е с Волновым.
     - Рад,  что  испытания выдержал,  больше всего  хотел видеть тебя  за
штурвалом "Вихря".  Полет сложный сам по себе, да еще антигравитация, и не
где-нибудь в  начале программы,  а  на  завершающей стадии полета.  Многое
будет зависеть от  экипажа.  От  вашей "слетанности".  Сживайтесь.  Завтра
отдых,  а  через день  на  базу  всем  экипажем.  Будете отдыхать,  будете
заниматься. Время бежит. Старт через 97 дней.


                              Г Л А В А  14

                                 КАНИКУЛЫ

                         Заметивши светило,  не  означенное  на   небесных
                    картах,  должно  считать  его  планетою  и наблюдать в
                    продолжение  нескольких  ночей.  Лишь   после   многих
                    наблюдений  можно  утверждать,  как  переменяется  его
                    положение относительно неподвижных звезд.

                                       Из очень старой книги по астрономии


     На следующий день утром вылетали на базу.
     В  дверях самолета Акопян застрял.  И немудрено -  правая рука у него
занята чемоданом с вещами, плечо оттягивает солидных размеров кожаный кофр
с диктофоном и фотоаппаратами, а в левой руке изящная трость.
     Трость была длинная,  с треугольной рогулькой на конце.  Вот она-то и
застряла в дверях.
     - Беспокойный ты человек, - сказал Калантаров, поднимавшийся по трапу
вслед за Акопяном. - Ну зачем тебе эта палка?
     В  самолете  Акопян  долго  пристраивал  трость  на  багажной  сетке,
напевая: "Дети, в школу собирайтесь! Петушок пропел давно".
     К  бортинженеру подошел  Сергей  Меркулов.  Остановился,  разглядывая
острый  стальной  наконечник  трости.  Акопян,  завершив  хлопотное  дело,
нежился в кресле.
     - Для чего тебе эта штуковина? - спросил Меркулов.
     - Никакая  это  не  штуковина,  а  самый  обыкновенный альпеншток,  -
проворчал Сурен. - Еще вопросы будут?
     Сергей  Меркулов  пожал  плечами  и  подсел  к  Жоре.  Оглядываясь на
бортинженера, они принялись что-то обсуждать.
     В  салоне  самолета появились Виктор  Сергеевич и  Василий  Карпенко.
Виктор Сергеевич прошел вперед и  сел  в  кресло рядом с  отсеком пилотов.
Карпенко внимательно осмотрел всех,  увидел трость над  Акопяном и  провел
указательным пальцем по переносице, словно поправляя очки.
     - Виктор Сергеевич!  -  громко позвал он.  -  Как вы думаете, что это
такое?
     Виктор Сергеевич оглянулся.
     - По-моему, с такими палками когда-то ходили по горам.
     - Вот  это эрудиция!  -  Акопян торжествующе поглядел на  Меркулова и
Георгия. - С таким знатоком есть о чем побеседовать.
     Виктор Сергеевич взял в руки протянутую трость.
     - Красивое дерево.
     - Самшит!  -  гордо  сказал  Акопян.  -  Железное  дерево!  В  тысяча
девятьсот  тринадцатом  году   отец   моего   отца   был   в   Альпах.   И
представляете...
     Но никто так и не узнал, что делал отец отца Акопяна в Альпах, потому
что в самолет поднялась Марина.
     - Привет, друзья! - помахала она всем ладошкой с порога. - Надеюсь, в
полете никому не понадобится "скорая"?
     Мужчины наперебой стали предлагать ей "самое спокойное место". Больше
всех,  конечно,  старался Сурен,  сразу  позабывший о  своем альпенштоке с
великолепной самшитовой рукояткой. Чтобы никого не обидеть, Марина выбрала
пустое кресло рядом с иллюминатором.
     Виктор Сергеевич сидел в кресле в "позе извозчика" -  прикрыв глаза и
наклонив вперед голову.  Ему хотелось сосредоточиться,  собраться,  а  для
этого сначала надо  хорошенько расслабиться:  необходима разрядка,  отдых,
каникулы после сложного экзамена.
     Почему-то  долго  не  давали  разрешения на  взлет.  Виктор Сергеевич
терпеливо ждал, когда начнут разогревать двигатели самолета и они заглушат
голоса пассажиров в салоне.
     - Так и  знал!  -  никак не  мог успокоиться Акопян.  -  Не  работает
вентилятор! Почему на самолетах вечно что-нибудь не работает!
     - Мы еще на Земле, - рассудительно заметил Жора.
     Сергей Меркулов зашуршал бумажкой от леденца.
     - Дай сюда!  -  Акопян тотчас выхватил бумажку,  сунул в  пепельницу,
щелкнул крышкой.
     - Вот так!  -  сказал он  торжественно.  Бортинженера обуревала жажда
деятельности.
     "Очень хорошо,  что теперь все позади,  - думал Виктор Сергеевич. - И
ведут мои ребята себя как школьники. Пользуются первой возможностью, чтобы
стряхнуть с себя напряжение, забыть что-то неприятное, трудное, тяжелое".
