олько  сохранять  самообладание  и  ясность
мысли. И выдержать семь дней без глотка воды.
     В тюремной медицине, как ни странно,  не  было  определенного  мнения
насчет того, сколько человек может прожить, не употребляя  жидкости.  Одни
признанные авторитеты вообще избегали каких-либо оценок,  другие  считали,
что смерть наступает по прошествии семи-десяти дней. Ренфрю  полагал,  что
все зависит от таких факторов, как размер, вес, общее  состояние  здоровья
объекта и количество влаги, теряемой тканями тела. Он  постарался  сделать
все, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. У него всегда были кое-какие
отложения на талии, да еще за четыре дня до суда он  начал  крепко  солить
всю пищу и пить  как  можно  больше  чая,  воды  и  кофе.  Склонность  его
организма накапливать жидкость, которую он в прошлом так часто  проклинал,
теперь позволила  ему  увеличить  свой  вес  килограммов  на  пять  -  что
приблизительно соответствовало четырем литрам спасительной жидкости.
     Одного этого было достаточно, чтобы выжить.
     Ренфрю заранее знал, что, перед тем как его засунут в эту  камеру,  у
него  отберут  все  личные  вещи.  Утром,  после  завтрака,  в   последнее
оставшееся время он покрыл большую часть своей кожи не пропускающим  влагу
составом, который, к счастью, почти не имел запаха. Хотя он и  подозревал,
что эффективность этого средства будет быстро снижаться, все же  некоторое
время поры его кожи останутся закрытыми, предотвращая  испарения  и  давая
ему  лишний  шанс  в  борьбе  за  жизнь.  Можно  было  принять  две   меры
предосторожности.
     Ренфрю взглянул на экран над камином  и  отметил,  что  суд  все  еще
совещается. Дела у его защиты  шли  настолько  плохо,  что  Ренфрю  ожидал
вынесения приговора с минуты на минуту. Фортеск,  молодой  государственный
адвокат, упирал на то, что охранник магазина, которого подстрелил  Ренфрю,
сам обвинялся в непредумышленном убийстве ребенка (юный грабитель  пытался
скрыться с подносом, полным золотых колец).  Подразумевалось,  что  Ренфрю
оборонялся от чрезмерно рьяного служаки, но сам Ренфрю прекрасно  понимал,
что судьи всегда на стороне рьяных служак, а  не  взломщиков.  Судьи  сами
были бы не прочь нанять целый полк таких служак, дабы охранить собственное
имущество. Не питая на сей счет особых иллюзий,  Ренфрю  упорно  размышлял
как  прожить  неделю  -  назовем  это  помещение  одним  из  его  наиболее
популярных имечек - в "Отеле "Новый путь".
     Уменьшить испарения влаги из тела можно было  еще  одним  способом  -
понизив температуру воздуха. Ренфрю заметил на стене термостат и установил
его на минимум. Затем он отправился в кухню, налил стакан  воды  и  выпил,
чтобы  еще  хоть  немного  увеличить  запас  жидкости  в   организме.   Он
почувствовал большое искушение набрать воды в каждую подходящую  посудину,
чтобы  создать  недельный  запас,  но  это  было  слишком  опасно.   Любой
микроскопический пузырек в  стакане  мог  оказаться  контейнером  с  адом,
который  раскроется  с  помощью  дистанционного  управления,  как   только
присяжные проголосуют.  Ренфрю  поставил  стакан,  вернулся  в  комнату  и
посмотрел на экран.
     Текст на нем теперь гласил: ПРИСЯЖНЫЕ ГОЛОСУЮТ.
     - "Голосуйте вовремя и  голосуйте  всегда"  [Ренфрю  цитирует  фразу,
которая призывает обычно  американских  граждан  на  выборы],  -  произнес
Ренфрю шутливым  тоном,  пытаясь  подавить  тревожный  спазм,  который  он
ощутил, осознав, что сейчас решается вопрос о самом его существовании.
     Он снял со стула коврик и уселся  было  на  него,  потом  нахмурился,
обуреваемый сомнениями. Коврик был таким же предметом  обстановки,  как  и
микроволновая печь, и  столь  же  легко  мог  оказаться  ловушкой.  Ренфрю
швырнул коврик обратно на стул  и  снова  сел,  повернувшись  к  экрану  в
ожидании финального объявления. Он вдруг  остро  почувствовал  нараставшее
исподволь беспокойство: до него вдруг дошло, что настоящая система  должна
отвечать всем требованиям "Закона" от 2061 года. До сих пор у него не было
совершенно никакого предчувствия неминуемо надвигавшейся смерти.
     Неизбежная реакция  на  устойчивое  возрастание  уровня  преступности
началась в последней четверти двадцатого  столетия,  когда  один  штат  за
