м, я должен поговорить с его светлостью. Прочь с дороги!
     Шум в зале стих. Одних придворных покоробило появление в зале солдафона, другие подумали, что это начало спектакля.
     И тут же раздался суровый голос Борджа: "Дайте ему пройти!"
     Слуги мгновенно исполнили приказ, ибо у Барбо были тяжелые кулаки, и он, не задумываясь, пускал их в ход. А Барбо твердым шагом направился к герцогу, отдал честь.
     - Кто ты? - рявкнул Борджа.
     - Меня зовут Барбо, - ответил солдат. - Я служу в кондотте мессера Анджело Грациани.
     - Почему ты ворвался сюда? Что тебя привело?
     - Заговор, мой господин, вот что привело меня к вам... - отрапортовал Барбо.
     Придворные ахнули. Лицо же Борджа оставалось бесстрастным. Он ждал продолжения, не сводя глаз с посыльного. И Барбо заговорил дрожащим от волнения голосом:
     - Мой капитан, мессер Грациани, лежит без чувств с разбитой головой в некоем доме, а иначе он стоял бы сейчас перед вами, мой господин, и дал бы вам полный отчет о случившемся. Я же могу рассказать о том немногом, что видел сам, да передать вам несколько его слов.
     По его приказу мы, солдаты его кондотты, наблюдали за неким домом, в который он вошел в первом часу ночи. По получении определенного сигнала нам было велено ворваться в этот дом. Сигнал мы получили. Действуя согласно приказу...
     - Подожди, подожди, - прервал его герцог. - Давай с самого начала и попроще. Ты вот сказал, некий дом. А конкретнее?
     - Дворец графа Раньери, мой господин.
     По залу прошелестел шумок, а справа от герцога раздался легкий вскрик. Вскрик этот привлек внимание Борджа, он чуть повернул голову и увидел, что принцесса Синибальди, побледнев, как полотно, откинулась на спинку кресла, ее синие глаза переполнял страх. И герцогу вполне хватило увиденного, чтобы догадаться о причине отсутствия Синибальди. Теперь он знал наверняка, где принц провел этот вечер. И пусть Барбо еще не рассказал о заговоре, что замышлялся против него, герцог не сомневался, что Синибальди приложил к нему руку.
     А Барбо тем временем продолжил:
     - По сигналу, мой господин, мы ворвались...
     - Подожди! - вновь оборвал его герцог.
     Поднял руку, и в зале мгновенно воцарилась тишина.
     Барбо застыл, с нетерпением ожидая, когда же ему дозволят окончить рассказ. А взгляд герцога нашел посла Венеции Паоло Капелло, сидевшего слева от него. Напряженная поза, отразившаяся на круглом лице тревога еще более убедили Чезаре в том, что он не ошибся в своих рассуждениях.
     Итак, за заговором стояла Венеция. Интриги этих торгашей привели к тому, что в доме Раньери одному из его капитанов разбили голову. И теперь посол Венеции при его дворе желает знать, что же произошло с чрезвычайным послом, чтобы незамедлительно принять надлежащие меры.
     Чезаре знал, сколь опасно недооценивать хитрость и изворотливость Республики святого Марка и ее послов. Он понимал, что идет по тонкому льду, а потому действовать надлежит с предельной осмотрительностью. И, уж конечно, мессеру Капелло незачем слушать рассказ солдата, ибо не зря говорили древние: "Предупрежден - вооружен". Пусть посол пребывает в неведении. Может, его нерешительность и поможет выставить напоказ козни Венеции.
     - Тут слишком людно, - бросил он Барбо и поднялся.
     Следуя этикету, встали и все гости, за исключением супруги Синибальди. Страх лишил ее последних сил, она не могла пошевелиться, не то что оторваться от кресла. Герцог, естественно, не оставил этого без внимания.
     Он помахал всем рукой, широко улыбнулся.
     - Дамы и господа, я прошу вас занять ваши места. Я не хочу, чтобы это маленькое происшествие испортило вам веселый вечер, - затем он повернулся к председателю совета. - Если вы позволите мне покинуть вас на несколько минут...
     - Разумеется, мой господин, разумеется! - воскликнул председатель. - Сюда, ваша светлость, - он сам указал путь. - Тут маленькая комнатка. Вам никто не помешает.
