Владимир Динец


                            Тропою дикого осла

                    Записки великого русского писателя




  Будь свободен, как сын степей - дикий осел, ибо все блага мира не стоят
мудрости, обретаемой в путешествии.

  Салман Рушди. Сатанинские стихи


                                   1993


Оглавление
Предисловие
Глава первая. Машина времени
Глава вторая. Мокрые горы
Глава третья. В тепле и уюте
Глава четвертая. Человек без паспорта
Вместо эпилога



                                Предисловие 
 
   Кто вдаль пускался от угла родного, 
   Тот видел то, о чем и не мечтал, 
   А дома за лжеца слывет пустого, 
   Коль на беду, что видел, рассказал.
   Повсюду нрава глупый люд такого:
   Не верит, коль рукой не осязал.
 
   Ариосто. Неистовый Роланд, 7,1.
 
 
   В июне 1993 года у меня на руках неожиданно оказалось 350 долларов.
Недолго думая, я решил съездить на лето в северный Тибет и в Синцзян -
крайнюю северо-западную провинцию Китая. В то время я не имел ни малейшего
понятия о ценах в этой стране, и вообще Китай был для меня практически
белым пятном.
   Впоследствии оказалось, что там можно путешествовать с минимальными
расходами, и на эту сумму мне удалось за сто дней побывать во всех
провинциях Китая, кроме Нинся-Хуйского автономного района, который,
видимо, вполне соответствует названию.
   Читателю предстоит познакомиться с почти не обработанным путевым
дневником. Хотя со времени путешествия прошло около четырех лет и страна
сейчас сильно изменилась, мне кажется, что отчет об этой экспедиции все
еще представляет интерес. Прежде всего потому, что совершить нечто
подобное (пусть за несколько большие деньги) может практически каждый.
   Одиночные путешествия "дикарем" в любую страну - повальное увлечение во
всем мире, а не что-то героическое. Мне встречались пожилые австралийские
леди, трясущиеся в кузовах грузовиков с углем по длинной и очень тяжелой
Западно-Тибетской дороге, и израильские девушки, в одиночку добирающиеся
автостопом из Индии в Таиланд через Пакистан, Каракорум, Памир, Кашгарию,
Тибет, Китай, Вьетнам и Камбоджу. Многие ребята катаются так по 10-20 лет
подряд.
   Разумеется, для этого нужно знать хоть чуть-чуть английского и
несколько китайских слов. Без знания языка решаются путешествовать только
очень богатые люди и русские "челноки".
   Хотя у западных туристов Китай считается самой трудной для
самостоятельных путешествий страной, кроме тех, где идет война, и
"закрытых", вроде бывшего СССР или Мьянмы, для нас это удобная
"тренировочная площадка" перед более дальними маршрутами. Сюда легко
добраться; жизнь здесь дешевле, чем у нас; а к большинству местных
трудностей мы привыкли с детства. Единственные серьезные опасности - это
плохие дороги в горах и карманники на равнинах. Но даже если вы остались
без документов и денег (как это случилось со мной), выкрутиться можно все
равно.
   Как и в России, в Китае "дырка в заборе" всегда предпочтительнее
официальных путей; власть бумажки над человеком здесь столь же
всеобъемлюща. Догадываясь о чем-то подобном, я запасся в Москве совершенно
необходимым документом, который в дальнейшем буду для краткости называть
Дацзыбао. Одна студентка-китаянка на бланке конторы, где я в то время
работал, написала иероглифами справку о том, что я великий русский
писатель и лучший друг китайского народа. На это письмо я поставил десяток
печатей и штампов, все на русском языке. Именно Дацзыбао я отчасти обязан
успехом всего мероприятия. Особенно впечатляли китайцев написанные внизу
иероглифы "председатель" и "директор" без фамилий и подписей.
   Из-за нехватки денег пришлось иногда добывать пропитание способами, не
вполне традиционными для "белого человека", пользуясь широтой души и
гостеприимством местного населения - на редкость дружелюбного и
доброжелательного. Если бы дело происходило в России или на Западе, я бы,
наверное, не решился поведать об этих методах. Но на Востоке издавна нет
более почетной, престижной и любимой народом професcии, чем бродячий
святой.
   Сохраняя стиль и лексику путевого дневника, я заранее прошу прощения у
читателя за некоторые обороты речи и обилие биологических терминов (хотя у
меня диплом инженера-электрика, на самом деле я зоолог, но это уже другая
история).
 