другим начали вновь вводить смертную казнь. К  середине  двадцать  первого
века высшая мера наказания стала почти универсальной и применялась на всех
территориях  от  одного  океана  до  другого.  Пропорционально  выросла  и
этическая проблема, всегда стоявшая перед  законодателями.  Правомерно  ли
осуждать убийство и, в то же время, по решению суда  отнимать  у  человека
жизнь? Какие бы не вводились изменения  в  существовавшие  способы  казни,
принципиальные возражения против узаконенного убийства оставались  все  те
же: сообщать человеку, когда и  как  он  умрет,  и  потом  заставлять  его
ожидать  этого,  в  высшей  степени  негуманно.  А  если  негуманно   само
государство, можно ли надеяться, что его граждане будут иными?
     Это был больной вопрос - как без  жестокости  привести  в  исполнение
жестокий сам по себе приговор? И приемлемый ответ появился  в  2061  году.
Длительное,  разъедавшее  душу  ожидание  казни  уступило  место   прямому
исполнению приговора,  выносимого  путем  голосования  суда  присяжных  из
тринадцати человек. Кошмарная неизбежность смерти  сменилась  возможностью
бросить вызов судьбе в "номере" этого "отеля". Не только  точное  время  и
способ казни оставались неизвестными заключенному, но был  также  и  лучик
надежды, что сие мрачное событие может вообще  не  произойти.  А  это  все
меняло.
     Ренфрю отметил, что он возбужден, насторожен и более всего  уверен  в
том, что победит систему. Правда, в глубине души таилось смутное сомнение.
Его план казался неплохим, но уж слишком легко было  до  него  додуматься.
Собственно говоря, эта идея пришла  ему  в  голову  первой,  а  он  вполне
сознавал, что уж кем-кем, а гением он точно не был. И коль скоро  даже  он
смог придумать подходящий способ, то и любой другой смог бы. Неужто высшей
мере наказания подвергались только  слабоумные?  Или  он  все-таки  что-то
упустил из виду?
     Снова послышался звонок, и на экране появились новые, кроваво-красные
слова: ГОЛОСОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО - ЖДИТЕ РЕШЕНИЯ.
     В нижней  части  экрана  незримая  рука  начала  безжалостно  стирать
циферки шестидесятисекундных часов. Со мной все будет в  порядке,  подумал
он. Все, что мне придется сделать, - это просидеть здесь семь дней.
     Его взгляд упал на две вертикальные щелки у основания стены, будто  в
стене была маленькая откидная дверка. Он с нехорошим  ощущением  уставился
на эту дверку, пытаясь определить ее назначение.
     Роботы-чистильщики!
     В этом помещении царила такая чистота,  какую  могла  навести  только
автоматическая уборочная система. Это означало,  что  ночью,  когда  жилец
спит в постели, из стен выползают маленькие бесшумные машины  и  подбирают
каждую пылинку. Но ведь он не  собирался  ложиться  в  постель!  Он  будет
лежать на полу, а деловитые роботы примутся рыскать кругом,  натыкаясь  на
его тело, и любой из них сможет убить его дюжиной разных способов!
     Ренфрю взглянул на часы. Двадцать секунд  до  того,  как  его  камера
объявит ему войну. Он приподнялся, повернувшись к кухне.  Может  быть,  он
успеет сбегать туда и притащить легкий  столик?  Не  будет  ли  безопаснее
устроиться на этом столике? А что если?..
     Его руки непроизвольно взлетели ко рту, когда  он  услышал  финальный
звонок, возвещавший о том, что суд принял решение. Он посмотрел на экран и
похолодел, его челюсть отвисла -  настолько  неожиданны  были  три  слова,
засветившиеся на экране дисплея.
     РЕШЕНИЕ: НЕ ВИНОВЕН.
     Ренфрю выпустил из легких воздух с шумным, дрожащим всхлипом. Откинул
клок волос со лба и впился взглядом в мерцающие слова,  словно  они  могли
изменить свое значение. Но сообщение оставалось прежним. Он свободен!
     Ренфрю вскочил на ноги, вдруг впервые осознав, сколь сильно он боялся
тяжелого испытания, которое его ожидало. Он  последний  раз  оглядел  свой
"номер", облегченно расхохотался и резво устремился к  выходу,  предвкушая
первый глоток свободы после долгих месяцев заключения.
     Когда Ренфрю схватился за дверную ручку, она не  повернулась.  Вместо
этого ручка впрыснула в кожу его ладони яд, столь  быстродействующий,  что
он не успел  даже  осознать,  как  провели  его  судьи,  которые  в  своем
намерении быть гуманными прибегли к маленькой святой лжи.