     Он пошел первым, за ним - герцог, последним - Барбо. Открыл дверь, низко поклонился, отступил в сторону. Герцог прошел в комнату, Барбо последовал за ним, дверь закрылась, отсекая поднявшийся в зале шум.
     Комната была маленькая, но богато обставленная, возможно, предназначенная для отдыха Борджа, если бы тот пожелал покинуть гостей. В центре стоял стол, у него - обитое красным бархатом кресло. Свечи в серебряном канделябре давали достаточно света.
     Чезаре уселся в кресло, взглянул на Барбо.
     - Теперь рассказывай.
     Барбо не заставил себя ждать. Выложил все, что знал, с красочными подробностями, не упуская ни единой мелочи, повторил слова Грациани и закончил сообщением о том, что захватил одного из заговорщиков - принца Маркантонио Синибальди.
     - Надеюсь, что я все сделал правильно, - добавил он после короткой паузы. - Мы в точности следовали приказам мессера Грациани. Однако этот принц заявлял, что он - посол Венецианской...
     - Черт бы побрал эту Республику и всех ее послов, - с жаром воскликнул Чезаре, выдавая переполняющую его ярость. Но тут же лицо его вновь стало бесстрастным. - Не волнуйся. Ты поступил, как и должно солдату.
     Борджа поднялся и, повернувшись к Барбо спиной, прошел к окну. Постоял, гладя в звездную ночь, теребя бороду, глубоко задумавшись. Затем вернулся, с опущенной головой остановился перед Барбо, глянул ему прямо в глаза.
     - Ты не знаешь, в чем цель заговора? Что они собирались сделать? Разбежались они или попытаются все-таки нанести удар этой ночью?
     - Нет, мой господин. Я сказал все, что знал.
     - А кто эти заговорщики?
     - Понятия не имею, мой господин, хотя одного назвать нетрудно. Граф Раньери.
     - Да, но остальные... И сколько их было...
     Чезаре замолк на полуслове, вспомнив о принцессе Синибальди. Скорее всего, именно у нее он мог получить интересующие его сведения, во всяком случае, они не составляли для нее тайны. Именно на это указывала ее реакция на появление Барбо. Герцог мрачно улыбнулся.
     - Передай председателю городского совета и принцессе Синибальди, что я прошу их прийти сюда. Потом жди дальнейших распоряжений. И чтоб никому ни слова.
     Барбо отдал честь и вышел за дверь. А Борджа в задумчивости прохаживался у окна, пока дверь не открылась вновь, и председатель совета не подвел к нему принцессу.
     Председатель сгорал от любопытства, но слова Борджа разочаровали его.
     - Я лишь хотел, чтобы вы сопровождали даму. А теперь попрошу вас оставить нас одних.
     Председателю не осталось ничего другого, как откланяться. Когда за ним притворилась дверь, Чезаре повернулся к женщине. От него не. ускользнули ни бледность ее щек, ни часто вздымающаяся грудь. И рассудил, что она достаточно испугана, чтобы заговорить.
     А потому низко поклонился ей, улыбнулся и с должным почтением отвел к обитому бархатом креслу у стола. Она буквально упала на него, ибо ноги ее уже не держали. Промокнула губы платочком, а взгляд ее испуганных глаз не покидал лица герцога.
     Борджа встал перед ней по другую сторону стола, оперся на полированную поверхность кончиками пальцев, наклонился вперед.
     - Я послал за вами, мадонна, для того, - голос мягкий, вкрадчивый, - чтобы предоставить вам возможность спасти шею вашего мужа от рук палача.
     Страшная угроза, произнесенная бесстрастным, ровным голосом, ужасала еще более. Расчет герцога полностью оправдался.
     - О Господи! - принцесса прижала руки к груди. - Святая дева Мария! Я знала, что все так и кончится! Сердце не обмануло меня!
     - Умоляю вас, мадонна, не впадайте в отчаяние! Причины на то пока нет, - заворковал Борджа. - Принц Синибальди внизу, ждет моего решения. Но я хочу, чтобы его мы приняли вместе. Жизнь вашего мужа в ваших руках. Я отдаю ее вам. Как вы скажете, так и будет. Умрет ли он или останется жить.
     Принцесса вгляделась в его молодое лицо, прекрасные глаза и вжалась в спинку кресла. Они никак не могла взять в толк, чем вызваны эти слова, успокаивающий тон. Именно такого эффекта и добивался герцог. Полностью запутать, подавить волю, превратить в податливый воск.
