ка.
    Век двадцатый нам зачтется, третья тысяча начнется
    И в любви и в огорченьях потекут опять года...
    Книга старая прочтется, с веком век пересечется.
    Наша юность в нашем веке остается навсегда.
Прощай двадцатый век, ты стал великой былью,
Мы стоили тебя, когда ты был неправ.
Прощай двадцатый век, ах, мы тебя любили!
Прости своих детей за их нелегкий нрав.

     Самолет мой

Yuri Sokolov ypsokol@vniisk.spb.su

Em            H7     Em         Am     H7
Август в звездные метели гонит нас из дома.
Em                     Am        D7   G
Самолет мой - крест нательный у аэродрома.
E7                  Am              D7      G
Не к полетной красоте ли вскинут взгляд любовно?
Am                     Em       H7       C
Самолет мой - крест нательный неба голубого
E7                  Am              D7      G
Не к полетной красоте ли вскинут взгляд любовно?
Am                     Em       H7      Em
Самолет мой - крест нательный неба голубого

Злится ветер - князь удельный в гати бездорожной.
Самолет мой - крест нательный на любви безбожной.
Свет неяркий, акварельный, под стрелой крылатой.
Самолет мой - крест нательный на любви проклятой. 2 р.

Я сойти давно хочу, да мал пейзаж окрестный.
Распят я и нету чуда, что летает крест мой.
Даль уходит беспредельно в горизонт неявный.
Самолет мой - крест нательный на тебе, и я в нем. 2 р.

     Сентябрь. Дожди

    Am              Dm
Дожди забренчали сонаты
     E                 Am
По клавишам мокнущих дней,
    Am                 Dm
И труб водосточных стакатто
   G                  C
Органных тонов не бедней.
   A7             Dm
Я вот уже многие годы
    G           C
От каждого ноября
    Am                Dm
Жду этой дождливой погоды,
      E                   Am
Все жду я, все жду я, а зря.
                Am                  Dm
    Ну вот наконец-то дождливый сентябрь,
                G                C
    Ну вот наконец-то прохладная осень,
              Am             Dm
    И тучи повисли косыми сетями,
                E                 Am
    И кончился месяц под номером восемь.
Хоть я не наивен, как прежде,
Твержу я: дождей подожди.
Живу я в невнятной надежде,
А годы идут как дожди.
Последнему будет работа,
Мой голубоглазый палач,
Мой тысячный дождь для кого-то
Всего только первый плач.
    П-в
А если бы жизни кривая
Легла на ладонь, словно путь,
Я смог бы, глаза закрывая,
В грядущее заглянуть.
Нет, лучше, пожалуй, не надо -
И так не в ладах я с судьбой.
Известны исходы парадов,
А чем же закончится бой?
    П-в

     Сердце поэта (памяти Александра Чака)

 G           C        D7
На тротуаре сердце лежало,
G            C           D7
на тротуаре, солнцем согретом.
G              C             G
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
C         G        D7     G
мягкое, грустное сердце поэта.
     H7                    Em
     Его уронила нечаянно утром
     Em         H7                   Em
     женщина с добрым рассеянным взглядом,
     Am                         Em
     когда доставала из сумочки пудру
     Am     H7          Em
     или помаду, или помаду.

А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Собачники утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
     И сердце забрали, а старший собачник,
     который не думал над тем, что неясно,
     решил, что ему привалила удача:
     такое хорошее, свежее мясо.

Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был собачник, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
     А после обеда неясные мысли
     и светлые думы, и образов стаи
     сменили в их душах тоску и угрюмость,
     и все - как ни странно - поэтами стали.

История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
     И об него спотыкается кто-то,
     кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
     но ищет его до сих пор по субботам
     женщина с добрым рассеянным взглядом.

     - Баллада о вылитом роме

На свете жил солдат один из многих ненормальных.
Он все пословицы был рад понимать буквально.
"Дороги все приводят в Рим". А сколько их - дорог!
И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

А он все шел, и каждый раз оказывался там,
где вслед смотрели сотни глаз солдатам как врагам.
"Дороги все приводят в Рим". А сколько их - дорог!
И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

И вот в одном краю с плеча он сбросил автомат,
и грохнул каску оземь, удивляя весь отряд,
и вылил ром на землю из походной фляги он,
и поклонился женщине, чтоб видел легион.

Он взял ее ребенка и помог его нести.
"Сударыня, простите, я здесь только по пути.
И не могли бы Вы смотреть приветливей чуть-чуть?
Хотел без автомата я найти до Рима путь."