   Позабудьте Европу и холодный наш край
   Мир открыт автостопу: континент выбирай!
   Я бы с Азии начал - самый близкий пример,
   Всем по силам задача, несмотря на размер.
   Здесь всего очень много - солнца, ветра и гроз,
   Бесконечна дорога, то жара, то мороз; 
   В каждой горной долине здесь другая страна, 
   Утром снега лавины, а к обеду - весна.
   Среди разных народов, средь кораллов и льда
   Пусть везет вам с погодой и попуткой всегда.
   Пусть вершины и визы вам даются шутя -
   Будет сочная жизнь, а все страхи - пустяк !
 
   Примечание. Я горжусь тем, что впервые после К. Пруткова нашел рифму на
"Европа".
 
 
 
 
                       Глава первая. Машина времени 
 
   Никогда плотная завеса тайны не поднимется над этой землей чудес и
волшебства, никогда легкомысленный турист не осквернит неприступные снега
Тибета - ворот всех откровений.
 
   Е.Блаватская. Маги и мистики Тибета 
 
   25.06.93. Ну, ребята, наконец-то я оттянусь на всю катушку! В данный
момент я сижу в караван-сарае на озере Сайрам-Нур (1300 м над уровнем
моря) и уминаю палочками огромную бадью лагмана с бараниной за 3 Y (сейчас
1 Y (юань) равен примерно 1/10 $). Чтобы научиться есть палочками,
достаточно оказаться в такой вот забегаловке после целого дня в автобусе.
Это несложно, но довольно медленно.
 
