вшего полет к  Марсу,  фотография  взлета
космолета, отправившегося в экспедицию на Венеру, которая  закончилась
катастрофой, модели  немецких  ракет,  которые  применялись  во  время
Второй Глобальной войны, карандашный набросок карты  обратной  стороны
Луны, найденный в обломках "Килроя".
     Они подошли к  нише,  задняя  стена  которой  представляла  собой
огромную  стереофотографию  освещенной  ослепительными  лучами  Солнца
лунной поверхности на фоне черного неба, усеянного звездами, и  родной
Земли среди них.
     На первом плане  стоял  молодой  человек,  одетый  в  старомодный
космический скафандр. Через прозрачный пластик  шлема  были  отчетливо
видны черты его лица - улыбающийся рот, веселые глаза и  густые  русые
волосы, коротко подстриженные в стиле конца прошлого века.
     Под фотографией виднелась надпись: Лейтенант Эзра Далквист,  один
из тех, кто положил начало славным традициям Патрульной Службы. 1966 -
1996 гг.
     - Где-нибудь рядом должно быть написано, почему этому  лейтенанту
оказала такая честь, - прошептал Мэтт.
     - Что-то не видно, - прошептал  в  ответ  Текс.  -  А  почему  ты
говоришь шепотом?
     - Нет, я не говорю ше... Впрочем, действительно. В конце  концов,
он не может слышать нас, правда? А, смотри, вот фонограмма!
     - Чего ты ждешь? Нажми на кнопку.
     Мэтт нажал на кнопку, и ниша наполнилась звуками  Пятой  симфонии
Бетховена.  Музыка  постепенно  стихла,  и  раздался  голос   диктора:
"Сначала Патрульная Служба была укомплектована  офицерами,  посланными
всеми странами, которые составляли тогда Западную Федерацию. Некоторые
офицеры были честными и преданными своему делу,  тогда  как  другие  -
нет. В 1996 году был день, одновременно позорный и славный  в  истории
Космической Патрульной Службы, когда была сделана попытка  осуществить
государственный переворот - так называемый Мятеж  Полковников.  Группа
высокопоставленных  офицеров,  действуя  с  военной  базы   на   Луне,
попыталась захватить власть над всем миром. Заговор мог  бы  оказаться
успешным, если бы не лейтенант Далквист. Он вывел из строя все атомные
ракеты в арсенале базы, вывернув из них взрыватели  и  удалив  заряды.
Однако при этом он получил  такую  дозу  радиации,  что  скончался  от
ожогов." Диктор замолчал, и снова послышалась негромкая  музыка  -  на
этот раз отрывок "Валгалла" из "Гибели богов".
     Текс глубоко вздохнул; Мэтт тоже заметил, что все время сдерживал
дыхание. Он начал дышать, и боль в груди уменьшилась.
     За их спинами раздался смешок. Юноши обернулись. У входа  в  нишу
стоял Жирар Берк, опершись плечом на притолоку.
     - Да, они не  жалеют  усилий,  чтобы  произвести  впечатление,  -
заметил он. - Будьте настороже, ребята, а то и вправду поверите всему,
что слышите здесь.
     - Что ты хочешь этим сказать? Какое впечатление?
     Берк показал  рукой  в  сторону  фотографии.  -  Да  вот  это.  И
объяснения, сопровождаемые музыкой.  Если  вам  нравится  такое,  могу
помочь, мне не жалко - в зале еще три таких же ниши,  расположенных  в
направлении на юг, север, восток и запад.
     Мэтт смотрел на него холодными глазами, не отрывая взгляда.
     - Что с тобой, Берк?  Ты  не  хочешь  стать  офицером  Патрульной
Службы?
     - Хочу, разумеется. Но я практичный человек; меня нельзя обмануть
такой дешевой эмоциональной пропагандой. - Он сделал  жест  в  сторону
фотографии Эзры Далквиста.  -  Возьмите  его,  например.  Ведь  вы  не
услышали  ни  слова  о  том,  что  он   отказался   выполнить   приказ
вышестоящего офицера,  своего  прямого  начальника.  Если  бы  события
обернулись по-другому, его судили бы как изменника. К тому же никто не
говорит о том, что погиб Далквист из-за собственной неосторожности.  И
вы хотите, чтобы я считал его суперменом?
     - Нет, не хочу, - покраснел от ярости Мэтт и сделал шаг вперед. -
Но поскольку ты такой практичный человек,  тебе  не  хочется  получить
практичный удар в зубы?