Могло все это вылиться в международный фарс,
но только командир полка был ловок, словно барс,
но только командир полка был не настолько глуп.
Он вовремя прицелился, и закопали труп.

И словно звон колоколов плыл канонады гром.
Все были на солдата злы за вылитый им ром.
"Дороги все приводят в Рим". А сколько их - дорог!
А он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не смог.

     - Любовь что земля, а люди - что лес,

***

Любовь что земля, а люди - что лес,
кленами и сосняками,
недоуменный, стою, как крест,
с березовыми руками...
        И вечно один и тот же звук,
        листья мои шелестят устало.
        Почему же так много деревьев вокруг?
        Почему, почему земли так мало?
        Вы о чем, леса, землю всг просите?
        Ваши чудеса - кроны да просеки.

Почему же совсем не растет один,
а кто-то крону купает в тучах?
Почему для одних - покой равнин,
а для других - неизбежность кручи?
        Почему же земля не ко всем ровна,
        к одним ты суха, к другим ты влажна?
        Налей же и мне своего вина,
        сегодня мне пьяным быть очень важно.
        Вы о чем, леса, землю всг просите?
        Ваши чудеса - кроны да просеки.

     - Модильяни, или синий автопортрет

Один человек нарисовал свой портрет
одним только синим карандашом.
И сказал он себе, так как денег нет,
а нарисован портрет хорошо:
И скорее померкнет солнечный свет,
чем кто-то поймет и купит портрет.
Пусть портрет теперь будет мной,
я же буду своим портретом,
и стану ходить в рубашке одной
и зимой, и летом.
Портрету ни жарко, ни холодно,
и не умрет он от голода,
а если есть захочет и пить,
не нужно будет взаймы просить.
Нарисую целый окорок,
бутылку сухого около.
Может быть, кисть винограда,
ну а в общем - все, что мне надо.
А когда затоскую,
женщину нарисую.
Правда, это нелегкий труд,
но зато надоест - сотру.
А себя, то есть свой портрет,
подарю знакомым,
или повешу на толстый гвоздь
в комнате.
Так он и сделал,
искали его весь день,
а когда взломали дверь,
то висел он на толстом гвозде.
И был он синего цвета теперь,
и трудно было его отличить от портрета,
который тоже висел на стене
и тоже был синего цвета.

     - Тебе

Тебе, которая снова меня так печалит,
хотя я один уж давно здесь в неравной борьбе.
Тебе, которая не снизойдет и не отвечает,
конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, от которой я видел хорошего мало,
хотя и раскачивал мир, как твою колыбель,
тебе, которая знала меня, не всегда понимала,
конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, которая счастье узнала лишь наполовину,
любима была и любила кормить голубей.
Тебе, которая в общем ни в чем не повинна,
конечно, конечно, тебе, тебе,

которая плакала может быть дольше,
чем дождь прощальную песню играл в водосточной трубе.
Тебе и только тебе я скажу, что люблю, но не больше,
конечно, конечно, тебе, тебе.

     - Холодный взгляд любовь таит...

Холодный взгляд любовь таит,
И красота гнетет и дразнит...
Прекрасны волосы твои,
Но одиночество прекрасней.

Изящней рук на свете нет,
Туман зеленых глаз опасен...
В тебе все - музыка и свет,
Но одиночество прекрасней.

Не видеть ясных глаз твоих -
Нет для меня страшнее казни.
Мои печали на двоих,
Но одиночество прекрасней.

Тебе идет любой наряд,
Ты каждый день бываешь разной...
"Счастливчик", - люди говорят,
Но одиночество прекрасней.

С тобою дни равны годам,
Ты утомляешь, словно праздник.
Я за тебя и жизнь отдам,
Но одиночество прекрасней.

Твоих речей виолончель
Во мне всегда звучит, не гаснет...
С тобою быть - вот жизни цель,
Но одиночество прекрасней.

     - Я вообще на ощупь очень нервный

Я вообще на ощупь очень нервный.
Мнительный, застенчивый до слез.
Говорят, что от привычки скверной
Пью я без закуски, как матрос.
Ну а я и есть матрос Вселенной.
Мне любые рейсы по плечу.
Стоит мне поддать, как я мгновенно
Поплыву и даже полечу.

Припев:

   Я не по изысканным салонам -
   Знал по подворотням этикет.
   "Южное" мешал с одеколоном,
   это ж братцы - фирменный букет.