   Боб Шоу.
   Бесстрашный капитан Эвмук


 Перевод: Н. Колпаков


     Кондар  ждал несколько тысяч  лет, прежде чем увидел второй космический
корабль.  На  первом его привезли - и оставили в ссылке на этой планете, где
не было даже признаков пищи и  где два раскаленных солнца семнадцать месяцев
подряд  изливают потоки света так,  что  скалы  расплавляются и  растекаются
черными потоками. Если бы не уникальная способность Кондара менять структуру
своего организма, он давно бы умер от голода, жажды и  зноя. Да, впрочем, он
в  так был почти  мертв,  и  ему ничего другого  не  оставалось  делать, как
терпеливо ждать и ждать.
     И он ждал!

x x x

     Что Сарджнор крайне не любил на планетах с большим притяжением, так это
скорость, с  которой сбегали капли пота.  Они,  образовавшись  где-то  около
бровей, вдруг,  словно разъяренное насекомое,  устремлялись  вниз  по щеке и
попадали  за  шиворот прежде, чем он успевал поднять руку и  смахнуть их. За
шестнадцать лет  поездок  в  картографические экспедициях он так  и  не смог
привыкнуть к этому.
     - Не будь это моя последняя  поездка, я тут же все бросил бы и уволился
с работы, - заявил он Вовсею, своему напарнику.
     - Думаю, у меня еще будет время поразмыслить над этим, - сказал Вовсей,
не спуская глаз с рычагов управления модулем геодезической  съемки.  Он лишь
второй раз участвовал в такой экспедиции,
     -  Конечно,  будет,  -  заметил  Сарджнор.  - На  этой  работе  у  всех
достаточно  свободного  времени,  -  и  добавил:  -  Держу  пари  на  десять
стеллеров, что мы увидим ваш корабль с вершины этого холма.
     - Как, уже?
     Вовсей  беспокойно  заерзал в кресле  и  принялся  крутить  верньеры на
локационной установке дальнего обнаружения.
     "Ничего себе "уже"!"  -  подумал Сарджнор. Ему-то казалось, что  прошло
сто лет с тех пор,  как корабль-матка выбросил шесть своих съемочных модулей
на южном  полюсе этой  черной планеты,  потом  взмыл обратно в  небо, чтобы,
сделав полвитка, опуститься на северном.
     На  выполнение   всего  этого  маневра  кораблю  понадобились  какие-то
полчаса,  а  людям  в  модулях  пришлось  потеть  под  тройной   перегрузкой
двенадцать дней,  пока их машины бороздили поверхность  планеты.  Будь здесь
атмосфера, они могли бы переключиться на гроунд-эффект и проделать весь путь
в два раза быстрее, однако и тогда ушло бы порядочное время.
     Машина  достигла вершины холма.  Горизонт -  черная  линия,  отделяющая
звездный мрак от мертвого мрака  планеты,  - отодвинулся, и Сарджнор  увидел
где-то в милях пяти сверкающие огни, отбрасываемые "Сарафандом" на равнину.
     -  А ты, Дейв, оказался  прав,  - заметил  Вовсей (Сарджнор усмехнулся,
уловив  нотку уважения  в его  голосе).  - Надо  полагать,  мы  раньше  всех
вернемся на корабль. Что-то я не вижу огней других модулей
     Сарджнор  согласно  кивнул головой.  Строго говоря, все  шесть  модулей
должны находиться  на  одинаковом  удалении от матки-корабля, образуя  собой
идеальный круг. Так оно и было  на большей  части  пути, где аппараты жестко
выдерживали  график съемки, чтобы данные, передаваемые  ими на матку, всегда
приходили с одинакового расстояния, с шести равноудаленных точек,  не  внося
искажений  на  карте. Любое  отклонение  от  графика могло повлечь за  собой
нежелательные искажения на карте планеты, составляемой на панели корабельной
вычислительной  машины. Но поскольку радиус охвата каждого съемочного модуля
