемнело, налетел плотный порыв ветра, срывая и поднимая тучи пепла с искрами. С яростным блеском молний на землю обрушился теплый водопад. Великий миг - начало нового сезона дождей, когда все в Суверенном Княжестве Даньчжин цепенеет. Со склонов хребта стремительно неслись вспухающие на глазах потоки жидкой глины и ожившего мусора. Чтобы не ухнуть в ущелье вслед за всеми нашими пожитками, мы прижались к камням, поддерживая носилки и друг друга.
     Монстр очнулся и, глотая дождевую воду, истерически захохотал:
     - Теперь всем конец!
     - Послушай, ты! - Я кричал ему на ухо под оглушительные раскаты грома. - У тебя же есть где-то база! Техпункт! Не могла же твоя техника так долго работать без поломок и неисправностей?
     - Сейчас там хуже, чем здесь... Да и нет у меня никаких баз! Взлетная полоса - была... до этого ливня...
     Старичок звучно вздохнул, держась одной ручонкой за выступ скалы, другой - за неоструганную ручку носилок.
     - Еще день или два, и Джузеппе умрет... А если бы не сжег колоду, долго бы прожил...
     - Да! С колодой он долго бы прожил! - сердито проговорила Чхина. - Вон Пхунг с колодой! Долго будет жить! Все мы умрем, а он останется! Что молчишь, Пхунг? Ведь ты нас втравил в это дело! Ты заставил всех прийти сюда!
     - Так это ты, чучело?! - прошипел в ярости монстр. - Все из-за тебя?! - Он хотел ударить меня ногой, но боль сломила его, и он снова потерял сознание.
     Джузеппе, лежа на носилках, проговорил слабым голосом:
     - Все подохнем, и с душами, и без душ...
     - Ну уж нет! - сказал я. - Такая славная компания подобралась, и мы так много можем. Представьте, если всех нас воплотить в одном человеке - это же будет какой гений! Вот почему и тэу побеждены, и Желтый спасен. Почти спасен...
     - Гении! - засмеялся было Джузеппе, но поперхнулся. - Надо же такое придумать... Нет их и не будет!
     - Почему?
     - Нет плотных контактов с Природой, нет и гениев. Аксиома. В Даньчжинии очень плотные контакты с хомутами. На них приходятся основные точки соприкосновения с жизнью... Вот и ломается все... И я сломался! И не спорь, Пхунг...
     - Ты не умрешь, дружище. Не позволим.
     - И ничего вы не сделаете...
     Я вытер ладонью его холодное лицо.
     - Это называется давлением гениальности, друг. Тебе всю жизнь что-то не давало покоя. Так освободи свою суть, и она тебя выведет. Вот увидишь.
     - Времена гениев кончились, Пхунг... А если бы я родился в другом времени...
     - Хватит ныть! - резко оборвал Говинд. - Пхунг верно подумал: Природа соединила нас с какой-то важной целью... Чтобы мы начали спасать ее от тэу? И мы начали. Осталось только самим спастись...
     Кому-то надо было идти к монастырю, это был скромный шанс спастись нам всем. Пошли Чхина и Говинд.
     Женщина ткнулась губами мне в щеку, больно толкнув в хомут.
     - Я пойду, Пхунг.
     Хватаясь за камни и кусты, они медленно лезли вверх по склону, навстречу мутным потокам. Огромная многорукая коряга стремительно неслась на них, они увидели ее, но поздно. Я закричал...
     - Сволочи! Свиньи! - взвыл монстр. - Всех вас надо было давить еще в пеленках! А теперь всюду расплодились беспомощные свиньи!
     Коряга сшибла обоих и потащила к обрыву, с которого падали тонны грязи, воды, мусора, затопляя лес внизу. Чхина ухватилась за выступ скалы, погрузилась с головой в воду, и страшное многорукое чудовище проскребло по ней и ухнуло вниз вместе с Говиндом. Я видел, как изогнулось его тело в акробатическом прыжке, и он исчез.
     - Не могут на какой-то паршивый склон подняться! - вопил монстр, изнемогая от страха и злобы. - Слабые свиньи!
     А Чхина медленно ползла против течения, ныряя под груды мусора. Сбросив хомут, я поспешил ей на помощь, но поток ударил мне в лицо и потащил к обрыву.
     Я все же успел ухватиться за сломанное деревце туи и увидел, что Чхина добралась до старого толстого кедра, обкусанного пожаром, и отдыхает под защитой его ствола. Она стояла на четвереньках, опустив голову, а вокруг нее бурлили грязевые потоки, тащившие мусор и мелкие камни... Вот она поднялась и посмотрела в нашу сторону. Махнув нам рукой, вошла в стену дождя.
     - Все равно не дойдет, - прошептал монстр. - Слабые свиньи.
     - Герой умер!.. - плакал старичок. - Ты не знал, наверное, Пхунг, среди даньчжинов есть герои... В своем новом рождении они станут рыбами, червями, ящерицами, пауками... потому что осквернились в этой жизни, держали в руках оружие, деньги, плети... Они брали грех на себя ради пользы всех даньчжинов. Великий герой умер!
     - Не может быть, - пробормотал я. - Говинд не из того теста... Герои так просто не умирают...
     - Все вы дохлые азиатские свиньи! - снова завопил монстр.