Если влить в поллитра политуры
Жидкость для ращения волос.
Взять сто грамм желудочной микстуры
С этого помрет и эскимос.
Я же этим только для разгона
Натощак желудок полоскал
Добавлял сто грамм одеколона
И имел желаемый накал.

    Припев

Если взять сто грамм аэрозоли
Что от тараканов и клопов
И иприбавить жидкость для мозолей
Капнуть капли две "ШАНЕЛЬ" духов
Влить туда резинового клея
И добавить лака для ногтей
С Этого и грузчики балдеют.
Я же только вижу в темноте.

    Припев
---------------------------------------------------------------------------
                 Last-modified: Tue, 17-Sep-96 16:08:16 GMT




     Александр Дулов

     Тайга           сл. И.Жданов

Сырая тяжесть сапога,              D  C7  F
Роса на карабине.                  E7 A7
Кругом тайга, одна тайга,          Dm Gm
И мы -- посередине.                E7 A7 Dm

Письма не жди, письма не жди,
Дороги опустели.
Идут дожди, одни дожди
Четвертую неделю.

И десять лет, и двадцать лет,
И нет конца и края.
Олений след, медвежий след
Вдоль берега петляет.

Сырая тяжесть сапога,
Роса на карабине.
Кругом тайга, одна тайга,
И мы посередине.

1961

     Наш разговор    сл. Мария Черкасова(?) муз.А.Дулова

3/4
        Am
И ни о ч„м, и ни о ч„м
          E7
наш разговор, наш разговор
                         Am
для нас с тобой одних заметный.
   A7               Dm
Чудесный вяжем мы узор
            Am      E7     Am
из л„гких снов простых и светлых.

Ты даришь мне, ты даришь мне
толпу бер„з, толпу бер„з.
Ты - как волшебник без обмана.
И радуги прозрачный мост
мне вынимаешь из кармана.

А серебри-, а серебри-
стая река, вокруг река
ложится плавною мольбою.
Вплетаешь в струны облака
и ... рукою.

Тво„ тепло, тво„ тепло,
тво„ плечо, тво„ плечо
и милых песен грусть и нежность,
и разговор наш ни о ч„м      ж
и расставанья неизбежность.  ж2 р.

     Поселок дачный  сл. Лев Друскин

3/4
     Am          Dm
Скрипит пос„лок Дачный
   E          Am
обшивкой корабельной.
    Am             Dm
На соснах, как на мачтах,
   G         C
огни святого Эльма.
   E                Am
И, если хочешь, к зв„здам
     E        Am  A7
нам будет по пути.
   Dm          Am
Теперь ещ„ не поздно     ж
    E          Am A7(Am) ж
на палубу взойти.        ж2 р.

Мой скарб к земле привязан,
мои в чернилах пальцы,
но ты узнаешь сразу
межзв„здного скитальца.
К чему скитаться розно?
Обнимемся в пути.
Теперь ещ„ не поздно     ж
на палубу взойти.        ж2 р.

Ну ладно. Ну не плачьте,
ведь нам нельзя отдельно.
На соснах, как на мачтах,
огни святого Эльма.
Сотр„м друг-другу сл„зы
незримые почти.
Теперь ещ„ не поздно     ж
на палубу взойти.        ж2 р.

     Летели гуси за Усть-Омчуг стихи А. Жигулина

3/4
   Am
Летели гуси за Усть-Омчуг
        Dm   E    Am    A7
на индигирские луга.
         Dm   Am
И все  отчетливей и звонче
   Dm6  E         Am    A7
дышала сонная тайга.          2 р.

А гуси плыли синим миром,
скрываясь в небе за горой.
И улыбались конвоиры,
дымя зеленою махрой.

Качалась на воде коряга.
Светило солнце с высоты.
У белых скал Бутугычага
цвели полярные цветы.

И захотелось стать крылатым
лететь сквозь солнце и дожди
и билось сердце под бушлатом,
где черный номер на груди.

Летели гуси за Усть-Омчуг
на индигирские луга.
И все отчетливей и звонче
дышала сонная тайга.

     Железный век

6/8

Dm Am H7 E7 Am

  Am      H7   E7     Am
Вне гармонических звучаний
 Dm6      Am    H7    E7
жесток и ж„сток этот мир.
A7         Dm          Am
Из жести кружка, миска, чайник,
Dm     Am   H7 E7 Am
... собака-конвоир.

Dm Am H7 E7 Am

Стук металлической посуды
и грохот кованых дверей.
Двадцатый век - палач, паскуда,
по горло в музыке твоей.