равнялся  пятистам милям, то  в конце получалось  так,  что  когда  до матки
оставалось половина  этого расстояния,  одна и та  же местность снималась на
карту  по  шесть  раз,  поэтому работу можно  было считать  законченной. Вот
почему  стало  неписаной традицией  на последних  двухстах  пятидесяти милях
устраивать  нечто  вроде  скачек с шампанским  победителю и  соответствующим
снижением оклада-жалованья проигравшим.
     Модуль Пять, аппарат Сарджнора, только что  пересек низкую, но обширную
гряду  холмов,  и  Сарджнор  полагал,  что  по крайней мере еще двум модулям
придется  потерять  достаточно времени,  чтобы преодолеть этот  горный кряж.
Почему-то именно сегодня, несмотря на все прошедшие годы и световые лета, он
находился  в  каком-то  приподнятом  состоянии. Было  бы  здорово  закончить
выигрышем шампанского свою службу в картографическом управлении.
     -  Ну,  поехали,  -  воскликнул  Вовсей, когда  машина  начала набирать
скорость  по  уходящему вниз  склону  горы. - Скоро  будем мыться,  бриться,
наряжаться и с милкой... Что бы вам еще хотелось добавить к этому, Дейв?
     - Не мешало бы  выпить и закусить, да  и  соснуть часиков двадцать, - в
тон ему ответил Сарджнор.
     Он резко оборвал разговор, когда из динамика  загремел  голос  капитана
Эвмука, находящегося на борту корабля-матки.
     - Говорит  "Сарафанд"... Говорит "Сарафанд"! Всем модулям геодезической
съемки остановиться. Выключить двигатели и  не трогаться с  места до особого
распоряжения. Это приказ!!!
     Не  успел   голос  Эвмука  умолкнуть,   как  парившее   в  ходе  скачек
радиомолчание взорвалось: модули, словно  вспугнутые птицы, враз заговорили,
и  из громкоговорителя  посыпались сердитые возгласы. Легкий приступ  страха
внезапно  охватил  Сарджнора  -  голос  Эвмука  звучал  слишком  серьезно  и
тревожно, словно на них надвинулась какая-то опасность. Модуль Пять как ни в
чем не бывало продолжал во мраке бороздить склон холма, двигаясь вперед.
     -  Видимо,  какая-то  ошибка произошла,  -  сказал  Сарджнор,  - но ты,
Вовсей, лучше притормози машину и заглуши моторы.
     - Зачем?.. Этот Эвмук просто чокнулся слегка!  Что  там  за беда  могла
приключиться?  -  заговорил Вовсей, не выказывая  намерения пошевельнуться и
нажать на рычаги управления двигателем.
     Без   всякого  предупреждения  ультралазерная   вспышка  с  "Сарафавда"
расколола ночь на сверкающие осколки,  и  склон холма  перед  Пятым  модулем
вздыбился  к  небу.  Вовсей  резко нажал на  тормоза, и  машина, пробуксовав
немного, встала  у сверкающего  края огромной траншеи,  оставленной  впереди
ультралазером. Упавший сверху осколок камня дробно и оглушительно  застучал,
скатившись по крыше, затем наступила мертвая тишина.
     - Он и вправду, видимо, сошел с ума, - пробормотал ошеломленный Вовсей.
- Чего это он так рубанул?
     -  Говорит  "Сарафанд"!.. Говорит  "Сарафанд"!  -  вновь  загремело  из
динамика.  -  Повторяю:  ни  один съемочный модуль не  должен делать попыток
подойти без приказа к  кораблю.  Каждого, кто нарушит  этот  приказ,  я буду
вынужден уничтожить! Ясно?
     Сарджнор нажал на кнопку радиопередатчика.
     -  Алло, Эвмук. Говорит Сарджнор, модуль Пять. Капитан, быть может, вам
лучше объяснить людям в чем дело...
     Наступила небольшая пауза, затем Эвмук заговорил снова:
     -  На  картографическую съемку  планеты  отправилось шесть  модулей,  а
теперь их семь. Вряд ли нужно добавлять, что один из них лишний.