     Память...  Резервы и  возможности памяти  огромны.  Виктор  Сергеевич
помнит  все,   все  нюансы  подготовки  экипажа,  особенности,  радости  и
огорчения полета.  Специальная подготовка по  аутотренингу памяти  вскрыла
прежние безграничные ее резервы.
     Действительно,  если еще раньше,  не зная механизмов памяти, способов
воздействия на нее, люди делали чудеса, то сейчас...
     В  1885 году во  время пожара была уничтожена старая академия изящных
искусств в  Филадельфии.  Среди картин погибла и "Дочь римлянина" Мурильо.
Спустя почти 35  лет  Сартэн восстановил картину по  памяти.  В  1805 году
французские войска унесли с собой картину Рубенса, которая украшала алтарь
церкви св.  Петра  в  Кђльне.  Местный художник,  поклонник этой  картины,
изготовил копию по  памяти.  Оригинал был позднее найден,  и  когда с  ним
сравнили копию,  то  не  смогли обнаружить заметного различия между обеими
картинами.
     А  сейчас,  используя машинный  аутотренинг памяти,  извлекают из  ее
многомиллионных ячеек  детали  различной величины  и  значимости.  Недавно
историки космонавтики провели любопытное исследование.  Упросили одного из
старых  руководителей "побеседовать" с  биолого-вычислительной машиной  об
организации полетов первых космических кораблей-спутников.
     В   течение  двух  недель  "дедушкин  мозг",   как  говорили  местные
острословы,   без   устали   заполнял  ячейки  памяти  электронной  машины
подробными  воспоминаниями  о   технике  связи  при  управлении  полетами.
Ученых-историков  интересовало  все,  даже  эмоциональная окраска  команд,
отдельные фразы и слова, переданные экипажами первых космонавтов.
     Результаты исследования многих обескуражили:  информация поступала на
первые космические корабли из многих источников,  беспорядочно,  без учета
пропускной  способности,   без  эмоциональных  фильтров.   До  оптимальной
организации связи в те времена, мягко выражаясь, было далеко.
     - Как красиво!  -  услышал за  спиной Виктор Сергеевич голос Марины и
обернулся.
     Акопян  догадался  выдвинуть перед  иллюминаторами самолета  обзорные
фильтры.  Через стекла можно было рассмотреть, как в щелях между бетонными
плитами,   в  тепле,   которым  обогревалось  поле  аэродрома,  прорастали
травинки. Живая зелень в январский мороз!
     Трап  наконец  отошел.  Самолет  вырулил  на  взлетную полосу.  Через
несколько минут  он  уже  летел над  заснеженными полями на  высоте десяти
километров.
     "Да,  было  и  такое,  -  продолжал  размышлять Виктор  Сергеевич,  -
неорганизованность в космическом хозяйстве была. Но были и подвиги".
     В  тот  апрель Виктор Сергеевич,  тогда еще Витька,  сидел на  берегу
Волги с удочкой.  Безнадежно не клевало,  а тут,  как на грех,  еще и гром
загремел.  Только дождя и не хватало,  промочит насквозь.  Он поднял вверх
голову.  Из  безоблачного неба прямо на  него под яркими куполами огромных
парашютов опускался серебристый шар...
     Так впервые на Землю опускался из космоса человек.  Первый космонавт!
Кто сейчас из жителей Земли не знает его имени!
     Первым  из  собравшегося народа  опомнился колхозный механик Мешалин.
Через несколько минут он забрался в  люк космического аппарата и  как ни в
чем не бывало щелкал подряд тумблерами на пульте пилота.  Потом, когда его
упрекали за такую прыть,  Мешалин неизменно обижался.  Если свой, русский,
человек в  космосе побывал,  то и ему,  колхозному механику,  не грех было
разобраться во всей этой небесной механике!
     Через тринадцать лет после этого события закончил Виктор Панин Высшее
техническое училище имени Баумана. На выпускном экзамене он защищал проект
космического корабля собственной конструкции.  Спустя еще шесть лет он уже
сам испытывал корабль, отдаленно похожий на его студенческую мечту.
     У  него был свой дом в  Звездном городке,  куда он  возвращался после
длительных командировок. Жена спрашивала:
     - Кончился завод,  Витя?  - Вопрос о "заводе" стал традиционным в его
семье.
     Он  по  той  же  традиции  отрицательно  качал  головой  и  улыбался.
Обнявшись,  шли они в  комнату сына.  Антошка карабкался на  отца,  как на
ледяную гору, тараторил:
     - Папка, папка, давай я заведу твою пружину!
     Антошка  дотрагивался ключиком от  механической игрушки к  ямочке  на
подбородке отца,  поворачивал его  несколько  раз,  прислушивался.  Виктор
Сергеевич имитировал дребезжание пружины  патефона,  перебор струн  гитары
музыкального вступления и пел:

                    После трудного дня спят товарищи.
                    Почему ж среди них нет тебя?..

     Гудит  самолет.  Дремлет  в  кресле  Виктор  Сергеевич.  Дорога  была
знакомая. Виктор Сергеевич уже не смог бы подсчитать, сколько раз он летел
этим маршрутом.
     База находилась в  районе первого космодрома.  Легендарный Байконур с
домиком Королева,  Гагарина,  памятником в  честь  первого пуска вызывал у
людей  чувство гордости,  уверенности в  своих силах.  Поэтому,  когда шла
реконструкция,  Игорь  Петрович настоял,  чтобы  Байконур не  трогали.  Он
предложил оставить его  как музейный мемориал -  свидетель славы советской
космонавтики.  Его  поддержала Академия наук.  На  президиуме было  решено
разместить в  Байконуре,  на  территории Белой  площади,  Институт истории
космонавтики.
     Председатель общества  космонавтики,  почетный  гражданин  Байконура,
командир одного из  легендарных "Востоков",  все  еще бодрый,  с  огромной
шевелюрой седых волос, в военной форме генерала, на открытии базы говорил:
     "Байконур -  это  родина пионеров.  Это  родина космонавтики.  Отсюда
взлетел  Гагарин,  поднимались "Востоки",  "Восходы",  "Союзы",  "Салюты".
Каждый год  Байконур рождал пионеров.  И  он  будет работать.  Как хороший
летчик,  когда перестает летать,  становится инструктором,  так и Байконур
останется в  строю,  будет готовить молодых,  будет напоминать им о первом
спутнике  Земли,  о  первом  человеке,  который  увидел  нашу  планету  из
космоса".
     Меркулов и  Карпенко посматривают в  иллюминаторы.  Марина с Акопяном
затеяли принципиальный спор.
     - ...И  вообще я не понимаю всей этой эквилибристики!  -  как обычно,
негодует Акопян.
     - Перестань, Сурен, не прикидывайся!
     - Нет, ты скажи! Скажи, кто ты есть?
     - Врач. Психофизиолог. - Марина пытается сохранить спокойствие.
     - А какое это имеет отношение к Марсу? Растолкуй мне, пожалуйста.
     - Кто  на  заре  туманной юности руководил подготовкой космонавтов?..
Врач!
     - Тогда еще никто не знал,  сможет ли человек жить в космосе.  И если
сможет, то как долго.
     Марина тяжело вздохнула и заговорила нудным голосом лектора:
     - Если изобразить в виде кривой, как человечество относилось к врачам
в  процессе развития космонавтики,  то  сначала кривая  шла  вверх.  Когда
окончательно выяснилось,  что  люди  смогут жить в  космосе,  кривая резко
пошла вниз. Как бы это тебе попроще объяснить?
     Далеко внизу  бескрайняя заснеженная равнина.  Виктор Сергеевич любил
подлетать к космодрому весной,  когда зеленеют приаральские степи и цветут
тюльпаны.  Фиолетовыми островами еще  без листвы мелькают молодые леса.  И
так сотни километров вплоть до Байконура.
     А  сейчас внизу  господствует один  белый цвет.  Скоро самолет начнет
снижаться.  Промелькнут многоэтажные корпуса со стеклянными сотами окон. В
одном  из  этих  корпусов начнется последний этап  предполетной подготовки
первой марсианской экспедиции.


