ет,
        А хорошо ему - он в отпуске,
        А у меня все будни - праздники,
        И ветер тело мое рвет в куски.

Высота одиночества - филосовский мотив.
Равнодушие к почестям, вдруг хула восхитит,
Вроде солнца немеряно, а в глазах темнота,
И как пустыня для дерева, так для меня высота.

        А поджилки от усталости,
        Все трясутся как осинный лист.
        Только радостный оскал спасти
        Надо мне, ведь я большой артист.

Высота одиночества - не прощает фолов.
Ни на рыночной площади, и не в питье за столом,
А мне судбою назначено - вверх ползти по хребту,
Пропускаю стаканчик я за свою высоту.

        А мой дружок по скалам лазает,
        А хорошо ему - он в отпуске,
        А у меня все будни - праздники,
        И ветер тело мое рвет в куски.

     - ПОСМЕРТ АЯ ЗАПИСКА

Как меня этот мир достал.
Плод работы нужен только себе,
Если честно очень устал.
Под окном лай дворовых псов
И младеньческий плач, обнаглевших рыжих котов,
Надоел хруст рыбьих хвостов,
Дом стал просто невыносим,
А в гостинницах нету сил, нету сил.

Раздражает ужасно нюх,
Запах мух в ресторанном,
Разнообразном пухлом меню.
Телевизор включаю - тоска...
Так и хочется вскинуть, с Афгана не срелявший АК,
Давно родной не бился в руках.
Грохнуть очередь в дурачков на рекламе окорочков,
А потом заорать: "Друзья!
Come together, делай как я!"
Делай как я !

        Боже, не дай мне встать не с той ноги,
        И от лукавого храни.
        Мою страну убереги,
        От шизо- и от френий.

Телефоны, бросание трубок,
Слезы, крик, разговоры сквозь зубы,
Что в стакане с водой.
Артистизм бездарных актеров,
Пьяный мат алкашей
У забора на котором лицо,
И надпись: "Ты всегда с нами Цой",
Проповедничество ренегатов,
Как же мне все обрыдло ребята, О-ой.

Баркашовцы, фашисты, нацмены,
Их родня до седьмого колена,
Обломала весь кайф.
В этой сучьей, паучьей борьбе,
Я противен стал сам себе,
И наверняка, вновь сяду на забытый стакан.
Стала взрослою дочь, стало незачем жить,
В моей смерти прошу никого не винить.

     - Обо мне не надо плакать

Песни дочке завещавший,
Я уйду, не попрощавшись.
Упадет на лист опавший
Первый снег.
Обо мне не надо плакать,
Пусть придет моя собака
Поскрести могилу лапой
По весне.

Белый пес в сугробе белом,
У меня к тебе есть дело,
Жил я под созвездьем Девы
На Земле,
Там где ветер дует знойный,
Отыщи ее родной мой,
Было с ней мне так спокойно
Много лет.

        Мир, который был, стал вдруг так далек,
        Не махнуть рукой, как прежде, сентябрю,
        Знак моей судьбы, ты меня берег,
        И я тебя благодарю.

Расскажи ей белогрудый,
Что любил и помнить буду,
Что недавно день был трудный
У меня,
Где простил грехи Всевышний,
Он же Будда, он же Кришна,
Он сказал, что третьим лишним
Был не я.

Не скули, поджавши хвост свой,
Прошлой жизни верный остров,
Знаю будет как непросто
Отыскать
Мою женщину с глазами,
Вечно полными слезами,
Жаль, что не смогу я ей
Теперь сказать.

Песни дочке завещавший,
Я уйду, не попрощавшись.
Упадет на лист опавший
Первый снег.
Обо мне не надо плакать,
Пусть придет моя собака
Поскрести могилу лапой
По весне.

     - 18 полезных советов         (песня протеста)

Чужим и незнакомым двери не открывай.
Не выходи из дома, трубку не поднимай.
Деньги держи поближе к складкам на животе.
Не отдыхай в Париже, и не торгуй в Чите.
        Сделай надпись на окне:
        "НЕ! НЕ! НЕ! НЕ!"

Не покупай газеты и не читай реклам.
Не ешь котлеты летом, себе не делай зла.
Не лезь с утра на площадь, не плюй через плечо.
Не делай бизнес с тещей, она здесь ни при чем.
        У меня один совет:
        "Нет! Нет! Нет! Нет!"

Не лезь в речную воду, ведь океан гниет.
Не жди дурак свободы, ее лишь смерть дает.
Не думай, что ты умный, не спорь за голоса.
В ГосДуме надо думать, а языком чесать
        Может каждый, только мне
        НЕ! НЕ! НЕ! НЕ!