     Берк был ниже Мэтта ростом и ничуть  не  шире  в  плечах,  но  он
наклонился вперед, оперся на носки и тихо произнес: -  Очень  хочется.
От тебя или от кого-нибудь еще?
     - И от меня, - шагнул вперед Текс.
     - Не встревай. Текс! - рявкнул Мэтт.
     - Даже не подумаю! Я считаю, что честно драться можно лишь с тем,
кто является равным тебе!
     - Отойди, Текс, я предупреждаю тебя!
     - Ну уж нет, я тоже хочу получить удовольствие. Ты  врежь  ему  в
зубы, а когда он упадет, я пну его в живот.
     Берк посмотрел на Джермэна и улыбнулся, будто  почувствовав,  что
время драки прошло. - Ну-ну, джентльмены!  Не  надо  ссориться!  -  Он
отвернулся и пошел к выходу из ниши. - Доброй ночи, Додсон. Постарайся
не разбудить меня, когда вернешься.
     - Напрасно мы отпустили его, - ярость еще не  оставила  Текса.  -
Это человек, которого нужно ставить на место.  Мой  дядя  Боди  всегда
говорил, что такого  прыща  нужно  лупить  до  тех  пор,  пока  он  не
извинится.
     - Чтобы нас выгнали из Патрульной Службы  еще  до  того,  как  мы
поступили в Академию? Он разозлил меня, так что пока  выигрыш  на  его
стороне. Пошли, наверное, здесь еще немало интересного.
     Однако сигнал отбоя прозвучал раньше, чем они  успели  подойти  к
следующей нише. Юноши направились к своему коридору, и Мэтт попрощался
с Тексом у дверей его комнаты, потом вошел в свою.  Берк  спал  -  или
притворялся, что спал. Мэтт быстро разделся, ловко забрался на верхнюю
койку, нашел выключатель и погасил лампочку.
     Присутствие неприятного для него человека беспокоило Мэтта, но он
уже почти засыпал, как вдруг вспомнил, что забыл  позвонить  отцу.  От
этой мысли он сразу проснулся.. И  тут  же  почувствовал,  как  где-то
внутри ожила тупая боль. Может быть, он  заболел?  Или  это  тоска  по
дому? В его-то возрасте? Чем дольше Мэтт  думал  об  этом,  тем  более
вероятным казалась причина боли - как бы он ни сопротивлялся.  Он  все
еще размышлял об этом, когда погрузился в глубокий сон.



                            III. ПО УХАБАМ


     На следующее утро Берк сделал вид, что забыл о  вчерашней  ссоре.
Он был даже приветлив и позволил Мэтту первым войти в освежитель.  Тем
не менее, Мэтт с радостью услышал сигнал на завтрак.
     На привычном месте стола  147  не  оказалось.  Озадаченный,  Мэтт
пошел вперед и  наткнулся  на  стол  с  табличкой  147-149,  во  главе
которого сидел курсант Саббателло. Мэтт сел на свободный стул и увидел
рядом Пьера Арманда.
     - Привет, Пит! - воскликнул он. - Как дела?
     - Рад нашей встрече, Мэтт. Думаю, пока неплохо, - в голосе  Пьера
звучало сомнение.
     Мэтт  пристально  посмотрел  на  него.  Пьер  выглядел   неважно,
казалось, будто кошка протащила его через дырку в  полу  -  эта  фраза
больше всего понравилась Мэтту. Он собрался было спросить, что  с  ним
случилось, как курсант Саббателло резко постучал по столу.
     - По-видимому, джентльмены, - произнес курсант, - кое-кто из  вас
забыл мой вчерашний совет - не увлекаться едой. Сегодня  вас  протащат
по ухабам. У меня немалый опыт, который говорит, что при  этом  многие
сухопутные космонавты теряют как завтрак, так и  остатки  собственного
достоинства.
     Мэтта поразили слова Саббателло. Он только собрался заказать свой
обычный обильный  завтрак;  вместо  этого  ему  пришлось  ограничиться
стаканом чая и жареными тостами. Взглянув на соседа, он  заметил,  что
Пит не обратил внимания на совет курсанта:  он  поставил  перед  собой
тарелку с бифштексом, картошкой и яичницей и принялся есть. Если Пит и
чувствовал себя неважно, подумал Мэтт, это никак не отразилось на  его
аппетите.
     Курсант Саббателло  тоже  увидел  это.  Он  наклонился  вперед  и
обратился к Питу.
     - Мистер, разве вы не...
     - Меня зовут  Арманд,  сэр,  -  вежливо  ответил  Пит,  проглотив
огромный кусок.