                              Г Л А В А  15

                                ПОДГОТОВКА

                         Марс весьма сходен с Землей, и температура на его
                    поверхности  должна  немного  разниться  с  нашей.  Он
                    окружен атмосферой,  подобной земной.  На нем замечаем
                    перемены  времен  года,  ибо  близ  его  южного полюса
                    всегда видно светящееся пятно,  которое уменьшается  и
                    увеличивается,  смотря  на  отсутствие или присутствие
                    солнца в  южной  половине  планеты.  Сие  пятно  можно
                    считать   огромной  массой  снега  или  льда,  которая
                    увеличивается зимой  и  уменьшается  летом.  В  других
                    местах  на поверхности Марса есть пятна,  из коих одни
                    светлее,  а  другие  темнее:  в  таком   виде   должны
                    представляться   наши   обширные   леса   на   большом
                    расстоянии от Земли.  Нет  сомнения,  что  Марс  имеет
                    атмосферу, следовательно, на нем есть вода и растения.

                                                  Ш. Б а л ь и. Астрономия


     На шлифовку экипажа отводилось три месяца.
     Каждый  космонавт,  кроме  своих  прямых  обязанностей,  -  шеф  ряда
полетных экспериментов.  Он  должен знать все тонкости своего исследования
не хуже,  чем ученые - постановщики эксперимента. О ежедневных тренировках
в спортивном зале и плавательном бассейне,  на тренажерах,  центрифугах, в
барокамерах - об этом и говорить не приходится.
     Время  у  космонавтов  расписано  по  минутам.  Но  одной  из  важных
составляющих психологической подготовки к  полету были ежевечерние сборы у
самовара в комнате у Виктора Сергеевича.
     О  чем только не  говорили на этих чаепитиях!  Но вольно или невольно
все  разговоры вновь и  вновь возвращались к  предстоящему полету.  В  эти
минуты  Виктор  Сергеевич никогда  не  забывал включить ЛАК  -  Логический
анализатор  Карпова.  Помигивая  сигнальными  лампочками,  ЛАК  запоминал,
отсеивал,  обобщал,  а  наутро  выдавал  свои  заключения  по  обсуждаемым
проблемам.
     Особой сложности задача была у врача экспедиции Марины Стрижовой.  Ей
нужно было знать своих товарищей не  только не  хуже,  но даже лучше,  чем
командир. И она беззаветно отдавала этому исследованию все свои силы.
     Вот,  например, Сергей Меркулов. Второй пилот. Если можно так сказать
- второй человек на корабле. О невозмутимом спокойствии его ходят легенды.
Казалось бы, Меркулов для всех открытая книга.
     А  всегда  ли  так  невозмутимо спокоен второй пилот,  каким  кажется
многим?
     Нет,  не всегда.  Неделю назад в термобарокамере проигрывался выход в
космос для  ремонта солнечных батарей.  Куда  только девалось "спокойствие
сфинкса"?  И зрачки расширены,  и пульс за девяносто ударов! А ведь Сергей
знал,  что он на Земле.  Если потребуется, в любую минуту ему могут прийти
на помощь.  В реальном же полете в самых сложных ситуациях - Марина прежде
не раз наблюдала Меркулова за работой в космосе -  Сергей полностью собран
и уверен в себе.  Это для многих оставалось загадкой, а Марина понимала, в
чем тут дело.
     Много лет  назад Сергей учился летать на  планерах.  Каждый полет был
борьбой с самим собой, с противным, липким страхом, который его всякий раз
охватывал!  Этот кошмар продолжался долго,  до  тех пор,  пока Меркулов не
попал в серьезную аварийную ситуацию.
     В запасе оставалось несколько секунд. Инструктор радирует: немедленно
прыгай!  В  ответ чуть ли не лекция о конструкции планера и теории полета.
Меркулов пытается логическими рассуждениями найти  причину  аварии.  И  он
таки нашел выход из критического положения!
     На  Земле,  где  его  уже чуть ли  не  похоронили,  Сергей рассказал:
"Почему  с  парашютом не  прыгнул?..  А  чего  мельтешить?  Машину  создал
человек.  В каждом винтике его мысль. Любые выкрутасы машины человек может
понять.  Необходимы спокойствие и уверенность.  Решение придет, потому что
человек хозяин положения".
     С не  меньшим интересом Марина присматривалась к Георгию Калантарову.
Люди  его  склада  обычно  страдают  очень  распространенным  недостатком:
прирожденные изобретатели, они готовы бесконечно совершенствовать все, что
попадает им в руки.  В погоне за жар-птицей  такие  изобретатели  забывают
реальную цель.  Они могут завалить любое дело,  безнадежно его затянув.  В
отличие  от  подобных  "умельцев"  Калантаров  мог  объективно   оценивать
собственные возможности.
     Уже  здесь,  в  Байконуре,  увидел он  "окно" Марины.  Одобрил затею,
походил   вокруг,   покашлял   в   кулак.   Через   неделю   "окно"   было
автоматизировано:    отдергиваешь    занавеску    -    включается    кадр,
соответствующий календарному дню.  Через каждый час  слайды меняются сами.
Задернешь занавеску - "окно" выключается.
     Чрезвычайно  любопытно  сочетание  полярных  темпераментов Акопяна  и
Калантарова.  В  работе это  дает несомненный эффект,  превышающий простую
сумму   вложенного  труда.   Даже   в   шутливом   розыгрыше   обязанности
распределяются по-товарищески:  генерирование  идей  и  общее  руководство
осуществляет  бортинженер,  непосредственное  исполнение,  придание  шутке
изящных  форм  -  Калантаров.  Получивший широкую  известность эпизод  под
названием "Свободу роботу!" - один из примеров их творческого содружества.
     Меркулов как-то работал в паре с кибернетическим "жуком", подавая ему
команды голосом.
     "Жук" аккуратно протер линзу перископа и  замер в выжидательной позе.
Это  удивило Меркулова,  так  как  "жук"  должен был  не  только протереть
объектив, но и закрыть его крышкой.
     - Почему медлите?  -  спросил он "жука" и тут же повторил команду:  -
Повторяю, закройте глазок!
     "Жук",  недолго думая,  прихлопнул крышку на свой левый фотоэлемент и
стал похож на одноглазого пирата.
     - Вам  только  масло  в  подшипники наливать!  -  в  сердцах ругнулся
Меркулов.
     А "жук" взял да и обиделся.
     - Не   говорите  глупости!   Не   говорите  глупости!   -   скрипучим
механическим голосом несколько раз пробубнил он, что должно было означать:
"Я исполняю лишь точно сформулированную команду".
     Редкостная  сцена   смущения   твердокаменного  Меркулова   доставила
бортинженеру и  штурману полное  творческое удовлетворение.  Это  они  два
последних дня учили "жука" отказываться выполнять неточно сформулированные
приказы.


