ие,  то  есть
впечатление? Человек? Гуманоид? Другие разумные существа?
     - Скорее, их несколько, или даже много. Но это люди.
     - Может, нам повезло, Джон, - сказала Соня, - и в умах этих людей  на
борту "Варатаха" еще теплится остаток  жизни...  О  чем  эти  сны,  мистер
Мэйхью? О холоде, темноте и одиночестве?
     - Нет, мисс. Наоборот, это счастливые сны. О теплоте,  свете  и...  о
любви...
     - Но это тоже могут быть люди с "Варатаха"?
     - Нет, это невозможно. Я изучил их тщательнейшим образом. Они мертвы,
как бараньи туши в их морозильных камерах.
     - Откуда вы об этом знаете? - удивился Гримс.
     - Сэр, но ведь  было  же  необходимо  поддерживать  контакт  с  вашей
экспедицией. Я "слышал" то, что вы рассказывали  о  последнем  путешествии
"Варатаха".
     - М-да. Ну и что же?
     - Единственным источником телепатических  сигналов  с  этого  корабля
были вы и ваши люди. Что же касается тех, других сигналов, то у меня такое
впечатление, что они к нам постепенно приближаются.
     - Но,  черт  возьми,  к  кому  приближаются!  -  взорвался  Гримс.  -
Простите, это я рассуждаю сам с собой. Но мы ведь не  знаем,  какова  наша
скорость  и  движемся  ли  мы  вообще.  Когда  мы  сравняли   скорость   с
"Варатахом", кто может сказать, что именно произошло - остановились ли мы,
или полетели в обратном направлении, или просто притормозили?
     - Я не навигатор, сэр, - с легкой обидой сказал Мэйхью.
     - Здесь уже никто из нас не навигатор. Но я прервал вас.
     - Так  вот,  это  один  из  тех  приятных  снов,  который  видишь   в
полудреме... - он остановился. - Погодите ка, один из них я чувствую лучше
других. Сейчас попробую выделить его... Так...
     Голубое  небо,  и  на  нем  белоснежные  высокие  облака...  Речка  с
берегами, поросшими  высокой  травой...  и...  я  сижу  на  берегу,  среди
деревьев, чувствую  жар  солнца,  и  ветер  доносит  запах  свежескошенной
травы... - он прервался и, криво ухмыльнувшись, взглянул на  Гримса.  -  Я
ведь никогда не видел сена, сэр, но ведь вы понимаете, это же не мой  сон.
Так вот. Запах свежего сена, пение птиц на  деревьях,  моя  трубка  хорошо
раскурена, в руках у меня удочка,  и  я  смотрю  на  наживку  -  мормышку,
которую я сам изготовил, она медленно плывет по гладкой поверхности  воды.
Я знаю, что форель рано или поздно всплывет и схватит  наживку,  но  я  не
тороплюсь. Я совершенно счастлив, и мне некуда спешить...
     Но вот вдруг появляется чувство  неясной  тревоги.  Я  чувствую,  что
куда-то опаздываю, что пора просыпаться. Сейчас случится  что-то  ужасное,
непоправимое, если я не проснусь...
     - Странно, - заметил Гримс. - Вы были на Земле, Мэйхью?
     - Нет, сэр.
     - Вы знаете что-нибудь о наживках?
     - Что это, сэр?
     - Вы только что  об  этом  говорили.  Настоящие  рыбаки  всегда  сами
изготавливают мормышки из перьев и проволоки. Для них рыбная ловля  -  это
развлечение. Бог знает, какие они еще приспособления выдумывают.  Но  если
такую наживку форель считает съедобной, что же волноваться?
     - Значит, - сказала  Соня,  -  к  нам  приближается  земной  рыболов,
который видит ностальгические сны о своем любимом времяпрепровождении. Так
же, как и мы, он болтается в  этой  расщелине  между  пространствами.  Но,
может, этот сон долетел до нас прямо с Земли? Ведь попал же сюда  каким-то
образом "Варатах".
     - Он дрейфует уже довольно  давно,  -  сказал  Гримс.  -  Прошу  вас,
продолжайте, мистер Мэйхью.
     - Он снова попал в свой счастливый  сон.  Он  ничего  не  поймал,  но
счастлив.
     - А вы можете выделить другие сны?
     - Попытаюсь, сэр.  Но  они  почти  все  о  бесконечно  долгих,  ярких
солнечных днях. Один  человек  плавает,  он  оборачивается  и  смотрит  на
девушку на берегу, и его стройное тело рассекает прозрачную зеленую  воду.