   Остались позади три дня, проведенные на полке в поезде Москва-Алматы, с
маячущей перед глазами надписью "Запомни, солдат! Ты охраняешь покой
парня, который спит с твоей девушкой!" Позади и пересечение
казахско-китайской границы у г. Джаркент в пыльную бурю. Впрочем, это в
любую погоду не подарок. Пограничники придираются к любой ерунде, но если
от китайских можно откупиться парой долларов, то нашим подавай сотенные. К
счастью, у меня была копия Дацзыбао на русском, в более скромных
выражениях. А вот на "челноков" было больно смотреть. Багаж тех, кого
"завернули", все равно едет дальше - сколько здесь проливается слез,
сколько хороших вещей достается таможенникам на автовокзале Урумчи!
   Автобус Алматы-Урумчи идет больше суток, так что до города еще далеко.
На первый взгляд, Синцзян кажется бедным и грязным, хотя и без особого
свинства - словно Средняя Азия послевоенных лет. Я уже выучил два самых
важных иероглифа:
   "мужчина" и "женщина", их пишут на сортирах. Ну, пора ехать дальше -
впереди Джунгария.
   26.06. Урумчи - столица Синцзян-Уйгурского автономного района. Если
провинция мало изменилась с Х века, то здесь - неоновые вывески, телевышки
и строящиеся небоскребы. Вообще, большинство городов Синцзяна напоминают
стройплощадки.
   Урумчи населен тюрками-уйгурами и китайцами. Отношения между ними
сложные, и каждые несколько лет бывают выступления уйгур, неизменно
жестоко подавляемые.
   Хотя китайские колонии вдоль Великого Шелкового Пути существовали много
веков, Синцзян периодически то входил в состав Поднебесной Империи, то
выходил из нее.
   В начале века за обладание этой богатой территрией соперничали Россия и
Британия, и лишь в силу ряда случайностей Джунгария и Кашгария достались
Китаю.
   Даже сейчас быстро растущее китайское население сосредоточено в
основном в городах.
   Отель стоит 3 $, как и в Алматы, но здесь в стоимость номера не входит
проститутка. На питание достаточно доллара в день.
   27.06. Еду на так называемом "деревянном автобусе" в Кашгар. Три дня и
две ночи.
   Автобус без рессор, к тому же расстояние между сиденьями рассчитано на
среднего китайца, так что ноги девать некуда. Багаж едет на крыше.
Пересекаем "Долину Бесов" (якобы самое ветреное место в мире), Турфанскую
впадину и самую восточную часть Тянь-Шаня. Через пустыню тянутся низкие
причудливые горы, похожие на творения абстрактной скульптуры из камня и
песка. "Коробки для яиц" сменяются "пчелиными сотами", "морщинистые холмы"
- "щупальцами осьминога", и все это разноцветное. Геологи называют такой
ландшафт "бедленд". Многие хребты в результате выветривания настолько
утонули в собственной щебенке, что их почти не видно. Щебень и песок на
много километров расплываются вокруг гор пологими склонами - бэлями
по-монгольски. Здесь очень сухо, одна травинка на 10-20 минут пути. Лишь у
подножия гор растут солянки, и там водится антилопа - джейран.
   Ночевка в караван-сарае за 0,5 $.
   28.06. Сегодня, честно говоря, я чуть не свихнулся. Весь день один и
тот же пейзаж - поля с пирамидальными тополями и низкие желтые горы
справа. Так с 5 до 23 часов. Автобус забит, мое место в хвосте, колени
упираются в спинку сиденья впереди и дико болят. Многие пассажиры сходят,
не выдержав жару и тряску.
   Единственное утешение - огромные арбузы по 0,3$ штука. Неприятное место
- Кашгария!
   29.06. Сегодня полегче. Очень уж красивые горы справа - километровой
высоты обрыв из пород всех цветов радуги, да еще весь в "архитектурных
излишествах". К сожалению, у меня не было времени проверить, нет ли в этих
красных склонах таких же "динозавровых кладбищ", как в сходных формациях
южной Монголии.
   К вечеру приехали в Кашгар. Город очень похож на Фергану застойных лет,
но отличается обилием велорикш, вьючного скота и маленьких забегаловок, а
также некоторой, мягко говоря, грязноватостью. Главные
достопримечательности - несколько старых мечетей и огромная статуя
Председателя Мао в ленинской кепке.
   Из Кашгара начинается самая красивая дорога мира - Каракорумское шоссе.
Оно поднимается на Памирское плато, пересекает Каракорум у его стыка с
Гиндукушем, и затем спускается в Пакистан мимо горы Нангапарбат (8107 м) в
Хиндурадже. Эта трасса чрезвычайно популярна у туристов всего мира,
особенно город Пешавар, где за небольшую сумму можно пострелять из всех
видов оружия, покататься на танке, а также все это купить. В этот раз я
планирую ограничиться памирской частью.
   Вечером пыльная буря, смесь грозы с "афганцем". Мне уже все равно - я и
так весь в пыли. Отель "Semah", роскошное здание в псевдоарабском стиле,
забит англичанами, пакистанцами и голландцами.
   30.06. Ага, началось! Ради этого стоило и месяц ехать на автобусе. Рано
утром выбираюсь из Кашгара, и сразу же передо мной открывается панорама
Кашгарского хребта: ярко-красные горы, потом желтые, затем высокие черные
и над ними - великолепная белая стена пика Конгур. Я смотрю на него
последовательно из красного, желтого и черного каньонов, потом мы въезжаем
на Памирское плато и останавливаемся у маленького зеленого озера Караколь.
В трех юртах здесь расположен "туристский приют". За озером слева - Конгур
(7719 м) и Конгур-Тюбе (7665), справа - Музтагата (7545). Сегодня я уже
никуда не пойду. Буду сидеть в нирване на берегу, глядя на высочайшие горы
Памира, мне покажут сначала заход солнца, потом восход луны. А завтра -
опять рассвет, закат и луну. Чего же еще хотеть?
   01.07. Поднялся на Конгур до снеговой линии. Подо мной - ярко-голубой
пульсирующий ледник. Он грохочет, трескается, а если внимательно
присмотреться, видно, что он ползет со скоростью минутной стрелки. Речка,
которая утром была по колено, к вечеру так поднялась из-за таяния
ледников, что мне удалось перейти обратно с девятой попытки.
   02.07. Хозяева туристского приюта - киргизы. От путешествий по Средней
Азии в моей голове осталось полтора десятка киргизских и узбекских слов,
так что вполне можно общаться. К тому же в местных языках много русских
слов - чайник, колесо, винтовка и т.д. Продал жене хозяина на 2 $
советских монеток на украшения. Знал бы заранее - привез бы мешок.
   К западу проходит невысокий Сарыкольский хребет. Если подняться на
гребень, видно долину реки Оксу, хорошо знакомую всем исследователям
советской части Памира. У каждого местного жителя есть прекрасная карта,
на которой обозначены наши заставы, проволочные заграждения и тропы, по
которым можно все это обойти.
   Путь, впрочем, неблизкий, так что контрабандой никто не занимается.
Чаще заходят на километр-другой вглубь таджикской территории, чтобы
подстрелить архара или горного козла - с китайской стороны их уже
истребили, а с СНГшной еще не совсем.
 