     Принцесса чуть покраснела.
     - Мой господин! Что-то я вас не пойму. Вы... - тут она вспомнила о своем статусе и продолжила куда более уверенно:
     - Принц Синибальди - посол Республики Венеция. Его личность священна. Подняв руку на него, вы поднимаете руку на Республику, которую он представляет, и она не замедлит отомстить. Вы не посмеете тронуть его и пальцем.
     Герцог добродушно улыбнулся.
     - Пальцем его уже тронули. Разве я не сказал вам, что он, связанный, дожидается внизу моего решения? Но повторяю, я хочу, чтобы решение это мы приняли вместе.
     Но принцесса словно и не слышала его.
     - Вы не посмеете! Не посмеете!
     Улыбка медленно сползла с лица герцога.
     - Не стану разубеждать вас, - куда суровее молвил он, повернулся на каблуках и направился к двери, давая понять, что говорить более не о чем.
     Столь резкая перемена вновь повергла принцессу в ужас. Она вскочила, одной рукой оперлась о стол, другой нервно комкала носовой платок.
     - Мой господин! Мой господин! Постойте! Пожалейте меня!
     Герцог обернулся, взявшись за ручку двери.
     - Я пожалею вас, мадонна, если вы научите меня жалости, сами проявите жалость по отношению ко мне, - медленным шагом он вернулся к столу. - Ваш муж участвовал в заговоре. Вина его полностью доказана. И только вы можете спасти его от заслуженного наказания, только благодаря вам он может попасть не в руки палача, но в ваши объятья.
     Герцог заглянул ей в глаза, и лишь несколько секунд выдержала она его взгляд, а затем опустила голову. Лицо ее вновь побледнело.
     - Что... что требуете вы от меня? - едва слышно выдохнула принцесса.
     С ответом герцог не помедлил и секунды.
     - Расскажите все, что известно вам о заговоре, в котором участвовал ваш муж.
     Принцесса вскинула на него глаза, пошатнулась. Борджа поддержал ее, усадил в кресло. И продолжил, памятуя, что железо надобно ковать, пока оно горячо:
     - Прошу вас, мадонна, говорите. Не испытывайте моего терпения. Учтите, что те сведения, за которые я готов заплатить вам столь щедрую цену, я мог бы получить пыткой у вашего мужа. Буду с вами предельно откровенен. У меня нет желания накалять отношения с Венецией, и я не люблю прибегать к крайним мерам, чтобы добраться до цели. Но, клянусь Богом, если ничего другое не поможет, если вы будете упорствовать, принца Синибальди вздернут на дыбе, а ежели после этого он останется жив, отдадут палачам, будь он хоть послом Империи. Я - Чезаре Борджа, - брови его сдвинулись к переносице. - Зам известно, какой репутацией пользуюсь я в Венеции.
     Принцесса подняла на него глаза.
     - Вы предлагаете мне его жизнь... жизнь и свободу... в обмен на эти сведения?
     - Именно так.
     - Но...
     - Если вам нужны гарантии, мадонна, вы их получите. Клянусь вам моей честью и надеждой попасть на небеса, что ни я, ни кто-либо другой не причинят принцу Синибальди никакого вреда, и с его головы не упадет ни волоска, если я узнаю все подробности готовящегося заговора и таким образом смогу избежать расставленной мне ловушки.
     Такие резоны она понимала. Он предлагал ей жизнь Синибальди в обмен на собственную безопасность. И все-таки принцесса колебалась, думая о своем муже.
     - Он обвинит меня...
     Глаза Чезаре сверкнули. Он наклонился к принцессе.
     - Он никогда не узнает о нашем разговоре.
     - Вы... вы даете мне слово? - настаивала она, убеждая себя, что уж в этом случае ничего плохого не случится.
     - Я уже дал вам его, мадонна, - последнюю фразу герцог произнес с неохотой. Ему не хотелось связывать себя подобным обязательством, но он чувствовал, что иначе заставить ее говорить не удастся. Борджа не привык легко прощать обиды, и мысль о том, что Синибальди уйдет безнаказанно, совсем не радовала его. Но он не видел другого способа отвести нацеленный на него удар.