И еще женщина, она сидит на зеленой шелковистой траве, а ее загорелые дети
играют рядом... Но кто бы они ни были, они приближаются. Их сны видны  мне
четче и ярче.
     Холодный  ясный  воздух,  и  снег  хрустит  под   моими   шипованными
ботинками. Кажется, я уже могу дотянуться ледорубом до вершины. Она совсем
рядом, и ярко сверкает под солнцем на фоне  темно-синего  глубокого  неба.
Ветром с вершины срывает снег, и кажется, что она  выбросила  белый  флаг.
Это всего лишь снег, но я знаю, что вершина сдалась. Ее еще никто  никогда
не покорял, но через несколько часов я доберусь дотуда и воткну глубоко  в
лед и скалу мой  собственный  флаг.  Мне  говорили,  что  сюда  невозможно
забраться без кислородной маски и страховочных  крюков,  но  я  все  равно
сделаю это...
     - Чтобы завершить картину, - полушутя сказала Соня, - не хватает  сна
о спокойной игре в шахматы в наполненной запахом табака и ликеров комнате.
     Гримс засмеялся:
     - Похоже, все они предпочитают игры на свежем воздухе.
     Тут резко загудел телефон. Гримс поднял трубку:
     - Да, слушаю. Да... Приготовьте все к ускорению и начните  подготовку
к смене орбиты.



                                    17

     За  иллюминатором  по-прежнему  не  было  ничего,  а  старый  пароход
превратился в яркую точку  на  экранах  радара  и  индикатора  масс.  Зато
появилась  другая  точка,  траектория  движения  которой  пересекалась   с
траекторией "Искателя". Хотя объект находился еще в  тысячах  миль  от  их
корабля, расчеты показали, что неминуемо опасное сближение.
     Гримс и его офицеры сели по своим местам, и ускорение  вдавило  их  в
кресла.  Как  и   раньше,   кораблем   мастерски   управлял   Суинтон.   С
четырехкратным ускорением корабль вырвался  из  опасного  участка,  набрал
скорость и сравнялся с объектом. Еще один небольшой толчок двигателей -  и
все замерло. Издалека доносился затухающий рев выключенных гироскопов.
     Тут же включились поисковые огни.
     Все снова столпились у иллюминаторов, рассматривая висевшую  в  одной
миле конструкцию, и казалось, что только один Гримс  не  удивляется  этому
зрелищу. То, с чем они встретились на этот раз, представляло из  себя  три
сферы,  расположенные  вдоль  одной  оси   и   соединенные   между   собой
металлическими  фермами.  Первая,  небольшая,  была  покрыта  антеннами  и
иллюминаторами, вторая, самая крупная, служила,  по  всей  видимости,  для
проживания, и, наконец, третья, тоже маленькая, из  нее  выдавалась  целая
батарея ракетных форсунок. Не было  ни  обтекателей,  ни  аэродинамических
стабилизаторов.
     Первым нарушил молчание Суинтон:
     - Что это за чертовщина?
     - Думаю, командир, вам приходилось изучать историю космоплавания. Это
древний  корабль,  оставшийся  со  дней  Великого  Расселения.  Люди  были
вытолкнуты из Солнечной системы к звездам, не имея  никаких  навигационных
приборов, которые могли бы помочь  им  сократить  десятилетия  полетов.  -
Гримс вошел во вкус и решил продолжить лекцию:
     - Как видите, этот корабль не предназначен для взлета  с  поверхности
планет или приземления, то есть это самый настоящий  космический  корабль.
Он строился на орбите, и люди добирались до него  на  небольших  челночных
кораблях, вроде тех, что прикреплены к центральной сфере.
     Маленькая передняя  сфера  -  это,  естественно,  контрольная  рубка.
Средняя служит для проживания, ну а третья, как вы, наверное,  догадались,
- это отсек ракетных двигателей.
     Суинтон задумчиво сказал:
     - Скорее всего, там сейчас  находятся  потомки  первых  пассажиров  и
экипажа. И они, наверное, не знают, как пользоваться радио. Судя  по  этим
антеннам, их корабль забит приемопередающей аппаратурой. Значит,  или  они
не слышали наших сигналов, или не способны ответить. Пожалуй, они даже  не
знают, что мы рядом с ними.
     Гримс засмеялся:
     - Вы не совсем правы, Суинтон. Конечно, они проделали долгий  путь  -
такой долгий, что тот, кто готовил это путешествие, даже не предполагал об
этом. Но уверяю вас, что это те же самые люди, что впервые  сели  на  этот
корабль.