     - Мистер Арманд, разве вы не слышали моего предупреждения?  Может
быть, у вас пищеварение марсианина? Или вы считаете,  что  я  пошутил?
Думаете, вас не будет тошнить в невесомости?
     - Нет, не будет, сэр.
     - Неужели?
     - Видите ли, сэр, я с Ганимеда.
     - А-а! Прошу извинить меня. Закажите себе еще бифштекс. Как  ваши
дела?
     - В общем-то совсем неплохо, сэр.
     - Не стесняйтесь просить о некоторых  послаблениях.  Уверен,  что
все поймут положение, в котором вы оказались.
     - Спасибо, сэр.
     - Мистер Арманд,  я  говорю  совершенно  серьезно.  Не  пытайтесь
изображать "железного человека". Это бессмысленно.
     Мэтт и Пьер встали из-за стола одновременно.
     - Послушай, Пит, теперь я понимаю, почему Оскар  нес  вчера  твой
рюкзак. Извини мою глупость.
     - Не надо извиняться, - смущенно посмотрел на него Пит.  -  Оскар
присматривал за мной - я встретил его,  когда  мы  летели  со  станции
Терры.
     - Понятно, - кивнул Мэтт. У него было самое смутное представление
о маршрутах пассажирских лайнеров, но он знал, что Оскар,  прилетевший
с Венеры, и Пит, направлявшийся с одной из лун  Юпитера,  должны  были
оказаться на искусственном спутнике Земли-станции Терра, - прежде  чем
прибыть шаттлом на Земную поверхность. Этим и объяснялась дружба  двух
юношей, родом из самых разных уголков вселенной.
     - И как ты себя чувствуешь на Земле? - спросил Мэтт.
     Пит заколебался: "По правде говоря, мне кажется,  что  я  пытаюсь
идти вперед, погрузившись в песок-плывун до самой шеи. Каждое движение
требует неимоверных усилий".
     - Господи, неужели тебе так  трудно?  Какова  сила  тяготения  на
поверхности Ганимеда? Треть земной?
     - Если быть точным, тридцать два процента земного тяготения, или,
по тому как я ощущаю его, здесь все весит в три раза больше, чем дома.
Включая меня самого.
     - Будто у тебя на плечах сидят еще двое, - кивнул Мэтт.
     - Да, похоже. Но хуже всего то, что у меня все время болят  ноги.
Но это пройдет...
     - Конечно!
     - ...потому что я родился  на  Земле  и  потенциально  ничуть  не
слабее отца. У себя на Ганимеде в течение двух последних лет -  земных
лет - я тренировался на центрифуге. Сейчас я куда сильнее, чем раньше.
А вот и Оскар.
     Мэтт поздоровался с ним и тут же поспешил к себе в комнату, чтобы
позвонить отцу.
     Транспортный вертолет доставил Мэтта и еще пятьдесят кандидатов к
тому месту, где будут проводиться испытания на  способность  организма
переносить переменное ускорение - на слэнге курсантов  это  называлось
"тащить по ухабам". Испытательная станция была расположена к западу от
базы, в горах:  для  продолжительного  свободного  падения  требовался
высокий отвесный обрыв. Вертолет  опустился  на  посадочной  площадке,
пассажиры  вышли  и  присоединились  к  толпе  остальных   кандидатов,
прилетевших сюда раньше. Было ясное холодное утро. Воздух  на  вершине
одного из пиков Колорадо  казался  прозрачным  и  удивительно  свежим.
Площадка находилась на уровне, где уже  не  растут  деревья  -  юношей
окружали искривленные ели, упорно борющиеся с ветрами и морозами.
     Из  строения,  расположенного  на  самом  краю  отвесного  утеса,
уходили прямо вниз две стальные фермы. Они походили на фермы  открытых
лифтов  -  и  одна  из  них  такой  и  оказалась.  Вторая  ферма  была
направляющей для испытательной кабины во время падения с высоты.
     Мэтт наклонился через поручни,  ограждающие  обрыв,  и  посмотрел
вниз.  Нижняя  часть  стальных  ферм  исчезала  в   головокружительной
глубине, проходя сквозь крышу строения на дне каньона, в двух  тысячах
футах от вершины  утеса.  Мэтт  пытался  убедить  себя,  что  инженер,
построивший все это, разбирался в своем деле.  В  этот  момент  кто-то
толкнул его локтем в бок. Он обернулся. Рядом стоял Текс.
     - Вот это горка, правда, Мэтт?
     - Это самое невероятное преуменьшение,  которое  мне  приходилось
слышать, Текс.
     Стоящий рядом кандидат обернулся к ним.