x x x

     Тревога, словно  судорога,  прошлась  по телу  Кондара.  Он вдруг  ясно
понял, что  допустил оплошность.  Нет,  он испугался  вовсе не  потому,  что
пришельцы  обнаружили его раньше времени, и не  потому, что у них было более
мощное  оружие,  чем у него.  Нет, ему стало страшно  потому, что он  понял,
сколь  элементарную ошибку он совершил.  Да,  видимо,  процесс  детерпорации
зашел дальше, чем он полагал.
     Изменить  свое  тело  так,  чтобы  внешне  походить  на  одну  из  этих
движущихся машин,  было делом трудным, но  не столь, как быстрая перестройка
всей  клеточной  структуры, которую ему пришлось проделать, чтобы выжить под
палящими здесь над головой двумя солнцами.  Ошибка его заключалась в другом:
он  дал  возможность  машине,  чей  внешний  облик  скопировал,  подойти  на
расстояние радиуса действия установки кругового обзора на борту космического
корабля.  Модуль  обогнал  его в тот момент, когда  он проходил  мучительную
стадию обратной  перестройки  клеток, а потом уже было  поздно: он ощутил на
себе поток электронов, который пульсирующим потоком перекатывался по нему. А
ведь кому, как не ему, следовало знать наперед, что живые  существа, имеющие
столь слабые органы чувств, какие он обнаружил у этих особой,  сделают  все,
чтобы расширить свои возможности  познания мира.  Особенно, если речь идет о
существах, взявших на  себя труд сконструировать и  построить  такие сложные
средства передвижения.
     Тревога  Кондара  быстро  улеглась,  когда  он  уловил  волны  страха и
замешательства, исходившие от людей, сидящих в соседних  машинах. Существа с
подобной  психикой никогда  не  вызывали  у  него  серьезных  затруднений  -
единственное, что ему нужно сделать, так это спокойно дождаться своего часа.
И он,  припав  к потрескавшейся  поверхности  равнины, пустил большую  часть
элементов металла в своем теле по поверхности принятого им нового обличия, в
данный момент идентичного тому, которое имели модули. Часть своей внутренней
энергии  он  направил на  выработку  электрического  света,  излучаемого  им
вперед, и время от времени испускал серию радиоволн на той же частоте, что и
пришельцы, модулируя ее речевой связью людей.
     На то он  и был Кондаром, самым умным, самым способным и самым одиноким
существом во всей Вселенной.  Сейчас все, что ему нужно было делать, так это
ждать.

x x x

     Стандартные    переговорные     устройства    внутренней    радиосвязи,
установленные в геодезических модулях, были, несмотря  на их малые  размеры,
очень добротными. Сарджнор никогда до этого не слышал жалоб, что они выходят
из  строя  из-за перегрузок,  однако начавшаяся  вслед  за приказом капитана
Эвмука  словесная  перепалка,  когда  во  всех  машинах  раздались  возгласы
удивления  и недоверия, совершенно  исчезла за  грохотом  и воем неизвестной
машины. Геодезист под воздействием защитной реакции  взирал  с  недоумением,
граничащим с  изумлением, на динамик,  в то время  как вторая  половина  его
сознания переваривала только что услышанную новость.
     На планете появился седьмой модуль, когда здесь нет  никакой атмосферы,
на планете, которая  была не только абсолютно безжизненна, но  и стерильна в
самом  строгом смысле этого  слова. Ни один  из  известных наиболее  стойких
вирусов  не мог  остаться в живых  под  все сжигающими  лучами двух солнц на
Прайле.
     Изливающаяся из репродуктора какофония враз прекратилась, когда капитан
Эвмук снова вышел в эфир.
     -  Я  готов  рассмотреть предложения, что  делать,  но  только  давайте
высказываться по одному.
     Нитки  упрека  в  голосе  капитана оказалось  достаточно,  чтобы  гвалт
мгновенно  стих  и  шум  не выходил  за пределы фона  ламп, однако  Сарджнор
чувствовал,  что  среди экипажа растет  паника.  Беда  в том, что  работа на
геодезическом модуле никогда не становилась профессией  - слишком простой  и
легкой она была для этого. Служба - высокооплачиваемая, но на нее нанимались
ловкие продувные  малые на год-два, чтобы  сколотить деньгу, а потом открыть
собственное  дело,  вот  почему  при  заключении  контракта  они чуть  ли не
требовали  письменных  гарантий, что  никаких особых  заминок  в  работе  не
произойдет. И вот теперь, когда возникла опасность, они перепугались.
     Сарджнор  вначале едва  не  вспылил на  своих товарищей  по работе, но,
вспомнив,  что  сам  чуть  не  поддался  панике,