Чужим и незнакомым двери не открывай...
Не выходи из дома, трубку не поднимай...

     - ТРИЗ А

Я на похороны что-то зачастил, зачастил.
Косяком пошли гробы за облака,
Мы живые стали нынче не в чести,
Не пробится стало к Господу никак.
Стал священик водку злую чаще пить, чаще пить.
Наразрыв звенят, гудят колокола,
Дьякон свои связки рвет напополам,
Отпевать ему труднее, чем крестить.

       Кто сказал, что на тризну опоздал,
       К смерти смерть, слеза к слезам -
       Вечно плачут образа.
       Кто сказал, что дождем прошла гроза,
       Стороной прошла гроза,
       Кто сказал? Ну кто сказал?

Я на похороны, что-то зачастил, зачастил.
В стороне от всех стою да жмусь к стене.
Пропусти меня, архангел, пропусти,
С Господом хочу побыть на едине.

Я хочу, чтоб мне Всевышний рассказал, рассказал,
Как Он чувствует теперь себя, когда,
Поднимая над собою образа,
Его дети бьют друг друга по мордам.

Где найти тот берег, на котором верят,
В справедливость Твою, Всемогущий мой?
Николай Угодник, опусти мне сходни,
Я покинуть хочу этот мир чужой.

Я на похороны, что-то зачастил, зачастил.
На себя их примеряю как пальто,
Мне на этих не хорош казенный стиль,
А на тех, а на тех все ничего, да цвет не тот.

Я на похороны, что-то зачастил, зачастил...

     - ВЕЧЕР ЯЯ ЗАСТОЛЬ АЯ

Черт с ними, за столом сидим, поем, пляшем,
Поднимем эту чашу за детей наших,
И скинем с головы иней,
Поднимем, поднимем.

За утро, и за свежий из полей ветер,
За друга, не дожившего до дней этих,
За память, что живет с нами,
Затянем, затянем.

Бог в помощь всем живущим на земле людям,
Мир дому, где собак и лошадей любят,
За силу, что несут волны,
По полной, по полной.

Родные, нас живых еще не так мало,
Поднимем за удачу на тропе шалой,
Чтоб ворон да не по нам каркал,
По чарке, по чарке.

Черт с ними, за столом сидим, поем, пляшем,
Поднимем эту чашу за детей наших,
И скинем с головы иней,
Поднимем, поднимем.

     - ФРЕДЕРИКО ГАРСИЯ ЛОРКЕ

Если голос мой вдруг замолчит,
Ты не плачь гитара, не кричи.
Горький вкус лозой рожденных вин
И неистовство лавин,
Глубину единственной любви зови.

Если голос станет мой немым,
Знай, что виноваты здесь не мы,
В том вина сошедших с гор лавин,
Молодых и терпких вин
И моей чуть-чуть не сбывшейся любви.

Если пальцы не коснуться струн,
Ты сыграй со мной в мою игру -
Спой неверно: "до, ре, ми, фа, соль",
Фальшь мне причиняет боль
И проснуться руки, чтобы быть с тобой.

       Научился Бог терпеть, научились птицы петь,
       И с тобой мы тоже сможем все преодолеть,
       Только об одном я тебя прошу -
       Не оставь меня покуда я дышу.

Если нот глаза не различат,
Ты сумеешь заменить врача
Зеленью озерных свежих трав,
Ясным отблеском костра,
И белоснежной сединой двора, сыграй.

     - Воры в законе

Полукруг, полумрак, полутрепетный рот
Итальянское тянет вино,
И сливается блеклая зелень банкнот
С ярким цветом сукна казино.
"Бабки" вместо берез шелестят над страной,
"Мерседесы" да девки-огонь,
Но понятия здесь поросли трын-травой -
Нарушает закон шелупонь.

Мой товарищ прожил за хозяином жизнь,
Уважая своих сыскарей,
И его ранним утром патрон уложил
На проталину в старом дворе.
Но нетронули нас и не тронули их
В день, когда хоронили дружка,
А сегодня стреляют за пару "косых",
Не сумев разделить два "куска".

        А воры законные - люди очень милые,
        Ну все мои знакомые, а многие любимые,
        Вспоминают молодость да ночами маются,
        Вера их ломается.

То, что было когда-то до боли родным,
То сегодня за грош продадут.
Осень рыжим хвостом заметает следы
Те, которые к храму ведут.
Плачут лики святых православных икон
И евреи забыли Талмуд,
И играет мышцой у ларьков шелупонь,
И поют "петухи" про тюрьму.