     - Я уже дал вам его, мадонна, - повторил Борджа, - и не отступлюсь от него.
     - То есть вы даже не скажете ему, что вам все известно? И полученные от меня сведения используете лишь для обеспечения собственной безопасности?
     - Совершенно верно, - заверил ее герцог, теперь уже уверенный в том, что она от него ничего не утаит.
     И принцесса рассказала все, что знала сама. Прошлым вечером Раньери и принц Синибальди засиделись допоздна. И раньше у нее возникали подозрения, что ее муж и приятель изгнанного Малатесты что-то затевают. Ее обидела скрытность принца, его недоверие к ней, ибо он не делился с женой своими планами, а потому она подслушала их разговор и поняла, что готовится покушение на жизнь Чезаре Борджа.
     - Граф Раньери говорил о сегодняшнем банкете, - продолжала она, - подчеркивая, что другой такой удачной возможности может и не представиться. Именно Раньери мозг этого заговора, мой господин, искуситель, заманивший в свои сети остальных.
     - Да, да, несомненно, - нетерпеливо вырвалось у Борджа. - Хотя сейчас и неважно, кто искушал, а кого искушали. Суть, давайте суть!
     - Раньери знал, что на ночь вы вернетесь в замок Сигизмондо в сопровождении охраны и факельщиков. Где-то по пути, точного места я не знаю, вас будут поджидать два арбалетчика. Они-то и должны вас убить.
     Она замолчала, но и Чезаре никак не отреагировал на ее слова. Лицо герцога осталось спокойным, словно речь шла не о его жизни. Принцесса продолжила:
     - Но возникло одно препятствие. Раньери не полагал его непреодолимым, но для большей уверенности хотел избавиться от него. Он опасался, что вас будут сопровождать всадники, а потому арбалетчики могут попасть в них, а не в вас. Пешие охранники в расчет не шли, так как стрелы полетели бы выше их голов. Вот он и хотел, чтобы сопровождали вас только последние, чтобы арбалетчики не раздумывали, в кого стрелять. Отсюда и его стремление склонить к предательству одного из ваших капитанов, я думаю, в этом причина появления во дворце Грациани, которого, как я поняла со слов солдата, тяжело ранили. Раньери было известно, что Грациани вами недоволен, и он решил, что тот не откажется помочь.
     Герцог Валентино улыбнулся. Он знал, что побудило Раньери прийти к столь опрометчивому выводу. А мгновение спустя улыбка стала жестче, отражая мысли Борджа.
     - Это все, что я слышала, мой господин, - заключила принцесса.
     Герцог откинул голову, коротко рассмеялся.
     - Видит Бог, услышали вы более чем достаточно.
     Она посмотрела на Борджа, и яростный блеск его глаз вновь поверг ее в ужас. Принцесса поднялась, напомнила герцогу о его клятве. Тут же видимые проявления гнева исчезли без следа, Борджа вновь радушно заулыбался.
     - Будьте покойны, я дал вам слово, а как я сказал, так и будет. Ни я, ни кто-либо из моих людей не причинят вреда принцу Синибальди.
     Она уже хотела поблагодарить его, на мгновение задумалась, дабы найти нужные слова, а когда нашла, герцог уже увлек ее к двери.
     - Мадонна, вам пора идти. Мне представляется, что вы смертельно устали. И чувствую, что виноват в этом я.
     Она не стала отрицать его правоты, добавив, что хотела бы немедленно вернуться домой.
     - Принц вскоре последует за вами, - пообещал Чезаре, взявшись за ручку двери. - Сначала, однако, нам необходимо замириться, но, несомненно, это не займет много времени. И ни о чем не тревожьтесь, - добавил он, увидев страх, вновь мелькнувший в синих глазах, ибо принцесса вспомнила, каким путем обычно мирился Чезаре со своими врагами. - Все будет честь по чести. Мне не составит труда убедить его, что дружба со мной куда лучше союза с предателями, что заманили его в свои сети.
     - Истинно так! Истинно! - воскликнула она, хватаясь за Соломинку, брошенную герцогом человеку, готовившему его убийство. - Он тут ни при чем. Его завлекли, уговорили.
     - Как я могу в этом сомневаться после того, как вы мне все рассказали? - иронии в вопросе герцога она не уловила.
     А Чезаре, поклонившись, открыл дверь.