   03.07. Поднимаюсь на Музтагату до края ледяной шапки. До чего же здесь
все-таки красиво! Только очень холодно. Потом ловлю попутную полуторку
1949 г выпуска.
   Китайская специфика выражается в том, что портрет Председателя на
ветровом стекле цветной. Ночую у края плато в старом киргизском склепе,
битком набитом аргасовыми клещами.
   04.07. Иду вниз по каньону Гездарьи. Восточный склон Памира - самый
сухой, поэтому флора и фауна здесь крайне бедные. К вечеру с 4200 м
спускаюсь до 1500,совсем сбив пятки. Под вечер ловлю "Ауди" с местными
журналистами. Машина пролетает поселки со скоростью 120 км/ч, истребляя
бродячих собак лучше любой бригады очистки. Меня бесплатно (что здесь
редкость) подвозят до самых дверей отеля, где я уже всех знаю. В городе
начался сезон абрикосов - ням-ням!
   05.07. По утонувшей в миражах пустыне Такла-Макан еду в Ечен. Чем
глубже забираешься в эти края, тем острее ощущение, что движешься в
прошлое. Если свернуть с главной улицы, попадаешь в кварталы, где ничего
не изменилось со времен Ходжи Насреддина. Это, быть может, последнее место
во всем исламском мире, где муэдзины рассчитывают на силу собственного
голоса, не пользуясь микрофоном.
   Из Ечена начинается дорога в Тибет. Из четырех основных дорог, ведущих
туда с четырех сторон, Западная - самая длинная и тяжелая (самая легкая и
короткая - южная, из Непала.) Выясняется, что один из перевалов закрыт "на
ремонт" и открывается раз в 10 дней. До следующего раза - семь дней.Ловлю
грузовик дорожников до закрытого перевала. Путешествуя по Союзу, я
насмотрелся на плохие дороги, но ничего подобного этой не видел никогда. К
тому же кузов, в котором я еду, забит прыгающими от тряски железками, так
что скучать не приходится.
   Проезжаем первый перевальчик (всего 3500м, но мало не покажется) и
ночуем в таджикской деревне на дне совершенно жуткого каньона. Таджики
собрались толпой и долго меня разглядывали - обычно машины с туристами
проезжают деревушку без остановки. Быть может, аборигены и не знали, что
кроме них существуют и другие люди европейского типа - ведь кроме
нескольких маленьких таджикских поселков, все обитатели этих краев -
монголоиды, как китайцы, или метисы, как уйгуры.
   06.07. Вот и закрытый перевал. На высоте 5400 м под убийственно ярким
солнцем огромная толпа женщин и подростков вручную расширяет узенькую
грунтовку, вьющуюся по промерзшим скалам и галечникам ледниковых морен.
Дальше придется идти пешком. За перевалом нет ни травы, ни птиц. Страшно
высокие, но почти лишенные снега хребты окружают бездонные теснины, по
которым вьются мелководные мутные речки. Внутренний Куньлунь - самая дикая
и малоизученная часть Центральной Азии. Горы практически не пропускают
облака, которые могли бы принести дождь, но раз в несколько десятков лет
сюда прорывается индийский муссон, и реки, вздувшись, сметают дорогу,
построенную нечеловеческим трудом.
   До полуночи успел спуститься к крошечному поселку Мазар на реке
Раскемдарья.
   Здесь не так холодно, и можно ночевать под камнем.
   07.07. Беру в селе напрокат лошадь (за полдоллара) и пытаюсь
подобраться к главному хребту Каракорума. Километров через сорок доезжаю
до реки, которую нельзя перейти вброд. Приходится вернуться. Зато видел
самую красивую гору мира - Чогори (8611 м), изумительный обоюдоострый меч
из синего льда, пронзающий слои облаков.
   08.07. Иду вверх по долине реки. Через каждые 20-22 км стоят домики
дорожных рабочих. Если проходить 66 км в день, можно попадать на них к
завтраку, обеду и ужину. Горы очень красивые, но совершенно безжизненные.
Только у реки растут редкие кустики, и там водятся зайцы, мелкие птицы и
бабочки-репейницы, да еще у домиков живет по паре воронов. К вечеру
пересекающие дорогу ручейки выходят из берегов - в горах тают последние