        А воры законные, да на страну их несколько,-
        Люди очень скромные, и на правду резкие
        А правда вещь хорошая, да только позабытая,
        Вдребезги разбитая.

Мне когда-то полярный единственный круг
Хоть давным-давно погиб поэт великий,
А сегодня я розы для верных подруг
Разменяю на розы ветров.
Улетают подруги в другие края,
За российский больной горизонт,
А вот раньше им дома хватало трепья -
Ведь воры соблюдали закон.

Полукруг, полумрак, полутрепетный рот
Итальянское тянет вино,
И сливается блеклая зелень банкнот
С ярким цветом сукна казино.
"Бабки" вместо берез шелестят над страной,
"Мерседесы" да девки-огонь,
Но понятия здесь поросли трын-травой -
Нарушает закон шелупонь.

     Машка и мышка

  Am                     A7          Dm
Месяц май весну принес, сел на ветку грач.
  G(E7)                    C(Am)      A7
Мир не стоит твоих слез, Машенька, не плачь.
  Dm                   E7   Am
Не поможешь, Маша, ты горю моему,
  Dm                     H7     E7
От твоей, Маша, красоты ухожу в тюрьму.
Ухожу на нары я - позвала страна.
Все девчата парами, а ты опять одна.
Снова будешь по утрам от детей тайком
Чай да сахар собирать мне в казенный дом.

     A7                                   Dm
    Вор к карману липнет, а к решетке - воробей,
     G(E7)                 C(Am)      A7
    Он с утра чирикнет и я вспомню о тебе.
     Dm                      E7        Am
    Отгуляла, Маша, ты свои семнадцать лет,
     Dm                     (H7)  E7
    Ровно столько же меня с тобою нет.
    Да и я, родная, не с подушек полысел
    Хата моя с краю - с малолеток я висел.
    Я любовь к "те", Маша, через годы пронесу,
    Через контрольно-следовую полосу.

Ты ведь знаешь, по весне я людей люблю.
Мышка бегает ко мне, я ее кормлю.
Рассказал про домик наш - где чего лежит.
Да ты не бойся ее, Маш, если прибежит.
Мышка мышкой, только мне без тебя тоска
Я вчера, как есть, во сне воду расплескал,
Объяснил мне поутру этот сон сосед:
Видно скоро я помру на рассвете лет.

Вертухаи мочат с каждым днем все злей и злей,
Набухают почки - "на больничку" чтот ли лечь?
На больничке, Маша, мне не в хипешь полежать,
На больничке, Маша, уркам благодать.
Буду спать ложиться, прочитаю "Отче наш",
За тебя молиться и за деток буду, Маш,
Буду бить поклоны я до самого "звонка" -
Слово верное даю тебе "зека".

Влез медведь на косогор и спустился вниз.
Я ведь, Маша, классный вор, вор-рецидивист.
То смотрю в пустой стакан - грустно и светло,
То срываю крупный банк, меньше - западло.
Маша, Машенька, не плач я поэту внял:
Не утонет в речке мяч - это про меня.
Я побегаю еще по стране родной,
Положу ей рубль на счет и вернусь домой.

Вор к карману липнет, а к решетке воробей,
Он с утра чирикнет и я вспомню о тебе.
Погуляла, Маша, ты свои семнадцать лет,
Ровно столько же меня с тобою нет.
Буду спать ложиться, прочитаю "Отче наш",
За тебя молиться и за деток буду, Маш,
Буду бить поклоны я до самого "звонка" -
Слово верное даю тебе "зека".

     - Извините, что на свадьбах не играю

Извините, что на свадьбах не играю,
На застольях, извините, не пою,
Ведь фокусник обычно "не катает",
А бармены, как правило, не пьют.
Извините, что стою посередине
Пьяного разбора без ножа,
Ведь трезвый лучше пьяного поднимет,
Но никогда не будет рядом с ним лежать.

        Как было когда-то, так больше никогда не будет.
        Простите, ребята, вчера на зоны сели судьи.
        Два раза не ступишь, братва, в одну и ту же реку:
        Кто продал - тот купит. Но я не лавочник, я лекарь.

Извините, что как в старь я не в фаворе
У имущих власть влиятельных друзей,
Что как тысячу лет назад живу в миноре
И дурею от расхлюстанных газет.
Извините, что час от часу правею -
Да потому что левых бросило в кювет -
И что в дружбу час от часу меньше верю -
Их, друзей, навалом в книгах, а в жизни нет.