Глава 4

     Следом за ней вышел он в зал, где тут же стих шум, а сотня глаз устремилась на него и принцессу. Чезаре подозвал председателя городского совета и поручил принцессу его заботам, попросив проводить ее вниз, к карете.
     Сам же глубоко поклонился ей на прощание, подождал, пока она и председатель покинут зал, а затем занял место за столом, улыбнулся, рассмеялся чьей-то шутке, словом, показал, что можно веселиться и дальше.
     Он заметил, что Капелло то и дело бросает в его сторону тревожные взгляды. И ничуть не удивился, понимая, какая буря поднялась в душе венецианского посла, когда тот увидел, что принцесса Синибальди покинула банкет после продолжительного разговора с Чезаре. Мессера Капелло ждут сегодня сюрпризы, мрачно подумал герцог, а когда председатель совета вернулся, подозвал Барбо, который, выполняя приказ, остался в зале.
     - Приведи сюда Синибальди, - скомандовал он, и над столами повисла гнетущая тишина.
     Толстопузый Капелло, услышав эту команду, проворно поднялся со стула и направился к герцогу.
     - Ваша светлость, - пробормотал он, - что случилось с принцем Синибальди?
     - Подождите минуту-другую, и вы все увидите сами.
     - Но, мой господин, умоляю вас учесть, что Республика...
     - Имейте терпение, мессер, - оборвал его герцог и одарил таким злобным взглядом, что Капелло отшатнулся, как от удара.
     Но остался рядом с креслом герцога. Бледный, с капельками пота, выступившими на лбу, с тяжелым, учащенным дыханием.
     Двойные двери распахнулись. Вошел Барбо, за ним - четыре солдата из кондотты Грациани, между ними - принц Синибальди, чрезвычайный посол Республики Венеция. Но видом своим он скорее напоминал обыкновенного бандита, пойманного на месте преступления. Без плаща и шляпы, со связанными за спиной руками, в порванной одежде. Лицо его было мрачнее тучи.
     Придворные в изумлении взирали на открывшееся перед ними зрелище.
     По знаку герцога солдаты отступили от пленника, оставив его лицом к лицу с Борджа.
     - Освободите ему руки, - последовал короткий приказ.
     Барбо ножом перерезал веревку, стягивающую кисти принца Синибальди.
     Чувствуя скрестившиеся на нем взгляды, венецианец попытался, как говорится, сделать хорошую мину при плохой игре. Откинув голову, выпрямился во весь рост, смело глянул в бесстрастное лицо Чезаре Борджа.
     - По вашему ли приказу, господин герцог, священную особу посла подвергли столь недопустимому обращению? - прогремел его голос. - Я имею честь представлять здесь Республику святого Марка, которая, смею вас заверить, не потерпит такого бесчестия.
     Около герцога на столе стоял флакончик с розовым маслом. Чезаре протянул руку, взял флакончик, вдохнул нежный аромат.
     - У меня сложилось впечатление, возможно ложное, что вы нам угрожаете. Угрожать нам - пустое дело для всех, ваша светлость, даже для посла Республики Венеция, - и губы его изогнулись в улыбке, от которой Синибальди как-то разом сник, как, впрочем, и многие смельчаки до него, из тех, кому доводилось встретиться с герцогом лицом к лицу.
     Капелло, стоя за спиной герцога, в отчаянии заломил руки и с трудом подавил стон.
     - Я не угрожал вам, ваша... - начал Синибальди.
     - Рад это слышать, - прервал его герцог.
     - Я протестую, - заключил Синибальди. - Протестую против подобного обращения со мной. Эти грубияны-солдаты...
     - Ага, - Борджа вновь поднес к носу флакончик с розовым маслом. - Ваш протест мы всенепременно рассмотрим. Как вы могли подумать, что я оставлю без внимания неподобающее отношение к послу столь могущественного государства. Прошу вас, продолжайте. Давайте выслушаем вашу версию ночного происшествия. Постарайтесь объяснить, жертвой чьей ошибки вы стали, и я обещаю вам, что виновные будут сурово наказаны. Накажу я их с огромным удовольствием, ибо подобные ошибки усложняют жизнь не только их допускающим, но и многим другим. Вы говорили о грубиянах-солдатах. Пожалуйста, продолжайте.
     Но Синибальди не продолжил. Наоборот, начал излагать сказочку, сочиненн