пятнышки снега. Приходится ночевать на берегу очередного ручья, а утром,
когда вода почти исчезает, идти дальше.
   09.07. Погода неожиданно испортилась, даже дождь пошел. Поднимаюсь на
очередной перевал (4700 м). Наверху буран. Крошечные кустики примул
занесены снегом, но аромат от них такой, что голова кружится. Вспугиваю
стадо ладакских горных баранов с серповидными рогами. За перевалом -
крупный град, ветер несет его с такой скоростью, что разбивает стекло
часов. Но они работают! Вдруг, словно сгусток летящего снега, впереди
появляется дымчато-голубой призрак - снежный барс. Он уходит от дороги, но
оборачивается на свист. В такую погоду мы с ним понимаем друг друга даже
без фразы "мы одной крови..." Чуть ниже на обочине лежит только что
задавленный коллегой баран. Отрезаю несколько полосок мяса - очень кстати,
ведь другой еды у меня нет. Сбегаю вниз поперек серпантина, вспугивая
ярких, как бабочка-адмирал, гималайских горихвосток, забираюсь в пустую
кошару с кучей угля и жарю шашлык (синцзянский уголь горит, как дерево,
только дольше.) Ночую в следующем домике дорожников в обнимку с
калорифером.
   10-11.07. Еще два дня пути. Все время проливной дождь. Навстречу
сплошным потоком идут грузовики - завтра открытие перевала. Тибетские
машины выглядят очень живописно - над кабиной укреплены вырезанные из
жести и раскрашенные лики злых и добрых духов, свастики и белые птицы -
символ скорости. Один грузовик вдруг остановился, и оттуда с радостным
криком выскочил шведский турист. Мы успели перекинуться лишь парой слов,
но чувствовали себя, как Ливингстон и Стенли - ведь вокруг на сотни
километров нет ни одного белого человека.
   Теперь дорожные рабочие - не уйгуры, а китайцы, но меню почти то же.
Мой приход для них - всегда праздник. Хотя у каждого домика стоит
спутниковая антенна, других развлечений, кроме телевизора, здесь никаких.
Обо мне оповестили по телефону все домики, и теперь меня встречают
рис-чаем (вместо хлеб-соли).
   Проходя километры разбитой колеи, с радостью думаю о том, что не
придется по ней ехать.
   На этой огромной территории лишь два постоянных поселка: Шахидулла и
Дахунлютуань. В каждом по три дома - китайская забегаловка, уйгурская и
метеостанция. По словам метеорологов, летних дождей тут не было 58 лет.
Вокруг поселков бродят собаки - тибетские мастифы. Они не очень большие,
но злые, так что без палки было бы тяжело.
   12.07. История этих диких мест небогата событиями. В 747 году китайский
полководец Гао Сянь-Чжи с армией в десять тысяч всадников и пехотинцев
выступил против тибетцев, которые в то время захватили всю Центральную
Азию и вторглись в Китай. Из Кашгара он поднялся на Памир, разбил
противника в Ваханском коридоре, провел войско через Гиндукуш по
ледниковому перевалу Даркот (4572 м), занял до того неприступный
Дардистан, перевалил Ладак и по той самой дороге, по которой иду сейчас я,
вернулся с боями в Кашгарию. Такой переход очень труден даже для
современной, хорошо подготовленной экспедиции. Где брал Гао еду для людей
и коней, совершенно непонятно. Многие китайские историки считают его самым
талантливым полководцем всех времен.
   Высочайший в мире автомобильный перевал - 5700 м. За ним лежит
Джангтанг - самая высокая, сухая и дикая часть Тибета. Раньше большая
часть Джангтанга принадлежала Индии. Потом китайские зеки построили через
него дорогу, о чем, впрочем, индийское правительство не подозревало еще
несколько лет.
   Ночую в сточной трубе под дорогой. На Памире ночевка на 5400 м без
палатки и пухового спальника,наверное, была бы последней, а здесь
потеплее, хотя ненамного южней. Звезды, как ночной город с самолета.
   13.07. Наконец-то подошли грузовики с открывшегося перевала.
Большинство машин вез