     В  один  из  мартовских вечеров Марина неожиданно стала расспрашивать
товарищей, как они проводят свободное время.
     Эта тема задела всех.  Состоялся оживленный,  даже слишком оживленный
разговор о мире увлечений каждого.
     Выяснилось, например, что страстью самой Марины был подводный мир. За
три последних отпуска она успела собрать огромную коллекцию моллюсков чуть
ли не из всех морей и океанов.
     Сергей Меркулов всем  на  удивление оказался отпускником-неудачником.
Он заранее договаривался с женой о далеком путешествии куда-нибудь в Индию
или  Африку.   Они  тщательно  продумывали  маршрут,  покупали  акваланги,
рыболовные снасти,  термосы, но планы самым неожиданным образом каждый раз
рушились.   Очередное  "путешествие"  начиналось  и   заканчивалось  в  их
небольшом домике в  Карелии.  Как всегда,  супруги не  могли договориться,
кому доверить любимого кота Пантелея.
     Виктор Сергеевич любил отдыхать в Сибири. Пешком, с ружьем и рюкзаком
он  исходил звериными тропами сотни километров по тайге.  И  так много лет
подряд. Сначала ходил один, потом с подросшим сыном Антоном.
     Для Акопяна отпуск был тяжелее любой работы.  Целыми днями он маялся,
ждал  вечера,  а  затем  отправлялся в  шахматные клубы,  где  выступал  в
различных блицтурнирах. Он готов был сразиться с кем угодно - с пионерами,
с  гроссмейстерами,  с  целыми