Кровь на губах - твои ноктюрны
для жести водосточных труб.
Трубят по пересыльным тюрьмам
на жести спят и в жести ...

И снова двор тюрьмы, машина,
конвой, шипящий ж„сткий свет.
Где та железная пружина
что в жизни держит этот бред?

Да наяву ли это с нами?
Откуда слышится хорал?
Кто там кровавыми губами
тюремный снег поцеловал?

Кого уводят чьи обьятья?
Глаза слезятся на ветру,
на металлическом распятье
Христос приварен ко кресту.

     Лучшие дни

3/4
Натан Злотников(?)

Am   E7              Am
Это лучшие, лучшие дни
      G               C
ты устала от их мельтешенья.
          A7             Dm
Что ж, скажу я тебе в утешенье:    ж
           Am        E7   Am       ж
знай, как поезд промчатся они.     ж2 р.

И растают последние дни
огоньком концевого вагона,
ты напрасно вздохн„шь облегч„нно - ж
вот мол жить в тишине, возле книг. ж2 р.

Только гул потряс„нной земли
только ветер на виадуке
только горечь недальней разлуки    ж
только ...                         ж2 р.

Это лучшие, лучшие дни
ты устала от их мельтешенья.
Что ж, скажу я тебе в утешенье:    ж
знай, как поезд промчатся они.     ж2 р.

     Дымный чай

Игорь Жданов
4/4

   Am                   E
Заварен "круто" дымный чай,
     A7                 Dm
взлетают искры светлым роем.
                   Am F
Моя родная, не скучай,           ж
     Dm6            E7   Am A7() ж
свистит в костре сырая хвоя.     ж2 р.

Ты там не знаешь ничего,
винишь наверное в измене,
а здесь тропою кочевой           ж
усталые бредут олени.            ж2 р.

Здесь сопки в воздухе висят
по пояс скрытые в тумане.
Из женщин в„рст на пятьдесят,    ж
лишь ты на карточке в кармане.   ж2 р.

И эта ночь и дымный чай
и кедр с обугленной корою.
Моя родная, не скучай,           ж
свистит в костре сырая хвоя.     ж2 р.

     Античная ваза

Кушнер
6/8

 C           Dm   G7   C
На античной вазе выступает
 E                     F G7
человечков дивный хоровод.
 C7  F      G7         A7
Непонятно кто кому внимает,
Dm          F     G7   C
непонятно кто за кем ид„т.

Глубока старинная насечка -
каждый пляшет и чему-то рад.
Отыщу средь них я человечка  ж
с головой пов„рнутой назад.  ж2 р.

Он высоко ноги поднимает
и впер„д стремительно летит,
он как будто что-то вспоминает -
не назад а в прошлое глядит.

Старый мастер резчик по металлу
жизнь мою в рисунок разверни,
буду я кружиться до отвалу
и плясать не хуже чем они.

И в чужие вслушиваться речи
и под бубен прыгать невпопад.
Как печален этот человечек   ж
с головой пов„рнутой назад.  ж2 р.

     РАЗМЫТЫЙ ПУТЬ       Рубцов H. (по стихам)

{D7}{Gm}{B}{Dm}{Gm}{A7}

{Dm}Размытый путь и вдоль - крив{A}ые топол{Dm}я.
Я слушал неба звук - был{C7}а пора отл{F}ета.
И вот я вст{D7}ал и тихо вышел за вор{Gm}ота,
Туда, где пр{Dm}остирались ж{A7}елтые пол{Dm}я.

И вдаль пошел... А издали тоскливо пел
Гудок совсем чужой земли, гудок разлуки.
Но, глядя вдаль и в эти вслушиваясь звуки,
Я ни о чем еще тогда не сожалел...

Была суровой пристань в этот поздний час.
В промозглой мгле, искрясь, горели папиросы,
И тяжко трап стонал, и хмурые матросы
Из тьмы устало поторапливали нас.

И вдруг такой тоской повеяло с полей!
Тоской любви, тоской былых свиданий кратких...
Я уплывал все дальше, дальше - без оглядки
На мглистый берег глупой юности своей.

Размытый путь и вдоль - кривые тополя.
Я слышал неба звук - была пора отлета.
И вот я встал и тихо вышел за ворота,
Туда, где простирались желтые поля.

     РАЗГОВОР                Черкасова М.

{Am}И ни о чем, и ни о чем
Наш разгов{E7}ор, наш разговор.
Для нас с тобой одних зам{Am}етный,
Чуд{A7}есный вяжем мы уз{Dm}ор
Из легких сл{Am}ов - прост{E7}ых и св{Am}етлых.