     - Вы считаете, ребята, что мы будем спускаться по этой  штуке?  -
спросил он.
     - Обязательно, - кивнул Текс. -  Потом  внизу  собирают  останки,
складывают в большую  корзинку  и  поднимают  на  втором  лифте.  -  А
спускается она быстро?
     - Ты сам сможешь убедиться через несколько... Эй,  смотрите!  Вон
она!
     Серебристая кабина без окон выскользнула внутри  одной  фермы  из
верхнего здания и на мгновенье словно замерла.  Затем  ринулась  вниз,
стремительно набирая скорость, все быстрее и быстрее, пока не  исчезла
с кажущейся невероятной быстротой  -  на  самом  деле,  скорость  была
двести пятьдесят миль в час, чуть больше ста  метров  в  секунду  -  в
крыше нижнего строения. Мэтт замер, ожидая, что снизу донесется грохот
разбившейся кабины. Но вокруг царила полная тишина, и он успокоился.
     Через несколько секунд  серебристая  кабина  появилась  в  нижней
части второй фермы. Казалось, она медленно ползет вверх; на самом деле
она  двигалась  все  быстрее  и  в  верхней  части  фермы  неслась   с
поразительной скоростью - и исчезла в верхнем строение рядом с ними.
     - Девятая группа! - загремел громкоговоритель позади.
     - Это меня вызывают, Мэтт, - вздохнул Текс. - Передай  маме,  что
мои последние слова были о ней. А себе возьми мою  коллекцию  почтовых
марок. - Он пожал руку Мэтту и пошел вместе с группой к кабине.
     Кандидат, который говорил с ними, с трудом проглотил слюну;  Мэтт
увидел, как он побледнел. Внезапно  он  пошел  в  направлении  девятой
группы,  но  не  присоединился  к   ней,   а   подошел   к   курсанту,
выстраивавшему группу, и что-то сказал ему. Курсант  пожал  плечами  и
знаком разрешил отойти в сторону.
     Мэтт почувствовал, что  не  презирает  несчастного  кандидата,  а
скорее жалеет его.
     Его испытательная группа выстроилась вслед за девятой. Их провели
в верхнее здание,  и  курсант,  руководивший  группой,  объяснил  суть
теста:
     - С его помощью будет подвергнута  испытанию  способность  вашего
организма  переносить  переменное  ускорение,  свободное  падение  или
невесомость, а также резкие изменения в силе  тяжести.  Вы  начнете  с
ускорения, создающего силу тяжести, втрое превышающую  земную,  затем,
когда кабина начнет опускаться, тяготение  полностью  исчезнет  кабина
будет падать с вершины утеса. В нижней части фермы она скользи"  вдоль
спирали, и ее скорость замедляется,  создавая  тройную  силу  тяжести.
После остановки кабина перемещается в  ту  ферму,  вдоль  которой  она
будет подниматься. Подъем начнется при  ускорении,  создающем  двойную
силу тяжести, после чего подъем замедляется, и кабина  останавливается
наверху при нормальной силе земного  притяжения.  На  следующем  этапе
весь цикл повторяется  снова,  но  уже  при  более  высоких  величинах
ускорения, и так до тех пор, пока не  будет  выявлена  реакция  вашего
организма. Вопросы?
     - Насколько  продолжительно  будет  свободное  падение,  сэр?   -
спросил Мэтт.
     - Одиннадцать    секунд.    Мы    могли    бы    увеличить    его
продолжительность,  но  для  того,  чтобы  удвоить  время   свободного
падения,  требуется  высота,  превышающая  ту,  что  имеется  в  нашем
распоряжении, в  четыре  раза.  Думаю,  и  эта  высота  покажется  вам
достаточной, - заключил он с мрачной улыбкой.
     - Извините, сэр, но что имеется в виду  под  "выявлением  реакции
организма"? - послышался чей-то робкий голос.
     - Реакция организма может оказаться любой - кровотечение,  потеря
сознания и тому подобное.
     - А это опасно?
     - Как вам сказать... Что вообще можно назвать безопасным? - пожал
плечами курсант. - Частота вашего  пульса,  давление  крови  и  другие
данные будут передаваться посредством телеметрии на пульт  управления.
Мы сделаем все, чтобы никто из вас не погиб во время испытаний.