     - Простите, сэр, но как же они выжили? Ведь наверняка прошло не  одно
столетие...
     Гримс продолжил:
     - Как я сказал, этот корабль остался от  эпохи  Великого  Расселения.
Оно началось с  того,  что  людям  перестало  хватать  места  на  планетах
Солнечной системы. Но было известно, что многие звезды окружены планетами,
на которых возможна жизнь, подобная нашей. И многие из тех, кто не  хотели
или не могли приспосабливаться к жизни в  перенаселенных  городах,  решили
предпринять рискованное путешествие. При помощи техники  анабиоза  корабли
стали способны перевозить огромные массы людей, которые  складировались  в
них наподобие замороженного мяса. Члены экипажа по очереди просыпались  на
относительно небольшой  отрезок  времени,  чтобы  заступить  на  несколько
месяцев на вахту, а затем снова засыпали. Естественно, проведя многие годы
в состоянии анабиоза, никто из них не старел.
     Наконец,  встав  на  орбиту  выбранной  планеты,  люди  оживлялись  и
спускались к месту своего нового обитания.
     - Мне бы такое не понравилось, сэр.
     - Мне бы тоже. Но у них не существовало еще межзвездных навигационных
систем. И они не знали, как мы теперь это знаем, что многие корабли просто
пропадали в Космосе. Некоторые падали на звезды или разбивались о планеты,
другие терялись в бескрайнем пространстве...
     - По данным Патрульной Службы, - вставила Соня, - не дошло  до  места
назначения тринадцать кораблей.
     - Наверное, этот был двенадцатым, - заметил Гримс.
     - Но как он здесь оказался? - спросила Соня.
     - Мы можем узнать это, - ответил ей Суинтон.
     - Мы можем попытаться узнать, - поправила она его.
     Гримс внимательно изучал в бинокль сферу, где размещалась контрольная
рубка. Ему показалось, что в одном месте он обнаружил люк шлюзовой камеры,
приводимой в действие вручную. Значит, проникнуть внутрь не  составило  бы
большого труда.
     - Но ведь вахтенный должен был заметить наши огни, - сказал Суинтон.
     - Боюсь, что вахтенному не до этого, - спокойно ответил Гримс.


     Как и в прошлый раз, к выходу готовились Гримс, Соня, Джонс, Кэлхаун,
Мак-Генри, Тодхантер... На этот раз, думал Гримс,  врачу  и  инженерам  не
придется бездельничать. Следовало привести корабль в порядок и вывести  из
предсмертного состояния сотни людей. "А дальше? - подумал  он.  -  Что  же
дальше?" Но на этот вопрос следовало искать ответ, уже находясь  на  борту
того судна.
     Гримс пустился в полет через пространство  между  двумя  кораблями  -
гладким и стройным "Искателем" и нагромождением сфер и металлических балок
чужого корабля. Он повернулся, чтобы взглянуть на остальных -  они  летели
за ним, поблескивая серебристыми костюмами в свете прожекторов, и время от
времени кто-нибудь из них корректировал траекторию полета, выпуская  яркий
язычок пламени из  своего  ракетного  ранца.  Снова  взглянув  вперед,  он
увидел,  что  чужой  корабль  совсем  рядом  и,  не  успев   как   следует
притормозить, неловко стукнулся шлемом  о  корпус.  Магнитные  наколенники
прищелкнулись  к  стальной  обшивке  и  не  дали  ему  отскочить  обратно.
Осторожно встав на ноги, он подождал  остальных  и  двинулся  к  шлюзовому
люку. По пути он заглянул в иллюминатор, осветив своей  лампой  внутреннее
помещение.
     Он хорошо знал, как должна выглядеть  контрольная  рубка  на  корабле
того времени: глубокие кресла для  больших  перегрузок,  радар,  мониторы,
приборные панели. С первого же  взгляда  было  ясно,  что  все  это  давно
мертво. Ни одна лампочка не светилась на панелях. Свет фонаря ярко блестел
на поверхностях.  Приглядевшись,  Гримс  понял,  что  внутри  все  покрыто
кристаллами льда и снега. Впечатление было таким, что внутри холоднее, чем
в абсолютной пустоте снаружи корабля.
     Гримс заглянул в соседние иллюминаторы и ему стало  ясно,  что  рубка
абсолютно пуста. Но ведь она занимала лишь небольшую часть  первой  сферы.