Ты даришь мне, ты даришь мне
Толпу берез, толпу берез,
И, как волшебник, без обмана
Ты радуги прозрачный мост
Мне вынимаешь из кармана.

А серебри... а серебристая река -
Вокруг река -
Ложится плавною канвою.
Вплетаешь в струны облака
И волны ласковой рукою.

Твое тепло, твое тепло,
Твое плечо, твое плечо,
И милых песен грусть и нежность,
И разговор наш ни о чем,
И расставанья неизбежность.

     ПОСЕЛОК ДАЧНЫЙ      Друскин Л.

     Am          Dm
Скрипит поселок дачный
   E7         Am
Обшивкой корабельной,
                      Dm
На соснах, как на мачтах,
   G         C
Огни Святого Эльма.
  E7              Am
И если хочешь к звездам -
     E7         Am A7
Нам будет по пути.
   Dm        Am
Тебе еще не поздно
    E7         Am
На палубу взойти.

Мой скарб к земле привязан,
Мои в чернилах пальцы,
Но ты узнаешь сразу
Межзвездного скитальца.
К чему скитаться розно? -
Обнимемся в пути!
Тебе еще не поздно
На палубу взойти.

Ну, ладно, ну не плачь ты, -
Ведь нам нельзя отдельно.
На соснах, как на мачтах,
Огни Святого Эльма.
Сотрем друг другу слезы,
Незримые почти...
Тебе еще не поздно
На палубу взойти.

     ТАЙГА           Жданов И.

Сыр{D}ая т{C7}яжесть сапог{F}а,
Рос{E7}а на караб{A7}ине.
Круг{Dm}ом тайга, одн{Gm}а тайга,
{E7}И м{A7}ы - посеред{Dm}ине.

Письма не жди, письма не жди,
Дороги опустели.
Идут дожди, одни дожди
Четвертую неделю.

И десять лет, и двадцать лет,
И нет конца и края.
Олений след, медвежий след
Вдоль берега петляет.

Сырая тяжесть сапога,
Роса на карабине.
Кругом тайга, одна тайга,
И мы посередине.

     ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

6/8

Dm Am H7 E7 Am

  Am      H7   E7     Am
Вне гармонических звучаний
 Dm6      Am    H7    E7
Жесток и жесток этот мир.
A7         Dm          Am
Из жести кружка, миска, чайник,
Dm     Am   H7 E7 Am
... собака-конвоир.

Dm Am H7 E7 Am

Стук металлической посуды
И грохот кованых дверей.
Двадцатый век - палач, паскуда,
По горло в музыке твоей.

Кровь на губах - твои ноктюрны
Для жести водосточных труб.
Трубят по пересыльным тюрьмам
На жести спят и в жести ...

И снова двор тюрьмы, машина,
Конвой, шипящий жесткий свет.
Где та железная пружина
Что в жизни держит этот бред?

Да наяву ли это с нами?
Откуда слышится хорал?
Кто там кровавыми губами
Тюремный снег поцеловал?

Кого уводят чьи обьятья?
Глаза слезятся на ветру,
На металлическом распятье
Христос приварен ко кресту.

     ЛУЧШИЕ ДНИ              Злотников Натан (?)

3/4

Am   E7              Am
Это лучшие, лучшие дни
      G               C
Ты устала от их мельтешенья.
          A7             Dm
Что ж, скажу я тебе в утешенье:
           Am        E7   Am
Знай, как поезд промчатся они.

И растают последние дни
Огоньком концевого вагона,
Ты напрасно вздохнешь облегченно -
Вот мол жить в тишине, возле книг.

Только гул потрясенной земли
Только ветер на виадуке
Только горечь недальней разлуки
Только ...

Это лучшие, лучшие дни
ты устала от их мельтешенья.
Что ж, скажу я тебе в утешенье:
знай, как поезд промчатся они.

     ДЫМНЫЙ ЧАЙ          Жданов И.

Зав{Dm}арен круто дымный ч{A7}ай,
Взлет{Dm}ают {D7}искры светлым р{Gm}оем.
{Gm6}- Мо{Gm}я родн{Gm6}ая, не скуч{Dm}ай! - {B}
Свист{A7}ит в костре сырая хв{Dm}оя. {D7}

Ты там не знаешь ничего,
Винишь, наверное, в измене.
А здесь тропою кочевой
Усталые бредут олени.

Здесь сопки в