     Я пополз к обрыву, за которым пропал Говинд, расталкивая груды мусора и хвороста, которые с разгону пытались сбить меня с ног и утащить в пропасть. Говинд висел на скальном выступе, болтая ногами в воздухе, и тяжелые мутные потоки разбивались о его тело, не давая ему ни подтянуться на руках, ни выкарабкаться на обломок древесного ствола, торчавшего из трещины. Я старался своим телом отвести ревущий поток от Говинда, чтобы дать ему возможность подтянуться на руках. Если он еще на это способен... И я тоже завопил благим матом - от боли и отчаяния, от ужаса перед той страшной тяжестью, которая росла у меня за спиной с каждым мгновением.
     Говинд уже карабкался мне на помощь, я услышал его хриплый голос:
     - Держись, Пхунг!
     Он, наверное, понял, что я сдохну через какое-то мгновение, но не отлипну от своей опоры, и, взяв меня за руки, выдернул из-под залома, который держался исключительно на моей спине.
     Старичок баюкал на коленях облепленный тонкой тканью, намокший грязный хомут, не решаясь предложить его мне.
     - Я уже ни на что не гожусь, Пхунг, - произнес Говинд, растирая раздувшуюся ногу. - И ты, Пхунг, не можешь пойти, никто не может... А если женщина не дойдет?
     - Чхина дойдет, - пробормотал я с упрямством монаха низшей ступени.
     - О Пхунг! - сказал старичок восторженно. - Ты спас героя, которого я уже оплакивал. Должно быть, душа к тебе вернулась, и не надо носить священную колоду. Слава богам!
     - Теперь меня пустят в Запретные Подвалы? - тотчас спросил я.
     - Можешь поговорить об этом с Верховным Хранителем Подвалов. Но он не пустит, Пхунг.
     Чхина все-таки добралась до окрестностей монастыря. Она вышла на широкую тропу, скрытую под водой, и силы ее оставили. Потом она рассказывала, что рыдала и звала на помощь, зная, что сама уже не доберется до чхубанга. Ее услышали крестьяне, которые день и ночь боролись с Большим Оползнем, разбуженным дождями...
     Узнав о поимке живого тэурана, даньчжины возликовали, "гонцы радости" побежали во все поселки и монашеские пещеры в округе. И вот уже большая шумная толпа карабкается по скользким кручам, несмотря на раскаты грома и водопад с неба.
     Нас спасли, но нам пришлось стрелять вверх, чтобы остудить их пыл. Иначе они разорвали бы монстра в клочья, а заодно и нас.

В ЗАПРЕТНЫХ ПОДВАЛАХ

     Гонимые муссонными ветрами, стада небесных баранов с грохотом расшибались о непроходимую гряду Гималаев, залив своей пресной теплой кровью крохотное государство даньчжинов. Все живое забилось в укрытия, со страхом прислушиваясь к плеску вод и вглядываясь в серую завесу ливня. И я с тоской смотрел из окна коттеджа на непогоду, она казалась мне каким-то разбухшим символом, метафорой моего жизненного неуспеха. Тигр спасен, тэу разгромлены, моя персональная колода в целости, но все это лишь отдалило меня от Подвалов.
     Большая садовая жаба сидела у стены, наслаждалась брызгами от прозрачных потоков с крыши.
     Поговорить бы как следует с тэу, вытряхнуть из него все его тайны, но он в монастырской лечебнице, и к нему не пускают. Правда, удалось переброситься с ним несколькими фразами, когда мы были в джунглях. Даньчжинов он и в грош не ставит, считает их какими-то горными обезьянами, потомками "снежных людей".
     - Если бы я захотел!.. - выкрикивал он в приступах страданий. - Да я бы стал их Небесным Учителем! Я же все сделал! Все их компьютеры сжег, и они остались голенькими! Только они мне не нужны...
     Его вопли подсказали мне, почему монстры выводили из строя компьютеры: с помощью вычислительной техники даньчжины выясняли волю богов на все случаи жизни. Парализовав небесные силы, тэураны спокойно истребляли священных тигров и тех немногих охранников, которые осмеливались мешать им.
     - Позвольте, не вы ли тот самый Ман Умпф, так очаровавший хозяйку отеля "Голубой Лотос"?
     Он начал обзывать меня последними словами на разных языках, и я понял, что попал в точку.
     Странное имечко - Ман Умпф, странный выговор, поразительная техника и удивительная вражда к тиграм и вообще ко всему живому - с какой луны свалился этот тип?
     Жаба сглотнула какую-то жалкую букашку, искавшую сухое место на стене, и снова принялась трясти подбородками. А я усилием воли заставил себя думать не о рыжем монстре, а о Подвалах - с какой стороны к ним подобраться? Ясно было одно - только с помощью самих даньчжинов я могу пробиться к цели.
     Толстый строгий старик, Верховный Хранитель Подвалов, был одет сразу во все три Монашеские одежды. На его круглой голове, лишенной растительности, непривычно было видеть большой конический колпак с золотой окантовкой. Его узкие глаза с припухшими веками смотрели на меня внимательно и дружелюбно.
     Я рассказал ему о "макси-истинах", ибо было понятно, что Духовный Палач не передал ему содержание нашего разговора на эту тему.
     - Несомненно, что обладание ими позволит достичь совершенства духа выше восьмой ступени, - подбросил я коварную наживку.
     Старик некоторое время размышлял, потом недоверчиво улыбнулся.
     - Ты надеешься найти то, чего не могли отыскать поколения ученейших монахов?
     - Методы моей науки позволяют надеяться.
     Он опять погрузился в размышления, перебирая четки в мягких пальцах. Я терпеливо ждал, потом вежливо спросил:
     - Почему вы не можете допустить, что существует запись истин в том виде, в котором они открылись Небесному Учителю?
     Он осуждающе