Извините, что сегодня не болею,
А заболею - ящик стругани.
Извините, вроде, должен быть добрее,
Да вот злее стал - хоть из дому гони.
Извините, стало дальше мне до рая,
А вообще меня туда и не зовут,
Ведь фокусник в безденежье "катает",
Ну а бармены от горя тоже пьют.

     - РОЖДЕ  ЫЙ В РУБАШКЕ

Мама сшила рубашку в тот памятный год,
Хотя шить никогда не училась.
Кто родился в рубашке, счастливым слывет -
Со мной именно так получилось.
Подмигнула судьба в сентябре, видно, мне,
Как доподлинно ныне известно.
Петроградской своей золотой стороне
Спел я самую-самую первую песню.
Я повадками - батя, и батя с лица,
Благодарен фортуне за милость,
Так как мог бы иметь и другого отца,
Если б этого пулей убило.
До недавнего жил я дурным пацаном,
До недавнего внуком считался.
Когда гнуло к земле, шел я к бабушкам в дом
И без удержу в детстве зеленом купался.
Мне везет, даже если совсем не везет,
По пословице старой живу я.
Худа нет без добра - зря не скажет народ,
Зная жизнь свою непростую.
И поэтому я ничего не боюсь:
 и навета, ни денег, ни драки,
И поэтому я слишком часто смеюсь,
Даже если мне хочется плакать.
Мама сшила рубашку в тот памятный год,
Хотя шить никогда не училась.
Кто родился в рубашке, счастливым слывет -
Со мной именно так получилось.

     - Недотрога

И белые розы, и красные
Обломаны в парке давно,
Мы были с тобой очень разные,
А помнишь, когда-то весной
Сидели с тобою на лавочке -
Завидовал нам весь детдом -
Я мял промокашку, грыз вставочку,
А ты все твердила о нем.

        Недотрога, недотрога, недотрога,
        Развела с тобою нас судьбы дорога,-
        Я теперь свою судьбу рисую сам -
        Исполнитель популярных фонограмм.
        Недотрога, недотрога, недотрога,
        Понял я, что десять классов это много,
        Ты прости, что из деаятого ушел я
        К листьям желтым, к листьям желтым.

С другим в Лужниках ты целуешся,
Где я под "фанеру" пою,
И, может быть, все же волнуешься,
Услышав вдруг песню мою
Простую, нехитрую, нежную,
Про нашу большую любовь -
Она, как стихия безбрежная,
Меня уносила с тобой.

Быть может, когда-нибудь встретимся -
Сбываются в жизни мечты -
Ведь все, кому грустно и весело,
Выносят на сцену цветы.
И я обниму тебя милую -
Пусть все нас увидят вдвоем,
Забьется с неистовой силою
"Фанерное" сердце мое.

        Только музыканты музыку поймут мою,
        Только музыканты музыку поймут мою.
        Недо... Недотрога....

     - Днем и ночью

На семи ветрах, на семи холмах,
Солнцем он палим - Иерусалим.
Масличной горой  всех зовет он в бой
Сабров и олим - Иерусалим.

        Йом ве-лайла, йом ве-лайла
        Аколь бе-седер бе Ерушалаим.
        Знаешь мама, ходим прямо,
        Из Яд-ВаШем сквозь строй в Ерушалаим.
        Пришла победа, мы ходим кедер
        Аколь бе-седер бе Ерушелаим.

На семи ветрах, на семи холмах,
У Стены стою я и тфилу пою.
Далека капель, ВеЙшма Исраэль
Годы привели в Иерусалим.

        Йом ве-лайла, йом ве-лайла
        Еврей с судьбою каждый день играет.
        Йом ве-лайла, йом ве-лайла
        Всех нас зовет к себе Ерушалаим.
        Гнула спину мать за сына,
        Своих детей теряла Палестина,
        Горело небо, сжигали Ребе,
        Но помнит мир Синай и гнев Ентеббе.

На семи ветрах, на семи холмах,
Я нашел себя и потерял тебя.
Только одна цель - Эрец-Исраэль,
Только один гимн - Иерусалим.

        Йом ве-лайла, йом ве-лайла
        Мы говорим Шалом Ерушалаим!
        Йом ве-лайла, йом ве-лайла
        Для всех для нас господь храни Израиль,
        Нам светила сквозь обиды
        Шестиконечная звезда Давида.
        И нету края, где нас не знают
        Аколь беседер бе-Ерушалаим.