     После этого группа последовала вслед за  курсантом  по  коридору,
через дверь и внутрь кабины, В ней находились  маятниковые  сиденья  -
как и в других машинах, двигающихся с высокой скоростью,  -  но  здесь
сиденья отклонялись назад  и  соответствовали  контурам  человеческого
тела.  Кроме  того,  они  были  покрыты  мягкой   обивкой.   Кандидаты
разместились в сиденьях, пристегнули ремни, и медик закрепил  на  теле
каждого из них датчики, позволяющие  передавать  на  пульт  управления
телеметрические данные о реакции  их  организма.  Курсант  внимательно
проверил  надежность  крепления  ремней,  затем  вышел  и  вернулся  с
офицером, который проверил все еще раз.  После  этого  курсант  раздал
пакеты, прикрепляющиеся ко рту каждого  кандидата  -  чтобы  в  случае
приступа рвоты не обрызгать соседей. Закончив, он спросил:
     - Все готовы?
     Молчание. Курсант удовлетворенно кивнул, вышел из кабины и закрыл
за собой дверь.
     Мэтт пожалел, что не остановил его вовремя. Шли  секунды,  и  все
оставалось без изменений. Затем кабина как-то  наклонилась;  на  самом
деле отклонились сиденья по мере  того,  как  кабина  начала  набирать
скорость.
     Затем  сиденья   вернулись   в   прежнее   положение,   но   Мэтт
почувствовал, насколько тяжелее стало его тело, и понял, что их кружат
в центрифуге. Его прижало к спинке сиденья: руки,  казалось,  налились
свинцом, и он не мог пошевелить ими.
     Внезапно  чувство   тяжести   исчезло,   и   тело   приподнялось,
сдерживаемое пристежными ремнями. Желудок начал куда-то проваливаться.
Мэтт судорожно глотнул: завтрак остался на месте. Кто-то закричал: "Мы
падаем!" Подобное заявление показалось Мэтту совершенно излишним - это
было очевидно.
     Он сжал зубы и напрягся, ожидая удара о скалы каньона.  Но  удара
не было, а его желудок  по-прежнему  старался  выскользнуть  из  тела.
Одиннадцать секунд? Да он уже падает дольше! Неужели что-то случилось?
Они продолжали падать.
     И тут Мэтт  почувствовал,  что  какая-то  сила  прижимает  его  к
сиденью. Сила тяжести постепенно увеличивалась, пока он не стал  таким
же тяжелым,  как  и  перед  началом  падения.  Исстрадавшийся  желудок
содрогался  в  судорожных   спазмах,   но   сила   тяжести,   выросшая
многократно, удерживала внутри ею содержимое.
     Тяжесть исчезла, вернулся нормальный вес. В  следующее  мгновение
кабина  будто  подпрыгнула,  и   на   мгновение   вернулось   ощущение
невесомости, но по чувство продолжалось всего миг;  тут  же  его  тело
осело на подушки кресла.
     Открылась дверь, и в кабину вошел курсант  в  сопровождении  двух
санитаров. Кто-то истерично кричал: "Выпустите меня отсюда!  Выпустите
меня!". Курсант не обратил внимания на кричавшего и  прошел  к  креслу
прямо перед Мэттом. Там он наклонился, расстегнул пристяжные ремни,  и
санитары вынесли тело юноши. Его откинутая  назад  голова  безжизненно
свисала вниз. Затем курсант подошел к истерично  кричащему  кандидату,
отстегнул ремни и сделал шаг в сторону. Юноша встал,  пошатнулся  и  с
трудом вышел из кабины.
     - Кому сменить санитарный пакет?
     Несколько человек  подняли  руки.  Курсант  быстро  раздал  новые
пакеты и помог закрепить их. С чувством облегчения Мэтт  заметил,  что
его пакет не нуждается в замене.
     - Приготовьтесь к пятикратной силе тяжести, - предупредил курсант
и  заставил  каждого  из  оставшихся  в  кабине  назвать  свои  имена.
Перекличка еще не закончилась, как один из юношей попытался  вскочить,
дергая ремни, удерживающие его  в  кресле.  Не  прекращая  переклички,
курсант помог ему расстегнуть ремни и сделал жест в  сторону  открытой
двери, потом вышел вслед за ним. Дверь захлопнулась.
     Мэтт почувствовал, как  его  охватывает  невыносимое  напряжение.
Когда растущая сила  тяжести  снова  придавила  его,  он  даже  ощутил
какое-то облегчение, но только на мгновение, потому что  сразу  понял:
пятикратное увеличение тяготения намного хуже, чем трехкратное.  Грудь
сдавило железными тисками, он не мог вздохнуть.
     Колоссальное давление исчезло  -  они  снова  сорвались  вниз,  и
началось падение. На этот раз измученный  желудок  не  выдержал;  Мэтт
пожалел, что вообще ел во время завтрака.