Еще здесь должны были находиться жилые помещения  для  вахтенных  пилотов,
запасы продуктов и воды.
     Он сказал Соне:
     - Мы можем обнаружить кого-нибудь в жилых каютах.  Кого-нибудь,  кого
мы сможем оживить. А если нет - то есть  сотни  людей,  спящих  в  средней
части корабля.
     Гримс подобрался к люку, который он заметил в бинокль.  Одному  здесь
было не справиться,  и  он  подождал  Мак-Генри  и  Кэлхауна.  Вдвоем  они
сдвинули маховик, прокрутили его несколько оборотов, и тяжелый люк отошел.
Внутренняя дверь шлюза не хотела  так  легко  поддаваться.  Лишь  усилиями
всего экипажа, собравшегося в тесной  камере,  удалось  сдвинуть  с  места
запирающий рычаг. Они открыли люк на достаточную ширину, чтобы  пробраться
внутрь. Войдя в коридор, они увидели, что все - стены, пол, потолок - было
покрыто толстым  слоем  льда  и  снега  -  остатками  некогда  наполнявшем
помещение воздуха. Из коридора они прошли в склад,  заполненный  фруктами,
которые сияли свежими красками, как настоящие, но рассыпались при малейшем
прикосновении. Когда Гримс дотронулся пальцем до апельсина, тот разлетелся
на разноцветные сверкающие осколки,  и  ему  показалось,  что  он  услышал
тончайший звон. Но здесь не  могло  быть  звука.  Корабль  был  совершенно
безмолвен. Даже стены и пол не дрожали от  прикосновений  -  все  поглощал
слой рыхлого снега.
     Они вышли в круговой коридор, вдоль которого располагалось  множество
пронумерованных дверей.
     Гримс толкнул одну из них, под номером 4. С небольшим  сопротивлением
дверь скользнула в сторону. Когда то здесь была спальная каюта. Но  теперь
она была превращена в морг. На одной койке лежал высокий мужчина. В правой
руке он сжимал кинжал, на лезвии которого застыло темное бурое  пятно.  На
другой стороне  каюты  лежала  женщина,  бывшая  когда-то,  без  сомнения,
красивой. Установить причину смерти было  нетрудно:  у  женщины  виднелась
широкая рана с левой стороны груди, а у мужчины  была  перерезана  яремная
вена.
     Они заглянули в следующую каюту. Ее обитатели, казалось, мирно  спали
на широкой койке. Но рядом с ними  неподвижно  висел  пустой  пузырек,  на
яркой этикетке которого был изображен череп с костями...
     В третьей кабине им представилось не менее печальное зрелище. Сложное
переплетение  проводов  опутывало  кровать  и   два   тела   и   соединяло
трансформатор и  розетку.  Их  смерть  была  внезапной  и  безболезненной.
Завернутые в  простыни  и  провода,  они  напоминали  скульптурную  группу
Лаокоона.
     В четвертой каюте было лишь одно тело  -  женское.  В  черной  чистой
форме, она сидела на стуле, выпрямившись,  пристегнутая  к  нему  ремнями.
Лишь после тщательного осмотра удалось  обнаружить  след  от  револьверной
пули на груди.
     - Каюта номер один, - медленно  произнес  Кэлхаун.  -  Может,  она  -
капитан?
     - Нет, - сказал Гримс. - Это ведь тоже каюта на двоих. И  потом,  где
же оружие? - он осторожно стряхнул иней с ее рукава. - Золотой  шеврон  на
белой подкладке... Она была казначеем.
     Они нашли капитана в большой каюте в самом конце  коридора.  Он  тоже
был одет в черную, с золотыми пуговицами и нашивками форменную одежду.  Он
криво сидел за столом, держа в руке  пистолет,  ствол  которого  находился
возле приоткрытого рта.  Его  голова  была  покрыта  инеем,  что  скрывало
ужасную рану на затылке.
     Перед ним летало несколько  листов  бумаги.  На  одном  из  них  было
написано:
     Тем, кого это касается....
     Если, когда...
     Когда, если...
     Если все равно...
     Это был  черный,  не  очень  веселый  юмор...  понятный  только  тому
капитану.