     - На гору Поклонную влез

На гору Поклонную влез,
Но взять ее было непросто.
У каждого свой Эверест -
В прямом смысле и в переносном.
Вершина ничтожно мала,
Но часто запястья забились.
Здесь храмов моих купола,
Венчают сосновые шпили.

На север идет самосвал
Бок о бок с автобусом красным.
Здесь Сталин когда-то стоял
В бензиновом облаке трассы.
От ветра не спрятаться тут,
Морозы особенно люты,
Здесь годы короче минут
И длятся годами минуты.

Веду я мужской разговор
С горою, не знавшей лавины,
И блеск бывших графских озер
Отчетливо виден с вершины.
Не лезть мне по скальной стене
Сквозь воздух такой разряженный,
И нет в мире неба синей,
Чем небо над нашей Поклонной.

     - ЧЕТВЕРТИ ОЧКА

Поле наледью покрылось,
Я упал - подскользнулся.
И четвертиночка разбилась,
До нее дотянулся
И остатки вылел в рот скособоченно,
Может, все же заберет - очень хочется,
Может, все же заберет - куда денется,
Может, все тогда пройдет и все изменится.

        Ах, воротись, вернись ко мне, девчоночка.
        Я стогом сена был - ты в нем иголочка,
        Сгорит стожек в огне - игла останется.
        И по твоей вине, и по твоей вине
        Я горький пьяница.

На колени встал, мотаю головой -
Жалко водки.
А ветер гонет листьев стаи
И в реке топит лодки,
Издевается, подлец, над осиною:
Словно бабу гнет к земле - руки сильные,
А мою поди согни - ох, намаешься,
Год-другой пройдет, пока оклемаешься.

Четвертиночки осколки
Прямо в кровь руки режут.
Эх! В вагон бы да на полку
В месяц раз и не реже!
Не берет меня глоток, не берет другой,
Не привидется цветок синеголубой.
Эх! Пропадать наверно здесь, под березами
Одинокому, как есть, да и тверезому.

     Окрестись маманя маленьким кресточком

 Dm                            A
Окрестись маманя маленьким кресточком
                         Dm
Помогают нам великие кресты
      D                    Gm
Может сына моего, а может дочку
     Dm          A         Dm
Отобъют тогда кремлевские часы
                                        A
        А ну-ка парень, подними повыше ворот
                                  Dm
        Подними повыше ворот и держись
                 D                          Gm
        Черный ворон, черный ворон, черный ворон
            Dm          A       Dm
        Переехал мою маленькую жизнь

На глаза надвинутая кепка
Рельсов удегающий пунктир
Нам попутчиком с тобой на этой ветке
Будет только лишь строгий конвоир

А если вспомнится красавица-молодка
Если вспомнишь отчий дом, родную мать
Подними повыше ворот и тихонько
Начинай ты эту песню напевать.

     - Ах, если б было бы можно,

                  *  *  *

Ах, если б было бы можно,
            я б всю душу свою промотал у цыган,
Ах, если б было бы можно,
            я б все деньги свои промотал у цыган,
Я б ночами гулял,
                 золотое вино лил рекою в стакан,
Ах, если б было бы можно,
              я б всю жизнь свою промотал у цыган!

Я бы пел у костра,
         и под бубуена звон там с цыганкой плясал,
Я бы звезды ловил,
          что упали с небес, и в костер их бросал,
И какой-нибудь цыган,
               уставший до слез по любви тосковать,
Научил бы меня
             с перебором, как он, на гитаре играть.

         Заиграю, да заверчу,
         Да на солового вскочу -
                         воля вольная!
         Нет без степи тишины,
         Искры пламени нужны -
                         а мне боль моя!
         Пусть болит моя душа,
         Потихоньку, не спеша -
                         сердце выточит!
         Пусть бередит-ворошит,
         А ты пляши, цыган, пляши -
                         рвется ниточка,
                         жизни ниточка.

И среди пляски той
                  я бы голову вдруг на руки уронил,
Задохнулся б от слез
             и что было со мной - я б навек позабыл.
Запестрели бы платья,
        зазвенели б мониста, я б обнял чей-то стан...
Ах, если б было бы можно,
                 я б всю душу свою промотал у цыган!

         Ветер тополь раскачал,
         Да расцвечены в ночах
                         плечи смуглые,
         Ярко вспыхнет береста,
         Где ж ты, огненная? Стань
                         мне подругою!
         Ночь, прошу, не бей кнутом!
         Не забыть вовек потом
                         муки смертные,
         Не забыть кибиток скрип
         Да как порвались от тоски
                         струны верные.