                                    18

     "Возможно,  -  читал  Гримс  на  следующей  странице,  -   кто-нибудь
когда-нибудь наткнется на нас. Когда мы взлетали с Земли, шли разговоры  о
последних  открытиях,  которые  могли  позволить   совершать   межзвездные
путешествия  через  определенные  "провалы"   пространства   за   короткий
промежуток времени. Наверное, именно в такой "провал" мы и попали. Но я не
имею понятия, как мы сюда попали, и как мы сможем отсюда  выбраться.  Если
бы я знал раньше, я бы запретил использование этанола.  Но  откуда  я  мог
знать, что один из контейнеров даст течь? И что всех нас ждет одна судьба?
Закончив наш вахтенный период, мы могли  разбудить  капитана  Митчелла,  а
сами лечь в анабиозный сон. Но, все обсудив,  мы  решили  воздержаться  от
этого. Вряд ли мы видели  бы  приятные  сновидения.  У  всех  остальных  -
счастливые сны об их новой жизни на новом месте, куда они направляются.  О
жизни, которая им была  предсказана  на  быстро  истощающей  свои  резервы
Земле. Но наши сны - они будут о холоде,  одиночестве  и  беспокойстве,  о
черной пустоте, в которую мы падаем.
     Но как мы туда попали? Как?
     Решиться на _э_т_о_ нас  заставили  различные  предметы,  которые  мы
видели время от времени. Каковы законы движения в этой Преисподней? Мы  не
знали этого. Может, их  вообще  не  существовало.  Тем  не  менее,  вокруг
контрольной рубки, появившись ниоткуда,  несколько  часов  летал  какой-то
предмет. Это оказалось  тело  мужчины  в  архаичной  одежде:  в  цилиндре,
сюртуке, галстуке... Мэри Галлагер, чьим хобби была история, сказала,  что
одежда относится, скорее всего,  к  девятнадцатому  веку.  Затем  появился
самолет, представлявший из себя хрупкую конструкцию из штанг,  растяжек  и
обтянутых тканью крыльев. Должно быть,  все  это  попало  сюда  сотни  лет
назад, так же, как и другие предметы: тела людей, пароход, странной  формы
космический корабль, на борту которого можно было разглядеть  надписи,  не
похожие ни на один из земных алфавитов.
     Я чувствую, что пришло и мое время. Все остальные уже  мертвы.  Сара,
которая не могла сама справиться  с  оружием,  попросила  меня  помочь  ей
уйти... Но остальные уже мертвы. Больше всего повезло Браунам  -  когда  я
раздал карты, им выпал  туз  пик,  что  означало  единственный  оставшийся
пузырек этанола. Остальным  достался  пистолет.  Накамура  предпочел  свое
традиционное оружие смерти (правда, он его нетрадиционно  использовал),  а
Галлагер до конца проявил свои инженерные способности. Но вот и пробил мой
час... Когда я закончу это письмо, я выключу оборудование, и настанет  мой
черед воспользоваться пистолетом.
     Вот и вся наша история, как она есть. Если  какой-нибудь  несчастный,
вроде нас, прочтет ее, может, в этом будет какая-то польза.
     Полностью загрузившись пассажирами, оборудованием  и  продуктами,  мы
снялись с орбиты 3 января 2055 года. Более подробные  сведения  о  деталях
полета заложены в бортовом регистрационном компьютере. Когда  корабль  был
выведен на траекторию  полета  по  направлению  к  Сириусу  XIV,  начались
посменные вахты. Первый год на  вахте  находился  старший  капитан  полета
Митчелл.  Как  наиболее  опытный   пилот,   он   корректировал   начальную
траекторию. Остальной экипаж после подготовки был  погружен  в  анабиозное
состояние. После Митчелла настала очередь второго  капитана  Фон  Шпиделя,
затем третьего капитана Клери. Это было обычное рутинное путешествие,  как
любой другой межзвездный перелет.
     Затем мы сменили капитана Клери и его  команду.  Смена  вахты  обычно
длится три недели. За это время Памела Браун, офицер  медицинской  службы,
вместе с медиком команды Клери Брайаном Кентом приводила в  чувство  после
анабиоза членов нашего  экипажа  и  готовила  другой  экипаж  к  отходу  в
летаргическое  состояние.  Когда  Клери  и  его  люди  покинули  нас,   мы
распределили  вахтенные  часы.  Естественно,   находиться   на   вахте   в
контрольной рубке было полнейшей синекурой. Каждый час показания  приборов
сверялись с расчетными данными. Курс и ускорение совпадали  до  миллионных
долей с тем,  что  было  рассчитано  еще  на  мощных  земных  компьютерах.
Последнее наблюдение, сделанное  в  1200-й  час  нашей  вахты,  показывало
удаление от Земли в 1,43754 све